Бизнес и духовность. Суфизм в действии

Религиозное мировоззрение

По мере того как способность человечества к аналитическому мышлению развивалась и люди начали ощущать себя более отделенными от природы, мифы и символические предания стали терять значимость. Тем не менее осталось глубокое стремление к контакту со всемогущей и всепроницающей сущностью, полагаемой лежащей в основе всех внешних форм. В ответ на эту потребность появлялись пророки и божественные посланники. Их стремление было настолько сильным и глубоким, что они посвящали сердца и души поиску этой сущности. В ответ они получали божественное вдохновение, ощущали, что переполнены светом и силой. Они должны были отдаться этой силе, прислушаться к божественному посланию, после чего объяснить его остальным членам сообщества доступными в ту пору понятиями.

Вот так время от времени человечество получало божественное откровение, дававшее ему истину и закон. Новое мировоззрение, родившееся из глубоких внутренних переживаний и вдохновения, полученных посланниками.
И всегда на то, чтобы новые послания стали понятыми и признанными в большом масштабе, уходили столетия. Поначалу последователей было совсем немного, но сияние посланника оказывало на них такое глубокое впечатление, что они могли отражать это сияние, постепенно вдохновляя им все больше людей. Так развивались и набирали мощь великие религии. Подлинное мистическое вдохновение посланников разрабатывалось затем более углубленно; человеческий разум обладает врожденным желанием точно сформулировать истину и привязаться к форме, в которой она выражена. Выражение истины в более углубленной форме давалось в метафизике, а та, в свою очередь, находила выражение в законе и в более конкретных правилах поведения людей. Таким образом были созданы теологические системы, но — как объясняет Хазрат Инайят Хан — в результате ум человека стал ограниченным. Он излагает это так:
Явления, создаваемые разумом посредством своей созидательной силы, становятся источником его собственного заблуждения: подобно пауку, пойманному собственной паутиной, душа заключается в тюрьму всего того, что создано ею.

Таким образом система становится догматичной, то есть форма, в которой получено и интерпретировано исходное вдохновение, принимается как буквальная истина. Подобная негибкость учения впоследствии искажает и отчасти заслоняет собой первоначальное откровение.
По мере того как религия становится доминирующим элементом в культурной жизни, наука, этика и эстетика подчиняются ей. Наука должна была работать в контексте религии и в соответствии с догматической теологической системой. Правила добра и зла, вытекающие из системы, систематизировались в законах, а искусство должно было вдохновляться учениями и словами пророков. Кен Уилбер, однако, подчеркивает, что за различными теологическими системами среди великих мыслителей различных религиозных традиций существует фундаментальная идея, которую он назвал «великой цепью бытия».
Это значит:
Реальность — роскошный ковер переплетающихся уровней, простирающихся от материи до тела — разума — души — духа. Каждый вышестоящий уровень «окружает» или
«охватывает» нижестоящие измерения — ряд ячеек внутри ячеек внутри ячеек Бытия — так, что каждая вещь и событие в мире переплетены друг с другом, и всё в конечном счете окружено и охвачено Духом, Богом, Богиней, Дао, Брахманом, самим Абсолютом.

Вот так установилось единство в культуре и всеобъемлющее мировоззрение. Такова была суть религиозного мировоззрения, доминировавшего на протяжении многих веков и вдохновлявшего величайших теоретических мыслителей и религиозных учителей различных традиций и на Востоке, и на Западе. Олдос Хаксли называл это «вечной философией».

Бог говорит с пророком Божественным языком, а пророк разъясняет это на языке людей.

Пророческая душа неизбежно должна подняться так высоко, чтобы услышать голос Бога, и в то же время склониться так низко, чтобы слышать малейший шепот существ на земле.

3. Конфликт между религией и наукой: материалистическое, аморфное мировоззрение

В западной культуре этот консенсус не мог продолжаться. Западные умы все больше сосредотачивались на внешнем мире и, как следствие, все глубже проникали в тайны материального мира. Они совершили революционные открытия, давшие новые направления развитию науки. Кен Уилбер описывает, как это породило разногласия с доминирующим религиозным мировоззрением в лице Римско-католической церкви. Церковь разрабатывала религиозную систему все более и более догматическими способами, а западные теологи были склонны твердо придерживаться буквальных интерпретаций собственных теорий. Это сделало конфликт науки с религией неизбежным.
Когда в 1610 году Галилей начал разъяснять свои рациональные выводы, основанные на наблюдениях в телескоп, его обвинили в ереси; он находился под домашним арестом вплоть до своей смерти в 1642 году. Но догматические взгляды на космос не могли устоять против логики, доказательств и убедительной силы науки. Ученые, последовавшие за Галилеем, смогли проникнуть в секреты материи и рассмотреть необъятную ширь мира планет и звезд. В конце концов, несмотря на жестокость и безжалостность римско-католической инквизиции, наука обрела свободу. Так началась современная эра западной культуры. Ее можно охарактеризовать разделением на три сферы: науку, этику и искусство. Каждая из этих сфер стала свободнее, менее подверженной вероучению и правилам Церкви. Ученые смогли свободно проводить исследования; нравственные теоретики смогли свободно рассуждать о том, что есть добро и зло; а художники смогли свободно выбирать сюжеты в природе и человеческой жизни.
В области политики это создало основу для таких событий, как отмена рабства, установление демократии, свободы совести и свободы печати. Это были положительные и важные достижения современности.
Но научный прогресс разрушил единство прежнего мировоззрения. Вследствие этого проявилось фундаментальное разделение между наукой и религией.
Наука — то есть естественные науки: физика, химия, биология и астрономия — сделала большие успехи. Ученые открыли законы, управляющие материальным миром и дающие знание, применимое в технологических достижениях; множество изобретений преобразили экономику и повседневную жизнь. Это оказалось наглядным и убедительным. Наука дала нам современный взгляд на материальный мир, построенный из атомов, каждый из которых образует микро-планетарную систему, с атомным ядром и вращающимися вокруг него электронами.
Земной мир состоит из этих атомов, в свою очередь являясь частью вселенной, состоящей из звезд, некоторые из которых имеют собственные планетарные системы. Это представляется необъятной игрой мельчайших и громадных сил, уравновешивающих друг друга. Действительно, согласно этому совершенно на-
учному мировоззрению, все причинно обусловлено этими силами. Подобный подход дает гармоничную картину величественной красоты, но представляет мир как гигантскую машину. И в этом материальном мировоззрении оказалось невозможно найти место для Бога и для человеческой души. Астрономы, рассматривающие вселенную в гигантские телескопы, нигде не нашли Бога; патологоанатомы, вскрывающие человеческие тела, не обнаружили никаких следов души.

Гастон Смит, великий всесторонний религиозный мыслитель, очень ясно охарактеризовал различие между наукой и религией. Он объясняет, что наука — это исследование материальных миров: осязаемых, видимых вещей. Ученые используют наблюдение и повторяемые эксперименты. Их результаты логичны и могут быть доказаны. Научные озарения чудесны и убедительны. Но наука не может иметь дела с ценностями, нематериальными качествами и высшими целями — в общем, с тем, что больше, чем мы сами.
Религия, с другой стороны, изучает жизнь целиком, включая невещественные, духовные понятия. Она не может быть столь же точна, как наука; она должна больше уповать на интуицию и Божественное откровение. Религия не может предоставить логического доказательства; но она может предложить глубокое переживание, жизненные ценности и основной смысл жизни.
Таким образом, во многих смыслах наука и религия противоположны друг другу. Та и другая играют весьма важную роль. Если они вступают в конфликт, то результаты болезненны и опасны для культуры и совести. Вот почему философ Альфред Уайтхед сказал, что будущее человечества зависит от того, как эти две могущественные силы придут к полезному и мирному соглашению.
Такое мирное соглашение еще не достигнуто. В своей концентрации на материальном мире многие ученые стали пристрастными, неспособными признать какую-либо реальность, кроме материальной. Кен Уилбер называет это «сайентизмом» — научным материализмом.

Наука стала доминирующей силой в обществе. Сегодня многие ученые отрицают существование Бога и души. Они отрицают обоснованность религиозных догм, мифов и предвидений, даже сущность религиозной веры; вследствие чего утеряна великая цепь бытия. Это породило то, что Кен Уилбер называет «плоским» мировоззрением, в котором вселенная состоит только из материи.

Итак, наука вступила в конфликт с религией. И, поскольку наука не имеет отношения к абстрактным ценностям, качествам и основным смыслам, этот конфликт привел к болезненной пустоте в сердце нашей культуры, к отсутствию волшебства и цели жизни. Подобное мировоззрение раскрывает врата преступности и коммерциализации, одиночеству и экзистенциальному страху.

Тем не менее, необходимость в ценностях и смысле жизни, в чувстве, что есть нечто помимо внешних феноменов, настолько глубоко коренится в людях, что многие так или иначе отстаивают свои верования. Немало ученых верит в Бога. Но влияние религии неуклонно ослабевает, привнося множество негативных последствий. Конфликт между религиозным и научным мировоззрением мучителен для многих мыслящих людей. В постмодернистском западном мире это приводит к разрушению культуры, смятению и утрате идеалов. Ясного мировоззрения не осталось; Гастон Смит говорит об аморфном мировоззрении.