Отличное тело

Хелен Герли Браун

Автор и главный редактор журнала «Космополитен»

(Делает приседания)…семь, восемь, девять… Ив, дорогая, заходи, кисуля… девяносто девять, сто (заканчивает приседать). Я делаю все сразу. Десять приседаний на каждый снимок. Нравится тебе она (показывает на слайды)? С декабрьской обложки.

«К рождественскому сезону мы чуточку поправляемся. И в отчаянии ждем праздничной сытости и веселья».
Восемьдесят лет, сто приседаний дважды в день. Я вешу 40 кг. Еще десять лет, и от меня ничего не останется. Но даже тогда я не буду ощущать себя красивой. Я смирилась с этим ужасным состоянием. Оно дисциплинирует и ведет к успеху.

Через «Космо» я могла помочь любой жен щине. Любой, кроме себя. Такая вот ирония. Проходи-проходи, Ив, устраивайся поудобнее. Дорогая, угощайся тыквенными семечками, они жареные. Энергия. Моя самая далекая вылазка в гастрономию. У меня никогда не было системы питания. Мама меня никогда не видела. Вместо меня она видела угри. Она дважды в неделю водила меня к врачу на протяжении пяти лет. Он вскрывал, вычищал, выдавливал мое лицо. Увечил его. Облучал его рентгеном по пять минут за сеанс. Тогда про рентген еще многого не знали. Он полностью выжег нижний слой кожи с моего лица. После этих визитов мы с мамой ехали домой, и она плакала. Я тоже плакала. «Как я могу быть счастлива, Хелен? — спрашивала мама.— Твоя сестра сидит в инвалидном кресле с полиомиелитом. Твой отец умер.

А ты, Хелен… у тебя угри». Когда мне было десять, моя подруга Элизабет сорвалась с дерева. Когда она упала, все начали суетиться вокруг нее. Я рассказала об этом маме. Она сказала: «Ну конечно, Элизабет красивая. Люди всегда суетятся вокруг красивых девочек. Поэтому тебе, именно тебе, понадобятся мозги». (Снова приседает.) Ив, не пытайся себя переделать. Не надо (прекращает приседать). Переделаешь одно, испортится другое. Я подтягивала глаза в сорок. Думала, что этого вполне хватит. Ан нет.

По второму разу подтянулась в пятьдесят шесть. Я сделала полную подтяжку в шестьдесят три. Вторую — в шестьдесят семь. Третью — в семьдесят три. Мне уже необходима следующая, но на лице не осталось кожи. Вчера у меня взяли жир из ягодицы и вкололи в щеки. Думаю, даже ты бы такое одобрила. Безотходное производство. Мой психоаналитик считает, что я делаю это все еще ради своей мамы. Клео умерла больше двадцати лет назад. Ты можешь себе представить, что я стараюсь для нее? У меня никогда не было дочери. Но если бы была, я бы каждую минуту ей говорила, что она красавица и очаровашка. Если бы она спросила: «Хелен…» — о господи, она бы не говорила «Хелен», она ведь не моя ассистентка. Если бы она спросила: «Мама, я такая же красивая, как Брук Шилдс?» — я бы сделала небольшую поправку. «У тебя не классическая красота,— сказала бы я.— Она свойственна только тебе, дорогая». Ив, вот для этого мне пришлось бы потренироваться. Единственное, что у маня получилось сразу, это секс. Здесь я как рыба в воде. Последний уикенд был отличным. Мы с мужем два дня подряд занимались сексом. Неплохо для восьмидесяти. Мой муж — мачо, и всегда был таким. Невероятно, но он считает меня красавицей, хотя, конечно, это не считается, ведь он меня любит (вдруг начинает хрустеть пальцами, переставлять предметы). Ив, у нас Рождество, а не благотворительный «капустник». Вперед. Я готова надеть стринги Миссис Санты.

Спасибо, что поделились со мной. Я в расстройстве. В мире Хелен Миссис Санта живет в Исландии, носит стринги и наверняка шикарно в них смотрится. Даже у Рудольфа, их оленя, встает. В мире Ив я сталкиваюсь на улице со своей знакомой, и она подозрительно восторженно показывает на мой живот.

«Ив, поздравляю! Как пить дать, у тебя будет девчонка-амазонка».