Командующее Я: практическая философия в суфийской традиции

Суфийские мысль, опыт и учение

О суфизме и суфиях были написаны тысячи книг и монографий, рассматривающих предмет с какой угодно точки зрения, но только не с суфийской. Это привело к хаосу в литературе и замешательству читателей. Пытаясь оценить или рассмотреть феномен суфиев через призму предубеждений, обусловленных культурой, в этой ловушке на протяжении столетий оказывались наиболее известные ученые своего времени.
Возможно, все это не так глупо, как предстает сегодня: в конце концов, исследователи, включая академистов и духовных личностей, только относительно недавно начали понимать, что субъективизм и неисследование предположения традиционно оказывает сильное влияние на их подход к проблеме. Хотя маятник и качнулся слегка, все еще нет недостатка в людях – специалистах и иных – продолжающих рассматривать любые явления, в том числе и суфиев, как им заблагорассудится, но только не объективно.
Проблема в основном состоит в том, что бóльшая часть комментаторов приучена считать духовные школы "системами", более или менее похожими друг на друга, построенными на догме и ритуале, в особенности, на повторении и применении постоянного, стандартного давления на своих последователей.
Суфийский метод, конечно, за исключением его выродившихся форм, которые нельзя даже отнести к суфийским, совершенно отличен от вышеописанного подхода.
Люди выбирают неправильную исходную позицию и затем допускают следующую ошибку, подпадая под общее заблуждение, что все духовные сообщества так или иначе в сильнейшей степени зависят от эмоционального фактора. И в самом деле, даже авторы, наделенные ясностью мышления путают духовность с эмоционализмом. В аутентичном суфийском учении или учебе подобная путаница отсутствует.
Неправильные представления, из которых те два, что упомянуты выше – типичные, порождают в уме изучающего соответствующий строй мыслей, на который он будет опираться в попытках придти к пониманию или изучению суфизма, тогда как результат - заранее предсказуем и совершенно бесполезен. По этой причине в суфийской литературе подчеркнуто отвергаются ультра-формализм, ментальный фетишизм и сверхупрощеные схемы, препятствующие пониманию.
Смесь примитивной эмоциональности и случайных ассоциаций, которые запутывают потенциальных сторонних наблюдателей, суфии относят к действию Командующего Я.
Только с 50-х годов нашего столетия , с открытием далеко идущих последствий обусловливания, промывания мозгов и психотехнологигеского манипулирования, субъективная природа фактически любых подходов к знанию стала восприниматься на должном уровне, который пытались установить в течение столетий суфии.
Суфии всегда наставляли: "Исследуйте ваши предположения, избегайте механистичности, отличайте веру от навязчивой идеи".
Суфийский учитель – это, в первую очередь, тот, кто прошел все стадии Пути, по которому будет вести своих учеников. Внешние наблюдатели не в состоянии толковать суфизм – им видны лишь его поверхностные проявления. У них нет ни достаточного опыта, ни способности видеть различия между реальными и вырожденными формами. "Тот, кто пробует - знает," ― гласит суфийская поговорка. В равной степени, тот, кто не пробует - не знает.
Вполне естественно, что обоснованность этой формулировки энергично оспаривается внешними наблюдателями. Но если неквалифицированный человек, без необходимого опыта, решает "стать специалистом" в какой-либо сфере, то неизбежно, что специалист, человек, обладающий требуемым опытом, будет – и, в действительности должен – отстаивать первичность соответствующего знания. Следует помнить, что вряд ли можно в чем-то обвинить приверженных к внешним проявлениям исследователей духовного или специалистов из области "пера и языка". Воспитанные в обществе, где считается, что каждый может исследовать любой предмет по своему желанию, они стали жертвами предположений, присущих господствующей культуре. В конце концов, этот подход адекватен для широкого круга дисциплин. Они просто применили принцип, работающий в одной сфере, к той сфере, где он не работает.
Суфии, в отличие от людей, ориентированных на внешнюю сторону жизни, механистически работать не могут и не работают. Проекция послания и помощь, предназначенные учащемуся, всегда должны варьироваться в соответствии с нуждами времени, с учетом местной культуры, а также в соответствии с природой и потенциальными возможностями ученика.
В свете этого заявления, мы можем увидеть, что суфийские организация, обучение и учеба фундаментальным образом отличаются от всех остальных "систем".
Суфий, короче говоря, нацелен на развитие, а не на выработку условных рефлексов. Он учит, а не тренирует. Он вмешивается, чтобы предоставить правильному человеку правильные стимулы в правильное время. Тем, кто не может постичь, насколько целенаправленна подобная деятельность, она представляется хаотической, точно так же, как жизнь в открытом обществе кажется непереносимо беспорядочной человеку, который недавно вырвался из-под власти тоталитарного режима — довольно частое явление в наши дни.
Всем людям присуща склонность к поиску уверенности и регулярности. Она проявляется в приверженности к сверхупрощенным системам и поясняет, почему столь многие притягиваются к организациям, предлагающим авторитет и определенность. В порядке и дисциплине нет ничего неправильного: на самом деле, они существенны для всех человеческих объединений. Но когда подобная склонность задействована в тех областях, где она не может быть применима, процесс замедляется или приостанавливается. В результате, даже у наиболее подверженных страсти организовывать возникает тревожное чувство, что "должно быть что-то еще…".
Как бы то ни было сама по себе жесткая дисциплина не приводит в качестве реакции к необходимой здоровой тяге к истине. Примечательно, что именно принудительные, жестко регламентированные или сугубо интеллектуальные сообщества извергают из себя причудливые культы и массовые заблуждения, обеспечивающие определенные эмоции, как спросом, так и предложением.
Существует огромное количество суфийских учений, и значительная их часть представлена в письменной форме. Потенциальные ученики, занимающиеся поисками источников суфизма, прорабатывают эти учения и удивляются, почему материалы столь противоречивы. Ответ прост – эти материалы, по большей части приурочены к тому или иному времени или культурному периоду. Большинство было предписано особым аудиториям в определенное время и при определенных обстоятельствах. Выбор материалов, соответствующих текущему моменту - задача для специалиста. Стремление придать всему этому наследию смысл эквивалентно попыткам разработать собственный метод лечения болезней, при отсутствии специальных медицинских знаний – просто взяв за основу те рецепты, которые в течении многих лет прописывались множеству разных людей. Суфийское учение предписывается.
Так, выдержки из суфийской классики, истории о мастерах, письма и лекции и т.д., предлагаемые сегодня группам и отдельным людям, должны быть соответствующим образом и сознательно отобраны и применены, и сделать это должен тот, кто настроен на определенные реалии.
Такой подход особенно раздражает академического ученого, сего имеет пристрастием к задействованию каждого найденного обрывка информации, без оценки возможного применения находки в наши дни. На самом деле, подобный человек работает отнюдь не в той области, в которой действует суфий, но его позиция тем не менее влияет даже на обычных читателей.
В затруднении в равной степени находится и ординарный мыслитель духовной ориентации. Он не желает принять того факта, что суфийская деятельность часто протекает в формах, едва ли имеющих что-то общее с духовной сферой с точки зрения формалиста. Тот факт, что суфию приходится записывать и проецировать свои учения неким особым образом, который может работать, а не только напоминать другим о духовности, – вызывает в этом обусловленном, набожном человеке, если он вообще в состоянии заметить подобную форму деятельности, чувство глубокого дискомфорта.
Суфии продолжают настаивать на том, что приверженность традиционным формам – вообще не является духовной деятельностью. Только теперь, суфии получили возможность опереться на догадки и эксперименты социологов и психологов, с тем, чтобы в современных терминах, в приемлемом виде установить следующий факт: очень многие "духовные люди" вовсе не духовны, а всего лишь религиозны - они обусловлены испытывать определенные эмоции. Такие люди, если рассматривать их в антропологическом контексте, не многим отличаются от членов племенных сообществ. Эти факты были записаны и доказаны суфиями столетия назад, и теперь современные мыслители считают указанную информацию потрясающим открытием нашего времени.
Прибегая к суфийским терминам (так же как и к терминологии передовых ученых-социологов) таких предположительно набожных людей можно назвать последователями культа, но никак не людьми духа в понимании суфиев.
Фигуры, облеченные авторитетом, каноническая литература, литургии, упражнения, специальная одежда и иные стандартизованные элементы в практике культовых систем сегодня воспринимаются как компоненты комплексов тренинга, отличающиеся друг от друга только номинально – используемыми идеями и символами.
Тем не менее, все эти факторы продолжают создавать препятствия, запутывают людей, зашоривая умы. Заблуждающимися "суфиями" – во все времена становились люди, заимствующие учебные ситуации, притчи и т.п. и распространяющие их как "непреходящие" истины, "упражнения" и т.п. Подобному виду развития (гипертрофии), нет места в сфере подлинной суфийской деятельности. Именно такой подход ответственен за существование бесконечного нагромождения культов и религиозных общин, которые повсеместно признаны аутентичными и авторитетными. В действительности, в подобных группах представлен процесс окаменения, и он полностью противоположен тому, чего можно ожидать от духовной школы. Вместо того, чтобы развивать людей, названные образования делают их своими пленниками, на что суфии не перестают указывать.
В большинстве культур этот процесс зашел так далеко, что имитации вытеснили оригинал. Исследуя те или иные существующие сегодня культы, (а некоторые из них охватывают миллионы людей и обладают огромным влиянием), мы вряд ли можем упрекнуть тех, кто верит, что эта вырожденная форма и есть религия.
Недавно, я объяснял это положение известному духовному лидеру и услышал в ответ: "Но моя религия ДОЛЖНА быть истинной, иначе ей не следовало бы так много людей". Понятно, что этот человек не слышал о законе Грехэма: "Грязные деньги вытесняют чистые". Я ответил ему: "У такой-то религии в два с лишним раза больше приверженцев, чем у вашей. По вашей же логике, эта религия должна быть еще более истинной, что доказывается ее успехом. Почему бы вам не присоединиться к ней?"
Тут он вышел из себя и заорал на меня… У суфиев, очевидный пример процесса, описанного мной выше, предоставляет развитие "Орденов" (turuq). Ни об одном из основных "путей" к которым принадлежат современные, так называемые суфии, нельзя сказать, что данный путь основан человеком, чье имя, как основателя, он носит. Каждый вариант пути возник только после смерти своего предполагаемого основателя, сформировавшись на основе некоторых его специфических учений, применявшихся для местных целей, и вскоре превратился в культ. "Ордена" – явление преходящее и ограниченное во времени. Ни один из них не был основан тем, кого принято считать его учредителем. После смерти учителя, ученики героически пытаются сохранить полученное учение, но, как правило, в ошибочной форме. Результаты нам известны.
Следуйте подобным учениям, и вы, возможно, получите добротную копию человека 13-го века… и только.
Все эти искажения, остающиеся в суфийских и других учениях – и более серьезные и страшные – возникают из-за присутствия и деятельности Командующего Я.
Суфии не собираются разрушать или подавлять Командующее Я. Однако они ставят вопрос жестко: кто кем командует, оно - вами, или вы - им?

Культурные и психологические проблемы Командующего Я

Культурная среда способствует формированию ментальности, поощряющей власть Командующего Я, и на Западе это проявлено в большей степени, чем на Востоке. Процедуры, разработанные для людей Востока, дадут скорее отрицательный эффект, если их применить к жителям Запада.
То есть, восточная традиция, согласно которой человек учится до тех пор, пока учитель не даст ему разрешение обучать (древняя традиция послушничества, сохранившаяся на Западе в обычном академическом обучении и присвоении степеней) во многих не-академических кругах Запада не признается.
Причину не надо долго искать. В Западной культуре ударение делается на скорости, на поспешном получении чего-то и скорейшей передаче приобретения дальше (будь-то произведенные продукты или идеи, ценность которых была раздута) и т.д. В духовной, психологической и других сферах подобное явление приняло следующую форму – люди пытаются обучать, разъяснять, лечить, вступать в контакт еще до того, как будут соответственно подготовлены для этой роли.
Имеющееся заблуждение усугубляет тот факт, что на Западе любой человек может заявить себя в качестве эксперта, учителя, врача или советника.
Командующее Я весьма изобретательно и скрывает от индивида, что он или она пытается начать бегать, не научившись ходить. Когда другие люди начинают одобрять чьи-либо действия, это ошибочно истолковывается адресатом похвалы, как законное основание для его притязаний. В действительности, упомянутый факт говорит лишь о том, что подобный человек зависит от мнения окружающих в силу своей природы или воспитания.
На самом деле, этиология многих культов и деятельности большинства людей, чья известность намного превосходит уровень их действительных способностей, именно такова. За это, разумеется, кто-то расплачивается. Иногда платят многие люди. Причина в том, что описанной выше ситуации присуща крайняя нестабильность. В человеке нарастает напряжение, что приводит к страданию, а иногда и к тяжелым психическим срывам. Стресс наступает как следствие борьбы между тщеславием (как бы хорошо оно ни скрывалось) и внутренним знанием того, что человек сам себя обманывает, поскольку пытается бегать, не умея ходить.
Это состояние нелегко исправить. Командующее Я, борется за свое выживание, изо всех сил пытаясь сохранить статус "кво", и убеждая страдающего, что подобного рода симптомы являются неотъемлемыми характеристиками личности. Страдающий (он или она) постоянно будет воображать, что неспособен вернуться к нормальному состоянию, стать более умеренным, скромным, менее самоуверенным, поскольку ему кажется, что это означает обеднение его личности.
Командующее Я можно представить как некий вид паразита, который поначалу дополняет личность, затем захватывает определенные ее части и выдает себя за саму личность.
Часто результатом этого процесса являются неудачи в коммуникации. Описывая данный синдром, суфийские учителя нередко слышат обвинения в том, что они принижают человеческую личность. Они, якобы, укрепляют собственный авторитет, говоря человеку, что тот еще не готов, и пытаясь удержать его на месте. Вряд ли подобную критику можно считать правомерной, ведь она не подтверждена фактами. Если же таковые имеются, то предполагаемый учитель никак не может быть суфием.
Как же решить эту проблему? Решение предложено временем и служением, а не желанием занять почетное место на тотемном столбе. По этой причине суфийские учителя отвлекают человеческое тщеславие от духовной сферы, поощряя своих учеников направлять деятельность Командующего Я в русло достойных мирских амбиций, и одновременно продолжать учебу на суфийском Пути в духе скромности, без страсти к самоутверждению.

"Осел, который привез вас сюда..."

Недавно меня посетил один человек и я заметил, что он очень возбужден. Он прочитал немало книг, побывал во многих группах "искателей" и довел себя до отчаянного желания попасть в ситуацию обучения.
Я сказал ему, что такого рода возбуждение, столь высокий эмоциональный пик, в учебе служит препятствием.
Очевидно, в прошлом ему сообщили, что "от возбуждения до духовности один шаг", и он не собирался отказываться от этого без борьбы. Он сказал, что именно страстное желание и эмоциональность привели его ко мне, так что же тут плохого? Сам факт, что он рассматривал ситуацию подобным образом, и не был способен увидеть изъян в своих рассуждениях, был симптомом его состояния. Поэтому мне пришлось кое-что объяснить ему. Я сказал: "Если вы приехали к моему дому на осле и, стало быть, он привез вас сюда, это ведь не означает, что вам позволят въехать на нем в мой кабинет. Осел выполнил свою функцию, затем наступает очередь других функций".
Но, его возбуждение было столь велико, что, вместо того, чтобы принять мои слова, как разумный довод, он принял эту информацию за мастерски спланированную инспирацию или эзотерическую аналогию.
Конечно, когда один из симптомов болезненного состояния человека проявляется в том, что человек не в состоянии увидеть наличие у себя каких-либо симптомов, толку от разговоров мало; вот почему с такими людьми надо заниматься, а не разговаривать. У человека появится шанс "выздороветь", если можно будет подтолкнуть его к обычному поведению, свойственному людям без подобных претензий.
К сожалению, стремление к чему-то высокому может трансформироваться в претенциозность. Вот почему все подлинные традиции требуют смирения. Это качество, столь часто называемое добродетелью, скорее следует рассматривать как необходимость, техническое требование. В качестве полезной иллюстрации можно привести недавний случай. Один человек написал мне, что один или два моих недоброжелателя обрушились на меня в прессе с критикой. Он изо всех сил пытался заставить меня дать им достойный отпор и считал своим долгом принять в этом участие. Я написал ему, пытаясь разумными доводами успокоить его и урезонить. Но мои письма его не удовлетворили. Он настаивал, что ему надо предпринять некие шаги, поскольку нельзя позволять подобным людям так поступать. Заблуждение его состояло в том, что он не видел ни ситуации в целом, ни контекста. Ему бы задаться вопросом, годится ли он сам для выполнения этой работы. Ко мне то и дело приходят люди, горящие желанием спасти весь мир или хотя бы что-то исправить в нем, но, прежде чем взяться за такое дело, неплохо бы знать, как стать по-настоящему эффективным человеком. Эффективность не заменишь героизмом. Из подобного случая мы можем извлечь абсолютно необходимый урок. К несчастью, вследствие нарушенного равновесия в современной культуре, никто не отважится сказать об этом прямо, поскольку люди жаждут одобрения, а не информации. Восприняв информацию, они смогут приобрести умение, и, впоследствии, стать эффективными. Мы сообщаем им об этом. Если они не принимают наших слов, то это означает, что они нас отвергают и, фактически, сами хотят диктовать стратегию и даже тактику действий.
Как это согласуется с нашей ролью? В процессе любого обучения одна сторона должна учить, а другая - учиться. Вот почему мы говорим: "Позволь мне обучить тебя".
Человек обращается с просьбой: "Научите меня", – но сам чаще всего учиться не хочет. В лучшем случае у него есть свои приоритеты: он настаивает, чтобы ему сперва позволили сыграть свою любимую роль. Он как бы воздвигает между собой и обучающей ситуацией театральную сцену и разыгрывает спектакль. Чтобы адекватно разрешить эту проблему мы должны дать людям возможность ответить самим себе: принимают ли они на самом деле учителя и учение. Если нет, то они напрасно тратят время, и свое и наше.

…

"Что же вы ищете, - будут они спрашивать в недоумении (и спрашивают), - если вам не нужны ни новообращенные, ни герои, ни мученики, ни верующие, ни верные сторонники, ни последователи, ни пропагандисты, ни энтузиасты, ни представители, ни общие знаменатели и т.д.?"
А ищете вы (и это является существенной предпосылкой к пониманию) людей, которые могут принять в качестве возможных следующие положения:
1. Фактически все человеческие сообщества создаются и поддерживаются механизмом награды-наказания- натаскивания;
2. Возможна альтернатива такому подходу;
3. Эта альтернатива, не обязательно потребует отказа от членства в одном или нескольких "основных" типах объединений (а основным мы называем объединение, созданное надеждой и страхом и поддерживаемое натаскиванием);
4. Для человека даже может быть необходимым оставаться для некоторых своих целей в одном или нескольких "основных" социальных объединениях;
5. Есть возможность обогатить опыт человека незнакомой формой взаимоотношений, не нарушая уже внедренный "базовый" тип;
6. По-своему ценная возможность развития некоего нового вида понимания предотвращается, если человек принимает данные положения по образцу "обращенных в веру" последователей;
7. Может быть полезным наблюдать и распознавать присутствие и действие вышеупомянутой "основной" структуры во всех формах повседневных человеческих взаимоотношений;
8. Возможно, значительно полезнее впитать эту "новую" информацию, чем реагировать на нее как на ключ, панацею или волшебную палочку;
9. Принять как гипотезу, что исключение, а не культивирование эмоциональных или интеллектуальных уз, основанных на надежде и страхе и приводимых в действие натаскиванием, может открыть дверь к знанию иному, чем добываемое посредством одной-единственной описанной здесь системы.