Инквизитор. Ордо Еретикус

Глава первая

ДЕЛО УДВИНАПРИДДА
СВЕТСКАЯ БЕСЕДА С ВЕРВЕУКОМ
НЕЧТО ВРОДЕ МЕСТИ

Когда пришло время и Фэйд Туринг оказался столь невероятно близко, я не мог остано­виться.

Мне стыдно, что я позволял ему скрываться слиш­ком долго. Почти восемьдесят лет он избегал моего внимания и за это время невероятно поднялся над уровнем жалкого варп-дилетанта, которому я когда-то позволил улизнуть.

Это было моей ошибкой. Но заплатить за нее пришлось мне.

В 160-й день 386.М41 на слушаниях экспертной проверки, проводимых в Имперском Кафедральном соборе Эриаля, судебной столице Увеги на юго-запа­де наибольшего из материков Дюрера, появился дво­рянин, разменявший уже шестой десяток.

Это был рано овдовевший землевладелец, добившийся благополучия после Зачистки сектора благо­даря успешной спекуляции сельскохозяйственными территориями и богатству, унаследованному от усопшей жены. В 376-м, будучи уже зрелым, успешным и очень видным новичком среди дворянства Увеги, преуспевающей области плодородных фермерских угодий, он заключил второй брак, способствовавший его продвижению в обществе. Новой супругой стала Бетриса, старшая дочь почтенного Дома Самаргу, которая была моложе своего мужа на тридцать лет. Древнее богатство семьи Самаргу в то время утекало сквозь пальцы, поскольку эффективная политика использования земли лендлордами, спонсируемыми Администратумом, постепенно позволяла тем захва­тить контроль над выгонами Увеги.

Звали этого дворянина Удвин Придд. Иерарх Епархии Эриаля призвал его для ответа на обвине­ния в варп-колдовстве, и прежде всего в ереси.

На мраморе полов Кафедрального собора ему про­тивостояла благочестивая комиссия Инквизиции в практически легендарном составе. Инквизитор Эскейи Кот, амалатианин, родившийся и выросший на Трациане Примарис и ставший впоследствии известен как Голубь Авиньора. Инквизитор Ласло Мендерсф, уроженец низменностей Санкура, более известный как Мендереф Печальный, истваанианин, равнодушный к варп-преступлениям и не следящий за личной гигие­ной. Инквизитор Поль Расси, сын Кильвальди Степпеса, уверенный в себе, опытный и беспристрастный служитель порядка. Начинающий инквизитор Бастиан Вервеук.

И я сам. Грегор Эйзенхорн. Инквизитор и пред­седательствующий инспектор.

Придд был первым из двухсот шестидесяти лиц, выявленных как возможные еретики в ходе расследо­вания лорда Роркена. С ним необходимо было разо­браться на показательном суде экспертной проверки. Представший перед нами Удвин выглядел взбудораженно, но соблюдал достоинство, хоть и теребил за­вязку своего воротника. Подсудимый нанял заступ­ника, известного как Фэн из Клинси, чтобы тот за­щищал его в суде.

Шел третий день слушаний. Пока защитник гу­дел, расписывая заслуги Придда в таких красках, что и святой бы покраснел, мечтая стать столь же достойным, я без энтузиазма просматривал перечень предстоящих дел и вздыхал, представляя объем ра­боты. Перечень — у каждого из нас была личная ко­пия — был толще, чем мое запястье. Несмотря на то что пошли уже третьи сутки, мы не смогли продви­нуться дальше прелюдии к первому случаю. Церемония открытия отняла целый день, а получение официального подтверждения полномочий Ордосов Геликана и прочие мелкие юридические вопросы — еще один. Я уже стал задумываться о том — да про­стит меня Бог-Император, — истинной ли была бо­лезнь лорда Роркена или он просто нашел удобный повод избежать этой тоски.

Снаружи благоухал ароматами летний день. Бога­тые граждане Эриаля плавали в лодках по декора­тивным озерам, обедали в тратториях на холмах Увеги и заключали сделки в кофейнях коммерческого квартала.

А под гулким, холодным сводом собора все завы­вал и завывал Фэн из Клинси.

Ряды полупустых скамей наблюдателей купались в золоте солнечного света, струящегося сквозь вит­ражные окна. Несколько сановников, клерки, предста­вители местной элиты и архивариусы Планетарных Хроник. Они казались мне сонными, и я подозревал, что их отчет о происходящем будет расходиться с официальным протоколом, записанным пикт-сервиторами. Сам иерарх Оннопель уже дремал. Жирный идиот. Если бы он обращал больше внимания на ду­ховные потребности своей паствы, в этих слушаниях, возможно, не возникло бы необходимости.

Мой престарелый ученый Убер Эмос старательно изображал внимательного слушателя, хотя мне было ясно, что его мысли витают совсем в другом месте. Елизавета Биквин, мой дорогой друг и коллега, чита­ла копию судебного плана. В длинном темном платье и вуалетке она выглядела величественной и серьез­ной. Когда она сделала вид, что переворачивает страницу, я бросил взгляд на ее информационный план­шет, спрятанный под обложкой. Без сомнения, оче­редной томик поэзии. У меня вырвался громкий смешок, и я поспешил заглушить звук стоящего пере­до мной микрофона.

— Милорд? Возникли проблемы? — спросил за­щитник, прерываясь на полуслове.

— Нет, нет, — махнул я рукой, — Пожалуйста, про­должайте, сэр. И, если можно, постарайтесь побыстрее подвести свой доклад к итогу.

Собор в Эриале был построен всего лишь не­сколько десятилетий назад. Его возвели в высоком готическом стиле, используя обломки военной тех­ники и разрушенных зданий. Еще только полвека на­зад весь этот субсектор — Офидия — находился во власти извечного врага. Мне даже выпала честь стать свидетелем формирования великой имперской ар­мии, освободившей субсектор. Это случилось на Гудрун, бывшей столичной планете Геликана, примерно сто пятьдесят лет назад. Иногда я чувствовал себя очень старым.

К тому времени я уже прожил сто восемьдесят во­семь лет и по стандартам привилегированного насе­ления Империума только вступал в средний возраст. Умеренное использование аугметики и омолаживающих препаратов задерживало естественное старение моего тела и сознания, а более существенные вме­шательства исцеляли раны и травмы, полученные в многочисленных рейдах и операциях. Я обладал яс­ным умом, был здоров и полон сил, но иногда чрез­мерное обилие воспоминаний заставляло меня осознавать, как долго я уже живу. Хотя, конечно, по срав­нению с Эмосом я был просто юнцом.

Сидя там, на позолоченном парящем троне, обла­ченный в официальные одежды и увешанный ре­галиями главного инспектора, я подумал, что слиш­ком строго отношусь к этому ничтожеству, Оннопелю. Любая отвоеванная территория, возвращенная после инфицирования ее варпом, всегда оказывается наводненной ересями до тех пор, пока не восстано­вятся законы Империума. К тому же Ордосы само­го Офидианского субсектора еще только предстояло основать, и до той поры вся ответственность лежала на соседнем Официо Геликан. Подобная экспертная проверка была вполне своевременна. Со времени За­чистки миновало пятьдесят лет, и Инквизиции пора было заняться делом и проверить состояние ново­го общества. Я напомнил себе, что эта рутина бы­ла вынужденной и что Роркен был прав, призывая к завершению этой работы. Стремительно возрож­дающийся Офидианский субсектор нуждался в том, чтобы Инквизиция проверила его душевное здоро­вье так же, как этот восстановленный собор нуж­дался в каменщиках, проверяющих целостность его стен.

— Милорд инквизитор? — прошептал мне Вервеук.

Я поднял взгляд и понял, что защитник Фэн на­конец закончил.

— Ваша речь запротоколирована, защитник. Вы свободны, — сказал я, расписываясь на планшете.

Он поклонился.

— Надеюсь, обвиняемый заранее расплатился с вами, — насмешливо произнес инквизитор Кот. — Его активы могут быть заморожены, и надолго.

— Мне заплатили за мою работу, сэр, — подтвер­дил Фэн.

— И, если судить по вашей речи ,— сказал я,— весьма щедро.

Мои коллеги инквизиторы усмехнулись, а Вервеук разразился столь громким смехом, словно я только что отпустил лучшую шутку, какую можно услышать но эту сторону Золотого Трона. Во имя Императора, что за льстивый хорек! Он мог оглушить любого, да­же с удавкой на шее!

По крайней мере, его смех разбудил Оннопеля. Иерарх открыл глаза, дернулся и, зарычав: "Не от­влекаемся, внимание!", притворно дернул многочис­ленными подбородками, будто все это время внима­тельно прислушивался к происходящему. Потом он густо покраснел и сделал вид, что ищет что-то пол скамейкой.

— Если у Министорума больше нет комментари­ев, — сухо сказал я, — мы можем продолжать. Инкви­зитор Мендереф?

— Благодарю вас, лорд главный инспектор, — веж­ливо откликнулся Мендереф, поднимаясь со скамьи.

Защитник поспешил удалиться, бросив Придда в одиночестве среди просторного пустого зала. Удвин был закован в цепи, но его прекрасная одежда, укра­шенная шнуровкой, судя по всему, причиняла ему больший дискомфорт, чем кандалы. Мендереф обо­шел вокруг высокого стола, приближаясь к подсуди­мому и медленно перелистывая страницы информационного планшета с делом.

Инквизитор приступал к перекрестному допросу.

Ласло Мендереф был сухощавым человеком, раз­менявшим первую сотню лет. Тщательно прилизан­ные тонкие каштановые волосы образовывали на его лбу острый треугольный выступ, а худое лицо имело землистый оттенок. Он носил простой длинный ба­лахон из коричневого бархата с синими вставками. Инсигния и эмблема Ордо Еретикус были закрепле­ны у него на груди. Как бы я ни относился к его радикальной философии, но не мог не восхититься его умением пугать подозреваемых. Когда-то он был самым умелым дознавателем в команде Сакарова. Его ловкие длинные пальцы отыскали нужное место на информационном планшете и замерли.

— Удвин Придд? — спросил Ласло.

Подсудимый кивнул.

— В сорок второй день триста восьмидесятого го­да сорок первого миллениума вы вызвали на дом нелицензированного апотекария из Клюда и приобрели у нее два фиала пуповиннои крови, пучок волос, сре­занных с головы казненного убийцы, и куклу, выре­занную из кости человеческого пальца, якобы приносящую удачу.

— Я этого не делал, сэр.

— Вот как?.. — дружелюбно произнес Мендереф. — Значит, я ошибаюсь.

Он обернулся и кивнул мне.

— Похоже, мы покончили с этим, лорд главный инспектор, — сказал он.

Ласло подождал, пока Придд вздохнет с облегче­нием, и снова резко развернулся к нему. Его мастер­ство и в самом деле было совершенным.

— Вы лжец, — бросил он. Придд отпрянул, снова встревожившись.

— С-сэр...

— Апотекарий была казнена арбитрами Эриаля зимой триста восемьдесят второго. Она вела подроб­ные отчеты обо всех заключенных ею сделках. Как я полагаю, она наивно рассчитывала, что сможет по­торговаться, если ее схватят. Там стоит ваше имя. Там же указан перечень ваших покупок. Желаете по­смотреть?

— Это фальшивка, сэр.

— Фальшивка... угу...

Мендереф медленно обошел ответчика. Придя пы­тался следить за ним взглядом, но не посмел повер­нуться. Когда Ласло оказался у него за спиной, Удвина начало трясти.

— Вы никогда не бывали в Клюде?

— Я иногда езжу туда, сэр.

— Иногда?

— Один или два раза в год.

— С какой целью?

—В Клюде есть продавец комбикорма, который...

— Да, есть. Аарн Вайзз. Мы говорили с ним. Хотя он и признал, что знаком с вами и вел с вами дела, но говорит, что не видел вас не только в триста вось­мидесятом, но и на следующий год тоже. В его бух­галтерской книге нет записей о том, что вы что-либо покупали у него в это время.

— Он заблуждается, сэр.

— Он? Или вы?

— Сэр...

— Придд ваш защитник уже отнял у нас слишком много времени, расхваливая — и преувеличивая — ва­ши многочисленные достоинства. Давайте не будем продолжать тратить время впустую. Нам известно, что вы посетили апотекария. Мы знаем, что вы приобре­ли. Вы поможете себе, только если станете сотрудничать с нами.

Придд задрожал.

— Я действительно делал эта покупки, сэр. Да, — произнес он тихим голосом.

— Повторите громче для суда, пожалуйста. Я ви­дел, что на вокс-рекордерах мерцали янтарные огонь­ки. Они не разбирают ваших слов. Понимаете, огонь­ки должны быть зелеными. Вот как сейчас, когда го­ворю я. Зеленый цвет означает, что они вас услышали.

— Сэр, я действительно совершал эти покупки!

Мендереф кивнул и снова заглянул в информа­ционный планшет.

— Два фиала пуповинной крови, пучок волос с головы казненного убийцы и куклу, вырезанную из кости человеческого пальца, якобы приносящую уда­чу. Вы говорите про эти покупки?

— Да, сэр...

— Зеленые огни, Придд, зеленые огни!

— Да, сэр!

Мендереф опустил планшет и снова встал перед Приддом.

— Не хотели бы вы объяснить зачем?

Придд посмотрел на него и с трудом сглотнул.

— Для стада.

— Стада?

— Моего племенного рогатого скота, сэр.

— Ваш рогатый скот попросил вас совершить эти покупки?

Кот и Вервеук засмеялись.

— Нет-нет, сэр... За два года до этого я приобрел пятьдесят голов племенного скота с фермы на юге Увеги. Корсиканские краснобоки. Вам знакома эта порода, сэр?

Мендереф оглянулся на нас и воздел взгляд к по­толку. Вервеук снова засмеялся.

— Я не разбираюсь в рогатом скоте, Придд.

— Это отличная порода, лучшая. Сертифициро­ванная Официо Агрокультура Администратума. Я на­деялся получить от них потомство и создать прибыль­ное стадо для своих угодий.

— Понятно. И что дальше?

— Они проболели всю зиму. Они не могли выно­сить потомство. Телята рождались мертвыми... жут­кие уродцы... Мне приходилось сжигать их. Я просил в Министоруме освятить стадо, но мне отказали. Мне говорили, что вся проблема в плохом уходе за скоти­ной. Я был в отчаянии. В это стадо, сэр, я вложил немало средств. И когда эта апотекарии сказала мне...

— Что сказала?

— Что это было влиянием варпа. Она сказала, что варп поразил корма и землю, каждое пастбище. Ска­зала, что я могу справиться с этой бедой, следуя ее советам.

— Она предложила вам воспользоваться народ­ными методами, варп-колдовством, чтобы исцелить ваш больной скот?

— Так и было.

— И вы решили, что это хорошая идея?

— Как я уже говорил, сэр, я был в отчаянии.

— Это мне понятно. Но не из-за рогатого скота, верно? Ведь ваша жена попросила совершить эти по­купки?

— Нет, сэр!

— Да, сэр! Ваша жена происходит из рода Самаргу, отчаянно желающего вернуть себе могущество и восстановить свое богатство!

— Д-да...

— Зеленый свет, Придд!

— Да!

Из материалов, прочитанных во время подготов­ки к проверке, я уже знал, что разоблачение Дома Самаргу и было топ большой игрой, ради которой мы прибыли на Дюрер. Справедливости ради на­до сказать, что именно Вервеук предложил начать с Придда, незначительного игрока, сообщника, и, вос­пользовавшись им в качестве рычага, вскрыть тай­ные замыслы благородного семейства. На основании полученных доказательств будет легче вывести древ­ний Дом на чистую воду.

Мендереф допрашивал Удвина более часа, и, ска­зать по правде, это был увлекательный спектакль. Когда колокол собора пробил полдень, Ласло бросил на меня едва заметный взгляд, намекая на то, что пока с Придда хватит. Перерыв, дающий ответчику возможность подумать и понервничать, поможет нам во время второго заседания.

— В заседании объявляется перерыв, — произнес я. — Судебные приставы, отведите обвиняемого в ка­меру. Мы соберемся снова спустя час, со звоном ко­локолов.

Я хотел есть, мое тело одеревенело. Обед помог бы мне отдохнуть, даже несмотря на то что мне при­дется терпеть присутствие Вервеука.

Бастиану Вервеуку исполнилось тридцать два стандартных года, а инквизиторский чин он получил лишь семь месяцев назад. Молодой человек среднего роста, с расчесанной на пробор копной тяжелых бе­локурых волос и слегка прищуренными серьезными глазами. Казалось, что его постоянно терзает какая-то страсть. Страсть и духовное томление, доходящее до экстаза.

Он обладал блестящим умом и, несомненно, хо­рошо послужил Леониду Осме в качестве дознавате­ля. Но теперь настал его час, и наглый амбициозный мальчишка пробивался наверх. Его перевели в штат Роркена для "дополнительного обучения": вероятно, Осма просто потерял терпение. Весьма похоже на Леонида, который так и остался тем же инквизито­ром, что досаждал мне пятьдесят лет назад. Только теперь он должен был унаследовать место Великого Магистра Инквизиции Геликанского субсектора, за­нимаемое Орсини. Великий Магистр Орсини уми­рал, и Осма был избран его преемником. Назначение было всего лишь вопросом времени.

Судя по слухам, Роркен также был при смерти. Вскоре у меня не останется друзей в высших эшело­нах Ордосов Геликана.

Болезнь Роркена привела ко мне Вервеука. Он был просто бременем, которое мне приходилось нес­ти. Его манеры, его томление, его яркая пылкость, его проклятые вопросы...

Я стоял в теплой ризнице собора, потягивая вино и закусывая пышным зерновым хлебом, копченой ры­бой и твердым жирным сыром, которые были произ­ведены там же, на Увеге. Я болтал с Расси, бледным и тихим опытным инквизитором из Ордо Маллеус, в последние годы ставшим мне верным другом, несмот­ря на его связи с назойливым Осмой.

— Как ты думаешь, Грегор, месяца хватит?

— На это, Поль? Два, может быть, три.

Он вздохнул, ковыряя вилкой в своей тарелке. Что­бы освободить руки, трость с серебряным набалдашни­ком он повесил на запястье за матерчатую петлю.

— А может, и шесть, если каждый из них приве­ дет с собой чертова защитника. Что скажешь?

Мы рассмеялись. Мимо нас прошел Кот. Инкви­зитор снова, наполнил свой бокал и кивнул нам.

— Не оглядывайтесь, — пробормотал Расси, — ваш фан-клуб уже здесь.

— Вот черт. Не бросайте меня с ним! — проши­пел я, но Расси уже удалился.

Вервеук скользнул ко мне, балансируя блюдом с чем-то мясным, всякими разносолами и вяленым жив­цом. Все это он явно не собирался есть.

— Думаю, дела идут хорошо! — начал Бастиан.

— О, очень хорошо.

— Конечно, у вас наверняка немалый опыт в про­ведении подобных заседаний, так что вы знаете боль­ше, чем я. Но разве вам не кажется, что это было хорошее начало?

— Да, хорошее начало.

— Придд — ключ, он откроет замок Дома Самаргу.

— В этом я уверен.

—А как действовал Мендереф! Это ведь что-то! Перекрестный допрос! Столь ловко, так продуманно. Как он сломал Придда!

— Я... кхм-м... меньшего и не ожидал.

— Но ведь это и в самом деле было нечто.

Я почувствовал, что должен что-то сказать.

— Ты выбрал Придда. В качестве первого обвиня­емого. Хорошо придумано, хорошо... хорошо. В лю­бом случае это было отличное решение.

Вервеук посмотрел на меня так, словно я был его единственной настоящей любовью и только что по­обещал ему сделать что-то очень значительное.

— Сэр, я крайне польщен. Я сделал только то, что посчитал наилучшим. В самом деле, сэр, когда я услышал это из ваших уст, мое сердце...

— Может, тушеной рыбки? — спросил я, предла­гая ему тарелку.

— Нет, спасибо, сэр.

— Очень хорошо, — сказал я, разламывая хлеб.— Хотя, как и в случае со многими прекрасными веща­ми в жизни, от этого быстро устаешь.

Намека он не понял. Наверное, чтобы он понял намек, им надо было зарядить крупнокалиберный болтер и выстрелить.

— Мне кажется, сэр, — продолжал он, отставляя нетронутую тарелку,— я могу многому у вас научить­ся. Люди моего ранга редко получают такую возможность.

— И почему бы это... — протянул я.

Он улыбнулся.

— Иногда мне думается, что я должен благода­рить опухоль, подточившую здоровье лорда Роркена, за то, что мне выпал этот шанс.

— А я чувствую, что должен ему как-нибудь от­платить, — пробормотал я.

— Такое случается крайне редко... То есть что­ бы, если позволите, старый инквизитор вроде вас... я имею в виду — опытный инквизитор, полевой агент, а не офисный работник... участвует в подобном про­цессе и сотрудничает с младшими служителями вроде меня. Лорд Роркен всегда ценил вас очень высоко... Мне хочется спросить вас о многом, очень многом. Я прочел обо всех ваших делах. Например, о заговоре Пи. Гло. Я изучил его досконально. И другие дела...

"Вот сейчас начнется", — подумал я. И оно началось.

— Демонхосты. И Квиксос. В этом... ох... столь многое вызывает интерес особенно у новичков, та­ких как я. Вы не могли бы рассказать о вашем лич­ном понимании этого дела? Возможно, не сейчас... позднее... мы могли бы пообедать вместе и погово­рить...

— Ну, может быть.

— Отчеты очень неполны... или, скорее, ограниче­ны. Мне очень хочется узнать, как вам удалось спра­виться с Профанити. И Черубаэлем.

Я ждал, что услышу это имя. Но все равно вздрог­нул.

Черубаэль. Это то, о чем все они спрашивали. Каждый без исключения новоиспеченный инквизи­тор, с которым мне доводилось встретиться. Это то, о чем все они хотели знать. Будь проклято их любопытство. С этим давно было покончено.

Черубаэль.

В течение ста пятидесяти лет демон +осаждал мне в снах, превращая их в кошмар. В течение полутора столетий он пребывал в моей голове — тень на гори­зонте рассудка, тихо копошащееся нечто в темных провалах моего сознания.

Я расправился с Черубаэлем. Победил его.

Но тем не менее неофиты продолжали спрашивать, заставляя меня снова пробуждать воспоминания.

Я никогда бы не сказал им правды. Да и мог ли?

— Сэр?

— Извини, Вервеук, я потерял нить разговора. Что ты говорил?

— Я спросил, это один из ваших людей?

Облаченный в длинный черный плащ, Годвин Фи-шиг, несмотря на годы, все еще выглядел внушитель­но. Он вошел в заднюю дверь ризницы и искал меня взглядом.

Вручив свою тарелку и бокал ошарашенному Вер-веуку, я направился к Годвину.

— Не ожидал увидеть тебя здесь, — прошептал я, отводя его в сторонку.

— Мне здесь и в самом деле не место, но ты еще скажешь мне "спасибо" за то, что я сюда ворвался.

— Что случилось?

— У нас отличная находка, Грегор. Тебе и за сот­ню веков не угадать, кого мы обнаружили.

— Фишиг, учитывая, что у нас нет миллиона лет, скажи мне сам.

— Туринг, — сказал он. — Мы нашли Туринга.

Месть, по моему мнению, не может служить ин­квизитору адекватным мотивом для действий. Конеч­но, я поклялся отплатить Турингу за смерть старого друга Мидаса Бетанкора, но все восемьдесят лет, ми­нувших со дня убийства Мидаса, мне приходилось заниматься более тяжелыми и неотложными делами. У меня просто не было возможности тратить месяцы, а то и годы на выслеживание Туринга. Однако он стоил этих усилий.

По крайней мере именно так лорд Роркен всегда говорил мне, когда я пытался поднять этот вопрос. Фэйд Туринг. Мелкая сошка в темном мире ереси, таящемся в пределах имперского общества. Ничто­жество, которое и самостоятельно достаточно бы­стро придет к своему концу. Не заслуживающее мо­его внимания. Не стоящее усилий.

И в самом деле, в течение долгого времени я счи­тал его мертвым. Мои агенты и осведомители держали меня в курсе всех его дел. И в самом начале 352.М41 я узнал, что он присоединился к всемирному братст­ву Хаоса, именуемому "Единство Сердец", или иногда "Звон Мировых Часов". Занимались они "стили­зованным" поклонением Кровавому Богу, в образе местного, племенного свиноподобного божества Эло-кит, или Йулквет, или Уулцет (в разных источниках указывались разные имена), и в течение нескольких месяцев терзали агрокультурную планету Хасарну. Священнослужитель их культа носил церемониаль­ные украшения с изображением забойщика свиней или мясника, который в давние времена путешество­вал между общинами Хасарны в конце каждой осени, забивая домашний скот, набравший к зиме достаточ­ный вес. Это старая традиция, совмещающая ритуаль­ное кровопускание со смертью календарного года, она распространена по всему Империуму. В доимперские времена на Терре тоже отмечался подобный праздник, называемый Хеллоуин, или канун Дня всех святых.

Лидером культа был Амель Санкс, Осквернитель Ликса, который скрывался от Инквизиции в тече­ние столетия и появился вновь, чтобы распростра­нять еретическую заразу. Санкс был известным ере­тиком, и как только была получена информация о его участии в этом культе, усилия Инквизиции по пресечению деятельности "Единства Сердец" воз­росли стократно. Ликвидационная бригада Адептус Сороритас, ведомая инквизитором Эделорном, унич­тожила преступников во время рейда на северную столицу Хасарны.

Впоследствии было обнаружено, что Санкс уже принес в жертву большую часть своих младших пос­ледователей во время ритуала, прерванного набегом Эделорна. Туринг оказался во втором эшелоне вер­ных помощников Амеля. Его тело было внесено в пе­речень ритуальных жертв.

Убийца Мидаса был мертв. Точнее говоря, так я думал до этого разговора в ризнице собора Эриаля.

— Ты в этом уверен?

Фишиг пожал плечами и с укором посмотрел на меня. Ему было неприятно, что я усомнился в его словах.

— Где он?

— А вот это тебе особенно понравится. Он здесь.

Все члены заседания уже заняли свои места к главном зале собора. Я вошел последним. Дом Са-маргу нанял агрессивного защитника, и тот уже изо всех сил старался доказать слабость обвинений, вы­двинутых на основании показаний Удвина Придда. Я ударил кулаком но столу и прервал его:

— Довольно! Слушания приостановлены!

Собратья инквизиторы оглянулись на меня.

— Что вы сказали? — спросил Мендереф.

— До последующего уведомления! — добавил я.

— Но... — начал было Кот.

— Грегор?.. — удивился Расси. — Что ты делаешь?

— Это очень необычно... — произнес Вервеук.

— Знаю! — рявкнул я ему прямо в лицо.

Он вздрогнул.

— Лорд главный инспектор, — явно нервничая, ад­вокат Самаргу приблизился к нашему столу, — могу ли я спросить, когда будут возобновлены слушания?

—Когда я буду готов, — прорычал я. — И когда я буду в настроении.