Очень любовный роман. Диана, Дьявол и Судьба

Портрет Дианы

Диана Дятлова-Давыдова вошла в темный пыльный подъезд своей двадцатичетырехэтажки. То есть не своей, конечно, ведь девушка просто снимала там квартиру на последнем этаже, близко к звездам... Вечерами Диана смотрела из окна на городские пейзажи, расцвеченные закатными всполохами, и мечтала о южных островах и теплых морях.

...Вот она, Диана, прикрытая лишь условными треугольничками и безусловными ниточками стильного купальника, входит в ласковую, кишащую экзотическими рыбами воду, и долго шагает по мелководью, сопровождаемая восхищенными взглядами загорелых, мускулистых мужчин, а потом прыгает, изящно вздымая фонтанчики пены и скрывается в волне, недоступная и загадочная, как русалка.

...Вот она нежится в шезлонге на веранде отеля, одетая в белое вечернее платье, с бриллиантами на шее, завернувшись в теплый клетчатый плед, не ради того, чтобы уберечься от холодного ветра, а лишь чтобы спастись от многочисленных ухажеров, внезапно появившихся во время отдыха. Она пьет мохито и томно поправляет выбившуюся из прически прядь длинными пальцами с хищными ногтями, покрытыми идеальным маникюром.

...А вот Диана растянулась на шелковых простынях, подставив обнаженное тело умелым, сильным рукам вышколенных темнокожих массажисток, настоящих волшебниц, радостно дарящих наслаждение, не требуя взамен ничего, кроме щедрых чаевых.

...А вот...

Споткнувшись и охнув, девушка вдруг оказалась в гадком московском подъезде, вдали от настоящей достойной жизни и настоящего солнца.

Увы...

Это был типовой московский дом в спальном районе, серый от пыли снаружи и внутри, пропахший серыми же кошками и хлоркой. Электрическая лампочка возле лифта перегорела или была похищена лет пять назад, и никто ее не заменил, не вкрутил обратно... Эх! До чего неприятно. Соседи – сплошь проходимцы и гастарбайтеры, только и умеют, что все вокруг портить. И бесполезно даже заговаривать с ними о лампочке, можно нарваться на самцовую грубость. А так хочется поселиться в красивом новом кондоминимуме в престижном районе столицы, с респектабельной публикой вокруг, с теми, кто сможет оценить Дианино очарование!

Девушка вздохнула, облизав пересохшие от расстройства губы, медленно, будто сомневаясь в необходимости этого действия, подошла к лифту, а потом машинально достала зеркальце – подарок школьной подруги на пятнадцатилетие - и осторожно заглянула в него.

То, что она там увидела, ей, в общем, понравилось. Диана не считала себя красавицей, но свято верила в свою симпатичность и привлекательность для лиц противоположного пола. Огромные зеленые глаза, окруженные длинными золотистыми ресницами с загнутыми кончиками, маленький, слегка вздернутый носик с аристократическими, будто вырезанными рукой известного художника, ноздрями, редкой формы – почти сердечко! - пухлые губы, такие яркие, что для них не требовалось ни капли помады, чудесный цвет лица - слегка бледноватый, а-ля слоновая кость из бабушкиного сундука, не модный в наши дни, но пленительный. Диана опустила зеркальце чуть ниже, чтобы полюбоваться своей лебединой шеей и точеной фигуркой, скрытой скучным деловым костюмом ненавистного серого цвета. Где-то там, под грубым сукном пиджака скрываются большие тяжелые груди, юбка прячет в своих недрах по-юношески соблазнительные женские ягодицы, а на границе, где встречаются эти два предмета одежды, притаилась идеально тонкая талия, почти как у Скарлет О'Хары. Да, Диана могла гордиться своими формами, классические девяносто-шестьдесят-девяносто (плюс-минус-плюс), только рост слегка хромал – вырасти больше ста шестидесяти четырех сантиметров девушка так и не смогла, как ни старалась.

Диана вздохнула при виде своих пышных волос, таких пленительных, если их рассыпать по плечам блистающей таинственной волной восточного шелка, но сейчас собранных в скромный пучок. Ярко-рыжие! От природы, ни разу еще этой осенней гривы не коснулась краска: Диане это казалось святотатством. Да еще и кудрявые! Из-за этого многие мужчины считают ее легкомысленной и стервозной. А ведь Диана - еще девственница в свои тридцать два, что ужасает многих ее подруг и отпугивает тех кавалеров, которые не побоялись встречаться с рыжеволосой бестией под личиной скромной Помощницы Президента компании.

Как это получилось? Как могла такая привлекательная и веселая на вид москвичка не расстаться со своим главным в жизни сокровищем?

Нет, виной тому были не религиозные убеждения Дианы, как могли подумать многие. Диана верила в Бога, но довольно вяло. Изредка ходила в церковь, ради диеты соблюдала посты, но не считала, что девство является необоримым достоинством настоящей христианки.

Не было у Дианы и никаких медицинских противопоказаний, вроде тяжелой неизлечимой боязни мужчин, несводимых с лица прыщей или золотистого стафилококка... Нет, за исключением склонности к мигреням и гастрита – следствий тяжелого и не слишком приятного офисного рабства последних десяти лет – девушка была совершенно здорова.

Ее целомудренность объяснялось банальнее некуда.

У нее никогда не было времени на мужчин. Диана рано стала взрослой. В семнадцать лет, едва поступив в институт, она потеряла сначала отца, а потом, около сорока четырех дней спустя, и мать. И если отец умер в связи с трагическим несчастным случаем, о котором Диана не любила вспоминать, то сердце матери просто не выдержало навалившегося на нее горя и разорвалось, предпочтя выразить вдовью скорбь именно таким образом.

Диана, старшая из оставшихся без родителей пяти детей, в одночасье стала главой семьи, превратившись из юной девушки, заламывающей руки, свежеиспеченной студентки филологического факультета, в жесткую жилистую русскую бабу, которая волочет на себе дом и четверых малышей, хотя и не лишена некоторой соблазнительности в связи с по-новому жесткими линиями силуэта. Смех, ранее дружно звучавший в дружном доме Дятловый-Давыдовых, дружно же смолк, сменившись упрямым посапыванием желающих поскорее встать на ноги сирот.

Диана старалась вовсю, став детям и матерью, и отцом.

Девушка не бросила ВУЗ, просто перевелась на вечернее отделение, а потом пошла работать лифтером днем и ночным курьером ночью, чтобы прокормить младшеньких. В свободное от работ время Диана играла на фортепьяно в кабаках, став единственной девушкой-лабухом в своем районе, а также синхронно переводила с любимейшего итальянского порно-фильмы.

На иное порно в ее жизни времени не находилось, да и желания не возникало, потому что окружающие мужчины показывали себя бесчувственными свиньями, а не благородными рыцарями, как полагалось.

Когда актер, озвучивавший вместе с Дианой один из фильмов, пригласил ее на свидание, девушка из-за отсутствия времени привела его к себе домой «на пироги» и познакомила с братьями и сестрой-первоклассницей.

После этого шокированный кавалер не допил чай, и исчез из жизни Дятловых-Давыдовых, и даже порноиндустрию решил оставить. Диана вздохнула и почти разочаровалась в мужчинах. Через два года за ней пытался ухаживать один робкий аспирант-очкарик с родного филологического, но и он не осилил чаепития с Димой, Дашей, Денисом и Данилой. Сказал:

- Прости, родная, но я не прокормлю эту ораву. Я должен диссертацию писать!

И напрасно Диана, рыдая, уверяла его, что сама в состоянии содержать четверых детей, один из которых к тому времени уже женился и сам готовился стать отцом. Очкарик ушел из жизни Дианы и из аспирантуры.