Киска, король пиратов

(без даты)

снова, за мастурбацией,

Пиратский секс начался в тот день, когда хлынули воды. Как будто "когда" равнозначно "потому что". И в тот же день мой пиратский пенис высунулся у меня из тела.

Он высунулся у меня из тела и тут же вонзился в меня. Я не помню, куда.

Мой пенис вошел в мое тело, и входил снова и снова, и каждый раз он стучал, как самец обезьяны, по куску моей женской кожи; а потом проникал внутрь - сквозь кожу. Кожей к коже. И иногда между слоями кожи возникали пластиковые канистры: то ли с водой, то ли с мочой.

Пиратам нравится проникать внутрь. И когда они проникают в кого-то другого, они либо кончают в него, либо мочатся. Вот почему мое тело стало началом пиратского секса.

Все мы, девчонки, давно мертвы. Но теперь все должно измениться.

И мы больше не будем мертвыми.

После долгих лет совершенно без секса, пираты нашли эту землю, где они снова могли заниматься сексом. Конечно же, все они были девчонками. Они вытоптали все розы, пронеслись разрушительным вихрем и освободили себе территорию для жизни. Кое-кто даже описался от возбуждения. Они вспоминали про свое детство.

Пират # 1: "Я вот ищу, куда бы пристроить свой член".

Услышав это скабрезное заявление, старый пират по имени Гнилой-Поцелуйчик, которая знала, что члены пристраивают себя сами и лишь в подходящий приемник, объяснила юной преступнице, что тело-приемник непременно должна посмотреть ей в глаза, прежде чем она кончит в нее.

Сейчас тело-приемник смотрит мне прямо в глаза, и я тоже могу посмотреть ей в глаза. Я смотрю ей в глаза и вхожу в самое сосредоточие ее мозга. Теперь, когда я туда вошла, я могу кончить.

Я еще не успеваю выпустить из себя все, а она раскрывается снова; все ее дырочки и отверстия раскрываются передо мной, и все эти разверстые дырочки соприкасаются, не нарушая пределов чужой территории; все очень четко и слаженно, никакой путаницы; я вижу этот исправный порядок, и глазные яблоки у меня в глазницах поворачиваются на 180 градусов. И я вижу мир, в котором нет даже понятия "видеть".

Я знаю: сейчас мне придется спуститься в смерть.

В мире теперь не видно уже ни одной маленькой девочки.

Они все уходили куда-то вдаль, чтобы потом возвратиться домой. Возвращались не все. Вместо тех, что ушли навсегда, из земли выбивались цветы. И когда из земли выбивался цветок, сочащийся женской секрецией, кто-то из девочек вновь обретал видимые очертания.

(ХВАТИТ ДРОЧИТЬ)