Лейна

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Человек предполагает, а Бог располагает.
Фома Кемпийский

Конец рабочего дня, пятница, тринадцатое октября. На редкость поганый день. Я ехала в метро, извернувшись, как бутылка Кляйна, и придя к временному консенсусу с со­седями. Толстая агрессивная тетка, активно работая локтями, пробивалась к выходу за моей спиной. Энергичные те­лодвижения неспокойной соседки отвлекли от раздумий. Тихо вздохнув, я прогнулась в тщетной попытке убраться с ее пути. Мысли были невеселые. Наша маленькая контора прогорала, не выдерживая конкуренции с более крупными компаниями. Похоже, надо искать работу... Вагон резко кач­нуло перед остановкой, и я подготовилась к выходу. Толпа народа медленно вытекала из дверей и мелкими шажками передвигалась к переходу на Кольцевую. Задумавшись о де­вичьем, я бессознательно двигалась в общем ритме, слегка покачиваясь. Резкий удар в бок был совершенной неожи­данностью, все, что я успела — повернуть голову и увидеть приближение грязного рельса к голове... Последняя глупая мысль — о том, как жаль пачкать новый пуховик... потом были только боль и темнота...

Свет... Я чувствовала, как под веки просачивается свет. Мне хорошо и тепло... "Странно, — шевельнулась ленивая мысль, — никогда не думала, что в Москве может так пахнуть летним лугом..." Попыталась повернуть голову, и она тут же взорвалась невыносимой болью.

Лейна

Когда очнулась снова, приближался вечер. Странное ощущение, как будто я плыву, удивительно гармонировало с легким поскрипыванием и необыкновенно ярким запахом свежескошенного сена. С тихим стоном повернув голову, я осторожно приоткрыла глаза. На мгновение меня запол­нила блаженная истома: я лежала на телеге с сеном, мимо медленно проплывали небольшой разнотравный луг и по­лоска леса. В следующую секунду откуда-то изнутри под­нялась ледяная волна, заставив сердце пропустить удар... ЛЕТНИЙ ЛУГ?! В СЕРЕДИНЕ ОКТЯБРЯ?! Я сошла с ума... Моментально проснулось последнее воспоминание: метро, толчок, удар... и как подтверждение — дикая головная боль. Рука нащупала шишку величиной с половинку лимона. Осторожно скосив глаза, с отвращением рассмотрела на новой куртке масляное пятно... Ну хоть на черном не слиш­ком заметно... Слабенькое, конечно, утешение! М-да, по­хоже, я заработала сотрясение мозга. "Было бы что сотря­сать", — ехидно отозвался внутренний голос. А-а-а... вот и ты проснулся, заноза.

Я облизала сухие губы и стала медленно поворачивать голову в сторону возницы. Солнце светило в лицо. Судя по его положению, было около восьми вечера. Все, что смогла понять: мы едем куда-то в направлении клонящегося к закату солнца. Щуря глаза, я попыталась разглядеть тем­ный силуэт возницы. Пожалуй, стоит подать голос... Из пересохшего горла вырвался каркающий хрип. Мужик под­скочил. "Да-а...— успел прокомментировать внутренний го­лос— С твоими вокальными данными только и знакоми­ться". Возница повернулся ко мне лицом, делая странные круги перед грудью левой рукой, сжимая поводья в правой. Блин, похоже, повезло нарваться на какого-то сектанта. Вряд ли он объяснит, что происходит, где мы и почему сейчас лето,— с неудовольствием подумала я, рассматривая бородатого мужчину лет сорока пяти, в льняной рубашке с косым воротом. Почему-то страха перед ним совершенно не было, хотя, по идее, я находилась в довольно беспо­мощном положении. А вот нежданный знакомый рассмат­ривал меня с явной боязнью и недоверием.

— Ташерон тха ке? — осторожно поинтересовался он гулким басом.

— Ни черта не понимаю...— вежливо отозвалась я хриплым шепотом.

Мужик хмыкнул, недоверчиво покосился на грустную меня и протянул пузатую фляжку с водой. ВОДА! Я сделала резкое хватательное движение, от которого заныла много­страдальная головушка, и присосалась к горлышку баклаж­ки, как оголодавший вампир к шее жертвы. Втянув в себя последние капли, посмотрела на своего бородатого ангела с искренней признательностью:

— Спасибо! — О! И голос почти нормальный.

— Дане... Тхат рин? Ташерон тха ке? — усмехнулся мой спаситель, снова проявив любопытство.

— Все равно не понимаю... А куда ты меня везешь, Су­санин?

— Ту-мар,— по слогам прогудел возница и для убедите­льности постучал себя по широкой груди, поразительно на­ поминая в этот момент самца орангутанга в брачный период.

— Елена, можно просто Лена... Ле-на,— так же четко представилась я, наметив подбородком кивок.

— Элина... Ли-на...

Я поморщилась: еще в школе англичанка переделала меня в Лину, что дико раздражало.

— Нет, ЛЕ-на.— Я по слогам повторила свое имя, делая ударение на Е.

— Лейна,— уверенно заявил этот тип, кивнул сам себе, повернулся и слегка хлестнул едва плетущуюся лошадь вожжами.

"Да хоть горшком назови..." — с внезапным равнодушием подумала я.

Не знаю, что успокоило возницу, но страха в его глазах больше не было. Расслабленно откинувшись на сено, я задумалась. Попробуем просуммировать факты, взяв за осно­ву, что я нормальна и вполне вменяема (ну насколько это вообще для меня возможно). Итак, сейчас лето, по моим прикидкам где-то начало—середина июля (кстати, надо снять пуховик, пока окончательно не сварилась), вокруг ни ма­лейших признаков асфальта, с возницей мы явно друг друга не понимаем... что-то еще смущало... ах, да,— в небе не было ни одного следа от самолета... "Ой, а давай не будем спешить с выводами,— противно проныло мое второе "я",— Примерещатся еще всякие параллельные миры, а потом отхаживай тебя у психоаналитиков за недетские денежки. Мало ли в какую глухомань повезло попасть? Доберемся до ближайшего города, села, деревни — нужное подчерк­нуть,— тогда и будем думать". Я мысленно фыркнула, но спорить не стала. Навалилась усталость и моментально, сто­ило только прикрыть глаза, утащила в страну снов.

Проснулась я оттого, что телега рывком остановилась. Мои глаза восторженно всматривались в дивное небо, усыпанное чистыми яркими звездами... которые складывались в совершенно незнакомые созвездия. Что-что, а созвездия обоих полушарий были мне хорошо знакомы. "Вот ТЕПЕРЬ можешь паниковать",— со странным спокойствием отозвал­ся на мое пробуждение внутренний голос. "Ага... Уже на­чинаю..." — тупо подумала я в ответ.

Тенью, закрывая звездное небо, склонился мой компа­ньон по дороге, как там его... а, Тумар... и тихонько потряс за плечо.

— Лейна, лае дар.— И махнул рукой, показывая, что пора подниматься.

Кряхтя, как древняя старуха, я медленно приняла вер­тикальное положение, сползая с телеги. Хмыкнув в бороду, Тумар подставил мне плечо... и оказался ниже меня почти на полголовы, что здорово удивило нас обоих. Слегка по­качиваясь и опираясь на спутника, я шла в сторону крыльца низкого деревянного домика, стоящего на отшибе неболь­шой спящей деревушки. Голова была совершенно пуста. Я не хотела верить увиденному, отстраненно надеясь просну­ться в любой момент на больничной койке.

Дверь распахнулась. На пороге показалась невысокая по­жилая женщина, с удивительно уверенными для своего воз­раста движениями. Она повелительно махнула нам рукой. Тумар молча втащил мою полудохлую тушку в сени и уложил на странное подобие кровати, застланное шкурами. Надо мной склонилось строгое женское лицо. Хозяйка дома, мягко улыбнувшись, погладила по щеке сухой теплой ладонью и что-то тихо прошептала. Глаза закрылись сами собой. Как ушел Тумар, я не заметила.