Первая иллюстрация к книге Русская поэзия и московские орфоэпы - Ростислав Тарковский

Ростислав Тарковский - Русская поэзия и московские орфоэпы обложка книги Русская поэзия и московские орфоэпы 1 фото
Тарковский Ростислав Беакаевич
Дмитрий Буланин
Нет в продаже
Эта книга обращена к каждому, кому дороги традиции русской литературной речи и для кого непреложны структурные законы национального языка. Тем, кому безразличны единство общенациональных норм и судьбы родной речи, кто готовно подхватывает манерно уродливые формы и сомнительные словечки, - к этой книге лучше не прикасаться.
Каждой строчкой книга направлена против искажения национальных литературно-языковых норм и против специфично старомосковских форм, с послевоенных лет с особой энергией навязываемых московскими орфоэпами.
Конкретно эта книга - о веках органично системного произношения сочетания чн и о фальсификации этого произношения под грифом ученых публикаций, тьмы учебных пособий и брошюр второй половины XX в. - успешной фальсификации в угоду культурологическим амбициям столичного мещанства при бездумном доверии современников. Удовольствоваться строчкой расхожего московского справочника проще, чем обратиться к поэтическим сокровищам нации.
Но эта книга не только о русском литературном произношении. Она и об упорном рвении московских орфоэпов от диалектологии исподволь подменить общенациональные нормы языка формами диалектно-атавистическими - пометить русскую интеллигентную речь выговором старомосковских торговых рядов с их обывательской клиентурой, идеологической челядью и ублажающей кулисой. Словом, это книга и о "профессиональных" приемах орфоэпов московской выучки - от оценок литературного языка сквозь московские диалектные призмы ("что произнесено не по-московски, то неправильно") и до передергивающей интерпретации скудных "доказующих фактов" при замалчивании несметной массы неугодных, а там и административного, через школьные программы и каналы публичного вещания, внедрения удельных московских форм вопреки многовековым нормам национального языка и голосу национальной поэзии. Москва - центр, но все ли московское возвысилось до национальной нормы? Старомосковские формы потому и специфично московские, что никогда не были ни общерусскими, ни литературными.
Сознаю, что книга перенасыщена иллюстративными материалами. Но иначе не представить масштабов поэтического наследства и тех богатств, которые уродует орфоэпическая фальсификация. Может быть, книга откроет зашоренные глаза и заложенные уши замороченным выученикам столичных орфоэпов, оседлавшим ныне российскую телерадиоканализацию, или хотя бы насторожит русскую аудиторию. Ибо разрушение национальных речевых и духовных традиций изнутри пагубней иноязычного нашествия.