Приграничье. Последняя зима (дилогия)

Новую кровь получила зима,
И тебя она получит,
И тебя она получит...
«Агата Кристи»

ПРОЛОГ

Осень умирала.
Даже не так — осень готовилась испустить последний вздох.
И пусть пока еще заканчивалась только вторая неделя ноября, уже не оставалось сомнений, что не сегодня завтра ее предсмертное дыхание обернется выпавшим поутру снегом. Снегом, который больше не превратится в грязную слякоть под выглянувшим из-за туч солнцем. Снегом, который пролежит до столь далекой весны.
Да и вечерело уже по-зимнему рано — еще и семи нет, а уличную темень толком не могут разогнать ни выстроившиеся за окном фонари, ни яркие витрины дорогих магазинов. Ветер теребит деревья, на ветвях качаются скукоженные буро-желтые листья, и их тени темными пятнами бегают по замощенному разноцветной плиткой тротуару.
Темно, холодно, противно. Тоска зеленая...
Вот выпадет снег и все изменится. Город повеселеет и вновь станет по вечерам светлым и нарядным. Люди перестанут использовать любую возможность, чтобы быстрее убраться с темных улиц и дворов в такие уютные квартирки. На главной площади примутся строить ледовый городок, привезут ель, и начнется ненапрягающая предновогодняя суета.
Да, все изменится. Для всех. Только не для меня.
Завтра выпадет снег, мы вернемся домой, Серый иней укроет озя-а-абшие души, Завтра выпадет снег, но что мне с того — Если кровь холодна, если кровь холодна, А тоска режет душу...
Меня передернуло, я поставил кружку с пивом на столик и отвернулся от окна, нижняя часть которого была забрана желто-зеленой мозаикой.
Не-на-ви-жу!
Ненавижу холод, снег, лед и темные зимние вечера. Ненавижу обжигающе-пронзительный ветер, гололед и низкие свинцовые тучи. И даже серебром сверкающий поутру иней ненавижу ничуть не меньше.
Отхлебнув черного горького пива, я в очередной раз попытался успокоиться. Чего распсиховался-то? Снег выпадает каждую зиму. Это нормально, непреодолимо и, в конце концов, с этим придется смириться. По крайней мере, до тех пор, пока не будет денег на ежегодный отпуск в теплых краях протяженностью месяцев эдак в шесть. А этого в обозримом будущем не предвидится.
Допив пиво, я подозвал официантку и попросил повторить — как ни крути, сейчас просто необходимо немного расслабиться. Горькое послевкусие приятно щекотало язык, и с каждым глотком накопившиеся за рабочий день раздражение и усталость понемногу отпускали. Вот только дело вовсе не в работе — сегодня ночью опять приснился, казалось, навсегда позабытый сон, и настроение было ни к черту с самого утра.
Как там говорят? Сон в руку? Нет, на хрен такие сны не нужны. Ни к чему мне воспоминания ни о заснеженном поле, ни об ослепительных лучах прожекторов. Но оставшийся от ночного кошмара противный привкус собственного бессилия полностью не могло перебить даже великолепное пиво. Да, что-то у меня нервишки в последнее время сдавать начали. А когда снег выпадет, что будет? Совсем крыша поедет? И так ведь все время чудится, будто из темноты кто-то в спину пялится. С нехорошим таким интересом пялится, недобрым. До того дошло — просто по улице иду и невольно прикидываю, кто из встречных ледяным ходоком оказаться может. А людишки какие-то все больше серые попадаются, неприметные. Никакие, можно даже сказать. Отвернешься и лиц уже не вспомнишь. Так и вертится на языке слово — нежить. Вот надоест им притворяться и слезет эта серость, как змеиная шкура, а под ней... «Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша»... Нет, надо выбивать из конторы отпуск недели на две и ехать отдохнуть куда-нибудь к теплому морю. На большее моих изрядно ослабленных покупкой квартиры и двумя месяцами отдыха в Сочи финансов уже не хватит. Да и насчет отдыха — совсем не факт. Если только срочно причину для командировки на юг придумать... Прикрыв глаза, я откинулся на спинку стула и тихонько рассмеялся. Ну что я за человек такой? Вечно всем недоволен. Казалось, смог вырваться в нормальный мир, живи и радуйся. Наслаждайся жизнью. Так нет — как обычно ложка дегтя поблизости маячит. Да и жизнь в нормальном мире оказалась не сахар. Деньги прошуршали прямо-таки сквозь пальцы, и пришлось срочно устраиваться на работу, друзья старые куда-то запропастились, теперь вот снег еще...
Да уж, запропастились — не то слово. Из старой компании нашел только одного, да и с тем пересеклись за это время всего пару раз — то у него дела, то я занят. С остальными и того хуже — двое на кладбище, третьего на пятнадцать лет в том году закрыли. Такие вот пироги. А тут еще старые страхи в снах надумали возвращаться. То Хранитель, чтоб ему пусто было, приснится, то Крис мертвый с ножом. Хорошо хоть живу один — криков никто не пугается. Ладно, хватит голову себе всякой ерундой забивать! Что было, то прошло. А если разобраться, то и не было ничего вовсе.
Ничего. Никогда. Не было.
Точка.
Но чего ж так паскудно сегодня на душе?
— Здравствуйте, Александр Сергеевич! Какими судьба-Ми? — Задумавшись, я и не заметил, как рядом со столиком остановился заместитель, а по совместительству еще и сын генерального директора конторы, в которой мне приходилось зарабатывать себе на хлеб насущный последнюю пару месяцев.— У тебя ж на сегодня спортзал по расписанию?
— Ты тоже в театр вроде собирался,— хмыкнул я и допил пиво. С Артемом Морозовым мы сошлись на почве совместного употребления алкоголя и кое-каких мероприятий оздоровительного характера, а поэтому давно уже общались без излишнего официоза. Тем более что и разница в возрасте как таковая отсутствовала — сын генерального был младше меня всего на год.
— А я и сходил! — гордо заявил Морозов.— А после сюда. Пошли, у нас столик уже заказан, я машину на стоянку отгонял.
— Ты с кем? — Поднявшись со стула, я отсчитал в принесенную официанткой книжечку сторублевые купюры и убрал ее на край стола.
— Там Маринка с Анькой и Андрей Сим. Ну, ты его видел, он к нам заходил пару раз в качок.
— Толстый, что ли? — Имена девушек мне ни о чем не говорили, да и Андрея я запомнил только из-за, мягко говоря, пухлого сложения.
— Ага, он,— усмехнулся Морозов, который тоже худеньким не был, но благодаря постоянным тренировкам в спортзале, поддерживал себя в очень приличной форме.
— Не помешаю? — засомневался я. Соотношение мальчик—девочка, мальчик—девочка несколько настораживало. Как бы лишним в компании не оказаться. Не люблю.
— Да ладно ты, пошли! — махнул рукой Артем.— Че как малень кий?
— Пошли так пошли.— Сняв со спинки стула пиджак, я накинул его на плечо и нетвердой походкой направился вслед за Морозо вым. Ух, вроде всего три кружки пива выпил, а в голову как-то не по-детски дало.
Блин, у меня ж куртка здесь осталась!
Вернувшись к стоявшей в углу вешалке, я подхватил под мышку черную кожаную куртку и подошел к остановившемуся у длинной стойки бара Артему:
— На стрельбище едем завтра?
— А то! — оживился Морозов.— С утра никуда не теряйся, я за тобой заеду. Постреляем по тарелочкам. Баню заказали уже.
— Много народу собирается? — Субботние поездки на полигон за последнее время стали делом традиционным и, надо сказать, сре ди приятелей Артема весьма популярным. Хотя большинство на верняка ездило именно из-за бани и возможности оттянуться в подходящей компании.
— Как обычно,— остановившийся Морозов подтолкнул меня к угловому столику.— Знакомьтесь, это Александр. Наш лучший снабженец. Прошу любить и жаловать. Марина, Аня, ну а с Андреем вы уже знакомы.
— Здрасте,— кивнул я двум симпатичным девушкам и пожал руку Андрею, который нельзя сказать чтобы сильно обрадовался прибавлению в компании. Меня это, впрочем, волновало мало. А если начистоту, то не волновало вовсе.
— Привет, привет,— заулыбалась Марина, невысокая брюнетка в длинном вязаном платье, и, оглядев меня с головы до ног, подмигнула: — Готы форева?
— Можно и так сказать.— Я не сразу сообразил, что имеет она в виду. Дело оказалось в одежде — черные футболка, джинсы, куртка, шарф, ботинки и выглядывающие из кармана кожаные перчатки вполне могли ввести в заблуждение незнакомого со мной человека.
— «Завтра — отличный день, чтобы сдохнуть»,— прочитала составленную с помощью «вырезанных» из газетных заголовков букв надпись на моей футболке вторая девушка. В отличие от подруги наряженная вовсе не самым подходящим для посещения театра образом — между обтягивающим топом и украшенным стразами ремнем рваных джинсов оставался приличный зазор — Аня оказалась высокой крашеной блондинкой с весьма впечатляющими формами. Валькирия, да и только. Да и черты лица явственно чем-то северо-европейским отдают. Хотя антрополог из меня тот еще... . Ничего не ответив, я кинул пиджак на спинку стула и развернулся к вешалке — повесить куртку.
— «Завтра не наступит никогда».— Теперь Аня озвучила слоган у меня на спине.— Это жизненная позиция?
— Девиз,— буркнул я и вернулся к столу.
— Знаете, Александр,— неожиданно промурлыкала черненькая Марина,— с длинными волосами вы смотрелись бы более... стильно.
«Да ну нах»,— чуть было не ляпнул я, но, сдержавшись, только провел ладонью по лысине.
— Ну ты, Маринка, скажешь! — рассмеялась Аня.— Вот если воском покрыть и отполировать...
— Татуировку где делал? — не стал отставать от девушек теребивший манжеты джинсовой рубахи Сим.
— На Севере,— выложил я чистую правду и выразительно посмотрел на старательно скрывавшего улыбку Морозова. Тот пожал плечами и окликнул проходившую мимо официантку.
— А это все что-нибудь значит? — пристально уставился Андрей на покрывавшие мое правое предплечье черные узоры, в которые была искусно вплетена вязь странных символов и непонятных письмен.
— Без понятия,— буркнул я и отвернулся к окну. На мое несчастье оно выходило во двор, и темная хмарь ноябрьского вечера лишь окончательно испортила настроение.
— Девушкам по «Маргарите», мы с Андрюхой, как обычно, по вискарику вмажем,— Артем замолчал и выжидательно посмотрел На меня.— Ты, Сань, как?
— Пиво. Больше не надо ничего — перекусил уже.
— Понятно,— кивнул Морозов и начал диктовать подошедшей официантке заказ.
— Я тут подумала, Александр,— стрельнула на меня глазками Марина,— если уж вы что-то имеете против длинных волос, хоть надпись на футболке более подходящую сделать можете. — Например? — ожидая подвоха, все же поинтересовался я.
— Как вариант, спереди: «Хочешь сдохнуть — спроси меня как!», а сзади: «Хочешь жить — убей в себе любопытство!»
Аня прыснула со смеху, Андрей фыркнул, и только неплохо успевший изучить меня Морозов тихонько постучал ладонью по столу:
— Ну, все, хватит. Чего пристали к человеку?
- Да мы так, чисто профессионально. Ничего личного,- щелкнула зажигалкой Анна, достав из пачки длинную тонкую сигарету.
- О? И кто же вы по специальности? - не стал упускать возможности сменить тему разговора я. - Психологи,— выпустила струю дыма девушка.
- Учимся,- поправила ее Марина и накрутила на палец золотую цепочку с украшенным зелеными самоцветами кулоном.
Я только хмыкнул, но в свою очередь залезть под кожу не успел - принесли коктейли, виски и пиво. Ну а дальше уже пошло по накатанной. С алкоголем вообще беседу поддерживать проще. Сидишь себе пивко попиваешь, есть желание - байки травишь, нет - изредка реплики в разговор вставляешь. На крайний случай - тупо отмалчиваешься и пиво халкаешь.
Сначала обсудили последние киноновинки, потом послушали заспоривших о политике Артема и Андрея, а заодно узнали несколько ходивших среди студентов свежих анекдотов. Так что к моменту, когда принесли заказанный Морозовым ужин, я с помощью влитого в себя литра пива почти успокоил расшалившиеся нервы. Но именно что — почти...
Из гостеприимного заведения мы, изрядно поддатые, вывалились уже перед самым закрытием. На улице ощутимо похолодало, но я даже не стал поднимать воротник - не замерзну. Два с половиной литра пива как-никак на грудь принял, если что - согреют.
- Куда сейчас? - развернулся я к остановившемуся на крыльце Морозову.
- Девушек проводим, тут недалеко, и по норам.- Артем застегнул молнию спортивной куртки и выдохнул заклубившийся паром воздух.
- Может, зайдете? - предложила взявшая его под руку Аня.
- Не, у нас завтра традиционный заезд на стрельбище,- подумав, все же отказался Морозов и направился по освещенному фонарями тротуару в сторону центра города.
- А на воскресенье у вас какие планы?
- Послезавтра мы будем не менее традиционно болеть с похмелья,- усмехнулся Артем и повернулся ко мне.- Слушай, Сань, давай тогда в понедельник на дэнс на всю ночь завалимся?
- Иди ты,- послал его я.- Это у тебя здоровья, как у лошади, а мне на работу с утра. Да и на тренировку вечером. Потом лучше в бассейн пойду.
— Какой ты правильный, аж противно,- скорчил гримасу Морозов- Вы только посмотрите на него: понедельник, среда, пятница - спортзал и бассейн; вторник, четверг - тренировки и сауна.
— Спорт наш друг? — хихикнула Аня.
— Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет,— так же не смог промолчать доставший сигареты Андрей.
— А что за тренировки? — заинтересовалась зябко кутавшаяся в коротенькую шубейку Марина.
— Рукопашный бой,— ответил я и едва не споткнулся, наступив на развязавшийся шнурок.— Твою мать!
— Давайте быстрее! Взмерз уже, как Маугли,— обернулся обнявший подругу Артем и сошел с тротуара.
Не дожидаясь, пока я завяжу шнурок, мои спутники свернули в ведущий к дому девушек темный проулок. И меня это вполне устраивало — а то бы опять дурацкие расспросы начались. Зря Морозова послушал, надо было пропустить коньяку соточку и домой валить. Да ладно, чего уж теперь. Посидели вроде неплохо.
Так что, завязывая шнурок, я не особенно и торопился — пусть себе дальше милуются. Выпрямившись, немного постоял, ожидая, пока перестанет кружиться голова, и лишь после этого направился вслед за остальными. А когда свернул за угол, на мгновение просто обомлел, до того происходившее напоминало одно из жутковатых воспоминаний, коими было богато мое не столь отдаленное прошлое. Отскочивший к стене пятиэтажки Морозов пытался отмахаться от двух наседавших с ножами в руках парней, его сбитая с ног подруга валялась на тротуаре, а скрючившегося Андрея забивали обрезками арматур еще трое подонков. Только сейчас завизжавшая Марина бросилась наутек, но, как ни странно, на нее никто даже не обернулся.
Пятеро. Все в кожаных куртках, трениках и черных вязаных шапочках. Обычный гоп-стоп? Не думаю — простая голытьба так нагло ножи в ход не пускает. Не в минуте ходьбы от центра города и оживленных улиц, где ментов как грязи. Это не спальные районы, которые только изредка ОМОН да трезвяк объезжают.
Изрядно замутненное алкоголем сознание захлестнул выброс адреналина и я, не задумываясь, бросился вперед. А с другой стороны — чего тут думать-то?
Прежде чем окучивавшие уже получившего несколько глубоких порезов Морозова парни обернулись на звук моих шагов, я перепрыгнул через невысокое ограждение газона и со всего маху впечатал подошву ботинка в бок перекинувшего нож в левую руку крепыша. Тот только сипло хакнул и отлетел к стене дома. Его приятель махнул пером, но мне удалось перехватить его запястье. Рывок, подсечка и потерявший равновесие парень плюхнулся на землю, а нож сам собой оказался у меня в ладони.
Сбоку метнулась смазанная тень, я присел, пропуская над головой арматурину и, прежде чем осознал, что делаю, вогнал узкое лезвие ножа меж ребер не успевшему затормозить парнишке. Да хорошо так загнал, по привычке — наглухо.
Вот только погоревать по этому поводу времени мне не оставили—в спину ударило что-то холодное и, теряя сознание, я повалился на пожухлую траву газона.
— Что с ним?
— Проникающее ножевое, но ничего серьезного не задето.
— Когда в себя придет?
— Да по идее давно уже должен был.
Я открыл глаза и уставился в белый, испещренный многочисленными трещинами потолок. Ух, как мне хреново-то. Ничего серьезного, говорите, не задето? Что-то ни фига не похоже. Или меня еще потоптать успели? Странно, что вообще не убили.
— Привет, Санек.— Заметив, что я открыл глаза, подошел к койке один из находившихся в больничной палате мужчин. А больничной ли? Окна-то решетками забраны. Как там у Высоцкого? «В тюрьме есть тоже лазарет»? — Вы нас ненадолго оставите?
— Разумеется.— Незнакомый мне мужик в застиранном белом халате кивнул и, выйдя, плотно прикрыл за собой дверь.
— Здрасте, Степан Кузьмич,— прохрипел я и попробовал при подняться на локтях. Спину тут же пронзила острая боль, и при шлось повалиться обратно. Но что остальные кровати в комнате пустые — заметить успел. К чему бы это?
— Ты лежи, лежи,— похлопал меня по плечу начальник службы безопасности нашей конторы Степан Кузьмич Прорехов.
— Лежу,— не стал спорить я.— С Морозовым что?
— А что с ним? Пару швов наложили да домой отпустили. Вот подруга его в реанимации, Сим, тот и того хуже — в морге.
— ... — только и выдохнул я.
— Полностью с тобой согласен.— Безопасник взял один из сто явших у стены стульев, переставил его к кровати и, усевшись, при стально посмотрел мне в глаза.— Ну а теперь рассказывай, что там у вас стряслось.
Я причин запираться не видел, а потому ничего приукрашивать не стал. Молча выслушавший мой рассказ Прорехов о чем-то надолго задумался, встал со стула и несколько раз прошелся по комнате.
— Занятно,— наконец тихонько пробурчал себе под нос Степан Кузьмич.— А вот оппоненты ваши на допросе в ментовке все с точностью до наоборот рассказали. Будто это вы их первыми всяко-разно оскорблять стали и с кулаками накинулись.
— Да кто их слушать станет?
— Ты не сомневайся, кому надо — выслушает,— огорошил меня Прорехов.— У них тоже один холодный в морге остывает. Очень уж ты его качественно порезал.
— Это была самооборона,— ухватился за единственную ниточку Я.— Артем и девчонки это подтвердят.
— Артем — да. А на девиц не рассчитывай. Им пальчиком погромят — сразу голос пропадет. Да и не дожить тебе в СИЗО до суда.
— Как так? — не на шутку встревожился я.
— У генерального трения с серьезными людьми, они пехоту и послали акцию устрашения провести. И то, что ты одного из них на тот свет отправил — без последствий остаться не может. А то уважать перестанут.
— Весело.— Я прикрыл глаза и попытался сосредоточиться.— Не прикроете?
— На свободе — легко, да только тебя отсюда прямиком в СИЗО отправят.
— А где я, кстати?
— В областной.
Вот вляпался! Только-только жизнь наладилась. И что делать? В бега ударяться? А дальше? Всю жизнь от ментов бегать? Да и удастся ли отсюда свалить? Не факт, что вообще на ноги встану. Есть, конечно, один вариант...
Непонятно откуда взявшаяся уверенность, что мне достаточно лишь позвонить — и компаньоны странного проповедника Доминика решат все проблемы, вызвала холодный озноб. Просто позвонить — и можно будет помахать ручкой и ментам, и уголовникам. Вот только за все в этой жизни приходится платить. И даже гадать не надо, какую цену назначат спасители — им я интересен только по одной простой причине...
Нет! Не хочу! Только не обратно!
Но страшненькая мысль билась внутри черепа и никак не желала пропадать: «Звони! Звони! Звони!» И ведь позвоню. Выбора-то нет. Не подыхать же здесь. Не подыхать...
Я попытался вспомнить записанный на спичечном коробке номер телефона и неожиданно понял, что не смогу назвать ни одной цифры. Времени-то сколько уже прошло! Забыл давно. Рисунок на этикетке и тот в памяти не отложился, не то что номер.