Утопленная книга. Размышления Бахауддина, отца Руми, о небесном и земном

СИНИЙ ПЛАЩ

Покажи истинный путь (Коран 1:6).
Мне было дано отведать то, что дивно на вкус. Подобно молоку, отворяющемуся в груди, открываются врата. Я облечен в синий плащ, сотканный из шести направлений, с изображениями, плавно текущими по одеянию: тысяча разнообразных цветов, желтый жасмин, дикий ирис. Зеленые тропки сада, прекрасные лица на улице, я состою из этой красоты – эфирная эссенция, розовое масло, смолистый бальзам, жизненная сущность, я – мыслящий сок цветов.

ОДИН ИЗ ПУТЕЙ, КОИМИ ВКУШАЕТ БОГ

В середине молитвы мне пришли на ум гурии Рая. Говорят, они наполовину из камфары, наполовину из шафрана, волосы – чистый мускус.
Я вспомнил поговорку о том, чью голову пропитал стыд, а ноги увязли в праведности. И я перебрал в уме свойства Бога: сострадание, великодушие, изящное коварство, просвещающая мудрость, милосердие, красота. Я был благодарен за то, что знаю вкус некоторых из этих свойств – в меру своей вместимости и даже чуть более того.
Я вижу длинный стол, застеленный скатертью. На нем – силы, свойства и создания, семь звезд, от которых исходит наше здешнее блаженство. Даже при моей неосознанности Бог входит в мое желание и душу вкусом этих свойств.
Я ощущаю, что становлюсь одним из способов, коими вкушает Бог.

СОН О ДЕРЕВЕ

Сидел, размышляя, что же мне делать, как вдруг получил такое откровение: "Открой свое сердце. Ощути близость к Богу. Смотри в себя. Направь сознание туда".
Подумалось: есть Бог, и есть я – две отдельные субстанции. Бог – слепящее таинство, я – снадобье из смеси смерти и горечи, которые необходимо выстрадать, чтобы достичь Бога.
Подобные мысли навевают на меня дремоту. Во сне я превращаюсь в дерево, погруженное в ночное безмолвие и укорененное в небытии. Когда я просыпаюсь, дерево протягивает ветви и листья вперед. Возвращается способность видеть, двигаться. Пробуждается ощущение сердца – словно множество цветов распускается на ветвях. Молитва расцветает и приносит плод, а небытие – вкус слов у меня во рту.

БЛАГОУХАНИЕ НЕЗРИМОГО ЦВЕТКА

Я вижу сущность бытия в том, чтобы жить – это как вода, текущая сюда из незримого, затем обратно. Мои чувства знают: они – из ниоткуда и уйдут в никуда.
Мне ведом один шаг: из бытия в ничто и из небытия сюда. Глубоко вникая в свои чувства, я открываю в них путь к Богу и цель жизни.
Взгляни на этот удивительный цветок – Его нельзя узреть.
И всё же
Его благоухания не скрыть.
Бог – незримый цветок. Любовь – аромат цветка, и он ощутим повсюду.

НОЧНОЕ БДЕНИЕ

Тьма была дана как ночная рубашка, для сна (25:47). Помни, как люди обрели плоть и кровь из воды и праха и густых смол, растопленных на огне для создания костей. Затем душа, божественный свет, вдуновением вошла в человеческую оболочку. А теперь наше дело – помочь собственным телам стать чистым светом. Может показаться, что этого не происходит. Но в коконе шелкопряда каждая частица слизи, выделенная червем, обращается в шелк. Когда мы вбираем свет, каждая наша частица обращается в шелк.
Мы сделали ночь тьмой, но во мраке рождается заря. Точно также твой могильный холм процветет воскресением. Суфии и идущие по пути сердца пользуются тьмой, чтобы уходить в себя. Во время ночного бдения вся вселенная принадлежит им (40:16). И цари, и султаны, и их мудрые советники спят; все о...остаются без работы – кроме немногих бодрствующих и божественного присутствия.

ПРИЗЫВ К НАСЛАЖДЕНИЮ

Призыв к молитве приходит к нам извне. Он доносится с улицы. Другие призывы приходят изнутри - животные энергии, различные желания, и даже наше тяготение к чистоте ангелов. Я замечаю, что каждая часть моего тела и сознание готовы воспринять любое из этих влечений. У меня их больше чем достаточно, потому что я прошу о большем. Они приходят как дары. Когда чувственное влечение удовлетворено, все мое тело ощущает довольство и покой. Взгляд на красивую женщину дарует огромное наслаждение. Почему люди приходят от этого в смущение? Ведь все, что им надо сделать – это жить в любви присутствия. Я верен этому – и путь удовольствия и удовлетворения был открыт мне. Существует много путей. И одни совершенно не похожи на другие. Мой – предназначен именно для меня, и он дарует неописуемое блаженство. Мир, которым я вижу, даже более прекрасен и приятен, чем видимое, обычно воспринимаемое как данность. Многие хотят быть как я, у меня же нет желания быть как они. Это доказывает только то, что моя жизнь отличается тонкостью. А Бог знает лучше.

ОПИСЫВАЯ ВКУС

Кто-то спросил меня: что это за знание, о котором я говорю, и как ощутить любовь, о которой я упоминаю. Я в ответ: если ты не знаешь – что мне сказать? А если знаешь – что мне сказать?

ЦАРЬ В ПОЛУСНЕ

Я пробуждаюсь от сна в тебе. Я поворачиваюсь и обнимаю тебя – так царь, задремав, думает, что он один, затем ощущает, что рядом в постели невеста, слышит запах ее волос – и вспоминает о своей спутнице.
Постепенно пробуждаясь, он начинает разговор. Так и я пробуждаюсь в тебе - блаженство, тихая беседа, прелесть часов уединенных прогулок. Я приближаюсь все ближе и ближе. Когда мои слуги спросят обо мне, скажи им, что я рядом (2:186).
Мне вспоминается Моисей, теряющий сознание в присутствии, лицо Иисуса, тайны, открытые святым, твердое стояние Мухаммада, любящие, когда они сливаются воедино в своих песнях, и я знаю, что мне даны эти стопы, чтобы пройти свое изумление – ведь это ты дал мне их!

МОШКИ

Прочитал начало дивной суры, "Ищу убежища у Господа рассвета" (113:1) – и захотелось оплакать турка, который, работая, честит меня целый день напролет. Вот тьма, порождающая вражду (113:3). Пустой, ничего не сознающий чистильщик выгребных ям, пьяный бедолага, упорно не желающий искать убежища ни в одном из светов, сотворенных Господом. Меня пугают его безрассудные призывы и склонности.
В чистом океане света занимающейся зари мы можем встретить крокодила или тюленя, столь же дружелюбных, как домашняя собачка. Мы можем найти жемчуг, либо пустую раковину. Оба случая возможны, когда возгорается или угасает день.
Кто-то задает вопрос: "Отчего Бог указывает то один путь к благоденствию, то другой?" Мой ответ: "Нам не дано знать и даже касаться этого. Знаем только, что таков путь, по которому мы движемся со словами “вся хвала Господу”. Вот предел нашего предвидения".
События и их причины становятся ясны, если им так назначено. Днем стадо разбредается по полю, а вечером собирается вместе. Как мошки в своих случайных и целеустремленных полетах возвращаются к гнезду, устроенному на воде, так и тебя, и меня увлекает путь возвращения.

ЗА ПРЕДЕЛАМИ ПОИСКА НАСЛАЖДЕНИЯ

В каком бы состоянии ты не был – помни, что ты в присутствии. В предвкушении наслаждения - особенно в этом состоянии – я обнаружил, что нет большего блаженства, чем соединение любовного пыла с легким прикосновением. Что может быть слаще этого? Когда ты охвачен экстазом, вспоминай того, кто дал тебе эти услаждающие формы и влечения. Даже в припадке безумия помни, вспоминая о том, как сила землетрясения низвергает гóры и раскалывает каменные стены. Позволь этой глубинной энергии превозмочь твой припадок.
Когда тебя пугает некто, имеющий власть, и ущемляющий тебя - в этих страхах, точно так же, как при полном простирании во время молитвы – вкушай присутствие.
Любезная нам детская непосредственность исходит из суматошной путаницы в желаниях ребенка, так и беспорядочно развешанная на стенах чеканка и каллиграфия украшают наше жилище. В нашей любви и вожделении плоти – в их качественном оттенке – мы прославляем источение света в образы.

ДРУЖБА ПРИВНОСИТ КРАСОТУ В ТВОЮ ЖИЗНЬ

Именно глубина и трепетность дружбы привносит красоту в твою жизнь. Дружба, как почва, в которую ты сажаешь дерево своего существа - это плодородная основа твоего процветания. Дружба непрерывно созидает жизненную силу вокруг и в тебе самом. Друг может быть птицей, или кошкой, или умирающим больным. Но если дружба сильна, она будет очищать круг твоей жизни - как капля крови пророка очищает землю, на которую падает.
Подлинные друзья жертвуют здоровьем и репутацией, всем - друг для друга. На вопрос: "Почему?" - они отвечают: "Жаль, я не могу отдать больше, ведь это все, что у меня есть". Абу Бакр и другие сподвижники Мухаммада жили, понимая дружбу именно так.

ДОЧЬ СУДЬИ ШАРАФА И Я ОДНАЖДЫ УТРОМ

Я подумал: каковы будут гурии рая, "белокожие"? Не такими ли, как это утро, когда я лежу с дочерью судьи Шарафа? Я ее обнимаю и нежно покусываю губы. Она прекрасная молодая женщина, но когда ее юбка вздулась и поднялась до самой талии, мне почудилось, что я вижу перед собой резвящегося ребенка.
Она шепчет мне на ухо: "О Боже, Боже", взывая к Тому, кто даровал нам блаженство наших тел, когда они движутся в едином порыве. Я целую ее и дышу в такт с ней, захлестнутый волной оргазма. В Коране сказано: "Возлежите на ложах" (52:20). И потому иногда, когда нам тягостно или больно, душа ускользает от печалей, отдаваясь потоку чувственного влечения к любимому. Как части нашего тела расслабляются, когда тело лежит и отдыхает, так же и наша душа… Свободно парит, когда мы утешаемся любовной игрой.
Два океана, соленый и пресный, вливаются один в другой (55:19). Страдание и наслаждение – никто не знает где одно, где другое там, в глубине, на вершинах рифа, где кораллы и жемчуга обретают свои формы (55:20).

АРОМАТ ДЕНЕГ

Иногда я думаю о себе как о властителе, которому не над чем властвовать, как о судье, лишенном юрисдикции, визире, у которого нет приказа для исполнения, богаче без богатства.
Улавливаешь в этих помыслах претенциозный аромат денег? Не так ли говорят честолюбие и зависть? Если бы я мог погрузить душу в присутствие, если бы мог полностью раствориться в нем, все эти вопросы, жалостливые истории о себе, фантазии о том, кто я и что я - просто исчезли бы.
На базаре жизни люди по высоким лестницам карабкаются к власти и богатству – и каждый раз, не добравшись до верха, срываются и падают вниз, на землю.

ЕМ ХЛЕБ

Когда ешь хлеб, старайся вспомнить все то, что сделало это возможным: горячую печь, где он был выпечен. До этого – вспаханное поле. Свет солнца, дождь, жатва, молотьба, поездка на мельницу и обратно, идея помола и строительство мельницы. Изменения погоды при смене времен года. Не забудь нож, которым режешь хлеб, плавку металла и ковку лезвия. Участвуют здесь и твои зубы – эти особые приспособления для размола; желудок, переваривающий корку, и умиротворенность напитавшегося тела, каждая часть которого испытывает свое особое удовлетворение: двести сорок восемь костей, пятьсот тридцать мышц, триста артерий, связки, сухожилия, хрящи, твои органы и сосуды, и, наконец, мозг. В процессе усвоения хлеба множество разумов в тебе решают, как распределить полученное и приходят к мирному соглашению. Если бы они не договорились, ты ощутил бы боль и закричал – но этого не происходит.
Теперь заметь единую общечеловеческую сознательность, вдумчиво пребывающую в твоем теле, в котором присутствует и душа, что участвует в общении с другими духовными разумами. Понаблюдай, как она сидит на перекрестке двух миров, словно человек, с приязнью взирающий на других людей. Говорят, что итог долгого развития тела и начало следующего преобразования – в том, что ты способен жить, отвечая благодарностью за пищу, за все трудности, за боль и неожиданные расстройства, тоже воспринимаемые как милость; пребывать внутри и вне времени, становясь очевидцем ангельского вкушения хлеба; вовлекаться во множество взаимовлияющих хитросплетений судеб, оставаясь в себе самом – самостоятельной индивидуальной душой, содеянной из божественной мудрости.

ОСОБОСТЬ ТВОИХ ЖЕЛАНИЙ

Человек из Самарканда сказал: "Если ты убьешь меня – прославишься как воин, а если я убью тебя – прославишься как мученик". И он, хлестнув лошадь, ускакал прежде, чем я успел ответить подобающим образом.
Мы представляем себе дух как долину, затянутую густым туманом, что видна с вершины горы. Мы спускаемся в туман, и он принимает зеленый цвет, редеет, обнаруживаются детали: деревья, бегущая вода. Это похоже на переход в дух через смерть.
Мистики многолики, как и цветы постижения. А каков ты? Твои дети могут быть существами совершенно иного рода, чем ты. Одни люди обладают непоколебимым упованием, как Исмаил, другие, как Авраам, заносят нож, готовые принести в жертву Исаака. А Агун-Ша увидел, как его сын занимался мужеложеством перед бакалейной лавкой.
Не доверяй сплетням, не пекись о своих сыновьях – похожи они на тебя или нет. Каждая душа уникальна в своей жажде. Полагайся на то, что видел и пережил сам. Никому не ведомы твои предпочтения в пище, питье, любовных утехах. Твои отец и мать, твои дети ничего не знают об уникальных свойствах твоих желаний, только ты о них знаешь. Поэтому никому не позволяй вмешиваться в твою интимную жизнь, и сам не довлей над другими, иначе все это окончится страданиями и для тебя, и для других.

ОБНАЖЕННОСТЬ

Я всегда начеку, как бы кто не увидел мои недостатки, плешивость, мужские органы, телесные изъяны, что прячу под одеждой. Но невеста и новобрачный знают всё друг о друге. Они общаются многими способами – нежно ласкаются, дразнятся, играют в жестокость, позволяют себе всё, что угодно, ведь они не боятся друг друга.
Точно так же Божественная Тайна знает всё обо мне. Предстоя перед этой сокровенностью, я открыто говорю здесь: "Делай с моим телом что хочешь. Каждая часть меня обнажена перед Тобой – как невеста, готовая ко всему – к любви, страху, служению, трудностям, унижению, наслаждению".

БУКЕТ

Мой ум, чувства и память – букет цветов в руке таинства. Ты обогащаешь их внутренней ценностью, придаешь им форму и направленность, как некогда дал Тору - Моисею, Коран - Мухаммаду, нагорную проповедь - Иисусу, Псалмы – Давиду.

НЕМНОГИМ ЛУЧШЕ УТОК

Отпусти все, что к тебе приросло и стало тобой, пусть оно протечет через тебя и вытечет. Это может быть мыслью, стихом или чем-то более ощутимым – домом, столом, лошадью. Разве не ясно, что бытие исходит из небытия? Сердце знает это, а ум не разумеет. Из незримого приходит подарок – разве в подобной ситуации уместно спрашивать "почему" и "как"?
Впрочем, нам ведь дано видеть. Мы восхищаемся зеленеющим садом, блекнущим небом, наслаждаемся живой беседой. Пение и движение проникнуты смыслом и целью, но кто может их выразить? Могли бы утки, трепетными телами скользящие по глади сокровенных вод, объяснить свое счастье? Растворись в бытии, в дивных сменах времен года, в радостях, что приходят и запоминаются. Когда ты полностью здесь, ты способен заглянуть в иное и ощутить его всеобщность, как она наполняет тебя.