Последний Дозор

Моей жене Соне и сыну Теме, с любовью.

Автор

Данный текст допустим для сил Света.

                                            Ночной Дозор

Данный текст допустим для сил Тьмы.

                                              Дневной Дозор

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ОБЩЕЕ ДЕЛО

 ПРОЛОГ

Лера смотрела на Виктора и улыбалась. В каждом мужчине, даже самом взрослом, живет мальчишка. Виктору

было двадцать пять, и он, конечно же, был взрослым. Валерия готова была отстаивать это со всей убежденностью влюбленной девятнадцатилетней женщины.

—         Подземелья, — сказала она на ухо Виктору. — Подземелья и драконы. У-у-у!

Витя фыркнул. Они сидели в комнате, которая была бы грязной, не будь она такой темной. Вокруг теснились возбужденные дети и смущенно улыбающиеся взрослые. На разрисованной мистическими символами сцене кривлялся молодой парень с белым от грима лицом и в развевающемся черном плаще. Снизу его подсвечивало несколько багровых лампочек.

—         Сейчас вы встретитесь с ужасом! — протяжно кричал парень. — А! А-а-а! Мне самому страшно от того, что вы увидите!

Произношение у него было таким четким и артикулированным, каким оно бывает только у студентов театральных училищ. Даже Лера, плохо знающая английский язык, понимала каждое слово.

—         Мне понравились подземелья в Будапеште, — прошептал ей Виктор. — Там реальные старые подземелья... очень интересно.

—         А здесь всего лишь большая комната страха.

Виктор виновато кивнул. Сказал:

—         Зато прохладно.

Сентябрь в Эдинбурге выдался жарким. Утро Витя и Лера провели в королевском замке, центре туристического паломничества. Перекусили и выпили по пинте пива в одном из бесчисленных пабов. И вот — нашли куда спрятаться от полуденного солнца...

—         Вы еще не передумали? — завопил лицедей в черном плаще.

За спиной Леры послышался негромкий плач. Она обернулась — и с удивлением обнаружила, что плачет взрослая уже, лет шестнадцати, девушка, стоявшая рядом с матерью и маленьким братом. Откуда-то из темноты вынырнули служители и быстро увели всю семью.

—         Вот это обратная сторона европейского благополучия, — наставительно сказал Витя. — Разве в России

взрослая девушка испугается комнаты страха? Слишком спокойная жизнь заставляет их бояться любых глупостей...

Лера поморщилась. Отец Виктора был политиком. Не очень крупным, но очень патриотичным, всегда и везде доказывающим ущербность западной цивилизации. Впрочем, это не помешало ему отправить сына учиться в Эдинбургский университет.

И Виктор, десять месяцев в году проводя за пределами родины, упорно повторял отцовскую риторику. Такого патриота, как он, в России было еще поискать. Это Леру порой смешило, а порой и немного злило.

К счастью, вступительная часть закончилась — и началось медленное передвижение по «Подземельям Шотландии». Под мостом, вблизи железнодорожного вокзала, в каких-то унылых бетонных помещениях предприимчивые люди разгородили маленькие клетушки. Ввернули слабые лампочки, развесили повсюду обрывки тряпок и синтетическую паутину. На стены поместили портреты маньяков и убийц, бесчинствовавших в Эдинбурге за его долгую историю. И стали развлекать детей.

—         Это испанский сапог! — с завываниями сообщала девушка в лохмотьях, их гид в очередной комнате. —

Страшное орудие пыток!

Дети визжали от восторга. Взрослые сконфуженно переглядывались, словно их застали за пусканием мыльных пузырей или игрой в куклы. Чтобы не скучать, Лера с Виктором становились позади и целовались под болтовню экскурсоводов. Они были вместе уже полгода. Обоих преследовало необычное ощущение, что этот роман станет для них чем-то особенным.

—         Сейчас мы пройдем зеркальным лабиринтом! —

сообщил экскурсовод.

Как ни странно, это оказалось действительно интересно. Лера всегда считала, что описание зеркальных лабиринтов, в которых можно заблудиться и со всего маху налететь лбом на стекло, — преувеличение. Ну как можно не увидеть, где зеркало, а где проход?

Оказалось, что можно. Оказалось, что очень даже легко. Они со смехом толкались в холодные зеркальные грани, размахивали руками, блуждали в галдящем людском хороводе, внезапно превратившемся из горсточки — в толпу. В какой-то момент Виктор призывно замахал кому-то рукой, а когда они все-таки вышли из лабиринта (дверь была тоже коварно замаскирована под зеркало), долго озирался.

—         Кого-то ищешь? — спросила Лера.

—         А, ерунда. — Виктор улыбнулся. — Чушь.

Потом было еще несколько залов с мрачными атрибутами средневековых тюрем, потом — «Кровавая река». Притихшие дети погрузились в длинную металлическую лодку, и та медленно поплыла по темной воде «в замок к вампирам». В темноте раздавались зловещие смешки и угрожающие голоса. Хлопали над головой невидимые крылья, журчала вода. Впечатление портило только то, что лодка проплыла от силы метров пять — дальше иллюзию движения создавали дующие в лицо вентиляторы.

И все-таки Лере стало жутко. Стыдно за свой страх, но все-таки жутко. Они сидели на последней скамье, рядом никого не было, впереди стонали и хихикали изображающие вампиров актеры, сзади...

Сзади было пусто.

Но ей упорно казалось, что там кто-то есть.

—         Витя, мне страшно, — беря его за руку, произнесла Лера.

—         Глупая... — прошептал Виктор ей на ухо. — Только не заплачь, ладно?

—         Ладно, — согласилась Лера.

—         Ха-ха-ха! Вокруг злые вампиры! — подражая интонации актеров, произнес Виктор. — Я чувствую, как они

крадутся ко мне!

Лера закрыла глаза и вцепилась в его ладонь покрепче. Мальчишки! Все о...мальчишки, до седых волос! Ну зачем так пугать?

—         Ай! — очень натурально воскликнул Виктор. И сказал: — Кто-то... кто-то кусает меня в шею...

—         Дурак! — бросила Лера, не разжимая век.

—         Лерка, кто-то пьет мою кровь... — грустно и обреченно произнес Виктор. — А мне даже не страшно... как

во сне...

Дул холодный ветер из вентиляторов, хлюпала вода за бортом, завывали дикие голоса. Даже запахло чем-то, похожим на кровь. Виктор безвольно расслабил руку. Лера со злости больно ущипнула его за ладонь, но Виктор даже не вздрогнул.

—         Мне же страшно, дубина! — почти в голос воскликнула Лера.

Виктор ничего не ответил, но мягко привалился к ней. Стало не так страшно.

—         Я тебе сама горло перегрызу! — пригрозила Лера.

Похоже, Виктор смутился. Молчал. Неожиданно для себя Лера добавила: — И всю кровь выпью. Ясно? Сразу... после свадьбы.

Она первый раз произнесла это слово применительно к их отношениям. И замерла, ожидая реакции Виктора. Ну не может холостой мужик не отреагировать на слово «свадьба»! Либо испугается, либо обрадуется.

Виктор, казалось, дремал на ее плече.

—         Напугала? — спросила Лера. Нервно рассмеялась.

Открыла глаза. Но вокруг все еще было темно, хотя завывания уже затихали. — Ладно... не буду кусать. И

свадьба нам не нужна!

Виктор молчал.

Заскрипел механизм, железная лодка проплыла еще метров пять по узкой бетонной канавке. Зажегся неяркий свет. Галдящая детвора повалила на берег. Девочка лет трех-четырех, одной рукой держась за маму, а палец другой засунув в рот, все поворачивала голову, не отрывая взгляда от Леры. Что ее так заинтересовало? Девушка, говорящая на незнакомом языке? Нет, быть того не может, они же в Европе...

Лера вздохнула и посмотрела на Виктора.

А он и впрямь спал! Глаза были закрыты, на губах застыла улыбка.

—         Ты что? — Лера легонько пихнула Виктора — и он стал мягко заваливаться, головой прямо на железный

борт. Завизжав, Лера успела схватить Виктора (что происходит, да что ж это делается, почему он такой вялый,

безвольный?) и уложить на деревянную скамью. На крик мгновенно появился еще один служитель — черный

плащ, резиновые клыки, размалеванные черным и красным щеки. Ловко спрыгнул в лодку.

—         Что-то случилось с вашим другом, мисс? — Парень был совсем молодой, наверное, ровесник Леры.

—         Да... нет... я не знаю! — Она заглянула служителю в глаза, но тот и сам был растерян. — Помогите же мне! Его надо вынести из лодки!

—         Возможно, сердце? — Парень наклонился, попытался взять Виктора за плечи — и отдернул руки, будто

схватился за горячее. — Что это? Что за глупые шутки? Свет! Нужен свет!

Он все тряс и тряс ладонями, с которых слетали тягучие темные капли. А Лера, оцепенев, смотрела на неподвижное тело Виктора. Загорелся свет — яркий, белый, выжигающий тени, превращающий страшненький аттракцион в декорации убогого фарса.

Впрочем, фарс кончился вместе с аттракционом. На шее Виктора зияли две открытые раны с вывороченными краями. Из ран слабо, будто последние капли кетчупа из перевернутой бутылки, сочилась кровь. Редкие, толчками выкатывающиеся капли казались еще страшнее из-за глубины ран. Прямо над артерией... будто двумя бритвами... или двумя острыми зубами...

И тогда Лера начала кричать. Тонко и страшно, закрывая глаза, взмахивая руками в воздухе перед собой, будто маленькая девочка, на глазах которой самосвал размазал по асфальту любимого котенка.

В конце концов, в каждой женщине, даже самой взрослой, живет маленькая испуганная девочка.