Маг с Явы

Предисловие

Вообразите мир, где разум и душа человека свободны и могут достичь наивысшего могущества, где силы, считающиеся сверхъестественными или паранормальными, воспринмаются как простой житейский факт. Вообразите место, где болезни, до сих пор известные как неизлечимые, проходят благодаря огромной жизненной энергии целителя, где люди легко общаются с силами Земли, где могущественные йоги говорят с самим Создателем. Разве не заманчиво было бы обитать в таком краю сказок, легенд и мифов, преданий и голливудских фантазий? Разве жизнь не приобрела бы особую яркость и остроту, окажись такое правдой?

Добро пожаловать в мой мир. Я живу там, где все перечисленное реально и неоспоримо. В моем мире западная наука и восточная мистика идут рука об руку, их союз нерасторжим, они как разные зеркальные отражения одной и той же действительности, равные по значению. Каждый божий миг дает здесь человеку возможность для совершенствования его собственного огромного потенциала.

Вы скажите, что такой уголок где-то за тридевять земель, но на самом деле он у вашего порога. Без сомнения, человечество вновь находится в процессе перемен. Разрушаются культурные барьеры, по мере этого преобразуются национальные традиции. Старые ценности, идеалы и концепции больше не принимаются слепо, люди всех убеждений, рас и наций все чаще задают вопрос «почему?».

Человеческий разум, как никогда, в лихорадочном поиске, технический прогресс идет семимильными шагами. Мы ступили на Луну и коснулись дна океана. Мы многократно преодолели скорость света и взглянули в лицо другим планетам. Мы овладели энергией атома и можем заменить увечное человеческое сердце подходящим донорским. Вот-вот будет создан искусственный интеллект. Мы даже вторглись в святая святых гена и осуществили клонирование. Создается впечатление, что наша страсть к познанию ограничивается только энергией, временем и финансированием.

Мы достигли большого успеха и в социальной сфере. Несмотря на дискриминацию, в целом образовательный уровень людей весьма высок. Такие явления, как закрепощение и подчинение других народов исчезают, встречая неуклонное сопротивление по всему миру. Люди осознают свои права и готовы сражаться, а может быть, даже и умереть за них. (Это не так-то просто, если вы вспомните, что на протяжении веков экономика всех империй была основана на рабстве.) Еще поразительнее то, что многие люди готовы сражаться и умереть за права других людей, ныне это ощутимее, чем когда-либо в истории. Но самое важное, что самопожертвование таких героев основано не на религиозных заповедях, а на простом убеждении в необходимости защищать достоинство человека.

Безусловно, мы далеки от совершенства. Национализм и религиозный фанатизм усиливаются. Фашизм вновь поднимает голову. Международные корпорации злоупотребляют властью в погоне за сверхприбылями, заставляя коррумпированные правительства грабить свои страны и народы. Нарушился экологический баланс планеты, и, как утверждают некоторые, он не подлежит восстановлению. Гибель флоры и фауны причиняют Земле страдания. Его величество доллар правит бал, а потребление становится основным принципом жизни.

Оказывается, все наше могущество (а мы весьма могущественны), обязывает нас ответить на фундаментальные жизненные вопросы. Кто мы? Куда мы идем? Почему мы здесь? Каковы наши неотъемлемые способности и наши предельные возможности? Продолжается ли жизнь после смерти, как учат религии? Что такое настоящее счастье и как его достичь? Есть ли Бог? Вопросы эти бесконечны и стары как мир.

Мы можем ответить на них. Секрет успешного решения основных проблем в том, что для этого потребуются духовные усилия всего человеческого рода, а не нации или отдельной группы людей. Этот выход настолько же прост, насколько и сложен.

Человечество развивалось в различных направлениях. Разные культуры предлагают множество подходов к жизни, множество естественных, коренящихся в чувствах людей стимулов к ее познанию. Одни культуры больше доверяют зрению, другие — слуху, третьи — обонянию, четвертые — интуиции. Трудно оценить, что предпочтительнее, а анализ культур не входит в задачу этой книги. Можно сказать (в самом общем виде), что преобладающей тенденцией западной науки было обращение вовне, а целью — исследовать и преобразовывать окружающую среду в соответствии с потребностями людей. Восточная наука, напротив, была традиционно обращена внутрь в попытках постичь и развить природные способности человека и определить его роль в мировом порядке. Пусть такие характеристики упрощены, сейчас я прибегаю к ним исключительно чтобы прояснить смысл моей книги.

Позвольте вернуться к словосочетанию «духовные усилия всего человеческого рода». Оно означает, что мы, люди, должны преодолеть этнические и национальные барьеры и трудиться сообща. История убеждает нас в том, что невероятные события происходят именно тогда, когда мы поднимаемся над собственными предрассудками. Так, эра эллинизма красноречиво демонстрирует, чего можно достичь путем культурного взаимодействия. В IV веке до н. э. античная Греция встретилась с древней Индией, что навсегда радикально изменило судьбу мира.

Подвиги Александра Македонского и его соратников не имеют прямого отношения к данному повествованию. Но, по сути, нет причин, по которым мы не смогли бы сегодня повторить достижения античности, а именно: научиться друг у друга мудрости, которая помогла бы нам совершенствоваться, выжить, а может быть, даже процветать. В XIX веке Киплинг написал: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе они не сойдутся». Он ошибся. Восток сегодня объединяется с Западом, и это объединение будет продолжаться, если только мы будем пестовать такой союз. Чтобы осознать это, обе культуры должны с уважением отнестись друг к другу, полностью открыться и поделиться своими достижениями. Это непростая задача.

Китайская культура, в особенности даосская, покорила Запад. Акупунктура практикуется повсеместно. Китайские рестораны есть повсюду. Фильмы и телепередачи о кунфу популярны во всех странах. Медитация была признана западной медициной как естественное поведенческое состояние. «Дао дэ цзин» читают студенты в университетах всего мира, а многие западные бизнесмены используют И-цзин и фэншуй (китайские гадательные методики) при принятии ежедневных деловых решений.

И все же несмотря на популярность китайского даосизма слияние Востока и Запада началось только в последние годы. В большинстве случаев люди на Западе либо полностью отрицают восточную культуру как дикарскую «мумбо-юмбо», либо принимают ее с религиозным жаром, как более древнюю и более духовную по сравнению с западной. Оба эти подхода ошибочны. Первый априорно отвергает ценность китайского учения; второй принимает проверенные биофизические техники, развивавшиеся в течение тысячелетий, и обращает их в догму. Проблема осложняется тем, что многие на Западе, так же как и китайцы, стремятся продать потребителям крохи имеющихся знаний по возможности дороже.

В сложившейся ситуации во многом виноваты сами китайцы. К сожалению, не существует такого феномена, как китайская наука. Есть наука и искусство семейств или кланов, разработанные китайцами на протяжении тысячелетий. Мудрость, добытая китайцами, никогда не распространялась широко даже в масштабах самого Китая. Она составляла достояние и могущество горстки избранных и их семейств.

В прошлом китайский мастер никогда не открывал ученикам все свои знаний. Примерно десятую часть главных умений он оставлял только для себя. Возможно, он записывал их для любимого ученика, с тем чтобы тот прочел это после смерти учителя. Результатом такой практики стало уменьшение знаний кланов на одну десятую с каждым поколением, до тех пор пока какой-нибудь вдохновенный ученик не разгадывал тайну сокрытой мудрости. С этого момента цикл повторялся с его собственными учениками. Способности и подвиги мастеров становились основой для легенд, а впоследствии — для сюжетов китайских опер. Сегодня на тех же преданиях строятся фильмы о кунфу.

В довершение ко всему мастера никогда не работали вместе. Им был чужд принцип западных университетов, где знаниями делятся, а опыт сравнивают. Мудрость предназначалась для извлечения выгоды, материальной и духовной. Мастера соревновались в своем искусстве не только во время военных действий, при этом значительная часть знаний утрачивалась, так как побежденный нередко расставался с жизнью. Для западного восприятия такой обычай кажется, мягко говоря, шокирующим. Необходимость распространения информации совершенно очевидна, и в нашем обществе крайне трудно, даже нежелательно сохранять знания в секрете или делать их собственностью.

Тем не менее, существует путь к объединению двух культур. Это путь, на котором будет создана новая единая наука, не восточная и не западная. Отважные провидцы прошлых поколений предсказывали появление такой дисциплины. Я верю в то, что судьба человечества в объединении и что наука, сочетающая в себе ортологический (от греческого «орто» — «корректный», «четкий», «прямой») подход Запада с мистическими учениями Востока будет выработана в наши дни, на нашем веку. Мой рассказ намечает направление, избранное человечеством, которое взыскует лучшей жизни и высшей истины. Вы найдете в этой книге много параллелей с уже существующими текстами. Основное ее отличие от других в том, что она представляет уже существующую, действующую систему, а не исторический отчет о чем-то ушедшем. В ней собраны факты, а не предположения или система догм.

Есть в Индонезии человек — мастер древней китайской науки нэйгун, или «внутренней силы». Его зовут Джон Чанг, и он мой Учитель. Впервые господин Чанг был представлен миру в документальном сериале 1988 года «Кольцо огня», снятом братьями Лорном и Лоренсом Блэрами. Тайна его имени была защищена довольно унизительным псевдонимом Динамо Джэк. В этой ленте Учитель Чанг шокировал мир, демонстрируя невероятное: сперва он вызвал электрический поток высокого напряжения внутри своего собственного тела для того, чтобы вылечить Лорна от глазной инфекции, затем нанес удар током Лоренсу (и звукооператору), утилизировав эту энергию. В волнующем заключительном акте Учитель Чанг использовал вызванную им биоэнергию, чтобы воспламенить скомканную газету, тем самым доказав, что та же сила, которая вылечила Лорна, способна послужить и для убийства человека.

Это была первая наглядная демонстрация школы нэйгун на Западе. И более всего примечательно, что десятки тысяч людей по всему миру (включая меня) действительно поверили в нее. А братья Блэры даже не представляли, что они на самом деле сняли.

Чтобы полностью понять, что подразумевается под термином нэйгун, вам нужно основательно проработать данный текст. Важно отметить, что впервые в истории человек, почитающийся в китайской культуре как сянь — даосский бессмертный, выходит из тени и открывает Западу истину, лежащую в основе его учения. Джон Чанг уникален в анналах человечества. Подобно рыцарю Джедаю из саги «Звездные войны», он обладает поразительными, сверхъестественными свойствами: телекинезом, пирокинезом, электрокинезом, телепатией, левитацией, способностью видеть на большом расстоянии, даже астральной проекцией (употреблю этот термин за неимением лучшего). Сотни людей были свидетелями того, как он демонстрировал эти качества. Могущество моего Учителя непостижимо для западного ума. Малая толика аккумулированной им энергии может наделить сверхсилой или вылечить человека либо крупное животное. И все же господин Чанг — человек западной культуры. Постоянно проживая в одном из городов на острове Ява, он часто посещает Европу и Соединенные Штаты. Он объездил Китай в поисках людей, подобных ему, с целью научиться чему-либо у них или поделиться с ними знаниями — согласитесь, это уникальное поведение для такого человека, как он. Можно смело сказать, что в господине Чанге идеально соединились Восток и Запад или, говоря более поэтично, он является одной из главных опор моста между Востоком и Западом.

В моей книге излагается история жизни и описываются основы учения Джона Чанга. Я постарался следовать методу, предложенному Джедаем, и передать восточное учение так, чтобы оно стало понятно западному читателю. Молю только о том, чтобы книга выполнила свое назначение — прославила Джона Чанга и его учение.

Возможно, нам и вправду выпало счастье жить в то время, когда Господь предписал различным ветвям науки объединиться. Вероятно, мы, Запад, нуждаемся в Востоке, чтобы он спас наш мир от нас самих.


                                                                                                                                                                           Коста Данаос
                                                                                                                                                                           Афины, Греция

Глава первая

Сквозь зеркало

Первый контакт

По образованию я ученый и имею степени по двум инженерным специальностям. Кроме того, я работал в одной из крупнейших мировых корпораций ведущим инженером проекта. Чувство логики и социальные стереотипы сделали из меня человека, который не сразу верит всему, что видит или слышит в кино. Мне необходимы неоднократные доказательства, чтобы я поставил под сомнение сложившуюся у меня систему представлений. Однако когда я встречаю подтверждения тому, в чем хотел убедиться, то ни на секунду не сомневаюсь в их правдивости. Я уверен, что если вижу что-либо своими глазами, это подлинное явление, а не что-то специально подстроенное, не подделка. Я был убежден в этом. Может быть, новое тысячелетие изменит наше мышление и позволит человеку, с воспитанием усвоившему западный образ мыслей и научное мировоззрение, воскликнуть, увидев что-либо не соответствующее признанным законам природы: «Верю!»

Как я уже заметил в предисловии, хорошо сделанное документальное свидетельство, предложенное братьями Лорном и Лоренсом Блэрами в фильме под названием «Огненное кольцо», являет совершенно поразительного восточного человека, совершающего вещи, невозможные с точки зрения западной медицины и физики: используя внутреннюю биоэнергетику, этот человек воспламеняет газету. И проделывает это спокойно, почти бесстрастно. Вот он выждал, пока съемочная группа подготовится, взглянул на оператора, вытянул правую руку над скомканной газетой, напрягся всем телом и поджег ее. Зритель мог уловить, что из открытой ладони исходила какая-то энергия — настолько мощная, что газета ярко вспыхнула.

Есть по крайней мере две причины считать, что этот трюк был очередным фокусом. Первая: создатели фильма были в сговоре с иллюзионистом и, используя спецэффекты, устроили мистификацию зрителей. Вторая: герой фильма сам надувал его авторов, замаскировав кусочек фосфора или какого-то другого горючего вещества в скомканной бумаге и подгадывая его возгарание таким образом, чтобы он совпал с моментом самопроизвольного окисления. Но я был убежден, что ни то, ни другое неверно; я был уверен, образно говоря, что смотрю на «настоящего Маккоя».

Прежде всего меня убедил сам человек. Он был крепкого телосложения, настоящий азиат, улыбчивый и скромный. По виду среднего возраста, хотя с густыми темными волосами и молодой кожей лица; только глаза выдавали его возраст, светясь мягкой искренностью. Он говорил проникновенно и сострадательно, без тени лукавства. Он даже волновался перед камерой! Самое важное: как оказалось, он лично ничего не получил от съемок; ни его имя, ни место жительства не были обнародованы, и, конечно же, он не просил за показ своего искусства денег.

Однако ни одна из подобных мыслей не пришла мне тогда в голову. В тот момент, когда я впервые смотрел «Огненное кольцо» на видео, я понял только одно: наконец-то после двадцатипятилетних поисков я встретил своего Учителя; я смотрел на него и узнавал его. Ничто уже не могло остановить меня от поездки к нему. Как и многие люди моего поколения, я долгое время изучал боевые искусства. Начал лет в десять, прошел через несколько школ восточных единоборств и к двадцати годам остановился на японской борьбе джиу-джитсу. Занимаясь восточными единоборствами, добивался одного: мне хотелось быть похожим на актера Дэвида Карридана, который так выразительно продемонстрировал свое мастерство в популярном тогда сериале «Кунфу». А вообще я хотел познать искусство, мастера которого были мудрыми просвещенными философами, способными, если надо, убить одним ударом тигра, однако презиравшими насилие, для которого были натренированы. Я мечтал об искусстве, которое делало бы меня с годами сильнее, а не слабее. Я мечтал об искусстве, посредством которого мой Учитель объяснил бы мне меня самого и мир вокруг. Я хотел быть как Гуай Чжан Кэйн.

Я искал такого наставника по всему свету, однако люди, которых я находил, делились на три категории: просвещенные философы, которые не смогли бы выбраться и из бумажного мешка, будь у них такая задача; совершенные животные — они были прекрасными бойцами, но цивилизованный человек не мог бы пригласить их в свой дом; и люди, на первый взгляд, вполне подходящие, однако либо недостаточно мудрые, либо ленивые, либо жуликоватые, либо эмоционально неуравновешенные. Вполне возможно, впрочем, что это я был недостоин этих учителей и покидал их, не поняв до конца. В прошлом я неоднократно отвергал китайские боевые искусства из-за недостаточного знания о них, поскольку такие сведения мало распространены на Западе. В 70—80-х годах XX века китайские боевые искусства пользовались дурной славой из-за нехватки компетентных преподавателей. Гораздо труднее было найти надежного учителя, чем мошенников, старающихся нажиться на популярности фильмов о кунфу. А поехать в поисках истинного мастера в коммунистический Китай до 1992 года я не мог из-за моей работы. И все же как усердный ученик я читал книги серьезных исследователей и учителей. Я знал теорию китайских боевых искусств и знал, что человек, которого я увидел в фильме, был китайцем. Я также узнал, что поразившее меня явление называется нэйгун — управление внутренней энергией.

Я должен был найти его.

Я знал, что это будет нелегко. Я не знал его имени. В документальном фильме сообщалось, что он живет на Яве или на Бали, но я даже не знал, правда ли это, — в принципе, его могли снять и в Сан-Франциско. Кроме того, я не говорил ни на китайском, ни на малайском.

Спустя десять дней я летел в столицу Индонезии Джакарту. После восемнадцатичасового перелета я остановился в самом чистом из всех грязных мотелей на Ялан Якса и расслабился до утра. Я знал, что путешествие будет трудным. На следующий день я положил в карман пачку фотографий — кадры, которые я сделал с «Огненного кольца», и отправился в джакартский Китайский квартал — район под названием Глодок. Я решил обойти все здешние аптеки и клиники акупунктуры и спрашивать, не знает ли кто человека с фотографий. На тот момент такая идея показалась мне подходящей.

Люди думали, что я ненормальный.

Я, должно быть, отнимал у них уйму рабочего времени. Я впервые был в Индонезии, ждал худшего и был одет как западный турист на сафари. Кто-то из торговцев смеялся мне в лицо, кто-то сухо советовал, чтобы я «отвалил». Один даже вытолкал меня вон! После шести или семи часов безуспешных расспросов, блуждая среди попрошаек и прокаженных в сопровождении стайки уличной ребятни, я набрел на китайский храм в центре квартала и вошел внутрь. Уличный шум мгновенно отступил, и я остался один. Служители храма были озадачены. Что я здесь делаю? Я был слишком смущен и растерян, чтобы сказать правду. Они покормили меня, дали напиться и выпроводили.

На следующий день я вернулся в Глодок, окрепнув в своей решимости и вооружившись запиской, которую по моей просьбе написал служащий отеля. Позднее я узнал, что именно он написал: «Уважаемые сэр или мадам! Я глупец-иностранец, которого обманом заманили сюда аж из Греции. Это фото человека, которого я видел в кино; я ищу его. Я не знаю ни его имени, ни где он живет. Не встречался ли он вам? Спасибо».

Теперь люди были со мной более вежливы и чаще улыбались. После нескольких часов скитаний и дипломатичных отказов я вновь направился к храму, думая, что встречусь со вчерашними друзьями.

Они были рады моему приходу, но озадачены еще больше, чем вчера. На этот раз я купил на всех еды, мы уселись и стали вместе обедать, смеясь и объясняясь на ломаном английском, дополняемом жестами. По мере роста взаимной симпатии в них нарастало любопытство к цели моего приезда.
— Коста, скажи, что ты здесь делаешь?
— Занимаюсь такой ерундой, что лучше вам и не знать.
Однако они были столь настойчивы, что в конце концов я сдался и, не вдаваясь в объяснения, протянул им записку.

Внезапно лица их окаменели, а от улыбок не осталось и следа. Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Один из моих новых друзей шепнул что-то мальчику, и тот убежал. Потом все разом поднялись.
— Оставайся здесь, — сказали мне.
Десять минут спустя на велосипеде подъехал жилистый китаец неопределенного возраста. Он протянул мне руку и сел рядом.
— Меня зовут Акинг, — сказал он. — Я ученик человека, которого ты разыскиваешь.
Акинг выпрашивал меня почти неделю. «Кто тебя послал?» и «Зачем ты приехал сюда?» — слышал я вновь и вновь. Ему казалось невероятным, что я смог так легко разыскать Учителя, приехав из Греции прямо сюда, не зная местности и здешних обычаев. Он был убежден, что я агент какой-то тайной спецслужбы, даже попросил отдать ему мой паспорт. Через неделю Акинг наконец назвал мне город в западной части Явы и велел вылететь туда на следующее утро; человек, которого я видел в фильме, будет ждать меня там, сказал он. Признаться, я ему не поверил.

Это было бы слишком просто, чересчур просто. Я подумал, что лицемерные китайцы решили сыграть злую шутку с иностранцем, посылая его за несбыточной мечтой шутки ради. Когда я садился в самолет, меня одолевали сомнения; приземлившись, я почувствовал себя идиотом; окончательно убедился в этом, когда, прибыв на такси по данному мне адресу, узнал, что того, кого я ищу, нет на месте. Мне было сказано зайти в два часа. По крайней мере говорили по-английски.

Несколько часов я сидел в грязном мотеле и курил сигареты. Я поклялся отомстить людям, пославшим меня сюда. Я научу их уважать греков. Ха! Вы слыхали о Троянской войне, ребята? Вы просчитались. Я чувствовал, что достоин смеха и туп, как осел. Твердил себе, что меня разыграли, что я потратил кучу денег, чтобы прибыть сюда, что я легковерный, наивный глупец и все такое. Я вернулся по указанному адресу в два часа. Человек был на месте.

Не могу передать состояние радостного шока и облегчения, которое я испытал, увидев Динамо Джэка перед его домом. А ведь я чуть не сошел с ума, поддавшись беспричинному гневу. Никто и не собирался меня разыгрывать. Акинг действительно пытался мне помочь, направив к своему Учителю.

Он пожал мне руку и пригласил в дом. Затем сказал, довольно просто, что его зовут Джон. Фамилия, написанная на двери латинскими буквами, была Чанг, самая обычная для китайца. Джон Чанг — то же, что Джон Смит в Соединенных Штатах. Так могут звать первого встречного.

Я официально представился.
— Коста, — произнес он, перекатывая мое имя на языке. Должно быть, оно звучало для него странно. — Как ты нашел меня?
Он говорил по-английски с легким акцентом, простыми фразами.
— Я видел фильм… на видео… — объяснил я.
— А... Это было несколько лет назад. Сказали, это нужно для научного исследования, иначе я бы ни за что не показал им то, что умею.
— Почему?
— Потому что дал обещание своему Учителю. Что я могу для тебя сделать? У тебя какая-то проблема?

Джон был хилером. Он занимался акупунктурой, используя классические для китайской медицины точки тела, и при этом дополнял процедуру тем, что посылал через иглы свою ци, или, если угодно, биоэнергию. Он вылечил сотни людей, которым не могла помочь западная медицина. В тот момент я всего этого не знал. Поэтому просто сымпровизировал.
— Проблемы есть. — Эту часть я репетировал много раз. — Боль в суставах после многих лет тренировок в боевых искусствах… Что-то вроде остеоартрита. Костные наросты и все такое.
Он улыбнулся.
— Слишком много лет неправильных тренировок, я думаю. Возможно, я смогу тебе помочь. Сперва надо тебя осмотреть.
— Хорошо.
— Я собираюсь тебя ощупать. Не пугайся.

Я снял рубашку, и он положил руки мне на грудь и на спину.
Представьте мощный электрический заряд, который проходит через все тело. Несмотря на его силу, вы каким-то образом ощущаете, что этот ток благоприятен, не разрушителен. Подобно радару, он что-то исследует, измеряет, улавливает... Я задохнулся и почти потерял сознание.
— У тебя очень хорошее сердце, — сказал он.
Я кивнул и судорожно вздохнул. Должно быть, я выглядел странно, но он, вероятно, к такому привык.
Мышцы у меня непроизвольно подергивались под потоком биоэнергии, которая исходила от него.
— Легкие в порядке. Почки хорошие. Печень в норме.

Пока он говорил, я чувствовал, что прохожу своего рода интенсивное ультразвуковое обследование. Я ощущал его силу внутри себя, энергию, возрастающую по мере того, как он узнавал все больше и больше о моем физическом состоянии.
— О, — произнес он наконец. — Я понял. Дело в крови. Твоя кровь по химическому составу предрасположена к отложениям кальция.
— Вы можете что-нибудь с этим сделать?
— Не уверен. Но можно попробовать. Где ты остановился?
Я назвал мотель.
Он кивнул.
— Мы найдем тебе место получше. Чего еще ты хочешь?
— Я хочу стать вашим учеником! — выпалил я. Это был порыв, и я сразу же пожалел о нем. Для такого момента я приготовил убедительную речь, и не одну. У меня была в запасе речь В, на случай, если речь А провалится, и так далее. Мне было тридцать пять, и за плечами был немалый жизненный опыт. Вообще-то я по характеру человек не воинственный, но здесь мне следовало хотя бы показать настойчивость и зрелость. Я же ощущал себя перед этим человеком ребенком. Точнее, беспомощным щенком.
— Нет, — сказал он. — Нет и нет. Я больше не набираю учеников. Но если хочешь начать лечение, можешь прийти завтра утром.

Я был сражен. Мне захотелось улететь домой, превратиться в пятилетнего малыша, забраться на колени к маме и зареветь. Вместо этого я вернулся в свой дешевый грязный номер и стал ждать.