Умственное развитие: Принцип дифференциации

Умственное развитие: Принцип дифференциации
Н. Чуприкова

Глава 1.

Принцип дифференциации как один из универсальных принципов развития систем. Теоретико-философские представления о подчиненности этому принципу процесса умственного развития

1.1. Разработка общей теории умственного развития — актуальная задача современной психологии. Предлагаемый путь ее решения

Перед современной психологией остро стоит задача разработки ее единых теоретико-методологических основ. Для современной психологии все еще характерно идущее из прошлого отсутствие единого общепринятого понятийно-терминологического аппарата, наличие многих изолированных школ и направлений, мало или совершенно не пересекающихся между собой. Присутствует большое количество эмпирических исследований с неоднозначными и часто противоречивыми результатами, разнообразие частных объяснительных теорий, которые трудно сопоставить между собой. Все это сильно затрудняет обобщение обширных фактических данных, мешает увидеть, что многие из них, кажущиеся различными и не связанными между собой, на самом деле объективно уже образуют единое целое, складываются в некоторые достаточно крупные блоки.

Говоря в известных терминах А. Тойнби, состояние психологической науки давно уже «бросает вызов» психологии теоретической, побуждая ее приложить максимум усилий, чтобы справиться с необозримым обилием накопленного фактического материала, его разрозненностью и столь же практически необозримым числом разрозненных частных теорий и подходов, с понятийно-терминологической разноголосицей. Теоретическая психология просто не может не принять этот вызов, она обязана его принять и примет обязательно. Вопрос в том, когда и как это произойдет.

Теоретическая и методологическая «рыхлость» психологии на фоне интенсивного развития ее отдельных областей, возникновения все более отточенных методов исследования, использования изощренного математического аппарата, роста объяснительного потенциала и влияния на практику стимулировала в последнее время появление и развитие в мировой психологии ряда подходов, прямо направленных на усиление ее теоретического единства. Развиваются метаанализ, направленный на сопоставление эмпирических результатов разных исследований, анализ междисциплинарных связей в рамках программы создания "единой психологии", структуралистский подход к переформулировке на едином языке ряда известных психологических теорий (А. И. Зелинченко, 1991).

Все негативные черты современной психологической науки в полной мере характерны и для той ее области, которую в определенном смысле можно считать ключевой, центральной и системообразующей, — для области психологии развития. Достаточно развернутая картина ее крайне неудовлетворительного состояния хорошо обрисована в статье А. А. Митькина (1977), в которой выдвигается как первоочередная задача создания единой интегрированной концепции психиче¬ского развития. В настоящее время не существует сколько-нибудь общепринятой теории умственного развития, которая могла бы достаточно ясно осветить его главные линии, основные этапы и механизмы, способствовала бы обобщению и систематизации множества эмпирических фактов и служила бы надежной основой для совершенствования практики обучения и воспитания.

Но как приступить к созданию такой теории, к решению столь грандиозной и кажущейся непосильной, невыполнимой задачи? Ясно, что дальнейшее накопление фактов не может помочь делу, но лишь усугубит существующее положение вещей. Обозреть все эмпирическое содержание современной детской и возрастной психологии с целью вывести из этого какие-то общие закономерности тоже невозможно, так как этот материал практически необозрим. Для того чтобы сделать его обозримым, нужна адекватная теория. Получается заколдованный круг, хотя ясно, что начинать нужно все же с теории. Так возникла мысль обратиться к другим областям, где наука уже заложила твердые основы изучения процессов развития, а также посмотреть, не сформулированы ли какие-либо всеобщие универсальные принципы или законы развития, которые могли бы послужить своего рода маяками или путеводной нитью для первоначального наведения порядка в области психологии развития. Иначе говоря, казалось предподчительным начать не с создания какой-то собственной, гипотетической теории, но поискать, не найдется ли чего-нибудь подходящего в истории философской, биологической и психологической теоретической мысли. Результаты превзошли ожидания. Оказалось, что по крайней мере один всеобщий универсальный закон развития давно сформулирован, и более того — на протяжении более 300 лет многие выдающиеся умы видели его действие также и в сфере умственного развития ребенка и именно на этом законе предлагали основывать практику обучения. Но все это теоретическое богатство не было воспринято ни психологией, ни практикой обучения. Более чем трехсотлетняя история разработки одного из фундаментальных универсальных законов развития не была замечена, и лишь в самое последнее время некоторые ее моменты привлекли внимание в связи с возникновением системного подхода и общей теории систем (А. К. Аверьянов, 1976).

Универсальный всеобщий закон развития, который так или иначе звучал в трудах многих авторов, состоит в том, что всякое развитие, где бы оно ни происходило, идет от общего к частному, от целого к частям, от состояний и форм мало определенных, примитивных, глобально-диффузных и недифференцированных к состояниям и формам все более определенным, внутренне расчлененным и дифференцированным. Закон подразумевает, что развивается всегда некоторое исходное целое, которое по мере развития становится все более внутренне дифференцированным. Это указывает также на базисную роль в развитии процессов дифференци¬ации целого. В современной формулировке Ф. Берталанфи, в процессах органического развития «первичное целое подразделяется на субсистемы».

1.2. Закон развития от общего к частному, от целого к частям и принцип дифференциации в западной теоретической мысли

Впервые смысл рассматриваемого закона был ясно выражен Я. А. Коменским в знаменитом труде "Великая дидактика". Один из ведущих тезисов Коменского состоит в том, что обучение и воспитание должны сообразовываться с природой развития познания, а ее суть состоит в том, что "природа начинает свою образовательную деятельность с самого общего и кончает наиболее частным" (Я. А. Коменский, 1935, с. 193). Отсюда природный ход развития познания ребенка можно образно сравнить с ростом и развитием дерева, на котором "хотя бы оно росло сотни лет, вовсе не вырастают новые ветки, а только выросшие вначале распространяются все в новые ветки" (там же). Очень важным является положение Коменского о том, что "природа выводит все из начал, незначительных по объему, но мощных по внутренней силе" (там же, с. 224).

Сравнение хода познания с ростом дерева несет в системе Коменского большую теоретическую и практическую нагрузку. По Коменскому, "природа выводит все из корня и ничего — из чего-либо другого" (там же, 1935, с. 203). Если обратиться к образу роста дерева, то из корня растет ствол, а из ствола — "все те главные ветви, которые у него потом должны быть, так что потом им приходится только разрастаться" (там же, с. 224).

Самую важную ключевую роль в познавательном развитии ребенка Коменский видел в процессах различения. Это вытекает из того, что познание маленьких детей смутно и неопределенно. Коменский пишет:

"…детям сначала все представляется в общем и смешанном виде, так как они от всего, что видят, слышат, вкушают, осязают, получают такое впечатление, что это есть нечто, но при этом не могут рассудить, что это такое в частности, пока не научатся различать лишь постепенно" (там же, с. 224).

Лишь путем очень длительного процесса накопления множества различений внутри этих "неопределенных и смешанных" впечатлений достигается ясное понимание действительности. Все будет усвоено ясно, писал Коменский, если всему будет положено прочное основание, если все, допускающее различение, будет различено самым точным образом, а все, что имеет взаимную связь, постоянно будет соединяться.

Как видим, в этих словах, как и в образе растущего дерева, уже предвосхищено понимание подчиненности хода умственного развития ребенка общим универсальным принципам развития всех органических систем: принципу дифференциации (различение), интеграции (установление взаимных связей), принципу исходного целого (прочное основание), которое развивается от общего к частному.

Представление о примате в процессах познания целого над входящими в него частями развивались в немецкой классической философии (В. Г. Афанасьев, 1964). Так, по мнению Канта, в суждениях нужно исходить из целого, так как только целое делает возможным суждения о значении и всестороннем взаимном влиянии частей. Все совершенные до сих пор ошибки, утверждал он, проистекали из того, что в метафизике всегда стремились идти прямо противоположным путем от частей к целому, тогда как метод философии должен быть архитектоническим, исходящим из принципа "от целого к части".

Всестороннюю разработку идея развития познания от общего и всеобщего к особенному и конкретному получила в философии Гегеля, где всякий предмет определяется сначала в своей общности, затем разлагается на множественность разных моментов и через это саморазличение становится развитым целым.

Что касается развития мышления, то здесь положения Гегеля общеизвестны: мышление, совершающееся в понятиях, идет, начиная с простых, всеобщих абстрактных определений, к определениям все более сложным и конкретным, включающим все больше черт особенного в вещах и явлениях.

Очерченный порядок все большего обогащения абстрактного и все большей его конкретизации присущ, по Гегелю, не только развитию понятий, но касается "также и порядка познания вообще" (Г. Гегель, 1939, с. 270).

В своеобразной форме этот "общий порядок познания" проявляет себя в области развития предметного сознания, охватывающего допонятийные формы и сам переход от чувственного познания к понятийному. Здесь, как это прослежено в труде "Феноменология духа" (Г. Гегель, 1913), на первый план выступает идея постепенной дифференциации исходного целого. По Гегелю, начало всякого познания — это чистая чувственность. Она бесконечно богата и вместе с тем абсолютно бедна. О предмете, который дан в чистой чувственности, мы не можем ничего сказать, на него можно лишь указать рукой. Затем познание "отнимает" у вещей их отдельные свойства и отношения, и вещи начинают выступать как совокупности разных свойств и отношений, т. е. исходная чувственность дифференцируется, расчленяется и тем самым становится все более и более актуально богатой. Это необходимый этап формирования понятий, так как далее начинается упорядочивание свойств и отношений вещей и явлений, между которыми устанавливаются родо-видовые отношения.

В первой половине XIX в. идея дифференциации как принцип или общий закон развития получила экспериментальное обоснование в двух областях биологии. В эмбриологии К. Бэр на основании многочисленных наблюдений за развитием эмбрионов кур, рептилий, млекопитающих и человека сформулировал общее правило эмбрионального развития, состоящее в том, что развитие идет от гомогенного и общего к гетерогенному и частному, что морфологическое обособление органов есть образование частного из общего, что признаки типа появляются раньше, чем признаки семейства, рода и вида. Сходное правило было установлено и в эволюционной морфологии животных. Французский зоолог Э. Мильн-Эдвартс сформулировал его как "принцип разделения морфологического труда". Согласно этому принципу, в процессе филогенеза целое, несущее определенную общую функцию, расчленяется на части, обладающие разными, более специфическими функциями. У малосовершенных организмов нет дифференцированных частей, а у более совершенных — каждая часть выполняет свою определенную функцию, отличную от других.

Согласно теории Ч. Дарвина, все организмы произошли из одной или, по крайней мере, из очень немногих простейших родоначальных форм, благодаря усложнению их организации, одним из ведущих механизмов которой является прогрессивная дифференциация тканей, органов и функций. Суть этого процесса в том, что в результате естественного отбора происходит дифференциация популяций, расхождение признаков соответственно частным условиям среды и возникновение многообразия форм на месте прежнего однообразия. Если в процессе естественного отбора на известных этапах эволюции имеет место поднятие организации живых организмов на более высокую ступень, то это происходит через внутреннюю дифференциацию строения и функций органов с одновременной интеграцией, т. е. усложнением системы связывающих их зависимостей (И. И. Шмальгаузен, 1939).

Из сказанного понятно, почему, согласно Дарвину, наиболее адекватным определением высоты организации служит степень специализации или дифференциации частей организма и почему естественный отбор приводит к этой именно цели: ведь более специализированные органы получают возможность с большим успехом выполнять свои функции.

Изложенные выше фактические данные в области эмбриологии и эволюционной морфологии вместе с теорией Ч. Дарвина составили основу учения Г. Спенсера об общих законах эволюции (Г. Спенсер, 1879, 1886). Согласно Спенсеру, имеется ряд общих моментов, которые присущи любому развитию. Это интеграция и дифференциация, состояние равновесия, распад. Хотя философская система Спенсера страдала многими слабостями, это была первая серьезная теория, обосновывающая всеобщность интеграционно-дифференционных законов развития. В современной литературе отмечается, что эти законы — действительная истина и что в ее обосновании несомненная заслуга Спенсера и его непреходящий вклад в сокровищницу человеческого знания (А. Н. Аверьянов, 1976).

Развитие (эволюция) характеризуется у Спенсера тремя взаимосвязанными чертами.

1. Ростом дифференцированности, выделением различного в первоначально однородном.
2. Ростом связанности частей.
3. Ростом определенности.

Ниже мы увидим, что все эти три черты в той или иной форме, с большей или меньшей степенью разработанности и конкретизации отмечаются применительно к умственному развитию многими авторами, трактующими его с позиций интеграционно-дифференционного подхода.

В общей теории эволюции Г. Спенсера большое и специальное внимание было уделено законам дифференциации в развитии нервной системы и психической деятельности. Но на этом аспекте его взглядов мы остановимся в главе, посвященной психофизиологической теории развития мышления И. М. Сеченова, разработка которой была стимулирована не только общими, но и психологическими идеями Спенсера.

Идеи Спенсера пользовались большой популярностью в XIX в., способствовали реализации принципа историзма в этнографии, истории религий, физиологии и психологии. А через многие выразительные факты этнопсихологии и этнолингвистики еще с одной стороны влияли на представления в области психологии развития.

В высшей степени знаменательно, что в литературе отмечено большое влияние спенсеровских законов дифференциации, интеграции и равновесия на мышление Ж. Пиаже (В. А. Яковлев, 1992) и ощутимое влияние Спенсера на X. Вернера (М. Коул и С. Скребнер, 1977), разработавшего известную и влиятельную на Западе дифференционную теорию умственного развития. Взглядам обоих этих ученых мы посвятим ниже отдельные главы нашей книги.

1.3. Идеи общих законов развития в трудах русских мыслителей конца XIX — начала XX в

В России идеям универсальных дифференционно-интеграционных законов развития и разработки их роли в умственном развитии были посвящены труды Вл. С. Со¬ловьева, И. М. Сеченова, Н. Н. Ланге, Н. О. Лосского, А. А. Богданова и С. Л. Рубинштейна. Освещение этой до сих пор не эксплицированной линии русской мысли с акцентом на ее значении для психологии развития составляет цель настоящего раздела (за исключением рассмотрения теории Сеченова, которой специально посвящена следующая глава).

Вл. С. Соловьев об общем законе развития и об его действии в историческом развитии человечества. Взгляды С. Н. Трубецкого и В. Н. Ивановского

Согласно общему закону развития (всякого развития), сформулированному Вл. С. Со¬ловьевым в работе "Философские начала цельного знания" (1976), каждое развивающееся образование проходит в своем развитии три обязательных момента:

1. первичная, малоопределенная и слитная целостность;
2. дифференциация, расчленение первичной целостности;
3. внутренняя свободная связанность (солидарность), органическое свободное единство всех элементов внутри целого.

Формулируя этот закон, Соловьев ссылается на двух выдающихся предшественников — Г. Гегеля, который сформулировал данный закон с логической точки зрения, и Г. Спенсера, который применил этот закон к биологии.

Работа "Философские начала цельного знания" была опубликована в 1877 г., и в ней Соловьев задался целью "последовательно и полно" применить данный общий закон развития к истории человечества, чего до сих пор сделано не было. А всего годом позже, в 1878 г., было опубликовано первое издание труда И. М. Сеченова "Элементы мысли", где он поставил своей целью приложить универсальный закон дифференциации Г. Спенсера к освещению с единой точки зрения хода умственного развития человека, начиная с первичных слитных младенческих ощущений и кончая абстрактным отвлеченным мышлением.

Итак, практически одновременно два выдающихся русских мыслителя, принадлежавшие не только к разным, но, казалось бы, к непримиримым, согласно принятой у нас традиции, лагерям идеалистов и материалистов, ставят своей целью распространить один и тот же общий закон на сферу человекознания — на область общественно-исторического развития (Вл. С. Соловьев) и на область умственного развития (И. М. Сеченов). Вряд ли это знаменательное обстоятельство можно считать случайным.

Понятие развития, по Вл. Соловьеву, прежде всего, предполагает наличие определенного субъекта, о котором говорится, что он развивается. Таким субъектом, с точки зрения Вл. С. Соловьева, не может быть ни безусловно простая субстанция, ни механический агрегат элементов или частей. Отсюда вывод, что субъектом развития может быть только единое существо, содержащее в себе множественность элементов, внутренне между собой связанных. Это существо автор называет живым организмом. Нетрудно увидеть, что это определение организма близко к современному определению системы.

Далее Соловьев обращается к вопросу о том, всякие ли изменения в организме можно трактовать как его развитие, и отвечает на него отрицательно. Все изменения, источником которых являются только внешние, чуждые организму обстоятельства, не могут, с его точки зрения, квалифицироваться как развитие. «В содержание данного понятия входят только такие изменения, которые имеют свой корень или источник в самом развивающемся существе, из него самого вытекают и только для своего окончательного проявления, для своей полной реализации нуждаются во внешнем воздействии (Вл. С. Соловьев, 1976, с. 141–142). Поэтому развитие есть процесс имманентный, пользующийся внешними обстоятельствами или факторами только как источником возбуждения внутренних сил. При этом Вл. С. Соловьев подчеркивает, что и сами внешние факторы могут оказывать влияние на развитие лишь постольку, поскольку они действуют сообразно с собственной природой организма, а «материал развития, чтобы стать таковым, должен уподобиться (ассимилироваться) самому организму, то есть принять его основные формы, должен быть обработан деятельностью самого организма для органических целей» (там же, 1976, с. 142).

Подход Вл. С. Соловьева к анализу исторического развития человечества с точки зрения общего универсального закона развития, который он даже называет «Великим логическим законом», можно назвать структурно-системным. Вл. С. Соловьев отвлекается от бесконечного многообразия исторического процесса по его содержанию, но выделяет для анализа основные формы, или элементы, выражающие сущностные категории, или сферы человеческой деятельности: сфера творчества, сфера знания и сфера практической деятельности. По закону развития эти сферы, взятые как вместе, так и каждая в отдельности, должны проходить три состояния, или момента, развития:

1. слитность и необособленность всех сфер и их отдельных ступеней (в каждой из сфер Вл. С. Соловьев выделяет по три ступени развития);
2. расчленение и дифференциация;
3. высшее свободное единство.

Обращаясь к историческим фактам, Соловьев находит в них множество подтверждений первым двум моментам развития. Но западный мир, по мнению Соловьева, не достиг третьего момента развития, находится в его втором фазисе и характеризуется раздробленностью всех сфер жизни, атомизмом в науке и в искусстве. Необходим какой-то новый, высший синтез, высшая интеграция выработанных западной цивилизацией форм и элементов жизни. Достижение такой новой унитарной целостности и может рассматриваться, по Соловьеву, как цель человечества.

В дальнейшем Соловьев в краткой форме вновь повторил свое понимание основного закона, или направления, развития, в статьях энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. В статье "Индивидуальность" он писал, что всякое развитие есть выделение индивидуальных образований из первоначальной слитности и безразличия. В другой работе — статье "Мировой процесс" — что внешним образом общее направление исторического процесса может быть определено как постепенное расчленение и индивидуализация частных сфер человеческой жизни при возрастающем взаимодействии людей и объъединении целого человечества (Вл. С. Соловьев, 1896).

О влиянии, которое имели идеи дифференциации в русской философской мысли конца XIX в., можно судить по работе С. Н. Трубецкого «О природе человече¬ского сознания», опубликованной в 1891 г. Трубецкой, известный религиозный философ, друг и последователь Вл. Соловьева, обсуждая в этой своей работе вопрос о происхождении сознания, обратился к эволюционным идеям Г. Спенсера и к данным естествознания об эволюции нервной системы и высказал мысль об изначальной укорененности сознания в процессах жизни, о первоначальной слитности жизни и сознания и о его постепенной дифференциации из этого исходного единства.

Сознание в своей элементарной форме — чувственности, писал он, предшествует появлению дифференцированной нервной системы, так как раздражительность и чувствительность суть всеобщие, первоначальные и, так сказать, стихийные свойства живой протоплазмы, этой первоматерии всего органического мира. Первоначально сознание еще не имеет своего специфического органа и может рассеиваться у низших животных, не обладающих нервной системой, по всему телу. У более совершенных животных оно сосредоточивается в совокупности нервных центров, а у самых высших и человека — в головном мозгу. Сознание дифференцируется вместе с дифференцированием нервной системы и с дифференцированием социальных отношений в обществе.

Критически оценивая английскую ассоциативную психологию, Трубецкой пишет, что в духе нет никаких изначальных идей, ни в смысле понятий, ни в смысле представлений. И те и другие обособляются от породивших их впечатлений и друг от друга путем медленной упорной работы индивидуального сознания. Первоначальное состояние сознания сливает их все в общем безразличном мраке. Лишь очень постепенно в сознаваемых нами вещах обрисовывается то, что в них есть общего и особенного, причем то и другое определяется и фиксируется посредством слова.

Если у С. Н. Трубецкого принцип дифференциации положен в основу понимания хода эволюционного развития психики в филогенезе, то в работе другого философа, Вл. Н. Ивановского, с той же точки зрения рассматривается магистральное направление исторического развития человеческого познания.

Он пишет:

"Если посмотреть на эволюцию человеческого познания в ее целом, то мы увидим, что и к этой области приложим общий закон развития — закон перехода от несвязной однородности к связной разнородности, т. е. та комбинация процессов дифференциации и интеграции, которую так отчетливо выдвинул в своей формуле эволюции Г. Спенсер" (Вл. Н. Ивановский, 1909, с. 76).

Ивановский рисует такую общую картину первобытного мышления, которая характеризуется недифференцированностью основных категорий умственной деятельности, "точнее говоря, того, что постепенно — в ходе эволюционного процесса — становится для человечества и для нас лично такими категориями" (Вл. Н. Ивановский, 1909, с. 76–77). Все историческое развитие человеческой психики, с его точки зрения, можно понять «как первоначально шедшие процессы дифференциации (разграничения) сложного и первоначального качественного безразличия на элементы разного происхождения, значения и ценности и интеграции, связывания моментов, звеньев внутри таким образом дифференцированной группы» (Вл. Н. Ивановский, 1909, с. 78). Так постепенно начинают отделяться друг от друга: бодрственные состояния от сновидений; состояния психики нормальной и патологической; истина, заблуждения и ошибки; прошлое, настоящее и будущее; реально воспринимаемое и воспроизводимое; фактическое и воображаемое; воспринимаемое (вместе с воспроизведенным) и умозаключаемое; гипотетическое и достоверное; возможное и необходимое; общее и частное; субъективное и объективное; явление и сущность и т. д.

Ивановский завершает свои положения тезисом, что изложение процесса развития этих познавательных ценностей в истории человечества должно составлять задачу одной из важнейших гносеологических дисциплин — естественной истории человеческого познания, что такая история пока еще не написана и составляет дело будущего.