Заложник. Операция "Меморандум"

Предвидение финала

7 марта, 2006. Москва. 168 часов до объявления референдума

Ровно за неделю до объявления даты всенародного референдума об изменении сроков полномочий действующего Президента спецслужбы совместно с Администрацией Президента в строжайшей тайне подготовили для газеты «Российские известия» два взаимоисключающих сообщения. Первое гласило:

 «Компетентными органами предотвращен заговор, на­правленный на дестабилизацию положения в стране, срыв всенародного референдума и президентских выборов 2008 года. Как оказалось, кругами, близкими к бывшему руковод­ству страны, отдельными главами субъектов Федерации и олигархическими структурами был сфабрикован доку­мент, порочащий честь и достоинство Президента России, а также высших чинов государственной власти. К реализации далеко идущих планов заговорщиков были привлечены спецслужбы западных стран и эмигрант­ские круги, сложившиеся в последние годы. Прокуратурой РФ по факту заговора возбуждено уголов­ное дело. По подозрению в причастности к нему задержан ряд высокопоставленных чиновников, политиков, общественных деятелей. Ведется следствие».

Второе информационное сообщение гласило:

«Компетентными органами предотвращен заговор, на­правленный на дестабилизацию положения в стране, срыв всенародного референдума и президентских выбо­ров 2008 года. Отдельными представителями действу­ющей Администрации Президента, Правительства и силовых структур готовились серьезные шаги по ус­тановлению режима авторитарной власти, попранию принципов демократии, общечеловеческих ценностей, которые должны были привести к дискредитации всена­родно избранного Президента, приведению к присяге временщиков и, в конечном случае, - распаду России на мелкие самопровозглашенные государства. Прокуратурой РФ по факту заговора возбуждено уголовное дело. По подозрению в причастности к нему задержан ряд высокопоставленных чиновников, политиков, общественных деятелей. Ведется следствие».

Президент, наверное, в сотый  раз прочитал оба сообщения. Перед ним мысленно промелькнули лица тех, кто так или иначе должен будет ответить зя эту фантасмагорию последних лет. Некоторые из них были весьма близки к Президенту и, можно сказать, даже по-своему ему дороги. Но были и совсем незнакомые люди.

Его бледное застывшее лицо, как у собственного мра­морного бюста с измайловского рынка, не выражало никаких эмоций. Он еще раз взглянул на часы, затем перевел от­сутствующий взгляд на календарь.

До объявления в СМИ даты проведения всенародного референдума оставалось ровно семь суток.

До Парижской пресс-конференции, об опасности кото­рой было известно лишь ограниченному кругу лиц, времени оставалось не более суток.

Персональное решение Президента о том, какое из сообщений, хранящихся в двух — красной и зеленой — папках, увидит свет и увидит ли вообще, еще не состоялось.

Естественно, что неизвестно оно было и действующим лицам данного повествования. Об этом, что, впрочем, абсолютно не важно, оставалось лишь гадать, основываясь на некоторой цепи происходивших событий, собственной фантазии в подобных случаях неподтвержденной «утечке» информации из самых различных источников.

Убийство на Новом Арбате

Октябрь-ноябрь 2002. Москва – Дальний Восток. 41 месяц до объявления референдума.

Глава 1

— За что?

Крика ужаса и отчаяния умирающего никто не услы­шал. На Арбате вовсю сигналили машины, выражая беспо­лезный протест по поводу очередной пробки.

Черный кортеж — виновник ступора автомобилей — уже въезжал в Боровицкие ворота, но сидящий в головном «Мерседесе» Президент пока не знал, что только что потерял еще одного губернатора.

— Так бездарно... — поймал уходящую навсегда мысль Листов.

Он вытянулся во всю свою некогда богатырскую стать на грязно-сером асфальте у входа в ресторан «Ангара» и еще какую-то секунду слышал персональную похоронную мелодию, сыгранную на клаксонах разномастных автомобилей. Наконец, Листов в последний раз дернулся всем своим грузным телом и затих.

На ближайших часах, которых на Новом Арбате вели­кое множество, было 9.14, Часы на другой стороне проспекта показывали 8.55.

Люди, коих в этот еще неторговый час было совсем немного, бросились врассыпную. Замершего в прострации  над бездыханным телом заместителя губернатора охранник резко потащил в подъезд рядом с рестораном, где находилось представительство золотоносной области.

Никто в этой суете не обратил внимание на одетого в легкий плащ молодого мужчину, который быстро спустил­ся в переход и через несколько секунд появился на другой стороне проспекта уже без плаща. Мужчина юркнул в «Ауди», и машина направилась в сторону Кутузовского. Благо в эту сторону никакой пробки не было.

«Ауди» довольно быстро домчалась до моста через Москву-реку, лихо свернула вправо в сторону набережной, внизу крутанула еще раз и, наконец, плавно подъехала к воротам № 2 Дома Правительства. Молодой человек, которого в определенных кругах звали Аудитор, энергично выскочил из нее, предъявил документ милиционеру на входе и скрылся в здании.

ИТАР-ТАСС. Москва. 18 октября. «Со ссылкой на правоохранительные органы, губернатора застрелили из пистолета с глушителем. Предположительно, стрелявших было двое. По словам очевидцев, с места преступления они скрылись на легковой машине, выбросив при этом пистолет.

Со слов свидетелей сотрудникам милиции стали изве­стны приметы одного из подозреваемых. Прокурор Москвы Михаил Авдюков сообщил, что киллеры стреляли и в замес­тителя губернатора области, но промахнулись. Он высказал мнение, что убийство губернатора носит заказной характер.

В пресс-службе Президента сообщили, что Генеральному прокурору и главе МВД поручено взять расследование этого преступления под особый контроль».

Это трагическое событие произошло в пятницу.

Тем же днем семья убитого губернатора и официаль­ные лица областной администрации срочно вылетели в сто­лицу, чтобы уже к понедельнику доставить тело покойного в областной центр.

После намеченной там траурной церемонии прощания делегация должна была вернуться для погребения покойно­го обратно в Москву.

Кто и почему составил такой по меньшей мере составил траурный план, никто не понимал и вопросов не задавал.

Видимо, так кому-то было надо.

Глава 2

В воскресенье, через день после убийства, оперативная группа МВД и Генпрокуратуры прилетела в вотчину губер­натора — город рыбы, золота и зэков.

Местные журналисты уже караулили их прилет. И прямо в аэропорту буквально атаковали высокого сутулого мужчину, безошибочно определив именно в нем руководителя группы.

—         Мы только приступаем к работе, — вяло отбивался от вопросов руководитель следственной бригады МВД полковник Александр Васильевич Смирнягин.

Он ничуть не боялся общаться с прессой, но в данный момент ему действительно нечего было сказать. Даже тех привычных дежурных фраз, от которых журналистов всех стран одинаково дружно тошнило.

—         Какие в вашей группе эксперты? — напирал журна­лист Мироненко, выставив вперед руку с зажатым в ней пор­тативным диктофоном. Он резонно решил, что вопрос, задан­ный таким образом, быстрее приблизит к искомому ответу.

Смирнягин мысленно похвалил щелкопера — так журналистов привычно называли в чиновничьей среде.

 -  Деваться некуда, — пошутил он, натягивая как можно глубже на лоб кепку, как будто она могла спасти от наглого колючего ветра со снегом, насквозь продувавшего площадь перед входом в аэровокзал.

 -  С нами специалисты Счетной палаты, «Роскомрыболовства» и золотодобывающей промышленности, — продолжил он. – Вот, пожалуй, и все, что я могу вам сказать.

—Куда вы сейчас направляетесь? — старался перекри­чать ветер кто-то из журналистской братии.

—Спать! Посмотрите, который час, — злобно огрыз­нулся кто-то из прилетевших, и все энергично стали рассаживаться по машинам.

— Откуда они узнали, что мы прилетели? – недоуменно, но без злобы Смирнягин допытывался у начальника областного УВД генерала Куценко.

— А откуда они узнают обо всем у вас, в Москве? – в тон полковнику попытался отшутиться встречающий его генерал. – Сливают. Наши и сливают. Им за это журналюги приплачивают.

На том бесперспективный разговор завершился.

В гостинице следственная бригада быстро расползлась по номерам, и лишь только два начальника остались пошу­шукаться в баре, обсуждая план действий на утро.

—         ...Прежде всего разобраться с его бумагами, — склонившись к соседу, шептал москвич. Там, в Москве, полагают, что они помогут выйти на след заказчиков.

-  Я согласен с этим выводом, - кивнул начальник местного УВД. У него, чьи мозги насквозь пропахли разборками, связанными с рыбой, незаконным о оборотом золота  и прочей местной криминальной помойкой, в раскры­тии московского преступления был огромный личный ин­терес

—         Вероятнее всего, ниточка потянется к профессио­нальной деятельности губернатора, в частности к делам, связанным с дележом рыбных и крабовых квот.

-  Добавь еще золотой песочек, - в тон продолжил Смирнягин. — Вряд ли это бытовуха. Так или иначе, утром начнем с документов – дома и на работе.

То ли оба спеца устали, то ли этого просто нельзя было приметить, так сказать, невооруженным глазом, но никто из них не обратил внимание на стройного молодого человека, сидящего напротив.

Это был Аудитор, который буквально прилип ухом к своему мобильному телефону и при этом практически ничего не говорил в трубку. Бармену в этот поздний час было недосуг анализировать поведение присутствующих в баре.

Бармен был занят. Он считал выручку.

Молодой человек удовлетворенно хмыкнул и, увидев, как мужчины, сидящие напротив, поднялись из своих кресел и двинулись мимо него в сторону лифтов, живо и громко стал говорить в трубку:

— Они ни за что не подписывают договор. Требуют снизить ставку до 11 процентов. Ну ладно, это не телефонный разговор. Встретимся. Дам подробности. Закругляюсь.

Проходящим мимо высоким милицейским чиновникам было невдомек, что именно этого молодого человека приятной наружности некто ангажировал на ликвидацию губернатора Листова.

С чем он безупречно справился.

Следственной бригаде также было неизвестно – это выяснилось позже, что в день покушения на губернатора в Москве произошло еще одно дерзкое убийство.

Жертвой оказался некий бизнесмен Камал Мусоян, из­вестный также как криминальный авторитет по кличке Кэмел.

Мусоян подъехал к подъезду собственного дома на проспекте Мира и вышел из машины. В этот момент убийца, по описаниям очевидцев, на которые следствие обратило вни­мание лишь через несколько дней — молодой человек в светлом плаще — с близкого расстояния произвел два выстрела в голову бизнесмена.

Оперативники, которым поручено было вести следст­вие, вскоре установили, что, по некоторым данным, Камал контролировал подпольный рынок золота, поставляемого с Дальнего Востока в Москву и другие регионы. Потому Ау­дитор и выбрал себе эту жертву, дабы направить следствие по «золотому» следу.

Вечером с пятницы на субботу все тот же молодой че­ловек, служебное удостоверение которого беспрепятственно открывало вход в Дом российского Правительства, уже прилетел в областной центр и вместе с напарником проник в опечатанную квартиру убитого губернатора.

Охраннику, который преградил ему путь в подъезде, он без лишних слов предъявил все то же удостоверение и приказал вскрыть дверь.

— Подождите, я должен сделать запись в журнале. У меня приказ, - извиняющимся тоном сообщил охранник.

—         Ну и записывай, раз приказано, — спокойным голосом согласился офицер. -— Только без фамилий. Ты же по­нял, откуда я?

-  Нам без фамилий никак нельзя.

-  Можно! Я приказываю.

На стол, где лежал журнал записи посетителей, упала толстая пачка стодолларовых купюр.

-  Чтобы завтра отбыл в отпуск или уволился. На то и другое здесь денег хватит. И чтобы язык держал за зубами. Иначе вырву. Понял? А сейчас давай открывай губернатор­скую лачугу.

—         Оставаться в дверях, — тоном, не терпящим возра­жений, приказал он своему напарнику и охраннику, а сам первым делом, как бы прицениваясь, прошелся по всем комнатам.

Аудитор точно знал, что искать в квартире. Он не рыл­ся ни в бумагах убитого, ни в шкатулках с драгоценностями его жены.

Люди в этой квартире жили на широкую ногу, но как-то по-мещански.

Полная безвкусица здесь соседствовала с роскошью.

«Если все это подарки, - глядя на вазы, канделябры, статуэтки, рассуждал молодой человек, - то бог с ними. Дареному коню в зубы не смотрят. Но если весь этот, видимо, дорогой хлам губернатор и его благоверная выбирали сами, то это полный финиш. Бедная область, бедная наша страна, если ее лидеры прекрасно живут с таким самобытным вкусом».

Тут Аудитор вспомнил два своих безупречных по точ­ности выстрела на Новом Арбате и как-то даже стушевался в своих мыслях.

«Больше не живут», - поправил он сам себя.

Молодой человек, которого звали Константином Мещеряковым, получил прекрасное образование на физмате МГУ, отшлифованное затем до совершенства в семье, где оба родителя являли собой образец старой московской профессуры на ниве истории и искусствоведения. Их мальчик был поздним ребенком, для счастья которого родители себя не жалели. Они до сих пор были уверены, что «их мальчик» — серьезный авторитет в области моделирования банковского бизнеса и к тому же прекрасный финансовый аналитик.

Аудитор еще раз огляделся в чужой квартире и присел за стол в зале. Именно эта огромная комната была буквально напичкана дорогим хламом с претензией на антиквариат. Она особо привлекла внимание.         

Те, кто его нанял, утверждали, что надо искать необыч­ный предмет, который, с одной стороны, выглядел бы слу­чайным в доме, а с другой — что этот предмет мог бы быть использован как контейнер для документов. Точнее, для од­ного документа.

После неких аналитических раздумий незваный гость из столицы остановил свой взор на вазе, стоявшей перед ним на столе. Точнее, его привлекла не сама ваза, а ее ножка, отдаленно напоминающая искомый предмет.

В квартире Листова эта «вещица» суперсовременного дизайна из стекла и металла выглядела единственно совер­шенным дизайнерским атрибутом. Но при этом смотрелась как бельмо в глазу среди золота, бронзы, серебра и дешево­го дерева.

«В домах московских чиновников такое увидишь все реже и реже, а здесь, на периферии, видно, такой стиль только входит в моду», - подумал молодой человек и уверенно взял со стола вазу. Бесцеремонно завернув ее в ска­терть, найденную в комоде. Аудитор Костя направился к выходу, где топтались охранник и его молчаливый напарник.

— В следующую среду жду тебя в Москве ровно в 10.00 у Центрального телеграфа. Понял, отпускник? Не появишься, яйца оторву. Появишься – поступишь в мое распоряжение по новому месту службы, — бросил он охраннику.

Вконец растерявшийся прапорщик не знал, радоваться ему или тут же, не сходя с места, умереть. Интуитивно он понимал, что вляпался в какое-то дерьмо. Но деньги уже лежали в кармане кителя, и выбирать иную судьбу было уже поздно.

Он понятия не имел, что человек, представившийся ему офицером ФСО, импровизировал на ходу. В ту минуту, когда он увидел перед собой этого несуразного прапорщика с абсолютно пустыми глазами, он вдруг решил, как бы тре­нируясь, проверить свои силы: «Или сделаю его своим под­ручным, или уберу за ненадобностью». Ни на то ни на другое приказа у него не было.

Молодой человек ровно на сутки опередил оператив­ную группу следователей и теперь с нескрываемым удовле­творением провожал взглядом до лифта двух милицейских чинов, которым ему пришлось противостоять.

С помощью уникального прибора, напоминающего по виду мобильный телефон, он услышал все, что ему нужно, невозмутимо рассчитался с барменом за совершенно бездар­ный кофе и не менее бездарный виски.

Краешком глаза он заметил, как начальник областного УВД, проводив столичного гостя наверх, спустился в холл, что-то сказал резво подскочившему к нему милиционеру в штатском, сел в служебную машину и чинно отбыл.

Впрочем, Аудитору это было уже неинтересно.

Свою миссию он посчитал законченной. Молодой человек и его напарник покинули гостиницу и нырнули в под­жидавшее их такси. Билеты на обратный рейс в Москву были куплены ими еще в столице.