Возвращение оборотней: Фантастический роман

Посвящается нашему другу Владу Таупешу

ГЛАВА 1

— Не держи меня, Алиночка, я ему покажу-у! — кри­чал Профессор, вырываясь из моих рук.

— Отпустите меня, агент Орлов, я убью этого дрян­ного кота! — вопил шеф, пытаясь выскользнуть из креп­кого захвата Алекса. Наконец каким-то неимоверным образом он умудрился это сделать, бросился в другую комнату, буквально через пару мгновений выскочив от­ туда с нешуточным топором наперевес. И кинулся к котику, зажатому поперек пуза в моих объятиях. От шока я разжала руки, и интеллигентный Профессор прыгнул на начальника Базы с боевым кличем котов-самураев! Рухнув на пол, они покатились по паласу под фикус, рыча в партерной борьбе. Нам с Алексом с трудом удалось предотвратить кровопролитие...

Вы спрашиваете, почему полковник, позабыв о всякой субординации и просто элементарной вежливости, вдруг накинулся на шефа со стиснутыми мягкими кулачками? Причем без всякого предупреждения, и прежде чем мы успели вмешаться, дважды отвесил ему пошечину?! Да, собственно, никто ничего сразу и не понял... Но наш начальник-гном, бывший разбойник из банды шотлан­дских "красноколпачников", всегда отличался крайней вспыльчивостью и уточнять первопричину тоже не стал. Он кинулся давать сдачи...

А началось все совершенно безобидно. Нашу команду в лице агента Алекса Орлова (настоящего профессионала и самого восхитительного мужа на свете) плюс упитан­ного умницы кота (агента 013, для друзей — Пусика) и меня младшего лейтенанта Алины Сафиной полчаса на­зад неожиданно вызвали в кабинет шефа, чтобы передать внезапно поступившую информацию о судьбе нашего пропавшего сослуживца, биоробота Стива. И это прямо перед самым нашим отправлением в космос на его по­иски...

Если помните, Стив исчез прямо перед нашей с Алек­сом свадьбой, вылетев в дальнюю галактику в неизве­стном направлении, не оставив даже записки. Ревнивый идиот! — я ничего ему не обещала, а если и флиртовала слегка пару раз, то исключительно для разминки... Но, ей-богу, ничего такого!

Правда, потом он дважды выходил на контакт, дав знать о месте своего пребывания —планете роботов с почти кофейным названием Аробика. Но больше сооб­щений не было, и связь пропала: как ни пытались вы­ловить его радисты — Большие Ухи, Стив исчез без следа, как ацтеки на Аляске. Хотя корабль его на включенном автопилоте вскоре вернулся на родную стоянку на Базе. Корабль исследовали, но ничего нового не обнаружили, кроме грунта неизвестной планеты на шасси, вероятно той самой Аробики. Наш гном, естественно, пребывал не в лучшем настроении - стоявшее над ним руководство тоже не понимало, как это перспективный сотрудник в лице столь исполнительного робота мог без разрешения куда-то сбежать?! Дело грозило серьезными ревизиями для всей Базы...

И сегодня шеф вызвал нас, чтобы поделиться новой информацией и припрячь ее к делу. Начало было обнадеживающим, а вот чем это кончилось, вы уже знаете...

Так вот, теперь Профессор сгорал со стыда в своей комнате, куда мы притащили его за шкирку и влили в рот полпузырька валерьянки, чтобы он успокоился перед первым своим космическим полетом и более-менее внятно смог объяснить свое поведение. Алекс молча стоял в сторонке, а мне пришлось утешать кота.

— Что на тебя нашло? — Сунув ему в лапу стакан минералки с соломинкой, я краем глаза невольно следила за нервными движениями его соблазнительно роскош­ного хвоста.

— Сам не могу понять, Алиночка, помутнение какое- то, — корил себя Пушистик, прижавшись лбом к холод­ной стене и судорожно вздрагивая.— Наверное, сорвался, увидев, как он хлопает тебя сзади ниже пояса...

— Ты тоже заметил? — сразу помрачнел мой муж.

Я показала ему кулак.

— Шеф пытается хлопать меня "по спине" — чисто отеческий жест, он просто не дотягивается выше.

— Вот это "не дотягивается" буквально и выводит меня из себя! Ему, значит, можно "не дотягиваться", а мне?!.. Прости, прости, Алнночка... Возможно, всему ви­ной моя нереализованность в личной жизни, унылое оди­ночество, вечная тоска... О, я так глубоко несчастен!

— Успокойся, камрад, все будет в порядке,— с умиляюшей мужской бесцеремонностью сказал командор, потрепав товарища по пушистому загривку.— Тебе про­сто нужно сменить обстановку. Мы летим на другую планету, там столько сырого, неисследованного матери­ала, будет чем заняться!

— Точно, хандру как рукой снимет! — нарочито бодро поддержала я,— И ты обо всем забудешь, перестанешь плакать, грызть ночью подушку, вспоминая ту египет­скую красотку! Ее глаза, ее фигуру, ее хвост... Ой!

Мурзик зарычал и дважды стукнулся лбом о стенку. Наверное, мы его как-то неправильно утешаем... Я по­косилась на мужа, тот пожал плечами.

...На самом деле тоска кота была понятна и вполне объяснима. Теперь, когда мы с Алексом стали семейной парой, жизнь агента 013 коренным образом изменилась. Он остался в комнате один и даже завел белую мышку, чтобы скрасить одиночество. Хотя сам утверждал, что так борется с животными инстинктами в себе, от которых хочет полностью избавиться. Но, между нами говоря, та, что сейчас сидит в клетке, была уже третьей. На мои вопросы, куда пропали предыдущие две, Профессор от­малчивался и отводил глаза. Эта загадка разъяснилась позже и в очень неожиданном месте...

Но расскажу все по порядку, начав с нашей отправки на планету, о которой в компьютерной базе данных шефа до сего дня было написано всего четыре слова: "Аробика — планета роботов-сектантов". Представляете?

Нам предстояло первое задание в космосе. Первое — это мне и коту, Алекс успел нагуляться по просторам галактики на пару все с тем же Стивом. В костюмерной нас одели по последнему слову моды в мире техники безопасности. Когда Алекс вышел из-за ширмы в обтя­гивающем костюме цвета металлик с оранжевыми встав­ками по бокам и внутренним сторонам бедер, я ахнула от восхищения. У меня был точно такой же наряд, от­личавшийся только дополнительными вставками на гру­ди. У Алекса при взгляде на меня лишь округлились глаза и потекли слюнки, конечно образно выражаясь. Неудивительно — ткань так выгодно все обтягивает на моей совершенной фигурке. Я так считаю... Кто против?

Но в следующую минуту уже мы оба с командором ахнули одновременно, когда пред наши очи во всей красе костюма кота-космонавта из своей примерочной кабин­ки выплыл агент 013. Его комбинезон был выдержан в одном стиле с нашими, но специально доработан в со­ответствии с капризами и запросами Пусика. Гермети­ческая дырка для хвоста, шесть карманов на груди, от­стегивающаяся манишка, вентиляторы на плечах, а в довершение ко всему еще и наколенники со встроенными открывашкой и штопором! В обшем, полный эксклюзив, Терминатор обзавидуется...

В качестве табельного вооружения нам выдали луче­вые космические мечи и облегченные пластиковые бла­стеры. У котика на спине установили маленькую кон­струкцию с сигнальными ракетами типа петард. Только зачем все это в космосе? Кто там увидит наши сигналы? Но я не стала скептическими замечаниями сбивать с Профессора спесь — пусть порадуется, он в таких во­просах как ребенок. К тому же если включить все это разом, то из подпрыгивающего котика получится смешной фейерверк, зачем же портить себе перспективное удовольствие.

На нашей Базе кроме всего прочего имеется еще и собственный мини-космодром. Не Байконур, конечно, но в космос до нас тут отправлялись частенько. Правда, в основном только биороботы, поэтому многие обитатели Базы, не только наши друзья и знакомые, пришли нас проводить.

Хоббит Боббер утирал платочком бесстыжие глаза (конфету мне он все-таки зажилил!), а Синелицый при­слал поваренка с большим термосом горячего и пакетом пирожков в дорогу. Сам отлучиться не мог: сегодня на обед согласно меню был суп харчо, очень уважаемый хоббитами, и те дежурили поблизости в засаде, ожидая первой же фатальный ошибки Синелицего, то есть когда он отвернется. Впрочем, они и на любое другое блюдо бросались с неменьшим пылом...

Бэс прощался с Профессором, долго не выпуская Пу­зана из крепких объятий. Шеф демонстративно не про­тянул коту руки, но и не рискнул больше хлопать меня, сухо пожелав счастливого пути. Алекс помахал всем на прощанье и как капитан зашел в кабину первым, чтобы, если что, покинуть корабль последним. Внешне наш кос­молет гиперпространственного использования походил на гигантскую металлическую статую лягушки с лапа­ми-шасси.

— Он прекрасен, как сама Хекет, чье имя носит,— сентиментально произнес Профессор, застыв на мгно­вение перед кораблем, после чего мягкими прыжками быстро взбежал вверх по трапу. Но, увидя выражение моего лица, не слишком осмысленное в этот момент, потому что у меня зачесалась поясница, поучительно прибавил, словно цитируя словарь: — Древнеегипетская богиня-лягушка Хекет была символом пробуждения при­роды и плодовитости... кхе-кхе... кстати, помогала ро­женицам. Кстати!

И Пушок, как мне показалось, с надеждой покосился на мой живот. Ох, опять он за свое, но я научилась делать вид, что не понимаю намеков, тем более что при­ближался ответственный момент взлета. И по моему, женскому, мнению, такая махина из десятка металли­ческих сплавов никак не может быть красивой. Вот, на­пример, "Уродский кролик", по выражению Пратчетта,— это да, это ближе к истине...

Лететь уже никуда не хотелось. Единственный из нас побывавший в космосе Алекс хоть и уверял, что ничего страшного, кроме инопланетных монстров и вакуума, там нет, все же было как-то тревожно. Я ведь, можно сказать, только-только жить начала — замуж вышла! Но нужно спасти боевого товарища, а пустые тревоги — понятие преходящее. Всего пара световых лет — и я при­выкну экономить воду в гипердуше и обходиться без традиционной рисовой каши Синелицего на завтрак. То­лько он мог ее так вкусно готовить, с малиновым варе­ньем, йогуртом и куриной печенью...

Внутри корабль оказался довольно уютным. Одно­уровневый, с системой жизнеобеспечения под палубой. В круглой комнатке находилось управление кораблем — рубка и пара технических шкафов со слишком сложной, по сути, аппаратурой, чтобы я пыталась в ней разобра­ться. Достаточно и того, что эти мерцающие, мигающие и пульсирующие штучки нужны для слаженной работы корабля, тем более что он был на полном автопилоте. Дальше по коридорчику располагалась узкая душевая, оформленная в виде граненого фужера, и общая спальня. где у каждого была отдельная койка в ящике вроде хру­стального гроба. Вот это уже брр...

— Перед сном, нажимая на эти кнопки под крышкой, можно выбрать самые различные запахи для релаксации, наиболее популярен аромат "горная лаванда" как цветка, не существующего в реальной природе,— сказал кот, попрыгав на подушках, чтобы определить их мягкость.— Дышишь чистейшим воздухом с натуральными запахами хвойного леса Карелии или березовой самарской роши в период весеннего цветения. Час такого сна заменяет полноценный восьмичасовой...

— Ура! Ученые наконец-то решили проблему траты трети жизни на сон. А в освободившееся время мы будем любоваться в обзорный экран на звезды Млечного Пути, красных карликов и бесхвостые кометы! — обрадовалась я, запрыгав на постели вслед за котиком.

— Ты перед вылетом пила экспериментальный компот у Синелицего? — на ходу обернулся Алекс, выходя из спальни.— Обычно в космосе красные гиганты встреча­ются, а не карлики.

— Главное — нам надо самим следить, чтобы корабль облетал черные дыры как можно большим радиусом,— вернул меня к реальности Профессор, успев спрыгнуть на пол, пока я "ненароком" не отдавила ему хвост.— Не стоит полностью полагаться на технику, дети мои, лучше самим по очереди дежурить у экрана.

Он хмуро покосился на дисплей, на котором привет­ственно выплывали дружелюбно улыбающиеся рожицы. Я встрепенулась от такой радужной перспективы и со­бралась предупредить Мурзика сразу, так как технологии будущего дошли до определенных высот, освобождаю­щих нас от мартышкиного труда, лучше посплю лишний час, чем потрачу время на то, чтобы до рези в глазах пялиться на все, что компьютер решит мне показать. Но тут в динамиках зазвучал чарующий голос моего мужа:

— Команда, все в рубку! Мы взлетаем.

— Все системы включены, гравитация тоже и тому подобное, чтобы кое у кого не было потом глупых во­ просов, — в тон добавил корабль. Не очень-то он веж­ливый, этот бортовой компьютер.

Накануне мы прошли двухчасовой, ускоренный курс вождения звездолета "Хекет-211" — так он назывался. Алекс быстро восстановил имевшиеся у него навыки. Да и мы с котом кое-что успели узнать, правда, немного, но самое необходимое усвоили: в каком стиле разгова­ривать с корабельным "искусственным интеллектом", ко­торый здесь всем заправлял, мог переключить автопилот и сдуру завести нас в самую дремучую галактику; чем питаться, чтобы не заболеть космическим гриппом; как приветствовать аборигенов планеты Сулико, если вдруг по каким-то немыслимым причинам на нее попадем, хотя она в ста тысячах световых лет от пункта назначения; как использовать бортовую кофеварку в случае крушения над океаном; кого спасать вперед — детей или женщин. Котик настаивал, что в критических ситуациях разумные животные его уровня образования считаются детьми! Полезные знания, не находите?..

Но в целом здесь на корабле все было настолько ав­томатизировано, что не следовало проходить основатель­ную подготовку для полета в космос, тем более под управ­лением профессионала Алекса. Как же здорово все-таки, когда у тебя муж такой талантливый и разносторонний! Мечта, люблю его безумно!

— Садитесь и пристегните ремни,— скомандовал Алекс, одарив меня любящим взглядом и нежной улыб­кой. Дай только до тебя добраться, сладкий, когда мы останемся вдвоем, я тебя так поцелую... Вэк?! Корабль явственно тряхануло, у меня клацнули зубы и все тело пошло мелкой дрожью. Поцелуи откладываются...

— Это не авария, просто взлетаем,— презрительно за­метил кот, глядя на меня: наверное, я побледнела и про­сто рефлекторно попыталась вскочить с кресла и убежать с корабля. Но в следующее мгновение Пузан уже сам закатил глазки, в которых читался страх перед полетами, вывалил язык, тяжело задышал и сжал пухленькие лапки. От очередного рывка его хвост встал дыбом, коготки заскребли по креслу, а гнусавый фальцет никак не на­ поминал героический рык космического бродяги... Ага, самому не нравится! Мне даже как-то сразу полегчало.

В этот момент техники Базы открыли в полупрозрач­ном куполе люк, через который и вылетел пробкой наш корабль, уже через минуту переходя на абсолютно плав­ный полет. Для успокоения перед обсуждением задания агент 013 предложил перекусить. Мешая мне ухаживать за моим мужем, он сам достал из холодильной камеры банки с консервами и бутылку минеральной воды.

— Где тут открывашка? — спросила я, шаря по ящич­кам, в которых находила только пучки проводов. Мы накрывали на стол, пока Алекс проверял, все ли готово для перехода на пространственно-гиперсингулярную (слово-то какое??!) скорость.

Кот ждал этого вопроса: похоже, консервы он пред­почел пастеризованной гороховой каше и пирожкам то­лько для того, чтобы продемонстрировать нам возмож­ности своего костюма.

— Прошу, милочка, — торжествующе воскликнул он, мягкой лапкой нажимая на кнопку у себя на животе. На коленках мгновенно выпрямились открывашка и штопор. Профессор попытался достать ее лапой, но не смог. — Алиночка, помоги,— подавленно вымолвил он.

— Неплохая модель, главное — удобная,— съязвила я, с трудом открывая минералку. Пришлось наклоняться, потому что встроенная открывашка от костюма не от­ делялась. Кот угрюмо пытался заставить ненужный што­пор нырнуть обратно в складку костюма.

— Переход на гиперсингулярнуго скорость, рекомен­дую ухватиться за что-нибудь устойчивое,— напомнил командор, по-прежнему не покидавший кресла главного пилота.

Я вцепилась в Алекса, он беззаботно откинул голову, Мурзик впился в ножку кресла, нас рвануло по инерции сначала назад, а потом вперед и...

Короче, минералка пролилась, консервы плавали в каше, а я успела поцеловать любимого в шею, пока кот, брюзжа, запихивал в свой суперкомбинезон выско­чившую подушку безопасности.

Когда мы перешли на световую скорость, на экране замелькали звезды, планеты, астероиды, туманности и феолетово окрашенные черные дыры. А до этого ничего не было видно, кроме кромешной тьмы. Корабль без последствий двигался по заноженному программой кур­су. Теперь мы могли вздохнуть спокойно, заняться сво­ими делами, говорить о поисках Стива, пить чаи, тан­цевать, если бы захотели, играть в карты, вырезать сло­ников из бумаги и ни о чем не волноваться. Неужели это так просто — управлять космическим кораблем? Тог­да мне тут понравится!

...Мне все разонравилось, когда выяснилось, что на время операции по спасению Стива мы с Алексом не муж и жена, а лишь напарники. Причем объявил нам об этом Профессор со словами, что никаких "муси-пуси" он на борту не потерпит, ибо дела сердечные смешивать с профессиональной деятельностью оборотней недопу­стимо! Нам с Алексом придется держать себя в руках, а всякие обнимашки-целовашки отложить до возвра­щения на Базу. Ох, он у меня дождется... Забыл, наверное, когда в последний раз ему трепали уши. Это сейчас я добрая и всепрощающая, но если Пусик всерьез намерен запретить нам даже держаться за руки... Надо побыстрее найти Стива!!!

— Ты чего орешь? — на всякий случай отодвинулся кот. Мы сидели в кают-компапии, обсуждая план ро­зыскных мероприятий. Собственно, обсуждала неизве­стно чего только я, агент 013 и так имел спою программу действий, а мой драгоценный супруг уткнулся в книгу микросхем, освежая в памяти рычаги аварийного управ­ления кораблем.

— Я хочу сказать, что ведь у Стива обязательно есть датчик, который должен передавать сигнал тревоги. Та­кие датчики вшиты в скафандр каждого, кто путеше­ствует в космосе, он сам мне рассказывал. И раз он не подает о себе вестей, значит, с ним могло случиться самое худшее! Может, его уже отключили и разобрали по частям!

— Не факт. У него могли просто украсть скафандр,— отмахнулся Мурзик.— Но, с другой стороны, ты права, датчик непременно дал бы о себе знать, если только...

— Если только — что? — Я с надеждой вытянула шею.

— Если только Стив не отключил его сознательно, чтобы никто не мешал ему наслаждаться своей трагедией. И должен признать, что тут я его понимаю — ты умеешь разбивать сердца... Даже если это сердце биоробота, не говоря уж о более возвышенных существах с двумя университетскими образованиями.

— Я себе этого никогда не прошу! — Я уже собиралась искренне разрыдаться, уткнувшись в теплый бочок агента 013. Но суровый кот поспешно отошел в сторону и сделал вид, что крайне заинтересовался видом бортового самописца. На столе, прикрепленный к нему намертво, стоял горшок с каким-то маленьким растением, листочки его мне ни о чем не говорили, хотя чем-то походили на листья пуансеттии, рождественского растения, что расцветает красными листьями как раз к этому празднику.

— Нет уж, до Рождества я здесь не останусь, — про­бормотала я.