День радио. День выборов. Комический театр "Квартет И"

Комический театр "Квартет И"
"День радио"

Взгляд со страниц книги

"Мы ни о чем в своей жизни не жалеем. Разве только о том, что в 1993 году мы занялись театром, а не нефтью…"
Авторы пьесы "День Радио".
Из выступления на обсуждении пьесы "День Радио" после читки пьесы на общем собрании труппы театра "Квартет И" 23 января 2001 года.

"А после того, что сделали с Ходорковским, – вообще ни о чем не жалеем".
Те же авторы несколько позже.

ОТ авторов

"Почему вы начали писать пьесы?" – спросит любознательный читатель. А даже если и не спросит, мы ему все равно ответим.
Дело в том, что мы считаем, что современная пьеса должна составлять основу репертуара любого театра, желающего оставаться современным. При всем уважении к Шекспиру, Чехову и Островскому – они уже умерли. И современных пьес не пишут, потому что не чувствуют дыхания времени. Ну, и еще по некоторым причинам. А современных пьес, написанных ныне живущими авторами, практически нет. Даже тех, которые есть. К сожалению.
Поэтому мы – два артиста и один режиссер театра "Квартет И" – были вынуждены начать писать пьесы сами. И в этом смысле нам приятна историко-театроведческая параллель, которую мы сами придумали и теперь сами же ею наслаждаемся.
Мольер. Драматург, режиссер, актер, руководитель театра. Сам писал пьесы, сам их ставил и играл в них. И противопоставлял свое творчество официальному, общепринятому, театру – фальшивому, пафосному, неживому.
Короче, театр "Квартет И" – это такой коллективный Мольер. Вот.
Жаль, что этот тезис принадлежит нам, а не какому-нибудь умному и уважаемому театральному критику. Правда, ни одного из ныне действующих театральных критиков мы не считаем ни особо умным, ни таким уж уважаемым… во многом потому, что никому из них не принадлежит этот тезис.

Наверняка вы чувствуете, что это предисловие буквально пронизано самоиронией? Чувствуете? А зря, потому что никакой самоиронии тут нет, и все, что здесь написано, – правда. Ну, конечно, кроме запятой между словами "общепринятому" и "театру", которой там не должно быть, просто у одного из нас оказалась с собой лишняя запятая, ну, и что было с нею делать? Не карто- шку же ею чистить…
Короче, мы действительно так считаем.
И еще мы считаем… Помните историю, как Людовик XIV спросил Буало (поэт, критик, теоретик классицизма и официальный историограф царствования Людовика), кто из литераторов составит славу его правления? Буало ответил: "Мольер", чем немало удивил и раздражил короля – какой-то комедиограф, когда есть титаны – Корнель, Расин… Лафонтен, в конце концов. Но Буало от своего мнения не отказался. И, как мы сегодня знаем, был абсолютно прав.
Так вот, мы пока – первые в очереди на звание драматургов, максимально полно и объективно отразивших эпоху, в которую написаны наши пьесы.
И, кстати, за нами в очереди почти никто не стоит – мы оглядывались.
В общем, мы могли бы еще много такого написать, ибо нет ничего приятнее, чем рассказывать о себе… ну, конечно, кроме секса с любимой девушкой, лежания целый день на пляже, секса с еще не любимой, но симпатичной девушкой, выпивания рюмки холодной водки под горячий борщ, секса сразу с двумя девушками, просмотра финала Лиги чемпионов, секса с… В общем, мы пошли все это делать, а вы тут сидите и читайте наши пьесы, как дураки. Мы-то их уже читали… вернее, писали.

С любовью к себе
ваш Мольер… ой, простите…
ваш Квартет

Кабинет программного директора. В импровизированной летучке принимают участие все, кого Ане удалось собрать – Леша, Слава, Максим, Камиль, Саша. Во главе стола мрачно стоит Михаил.

МИХАИЛ. Значит так, пока понимаю одно – марафон мы не отменяем. Мы его просто не можем отменить. Это идея не моя, а… (кивок наверх) самого. Кстати, он нами недоволен. Три дня назад он со мной очень жестко разговаривал, дал понять, что если мы и это завалим, нас всех уволят. Подчеркиваю – не меня одного, а поменяют всю команду. Короче, нам нужна новая тема.

САША (вскакивает). Миша, ты же знаешь, ты можешь быть в нас уверен, мы все здесь… мы все здесь за тебя… понимаешь, вот, каждый… (Под Мишиным взглядом сам замолчал и сел).

МИХАИЛ. Спасибо, Саш, очень вовремя.

ЛЕША (ехидно). Миш, ты зря его остановил. Это же правда, мы тут все за тебя. Но Саша, он за тебя – за тебя. Он затебее, чем мы все тут вместе взятые…

МИХАИЛ (резко повернулся к Леше). Хорошо, что ты о себе напомнил. Никогда – слышишь меня? – никогда больше не произноси в прямом эфире слово (без звука) "…к" и слово "…ня".

ЛЕША. Но если он на самом деле полный "…к" и несет такую "…ню"?! Ты ко мне придираешься.

МАКСИМ (невозмутимо хрустит печеньем). Да не придирается он к тебе. Просто ты ему нравишься.

МИХАИЛ. Так, тема, тема!
И, расхаживая в стороне от стола, ждет, когда мелькнет что-то, похожее на тему.

ЛЕША (неприязненно смотрит на Максима). Пожалуйста! Марафон в поддержку людей, страдающих от лишнего веса.

МАКСИМ (даже не счел нужным реагировать). Ага, чтобы они, наконец, перестали от этого страдать и начали получать удовольствие.

САША (вносит свой вклад в общее дело). Марафон в пользу неизлечимо больных… только, чем они могут быть больны?
(подсказывает шепотом). Перхотью.

САША (радостно вскакивает). Да, вот, перхотью!… Что? Да ты!… Миш, ну, что они?
…
Михаил делает Славе жест – мол, не надо, нет сейчас времени. И ждет тему.

ЛЕША. День защиты детей младше 4-х лет.

СЛАВА. От кого?

МАКСИМ. От детей старше 4-х лет.

ЛЕША. День… изобретения чего-нибудь… плавленого сырка! Бред.

МАКСИМ (издевается). А мне понравилось. По-моему, великолепная тема.

ЛЕША (злобно). Я, по крайней мере, хоть что-то предлагаю!

АНЯ (входит). А вот по астрологическому календарю сегодня Уран находится в пятом доме…

СЛАВА. И почему это должно быть интересно жителям других домов? Четвертого и шестого, например?

АНЯ (возмутилась). Это астрологический термин!…

МИХАИЛ (сдерживаясь). Аня, я десять минут назад просил кофе! Аня посмотрела ему в глаза и, испуганная, вышла.

КАМИЛЬ. О, я придумал! День открытых дверей в Бутырском изоляторе! Маленькая пауза, в течение которой все молча смотрят на Камиля.

КАМИЛЬ (слегка стушевался). Что, нет? Просто у меня там дядя сидит, давно не виделись…
(вертит в руках перекидной календарь). Вот – сто пятьдесят лет со дня открытия Суэцкого канала.

ЛЕША. А кто его открыл?

МАКСИМ (иронизирует). Суэц, наверное.

САША (радостно вскакивает). Так вот же! Ну, все ясно – интервью с Суэцем, впечатления людей, которые первыми проплыли по этому каналу…

>ЛЕША>. Саша, сто пятьдесят лет! Они все уже умерли. Саша растерянно садится на заботливо подложенный Максимом перочинный ножик, только что украденный со стола Михаила. Когда Саша с криком вскакивает, а Михаил разворачивается и смотрит на Максима, тот понимает, что пора и ему что-то предложить.

МАКСИМ. Всемирный день воздержания.

АНЯ (входит с чашкой кофе). От чего?

МАКСИМ. Ну, как, от чего? От всяких там излишеств нехороших…

АНЯ. А что, хорошо!… (увидев Мишин взгляд) …или плохо?
(Не дожидаясь ответа, выскальзывает из кабинета).

МИХАИЛ (Максиму, с трудом сдерживаясь). Так, теперь ты. Не шелести все время фольгой в эфире, понял? Это слышно. Меня достал твой шоколад. На спонсорском договоре на 50 тысяч – твои шоколадные отпечатки пальцев.

МАКСИМ. Ну и что? Вот после Лешки микрофон всегда в помаде, но я же молчу.

ЛЕША (подскочил). Ты что, совсем дурак?! Миш, скажи ему, что это неправда!

МИХАИЛ. Это неправда.

КАМИЛЬ. Миша, это правда!
Вспыхивает скандал, Леша орет на Камиля, Максим пожимает Камилю руку, Саша пытается навести порядок, чем еще больше увеличивает общую неразбериху.

МИХАИЛ. Тихо! Так, Максим, все, встаешь, идешь в студию и начинаешь марафон.

МАКСИМ. Что значит "начинаешь"? Тему мне дайте, я пойду.

МИХАИЛ. А тему тебе принесут через две минуты.

МАКСИМ. Не, ты что, серьезно – в эфир без темы? (Обводит всех взглядом, все старательно от этого взгляда уворачиваются). То есть вот так, да? Ну, все, это шок. Через три года язва… это как минимум, больничная палата, утка, некрасивая медсестра. И мне присваивают первую группу инвалидности – в торжественной обстановке. Спасибо всем! (Бубня эти и другие глупости, уходит).

МИХАИЛ. Посмотрите последние новости из агентств. Может быть, за последние 15 минут случилось что-нибудь плохое. Это было бы хорошо.

САША (читает). В Японском море потерял управление плавучий зоопарк, шедший на гастроли в Японию.

МИХАИЛ (с надеждой). Сколько народу?

САША. Семь. И одиннадцать человек животных.

МИХАИЛ (расстроился). Мало. Поломка хоть серьезная?

САША (читает). На устранен/ие неисправности понадобится часов пять-шесть.

МИХАИЛ. Не годится. Дальше. (читает). Пожар на спичечной фабрике в Балабаново.

МИХАИЛ. Отлично. Жертвы есть?

СЛАВА. Нет. Пока просто горит.

МИХАИЛ. Ждем. Дальше.

КАМИЛЬ. Вот: "Пингвины-извращенцы снова терроризируют Палестину…"

ЛЕША. Где ты это взял? Положи, это мы со Славой писали… В этот момент Михаил отчетливо понимает, что времени на размышления больше нет.

МИХАИЛ. Стоп! Сколько, ты сказал, там животных?

САША. Одиннадцать.

МИХАИЛ. Мало, мало… А если… (забрезжила какая-то мысль) если это будет большой плавучий цирк? И животных там будет больше…

САША (делает смелое предположение). Двенадцать!

МИХАИЛ. Саша, значительно больше!

САША (неуверенно). Тринадцать?…

МИХАИЛ. Сто!

СЛАВА. Все равно, что там за животные – какие-нибудь волки, медведи, максимум, тигры.

ЛЕША (тоже что-то почувствовал). А если мы скажем, что это не цирк, а зоопарк?

МИХАИЛ (подхватывает). А почему зоопарк?

ЛЕША. В зоопарке могут быть не простые животные, а редкие. (пытается понять, что же они придумали). Ага, уникальные, существующие только в единственном экземпляре. И все равно что?

ЛЕША. И они все на этом корабле. Такой Ноев ковчег. Их повезли показывать в Японию…

МИХАИЛ. …по дороге возникла неисправность, корабль начинает тонуть…

ЛЕША. …и все животные могут погибнуть.

МИХАИЛ. А мне нравится. Мир на грани зоокатастрофы! Мы теряем 100 лучших представителей животного мира. Ну что, я в панике. Кто-то хочет что-то сказать?

КАМИЛЬ (дождался своего часа). Миша, я хочу сказать. Я тут олова купил на свои деньги – микрофоны паять. Три такие штуки (показывает). Так одну у меня прямо со стола сперли…

МИХАИЛ. Камиль, сядь! Я спрашиваю, по существу кто-то хочет сказать?

СЛАВА. Миш, не по существу, но…
Открывается дверь, входит Аня и дает Михаилу на подпись какие-то бумаги. А Слава резко замолкает и начинает делать ему какие-то знаки.

МИХАИЛ (изумленно смотрит на Славу). Слава, что с тобой?
Слава молчит и продолжает свою жестикуляцию, стараясь, чтобы Аня ее не заметила. Михаил не выдерживает.

МИХАИЛ. Так, что ты хочешь? Что ты мне рожи корчишь?

СЛАВА (обиделся). Ты просил незаметно напомнить, что у Ани день рождения. Напоминаю. Не заметно?

МИХАИЛ. А-а… да?… а я помню! Аня, я тебя поздравляю… мы тебя все поздравляем.

ВСЕ. Аня, поздравляем, поздравляем!

АНЯ. Ребята, а у меня для вас сюрприз – я испекла пирожки. Сейчас принесу.

ВСЕ. Не надо, не надо!

АНЯ. Да нет, они вкусные. Не как в прошлый раз.

МИХАИЛ. Все равно не надо. (Обводит всех взглядом). Ну что, думаете, пройдет? (Все молча отводят взгляд). А я вам так скажу – должно пройти. Выбора-то у нас с вами нет!