Новая парадигма финансовых рынков

ТЕОРИЯ РАВНОВЕСИЯ

Экономическая теория склонна к имитации естественных наук. Она нацелена на создание вечно действующих обобщений, способных как оценивать, так и предсказывать экономические события. В частности, модель совершенной конкуренции была выстроена по канонам физики Ньютона и определяла некое равновесие между спросом и предложением, к которому стремятся рыночные цены. Теория базировалась на аксиомах, подобно евклидовой геометрии: в основе лежат постулаты, из них путем логических рассуждений или математических вычислений выводятся заключения. Постулаты описывают идеальные условия, однако заключения должны иметь смысл для реального мира. Теория предполагает, что при наличии особых условий неограниченное желание удовлетворять собственные потребности приведет к оптимальному распределению ресурсов. Точка равновесия достигается, когда каждая фирма производит товар на уровне, при котором ее предельные издержки соответствуют рыночным ценам, а каждый покупатель приобретает товар при условии, что предельная полезность покупки соответствует рыночным ценам. С точки зрения математических расчетов равновесие приводит к максимизации полезности для всех участников. Именно такая аргументация позволила обеспечить теоретическую поддержку политики laissez-faire, характерной для XIX века. Кроме того,она послужила фундаментом для веры в "магию рынка", широко распространенной в годы президентства Рональда Рейгана.

Один из ключевых постулатов теории в ее классическом виде сводится к совершенному знанию. Другими постулатами являются однородный характер товаров и делимость товарных партий, а также большое количество участников, не позволяющее отдельно взятому покупателю или продавцу влиять на рыночную цену. Предположение о совершенном знании находилось в прямом противоречии не только с рефлексивностью, но и с идеей несовершенного понимания, горячо защищаемой Карлом Поппером. Все это заставляло меня сомневаться в теории совершенной конкуренции еще во времена моего студенчества. Классические экономисты применяли концепцию совершенного знания в том виде, которому противился Поппер. Они действовали в рамках образа мыслей, названного мною ошибкой Просвещения. Как только на поверхность стали подниматься эпистемологические (связанные с теорией познания) проблемы, сторонники теории совершенной конкуренции поняли, что должны использовать не концепцию знания, а более простую концепцию информации. В современном виде теория как раз и говорит о совершенной информации.

К сожалению, этого предположения недостаточно для поддержания выводов теории. В попытках избежать явных недостатков системы современные экономисты принялись настаивать на том, что кривые спроса и предложения должны рассматриваться независимо друг от друга. Это заявление не постулировалось, а скорее преподносилось как методологическая идея. Экономисты стали подвергать сомнению прежний тезис о том, что задача экономики состоит в изучении связи между спросом и предложением. Спрос может быть объектом изучения психологов, а вопросы предложения могут рассматриваться с инженерной точки зрения или в рамках изучения теории управления (обе сферы изучения находятся вне пределов экономической науки). Следовательно, экономисты должны рассматривать их как данность. Вот такую теорию я изучал, когда был студентом.

Но давайте остановимся на мысли о том, что условия изменения спроса и предложения не зависят друг от друга. Очевидно, что в данном случае было сделано еще одно предположение. Иначе откуда бы вообще взялись эти кривые? Речь идет о том, что предположение вновь используется в качестве методологического инструмента. Предполагается, что участники должны выбирать из нескольких альтернативных предложений, основываясь на собственной шкале предпочтений. Согласно невысказанному предположению, участники знают, какие имеются альтернативы и в чем со- стоят предпочтения.

Я постараюсь доказать, что это предположение достаточно непрочно. Кривые спроса и предложения нельзя расценивать как независимые параметры, потому что и та и другая отражают ожидания участников относительно событий, которые могут произойти вследствие их ожиданий. На финансовых рынках роль ожиданий видна лучше, чем где-либо еще. Решения о покупке и продаже принимаются на основе ожиданий относительно будущих цен, которые, в свою очередь, определяются сегодняшними решениями о покупке и продаже.

Ошибочно полагать, что предложение и спрос определяются некими силами, не зависящими от ожиданий участников рынка. Кривые спроса и предложения нарисованы в учебниках так, как если бы имели под собой какое-либо эмпирическое основание. Однако такого основания для существования независимых кривых спроса и предложения нет. Любой, кто работает на рынках с постоянно изменяющимися ценами, знает, что участники рынка в большой степени подвержены влиянию событий, происходящих на рынке. Растущие цены привлекают покупателей, и наоборот. Как можно объяснить развитие саморазвивающихся трендов на рынке, считая при этом, что кривые предложения и спроса не зависят от рыночных цен? Посмотрите на товарные, фондовые или валютные рынки, и вы заметите, что тренды являются скорее правилом, чем исключением.

Идея, что рыночная ситуация способна повлиять на форму кривых спроса и предложения, не согласуется с точкой зрения сторонников классической экономики. Предполагается, что именно кривые спроса и предложения обусловливают рыночную цену. И если они подвержены влиянию рыночных событий, то однозначное определение цены становится невозможным. Вместо равновесия мы получаем колебания цен. Это приводит к тому, что все заключения экономической теории теряют какой-либо практический смысл. Именно поэтому и был придуман методологический инструмент, позволяющий рассматривать кривые предло- жения и спроса как независимые величины. Но, по-моему, есть что-то странное в применении методологического инструмента, против которого есть серьезное возражение, способное доказать его неприменимость.

Теория рациональных ожиданий пытается преодолеть это препятствие, заявляя о том, что рынок в целом всегда знает больше, чем любой из его участников, — и этогодостаточно для того, чтобы рынки всегда вели себя правильно. Люди могут ошибаться, и их ошибки могут приводить к случайным колебаниям. Однако в целом все участники рынка используют единую модель понимания мира, а если нет, то они учатся на своем опыте и в конце концов приходят к единой модели. Полагая, что эта модель слишком сильно оторвана от реальности, я даже не тратил времени на ее изучение. Я применял другую модель , и тот факт, что мне удалось с ней преуспеть, не оставляет камня на камне от теории рациональных ожиданий: ведь мои результаты гораздо лучше, чем допустимые отклонения в рамках теории "случайных блужданий".