На берегах Невы

  ...Шаги на лестнице. Мандельштам вытягивает шею и прислушивается с блаженно-недоумевающим видом.
      — Это Надя. Она ходила за покупками, — говорит он изменившимся, потеплевшим голосом. — Ты ее сейчас увидишь. И поймешь меня.
      Дверь открывается. Но в комнату входит не жена Мандельштама, а молодой человек. В коричневом костюме. Коротко остриженный. С папиросой в зубах. Он решительно и быстро подходит к Георгию Иванову и протягивает ему руку.
      — Здравствуйте, Жорж! Я вас сразу узнала. Ося вас правильно описал — блестящий санкт-петербуржец.
      Георгий Иванов смотрит на нее растерянно, не зная можно ли поцеловать протянутую руку.
      Он еще никогда не видел женщин в мужском костюме. В те дни это было совершенно немыслимо. Только через много лет Марлена Дитрих ввела моду на мужские костюмы. Но оказывается первой женщиной в штанах была не она, а жена Мандельштама. Не Марлена Дитрих, а Надежда Мандельштам произвела революцию в женском гардеробе. Но, не в пример Марлене Дитрих, славы это ей не принесло. Ее смелое новаторство не было оценено ни Москвой, ни даже собственным мужем.
      — Опять ты, Надя, мой костюм надела. Ведь я не ряжусь в твои платья? На что ты похожа? Стыд, позор, — набрасывается он на нее. И поворачивается к Георгию Иванову, ища у него поддержки. — Хоть бы ты, Жорж, убедил ее, что неприлично. Меня она не слушает. И снашивает мои костюмы.
      Она нетерпеливо дергает плечом.
      — Перестань, Ося, не устраивай супружеских сцен. А то Жорж подумает, что мы с тобой живем, как кошка с собакой. А ведь мы воркуем, как голубки — как «глиняные голубки».
      Она кладет на стол сетку со всевозможными свертками. Нэп. И купить можно всё что угодно. Были бы деньги.
      — Ну, вы тут наслаждайтесь дружеской встречей, а я пока обед приготовлю.
      Жена Мандельштама, несмотря на обманчивую внешность, оказалась прекрасной и хлебосольной хозяйкой. За борщем и жарким последовало кофе с сладкими пирожками и домашним вареньем.
      — Это Надя всё сама. Кто бы мог думать? — он умиленно смотрит на жену. — Она всё умеет. И такая аккуратная. Экономная. Я бы без нее пропал. Ах, как я ее люблю.
      Надя смущенно улыбается, накладывая ему варенья.
      — Брось, Ося, семейные восторги не интереснее супружеских сцен. Если бы мы не любили друг друга — не поженились бы. Ясно...