Бальзаковский возраст, или Все мужики сво...: Роман

Пролог
Вчетвером мы дружим уже почти двадцать лет, а с Юлей и Соней я знакома еще дольше, то есть со школы. Получив высшее, но, как выяснилось, абсолютно бесполезное образование, мы разбежались в разные стороны, – каждая из нас принялась устраивать жизнь по-своему. Алла сразу же поступила на юридический, решив получить второе образование и стать адвокатом. Соня поставила перед собой задачу выйти замуж за немолодого и обеспеченного человека и занялась интенсивными поисками кандидата, которые, в конце концов, увенчались успехом. Юля осталась дочкой при обеспеченных родителях. А я, после окончания медицинского института и недолгой работы терапевтом, занялась психологией. Но, несмотря ни на что, мы не утратили связи. А в последнее время стали встречаться даже чаще, чем раньше. Во-первых, появилось больше свободного времени, а во-вторых, теперь мы сильнее нуждаемся в таких встречах.
К тому же сейчас в Москве так много мест, где можно посидеть с подругами. Кафе, кондитерские, недорогие рестораны... А еще есть спортзал, куда нас заставила ходить Алла. Это оздоровительное учреждение имеет огромное преимущество перед всеми остальными. Там не обязательно заниматься спортом. Мы и не занимаемся. Соня иногда позволяет себе покрутить педали велотренажера, а мы с девчонками сразу закрываемся в уютной сауне.

В этот вечер Алла все не могла успокоиться после суда. Не подумайте плохого – в суды она ходит, чтобы исполнить роль адвоката. И с этой ролью она справляется блестяще. По моему глубочайшему убеждению, сегодняшнее выступление защитника А.В. Приходько должно было сопровождаться бурными аплодисментами, переходящими в безоговорочную капитуляцию прокурора.
– До капитуляции еще далеко, – польщенно улыбнулась Алла. – Но он уже начал мне глазки строить.
Соня сразу потребовала данные на прокурора. Узнав, что он живет на Кутузовском и ездит на «Саабе», наша вдовушка отставила минералку и рефлекторным жестом поправила бюст под простыней. Но Алка сказала:
– Он неперспективный.
Все реплики выдающегося адвоката Приходько строились по принципу «Зри в корень». Корень же был в том, что прокурору еще не стукнуло и пятидесяти. А мужчины в таком нежном возрасте Соню не интересовали по определению. Ее первый муж, важный чиновник из Союза писателей, покинул сей мир, немного не дотянув до восьмидесятилетия. Несколько лет Соня страдала от одиночества в его роскошной квартире. Второй супруг был ненамного моложе первого. Валютчик с довоенным стажем, он наслаждался прелестями законного брака всего лишь год, а затем оставил безутешной вдове все свои скромные, и не очень, сбережения. С тех пор прошло уже три года, сбережения понемногу таяли, и чем быстрее они таяли, тем острее Соня ощущала бремя одиночества. Сейчас она находилась в активном поиске, и если бы прокурору было хотя бы шестьдесят девять...
Но беспощадная Алка сказала:
– Нет, он не для тебя. Хотя мужик свободный, не жадный и без лишних извилин. Жалко, что пропадает без толку. Но мне на него смотреть тошно, – она перевела оценивающий взгляд на меня и заключила: – Ты, Вера, с ним от скуки помрешь. Вот разве с Юлькой его познакомить?
И тут наша Юлечка мечтательно улыбнулась и пропела:
– Не надо меня ни с кем знакомить. Я уже... Ой, девочки...
Юля мечтательно улыбается в двух случаях: когда влюблена и когда влюблена по уши. И мы, ее подруги, уже знаем, что последует за этой улыбкой с традиционным «ой, девочки».
– Ой, девочки, если б вы только знали, какой он хороший!
Как психолог с девятилетним стажем частной практики, я могу определенно утверждать, что Юля – типичный представитель ярко выраженного холерического темперамента. Ее чувства похожи на бенгальский огонь – горят ярко, но недолго. Ей до сих пор не встретился тот единственный, кто мог бы превратить эти искры влюбленности в пламя любви. Но, может быть, в этот раз все будет иначе? Мы с нетерпением ждали продолжения фразы, но Юля только вздыхала и улыбалась.
– Говори, не стесняйся, – Соня покровительственно хлопнула подругу по коленке. – В каком смысле он хороший?
– В том смысле, что мне с ним каждый раз так хорошо... так... та-а-ак...
– Каждый раз «та-а-ак» бывает только в порнофильмах, – отрезала Алла, слегка побледнев. Наверно, от белой зависти.
– Он меня так наполняет, – продолжала Юля, зажмурившись. – Кажется, что внутри меня...
Она смущенно хихикнула. Соня нетерпеливо потеребила ее за плечо:
– Что внутри?
– Открывается бутылка шампанского!
– Фу! – в один голос возмутились мы с Алкой.
– Подумаешь, – сказала Соня. – Что в этом хорошего? Вот с Дмитрием Яковлевичем я больше всего балдела, когда он дул мне в ухо.
– Чем дул, феном? – невинно поинтересовалась Алла.
– Нет, тут он сам справлялся.
– Да это не главное, девочки. Главное наступает потом. После всего он делает мне... – Юля обвела нас сочувственным взором. – Это не передать словами.
– Только руками не надо показывать, – попросила Алла.
– Секс руками не покажешь, – заявила Соня. – Не стесняйся.
– Да разве этого надо стесняться? Девочки, он делает мне массаж стоп! Да, вы себе представить не можете, как это хорошо!
– Что такое стоп-массаж? – озадаченно переспросила Соня. Даже для нее мир секса еще таил множество сюрпризов.
– Ну, ступни он мне массирует, ступни! Сразу после всего когда мы лежим и отдыхаем. Это такое блаженство... Я всю жизнь мечтала, чтобы мне кто-нибудь помассировал пятку. Но стеснялась попросить... А он сам, представляете? Сам берет мои пальчики ног вот так и начинает их вытягивать... – она задохнулась от восторга. – А потом так сжимает пятку, что у меня в глазах темнеет...
– Что в этом хорошего? – Соня посмотрела на меня.
Как психолог с девятилетним стажем я была обязана ей ответить. И я ответила:
– В человеке заложена потребность в тактильных ощущениях. Нам приятно, когда нас обнимают и гладят. Но некоторые участки тела испытывают сенсорный голод. Допустим, голова такого голода не испытывает, потому что мы ее расчесываем. Руки сами все время чего-то касаются. А вот пятка... Да, пожалуй, самый острый сенсорный голод испытывают именно ступни.
– Не знаю, как у вас, а мои ступни не голодают, – Алла закинула ногу на ногу и почесала пятку. – Ну, что тут такого?
– Как ты не понимаешь, – протянула Юля. – Ведь это делают руки любимого человека.
– Ой, прямо уж такого любимого-любимого, – скривилась Алка.
– Да, любимого. И когда мы поженимся, он будет это делать каждый день. И мы...
– Стоп, – остановила ее Соня. – Стоп, массаж. Он сделал тебе предложение?
– Практически да.
Мы переглянулись. Соня и Алла выжидающе смотрели на меня. Конечно, они и сами были готовы сказать, что неделю назад, когда мы сидели в этой же сауне, никакого жениха у Юли и в помине не было. И вот, проходит семь дней – и она уже практически замужем. Мои подруги могли много чего сказать по этому поводу. Именно поэтому они и ждали, что первой выскажусь я, как профессионал.
Я подбирала наиболее деликатные формулировки, чтобы выразить наши общие чувства, но Юля избавила меня от этой обязанности.
– Приходите ко мне завтра вечером, я вас познакомлю. Сами все увидите.
– Все? – уточнила Алла.
– Увидите, какой он хороший.

От таких приглашений невозможно отказаться. И назавтра мы в полном составе явились к ней домой. Дверь открыл широко улыбающийся кучерявый блондин.
– Здравствуйте, девочки, – сказал он. – Я Саша. Позвольте вас раздеть.
– Что, так сразу? – томно проворковала Соня.
Шутка не удалась, потому что стало ясно, что Саша с этим не шутит. Его выпуклые голубые глаза покрылись поволокой, и, помогая Соне, он положил свои руки на ее плечи, задержавшись там чуть дольше, чем необходимо, чтобы снять плащ. Приняв от Аллы коробку грильяжа, он заявил:
– Это лишнее. Вы и сами как конфетки.
А когда я замешкалась в прихожей, выбирая свободные тапки, он нежно обхватил мою талию, чтобы я не потеряла равновесие. Надо признать, что даже сквозь одежду я ощутила, какое тепло источает его ладонь.
За столом Саша вел себя прилично. То есть молчал, улыбался и с обожанием глядел на Юльку. Но стоило ей выйти с Аллой на кухню, как он с таким же обожанием принялся разглядывать глубины Сониного декольте.
– А где вы работаете? – спросила я, чтобы переключить его внимание, и пересела в кресло у журнального столика.
– Я?
Он уставился на мои колени так, что мне захотелось поправить юбку. Но это выглядело бы глупо, поэтому я, наоборот, закинула ногу на ногу.
– Я работаю на одной фирме, – задумчиво проговорил Саша, поглаживая взглядом мои ноги, от щиколоток до края юбки, и дальше.
– Редкая профессия, – вмешалась Соня, явно недовольная тем, что я прервала их бессловесный контакт.
Саша встал из-за стола и перебрался на диван. Оттуда он мог одновременно видеть и меня, и Соню, поэтому его лицо расплылось в довольной улыбке.
– Юлечка не предупреждала меня, что у нее такие красивые подруги. Вы часто приходите к ней в гости?
– Каждый раз, когда она собирается замуж, – сурово заявила Алла, внезапно заглянув в комнату. – Мы члены приемной комиссии.
Он растерянно захлопал ресницами, глядя на нее. Алла, как всегда, пришла в брючном костюме. Но я только сейчас, проследив за взглядом Саши, заметила, как это эротично. Оказывается, у нее такие длинные ноги...
– А вот и пирог! – простодушный возглас Юли разрушил атмосферу тайной порочности.
Пирог, как всегда, подгорел, а салат был недосолен. Но, возвращаясь с этих смотрин, мы обсуждали вовсе не кулинарные способности хозяйки. На этот раз судьба подруги вызвала у нас неподдельное беспокойство. Если в доме завелся мужчина, который встречает, развлекает и провожает гостей, да еще добровольно моет посуду, значит, у него слишком серьезные намерения.
– Ничего у них не получится, – сказала Алла, как только мы уселись в ее машину, – он ее бросит через месяц. Убежит к другой любительнице массажа.
– Не бросит. Такими квартирами не бросаются, – деловито ответила Соня.
– Девочки, нельзя же во всем видеть только плохое, – сказала я. – Мне кажется, они подходят друг другу. Они испытывают сильное взаимное чувство. Кроме того, он не пьет, не курит...
– Зато гуляет, – перебила меня Алла. – Я таких насквозь вижу. Как он на меня смотрел! Просто раздевал глазами! И это при живой невесте.
– В нем просто слишком развито мужское начало, – попыталась я защитить Сашу. – Это у него такой стиль поведения. Он же не виноват, что некоторым женщинам любое проявление галантности кажется сексуальным домогательством.
– Это ты про меня? – Алла от возмущения даже притормозила на перекрестке.
– Аллочка, зеленый, зеленый! – в один голос запричитали мы с Соней, показывая на светофор.
Позади завизжали тормоза, раздались гневные гудки, но Алла невозмутимо поправила прическу и только после этого тронулась дальше.
– Так называемая галантность – это дешевая уловка, которой мужики прикрывают свою похоть, – сказала она. – Все они одинаковы. Я уверена, что у этого бабника одновременно в разработке находятся три-четыре таких «невесты». Юльке хорошо с ним под одеялом. Она не думает о том, что из ее постели он быстренько перепрыгивает в другую, потом в третью. И везде ему хорошо. И всегда будет хорошо. А ей будет плохо, очень плохо, когда он ее бросит. Следовательно, чем раньше это случится, тем лучше.
– Если он не дурак, они поженятся, – уверенно ответила Соня. – А он не дурак. Костюм у него дурацкий, и носки белые, но это легко исправить. А вот телевизор Юлькин стал нормально показывать, и в туалете новый держатель для бумаги, и в холодильнике лампочка горит, и там чисто, никаких объедков, все в баночках-коробочках. Это его работа, девочки. Он за нее взялся всерьез. Ему нужна жилплощадь, попомните мои слова. Ничто так не тянет мужчину в загс, как квадратные метры. И это правильно. Брак должен приносить пользу, иначе в нем никакого смысла.
Алла нажала на газ так, что мы с Соней вцепились друг в дружку, и твердо сказала:
– Я не позволю! Не позволю использовать мою лучшую подругу для решения жилищного вопроса. Куда ты лезешь, козел!
Последняя реплика относилась к черной «Волге», которая обогнала нас. Впрочем, и к Саше тоже.
– Вера, а ты что скажешь?
Мне нечего было сказать. Потому что я думала о том же, о чем мои подруги. И точно так же, как они, не могла произнести это вслух. Это глупо, смешно и недостойно, но где-то в глубине души я завидовала Юльке. Она выйдет замуж, и рядом с ней будет кто-то в дурацком костюме и в белых носках. Да, он такой же, как все другие мужики, но он будет рядом с ней. А мы останемся одиночками. Вот что я могла бы сказать. Не как психолог с девятилетним стажем, а как женщина, которой через два с половиной месяца исполнится тридцать шесть лет, а у нее нет никого, кроме мамы и дочки, таких же одиноких, как она.
– Может быть, это передается по наследству?
– Что? – Соня посмотрела на меня с недоумением. – Ты о чем?
«Оказывается, я уже думаю вслух», – отметила я с беспокойством. Но отступать было некуда, пришлось объяснять:
– О себе. Я выросла без отца, и дочка растет без отца. И подруги у меня все такие же, как я...
– Какие такие? – возмутилась Алла. – Что за нездоровый пессимизм? Мы свободные самостоятельные женщины. Мы живем полноценной жизнью. Мы способны решить любую проблему без посторонней помощи. Если нам надо завернуть лампочку, то мы ее просто заворачиваем, а не ждем, когда это, наконец, сделает какой-то Саша.
– И еще мы можем ходить по квартире хоть голышом, хоть в старом пеньюаре, – добавила Соня. – И можем намазываться на ночь чем угодно, и никто не будет морщить нос. И никто не храпит на соседней подушке. И никто не просит сделать радио потише или выключить ночник, когда нам хочется почитать перед сном.
– Мы можем приводить к себе домой кого угодно, – подхватила Алла. – И подружек, и уличных котят, и даже мужчин. И никому ничего не надо объяснять, доказывать.
– Да, не надо никому врать, не надо готовить, не надо искать лекарства. Мы прекрасно устроились, девочки! – заключила Соня.
– Бедная Юлька! – Алла повернулась ко мне. – Верунчик, ты опять молчишь! Ты с нами не согласна?
– Согласна, – вздохнула я. – Мы прекрасно устроились.
Жлоб
– Забавные у тебя подружки, – сказал Саша, закрывая дверь.
Он провернул оба замка и навесил цепочку.
– Нижний замок надо поменять, – сказал он. – Такие часто ломаются. Надо завтра съездить на рынок.
– Почему на рынок? – спросила Юля. – Через дорогу универсам.
– Глупенькая. На рынке можно купить дешевле.
– Какой ты у меня хозяйственный!
Она первой забралась в постель и с нетерпением ожидала, пока он примет душ. А он все возился в ванной и не приходил. Не выдержав, Юля пошла посмотреть, куда он пропал, и застала его под раковиной. Саша, голый и распаренный, лежал на спине и что-то закручивал гаечным ключом.
– Я сейчас, сейчас, – пробормотал он. – Как только перееду, займусь ремонтом. Так жить нельзя. Что-то вода плохо уходит...
Юля хихикнула и уселась на него верхом. Ей вспомнился порнофильм, который она смотрела с ... Неважно, с кем. С Андреем? Или с Игорем? Или с кем-нибудь до них? Одно время это было в моде – совместный просмотр видео про знакомства на курорте. Или про визит водопроводчика...
– Ой как плохо вода уходит, – замурлыкала она, проводя ногтями по его груди и животу. – Ой, как плохо-плохо... А теперь лучше? А вот теперь? Ой, совсем хорошо, да?
– Не можешь подать изоленту? Вон там, на полочке.
– Могу, но не хочу.
– Солнышко, я сейчас закончу и приду к тебе.
– Не надо никуда ходить, – прошептала она, садясь поудобнее. – Ты уже пришел. Ох, вот так!
– Я шевельнуться не могу, ты меня зажала, – заметил Саша, продолжая орудовать ключом. Однако голос его дрогнул, и он стал понемногу орудовать не только ключом.
– Не шевелись, я сама...
Он покорно замер, а потом постепенно завелся, забыл о ремонте, и, когда все закончилось, Юля обнаружила, что лежит на дне пустой ванны, одна нога перекинута через край, другая застряла в сушилке, а под лопатками что-то мокрое и колючее. Саша вытер потное лицо своим полотенцем и аккуратно повесил его на сушилку, предварительно вытащив оттуда Юлину ступню.
– Мне завтра рано вставать, – сказал он, выбираясь из ванны. – Надо человека встретить на Киевском вокзале.
– Ты куда? – жалобно протянула Юля. – А мои бедные пяточки?
– В следующий раз, солнышко. Мне завтра рано вставать.
Под лопатками у нее оказалась щетка для мытья ванны. Вода и в самом деле уходила в сток слишком медленно, и Юля в который раз подумала о том, что пора заняться ремонтом квартиры. Но все это не могло испортить ее благостного настроения. Она плескалась под душем, напевая и улыбаясь.
Наверно, улыбка не сходила с ее губ всю ночь, потому что, когда утром пришла Алла, она сразу же спросила:
– Ну, и чему ты радуешься?
Еще не совсем проснувшаяся Юля посмотрелась в зеркало прихожей, зевнула и взялась за расческу.
– Я не радуюсь. Мне просто хорошо.
Из-за спины Аллы выглянула Вера.
– Юлечка, ты только не волнуйся.
– Что? – Юля замерла с расческой в волосах. – Господи, девчонки, вы чего? Вы знаете, который час? Что случилось?
Алла решительно прошла в кухню, уселась на свое место у плиты и закурила.
– Случилось то, что должно было случиться. Ты знаешь, где сейчас твой обожаемый Саша?
– Сейчас? – Юля опустилась на табурет, растерянно глядя на подруг. – Ой, девочки...
– Подожди расстраиваться, – сказала Вера. – Может быть, все еще не так плохо. Сегодня у нас что? Воскресенье. Ты же знаешь, по выходным Алла бегает в парке. Поддерживает форму.
– Можно без предисловий? – Алла загасила сигарету и тут же прикурила новую. – Моя форма ни имеет никакого отношения к делу.
– Без предисловий ты могла бы справиться и сама, – ответила Вера. – Раз уж ты вытащила меня из постели, в мой единственный выходной день, в такую рань... То теперь не мешай. Юлечка, ты только не волнуйся.
– Я не волнуюсь, – пролепетала Юля, вытирая слезы рукавом халата.
– Итак, Алла бегает по парку и вдруг замечает знакомое лицо.
– Я глазам не поверила! – воскликнула Алла.
– Спокойно, девочки, – остановила ее Вера. – Итак, Алла замечает знакомое лицо. По парку идет Саша. Твой Саша.
– Мой Саша? В парке?
– Да. И не один.
– Не один? А с кем?
– Хороший вопрос, – Алла даже привстала от возмущения. – С девицей! Худая, как жертва концлагеря. Блондиночка в завитушках. Типа ангелочек в мини-юбке. На шпильках, и с букетом! Это в девять часов утра, в парке!
Почему-то именно в этот момент Юля отчетливо вспомнила, как познакомилась с Сашей. Он сидел рядом с ней в театре оперетты, на «Принцессе цирка», и на коленях у него лежал букет роз. В антракте Саша пригласил ее в буфет, и они поделились впечатлениями. Оказалось, что он не любит худых женщин, они ему кажутся агрессивными. А с молоденькими ему неинтересно, все они пустушки и болтушки. После спектакля Саша вручил розы Юле и подвез ее на своей «Волге». По дороге он хвалил машину за просторный и уютный салон, и говорил, что не гонится за модой или престижем, ему главное – простор, надежность, комфорт, чтобы можно было возить жену и детей. Но жены и детей пока нет, а у вас? И так далее.
– Этого не может быть! – Юля не могла справиться с потоком слез. – Саша терпеть не может худых девиц!
– Юлька, ну ладно тебе, – Вера погладила ее по голове. – Ну, может, еще не все так страшно... Он сейчас, вообще, где?
– Не знаю!.. Все они одинаковые, никому верить нельзя... Или это я такая проклятая, а, девочки?..
– Да подожди ты! – приказала Алла. – Пожалеть себя ты еще успеешь. Он вообще что сказал-то, когда уходил?
– Ничего не сказал...
– Что, совсем?
– Я спала...
– Так и знала! – подняла палец Алла. – Отвалил, не сказав ни слова. Типичное двуногое!
– Он сказал, что утром поедет на вокзал... – вспомнила Юля. – Встречать... Встречать...
– Кого?!
– Человека!
– Что и требовалось доказать! – торжествующе заключила Алла. – Ты для него – никто. А эта вешалка, значит, человек!
– Что же мне теперь делать?
– Начни с умывания, – посоветовала Вера своим ровным профессиональным голосом. – Приведи себя в порядок, это успокаивает. Пока ты придешь в себя, мы побудем с тобой. Правда, Алла?
– Что за вопрос. Мы тебя не бросим в такую минуту.
– Спасибо, девочки, что бы я без вас делала...
Юля с трудом поднялась и направилась к ванной.
И вдруг в прихожей хлопнула входная дверь. Подруги замерли.
– Солнышко! – раздался голос Саши. – Ты еще спишь?
Он заглянул в кухню и, нисколько не удивившись, улыбнулся:
– А у нас гости? Прекрасно, здравствуйте.
– И вам не болеть, – Алла скомкала пустую сигаретную пачку. – Как погуляли?
Юля едва сдерживалась, чтобы не закричать. А Саша, не обращая внимания на неприветливый тон Аллы, одарил гостей лучезарной улыбкой, и только после этого повернулся к ней. Его брови удивленно вскинулись:
– Солнышко, ты плакала? Что случилось?
– А то вы не знаете! – бросила Алла.
Вера торопливо поднялась:
– Ну, нам пора идти. Юлечка, все будет хорошо, мы с тобой.
Алла осталась сидеть у плиты.
– По-моему, нас никто не выгоняет. Сейчас чайку попьем. В кругу так называемой семьи...
– Извините, но мы очень спешим! – Вера потянула подругу за руку, поднимая с табурета. – Юлечка, созвонимся. А вы, Саша... Ну, Саша, вы...
Не найдя слов, Вера вытолкала Аллу из кухни, оставив Юлю наедине с Сашей.
Юля не любила ничего объяснять. Терпеть не могла, когда ее просили о чем-то. И просто с ума сходила, когда приходилось ждать. И вот сейчас все это ей пришлось делать одновременно. Она ждала, когда Саша попросит ее все объяснить.
А он испуганно разглядывал ее заплаканное лицо.
– Я вот замок купил на Дорогомиловском... Солнышко, что стряслось? Заболел кто?
– Хуже, – ответила она, высморкавшись в салфетку.
– Кто-то умер?
– Еще хуже!
Он откашлялся.
– Ты... беременна?
Юля швырнула в него салфетку и выкрикнула:
– С кем ты был в парке? Тебя видели! Тебя и эту девицу!
Саша поднял салфетку с пола, аккуратно сложил ее и бросил в мусорное ведро.
– В каком парке? А, в парке... – он облегченно вздохнул. – Москва маленький город. Никуда не скроешься. Был я в парке. Только не с девицей, а с дочкой.
– С кем? Ты же говорил, у тебя нет детей!
– Ну, я в том смысле, что в Москве нет. Дочка живет в Запорожье. Приехала устраиваться на работу. Я поселил ее в гостинице. Занесли вещи, немного погуляли. Потом я купил замок и поехал домой.
Он говорил спокойно и немного укоризненно, и Юля сразу почувствовала себя виноватой. «Если бы его застукали с любовницей, он бы вел себя иначе, – подумала она. – Он бы нервничал, кричал, спорил. Как Андрей. Или просто развернулся бы и ушел, как Игорь».
– Все равно! – обиженно сказала она. – Ты не должен был скрывать от меня! Может быть, у тебя еще где-нибудь есть дочка или сын?
– Нет. Больше нигде никого нет. Только ты. Все? Успокоилась? – он обнял ее за плечи и привлек к себе. – Солнышко, как ты меня напугала. Займись завтраком, а я быстренько вставлю замок.
– Обязательно это делать сейчас?
– Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, – важно произнес он и поцеловал ее в лоб.
Пока он стучал и сверлил в прихожей, Юля приводила себя в порядок. Она долго не могла оправиться от потрясения. За какие-то несколько минут все ее жизненные планы рассыпались в прах и снова воскресли. Она пожарила яичницу, вскипятила воду и поставила на стол баночку растворимого кофе.
– Саша! Бросай все, завтрак готов!
Он тщательно вымыл руки, прежде чем сесть за стол.
– Ты не обиделся? – робко спросила Юля. – Только честно.
– Если честно, то немного. Совсем немного.
Этот ответ почему-то обрадовал Юлю. Наверно потому, что она знала, что он обиделся. И ее обрадовало, что он не стал это скрывать.
– А почему ты устроил дочку в гостиницу? Почему не привел сюда? Здесь ей будет удобнее.
– Я не знал, как ты к этому отнесешься.
– Теперь знаешь?
Он улыбнулся и поцеловал ее.
– Теперь знаю. Солнышко, а почему бы твоим подругам не подняться к нам? Они никуда не ушли. Я же слышу, стоят внизу на лестнице, спорят о чем-то. Как-то неудобно получается.
– Ой, они такие... – Юля рассмеялась. – Они так за меня переживают. Особенно Алла. Знаешь, мы же вместе с первого курса! Уже двадцать лет вместе, а все такие же. Хорошо, что они не уехали. Пойду успокою их.
– Пригласи в дом, – сказал Саша вдогонку. – Нечего на лестнице обсуждать семейные дела.
«Семейные дела, семейные дела, – повторяла Юля, сбегая по лестнице. – У него дочка, это лучше, чем сын. С мальчишками трудно договориться. А с девочкой мы найдем общий язык».

Вера и Алла стояли у подъезда, о чем-то негромко споря. Увидев Юлю, они кинулись к ней:
– Ну что? Ты его выставила?
– Нет. Зачем? Ой, девочки, все совсем не так! Это его дочь!
– Что? Его кто?
– Дочь. Родная. От первого брака. Из... Ну, неважно, откуда. Он ее сегодня встретил на Киевском вокзале. Устроил в гостиницу. Только мы решили, что она поживет у нас.
– Вы решили? – Вера на секунду задумалась. – Значит, мы зря приехали. Я могла бы спокойно отправиться в магазин, покупать ребенку туфли. А теперь весь день потерян.
– Мы не зря приехали! – Алла уперлась пальцем в грудь Веры. – Твои туфли никуда не денутся. А Юльку надо спасать.
– Не надо меня спасать...
– Нет. Надо. Мне со стороны виднее. Она ему такая же дочь, как я – испанская летчица. Ты ее видела? Нет. А я видела. И никакого сходства не заметила. Саша блондин и кудрявый, а эта девица... В общем, никакого сходства.
Вера осторожно напомнила:
– Ты говорила, она блондиночка в завитушках.
– Ну и что? – не смутилась Алла. – Ты Нельку Кременецкую помнишь?
– Это та, что в Канаде сейчас? Твоя троюродная сестра? Такая рыжая с веснушками на шее?.. Нет, не помню.
– Так вот Нелькин Толик тоже долго выдавал свою молодую любовницу за дочь от первого брака. И не признался, подлец, даже тогда, когда она родила от него двойню.
– Нелька родила двойню?
– Да не Нелька, а эта псевдодочь! Короче, Юлька, пускай твой Саша для начала покажет паспорт. Там должна быть отметка. И у девицы проверь документы.
– Неудобно, девочки...
– Удобно! Ты ответственный квартиросъемщик, должна знать каждого, кто у тебя под крышей. Вот увидишь, как только потребуешь документы, они начнут изворачиваться, плести кружева, путаться в показаниях. Но ты стой на своем!
– Хорошо, – согласилась Юля, заранее решив, что не будет устраивать никаких унизительных проверок. – Идемте к нам. Неудобно обсуждать на лестнице семейные дела.
Подруги посмотрели на нее с сожалением.
– Нет, нам на самом деле надо спешить, – сказала Вера. – Мне еще в магазин, у Аллы тоже всякие дела...
– У меня теперь одно дело. – Алла отбросила сигарету и растоптала ее. – Вывести твоего Сашу на чистую воду.

Прошла неделя, потом другая. Сашина дочка так не появилась, но Юлю это не удивило. Конечно, девочке было удобнее жить в гостинице, чем под присмотром отца. Саша приглашал ее в гости, но та заартачилась, и это также было понятно Юле. На месте дочки она тоже не пожелала бы провести вечер в компании незнакомой женщины, которая претендует занять место ее матери. Семейные дела – это такая тонкая материя...
Саша иногда проводил с дочкой целые дни, а вечерами рассказывал, как у нее продвигается трудоустройство, как она осваивается в Москве, как посетила Пушкинский музей и так далее и тому подобное, и Юля ничего не могла заподозрить... К тому же все свободное от дочки время Саша посвящал мелкому ремонту квартиры. А такие поступки свидетельствуют о чувствах мужчины даже ярче, чем массаж стоп.
В пятницу вечером, когда Саша провожал дочку на экскурсию по «Золотому кольцу», подруги вытащили Юлю в сауну.
Соня была подавленна и молчалива из-за того, что из ее рук ускользнул очередной состоятельный старичок. Вера, как всегда, с трудом приходила в себя после напряженной недели, заполненной бесконечными разговорами с пациентами, с мамой, с дочкой и снова с пациентами. А вот Алла где-то задерживалась. Но когда она появилась в сауне, ее глаза сияли победным блеском.
– У меня две новости! – заявила она с порога, не успев раздеться. – Плохая и отвратительная. С какой начинать?
Соня безразлично махнула рукой. Вера пробормотала что-то на тему сравнения «плохого» и «отвратительного» с точки зрения психотерапии. А Юля насторожилась. Ей сразу стало понятно, что и плохие, и отвратительные новости могут иметь отношение только к ней.
– Начну с плохой! – решила Алла, сбрасывая одежду и закутываясь в простыню. – Дочь – на самом деле дочь! Я навела справки.
– Какая дочь? – вяло поинтересовалась Соня.
– Сашина дочь! – Алла закурила. – Вернее, девчонка, которую он выдавал за свою дочь, на самом деле его дочь!
– А что же в этом плохого? – спросила Вера.
– А что в этом хорошего?
– Ты всегда и во всем видишь только один негатив!
– Я вижу – реальность!
Юля молча потягивала минеральную воду. Почему-то ее совсем не обрадовало это известие. Ну да, она и не сомневалась, что Саша ее не обманывает. Но если Алла Приходько начала наводить справки...
– Все это очень интересно, – зевнув, сказала Соня. – Но, может, пора перейти к отвратительным новостям?
– Переходим! – объявила Алла и эффектным жестом кинула на стол пачку фотографий.
Юля не успела даже заметить, откуда она их извлекла. Они появились словно из воздуха, как тигры у Дэвида Копперфильда. Но лучше бы это были тигры...
– Ты что, за ним следила? – спросила Вера, разглядывая карточки и передавая их Соне.
– Еще чего! Каждый приличный адвокат сотрудничает с частными сыскными агентствами, – Алла подсела к Юле. – Что это ты отворачиваешься? Классные снимки, посмотри, какая четкость деталей, какая глубина резкости. Только не говори, что это фотомонтаж.
– Не вижу ничего криминального, – Соня пожала плечами. – Вот если б ты их застукала в сауне, в бассейне, в гостиничном номере...
Юля брезгливо подвинула к себе по столу одну фотографию, но в руки не взяла – боялась, что выронит, потому что у нее предательски задрожали пальцы. Да, это был Саша. Это он сидел на лавочке под деревом с какой-то худенькой брюнеточкой. На ней было розовое платьице и колготки в сетку. Подвинув следующий снимок, Юля увидела, что на брюнеточке были не колготки, а чулки – Саша сдвинул подол платья достаточно высоко.
– Фу. И что он нашел в этой малолетке? – презрительно фыркнула Соня. – Это уже какое-то извращение.
– Педофилия, – подсказала адвокат Приходько. – Юлечка, ты все не то смотришь. Ты вот сюда, вот сюда глянь. Видишь, она его тащит за кустики. И он не очень-то сопротивляется. Оглянулся пару раз, и пошел. Наверно, боялся меня увидеть. Но справился с приступом страха, и побежал за ней как миленький.
«Этого не может быть, – думала Юля, глядя на снимки, но ничего на них не различая. – Саша терпеть не может малолеток. Он же сам высмеивал их. Как он говорил? Эти соплячки думают, что достаточно иметь розовые соски и узенькую письку, чтобы свести с ума любого мужика. И смеялся при этом. И я, дура, смеялась вместе с ним. И не спросила, откуда он знает, какого цвета у них соски».
– Это ничего не доказывает, – заявила Соня. – Ты это сама знаешь как юрист.
– А вот это – доказывает?
Алла метнула на стол последний снимок, словно козырной туз. Саша с брюнеточкой расположились на травке. Она лежит на животе, согнув ноги, и блаженно улыбается, подперев голову руками. А он сидит сзади и массирует ей ступни. Его глаза сонно прикрыты. Сейчас он скажет: «Солнышко, мне завтра рано вставать. Надо купить новый унитаз для моей старухи».
Юля вытерла глаза краешком простыни и сказала:
– Хватит. Можете любоваться на эту порнографию. А я пошла в парилку.
– Он к тебе уже переехал? – спросила Вера сочувственно.
– Перевез чемодан с вещами. И инструменты какие-то.
– Мы тебе поможем все собрать, если хочешь, – сказала Алла. – И вообще, мне необходимо присутствовать при выселении. А то он опять тебе голову заморочит.
– Спасибо вам, девочки, – Юля не удержалась и снова заплакала. – Что бы я без вас делала?
Миллионер
Она рассказывала подругам обо всех своих «мальчиках» еще с тех пор, когда ее кавалеры были и в самом деле мальчиками. Теперь они превратились в зрелых мужчин, отягощенных заботами, работой, болезнями, а иногда и семейными узами, но Юля по-прежнему видела в каждом из них принца на белом коне. Принц появлялся, очаровывал ее, дарил немного счастья, а потом белый конь уносил его снова к работе, болезням и семейным узам. И если бы она не успевала рассказать о них подругам, то от всех этих принцев не оставалось бы ничего. А так – хоть есть о чем поговорить в сауне...
Очередной принц возник перед ней не на белом коне, а на черном лимузине. Точнее, это Юля появилась перед ним, на проезжей части, прямо перед капотом его «Мерседеса».
Завизжали тормоза сразу нескольких машин, и Юля застыла от страха, прижимая к груди сумочку.
– Мать, тебе что, жить надоело? – гневно спросил водитель, выскочив из автомобиля.
У нее подкосились ноги, Юля присела на капот и зажмурилась.
– Цела? Ударилась? – он схватил ее за локти и легонько встряхнул. – Очнись, мать!
Она открыла глаза и увидела перед собой голубоглазого блондина в твидовом пиджаке и тонком черном свитере.
– Э, да ты в шоке, – он пощелкал пальцами перед ее глазами. – Ну-ка, прыгай в тачку, поехали к доктору.
Бережно, но властно обняв ее за талию, водитель подвел ее к распахнутой задней двери и усадил на просторный диван. Чмокнул замок, мотор зашелестел, и могучая машина плавно рванула вперед.
– Извини, мать, – говорил водитель, поглядывая на нее в зеркало. – Ты тоже малость виновата, согласна? Шагаешь на красный, как пьяная. Хорошо, я успел тормознуть. А если б нет? А если б я шел на сотке? Скажи спасибо, что я сегодня гуляю. Понимаешь, принял немного на грудь, а у меня закон: выпимши не гонять. Ты как там, живая? Тебя как зовут-то?
– Меня? – пролепетала Юля.
– Нет, меня, – рассмеялся он. – Ладно, потом разберемся.
Где-то в машине замурлыкал телефон. Водитель нащупал на соседнем сиденье мобильник, поднес к уху и сказал:
– Меня нет. Ничего не знаю, пусть оно все горит синим пламенем. Нет меня, понял? Ладно, соедини. Билл? Хай. Сори, Билл, ай кант ток ту ю. Айм он э фьюнерал просешн. Туморроу. О´кей.
Он бросил трубку и снова глянул на Юлю в зеркало:
– Достали братья-америкосы. Пока не сказал, что еду на похороны, не заткнулись.
– На похороны? – Юля забеспокоилась. – Вы меня у метро, пожалуйста...
– Спокойно. Похороны – это отмазка. Сейчас мы едем к доктору. Он тебя осмотрит, если есть ушибы, помажет зеленкой. Потом я закину тебя, куда скажешь.
– У меня нет ушибов. Не надо меня зеленкой. У «Полежаевской» остановите...
– Как скажешь, – недовольно буркнул он и замолчал.
Юля, окончательно придя в себя, огляделась. В таких машинах ей еще не доводилось ездить. Прямо перед ней был откидной столик с закрытым ноутбуком. В салоне стоял приятный терпкий запах кожи, и Юля, не удержавшись, пощупала диван. Да, это была натуральная кожа, светло-серая, теплая на ощупь.
– Вот твоя «Полежаевская», – сказал он, резко прижимая машину к тротуару. – Слушай, мать, сделай доброе дело. Видишь стекляшку? Не в лом тебе будет вискаря там взять? А то у меня в баре уже пусто.
– Не в лом. Купить вам виски? – уточнила она.
– Ну да. «Блэк лэйбл», литровку. Вот тебе три штуки, должно хватить.
Купив виски, Юля вернулась к машине и села рядом с водителем.
– Кайф, – сказал он, оглядев бутылку. – Девчонки держат марку. Имей в виду, в этом ларьке паленкой не торгуют.
– Чем-чем?
– Паленкой. Цены там повыше, но зато продукт нормальный. Отвечаю. Сам когда-то ставил эту точку. Почему и пришлось тебя гонять. Меня там знают. Неохота светиться в таком виде. Слушай, мать, выпьешь со мной?
– У вас что-то случилось? – спросила Юля.
– Лично у меня ничего не случилось.
– А похороны? – напомнила она.
– Похороны обойдутся без меня. Да меня там и не ждут. Знаешь, кого хоронят? Вот скажи, у тебя есть враги?
– Нет.
– А у меня есть. И вот самого моего главного врага сейчас закапывают на Ваганьковском. И по этому поводу я взял выходной. Сейчас закроюсь в гараже и напьюсь. Извини, я забыл, как тебя зовут.
– Юля.
– А я Серега. Юля, а ты тут где-то живешь? Давай тачку во двор загоним, помянем человека, а потом я вызову водилу, и нас развезут по домам. Ты не бойся, напиваться не будем. Посидим культурно. У меня в баре закуска, фужеры, все путем. Только вискарь кончился.
– Зачем же сидеть в машине? – спросила Юля, холодея от собственной смелости. – Можно зайти ко мне.
– К тебе? Да ну. Там у тебя, наверно, муж, дети, теща... Не, лучше в тачке. Не хочу светиться.
– У меня никого нет. Идемте.
– «Идем-те», – передразнил он. – Если хочешь, чтоб я с тобой пошел, будь проще. На «ты». Сегодня я Серега, и точка.
– Хорошо, Серега, – сказала она.
Войдя в ее квартиру, он сбросил туфли и пиджак. С бутылкой под мышкой прошел на кухню и уселся за стол. Серега вел себя так непринужденно, словно бывал здесь тысячу раз.
– Стаканчики под вискарь есть? – спросил он, откручивая пробку.
– Не знаю...
– Да все равно, это я просто так спросил. Давай хоть граненые, только быстро.
Она поставила перед ним хрустальные стопки.
– Такие подойдут?
– Самое то! – он плеснул виски. – Ну, Юлька, первую – не чокаясь. О покойнике плохо не говорят, а хорошего я про него ничего сказать не могу. Так что – не чокаясь и молча. Ну...
Он поднял стопку и посмотрел на Юлю. Замер на секунду, а потом только чуть пригубил виски.
– Я думала, полагается до дна... – сказала Юля, держа полную стопку перед губами. Она вообще не употребляла напитков крепче шампанского, и сейчас не знала, как поступить, чтобы не обидеть гостя.
– До дна? – он не сводил с нее удивленного взгляда. – Не тот случай.
– Почему?
– Потому что я только сейчас тебя разглядел. Мать, ну, ты даешь... Юль, только честно, ты из кино?
– Нет.
– Поёшь? На телевидении работаешь? Модельный бизнес? Нет, честно, не надо меня дурить. Я же тебя знаю. Видел где-то. Ты в Биарриц ездила этим летом?
– Этим летом? Нет, не ездила, – призналась Юля. Она могла бы признаться и в том, что даже не знает, где находится этот Биарриц, но не успела.
– С тобой все ясно, – сказал Серега. – Не хочешь открываться перед первым встречным алкашом. И это правильно.
Он выпил и тут же снова наполнил стопку.
– Курить у тебя можно?
«Вам можно все», – хотела сказать она, но только молча достала пепельницу. Голубые глаза принца смотрели на нее с таким восхищением, что у Юли просто дыхание перехватывало. Но вот он выпил снова, и закурил, и его взгляд сразу стал другим – скорбным и рассеянным.
– Счастливая ты, – глуховато заговорил Серега, подперев голову кулаком. – Врагов у тебя нет. А у меня их – море. А раньше было море друзей. Тот, кого хоронят, вообще был самым близким. Вместе начинали. Кооператив открыли, все общее было – и тачка, и бабки. Деньги не делили. Сколько заработаем, кидали в общую кучу, и каждый брал оттуда, сколько было надо для жизни. В девяностом году загрузили «уазик» всяким барахлом – дрели, утюги, миксеры. Поехали к иранской границе, все продали по курсу один к десяти. На обратном пути нас обложили, но мы отбились. Встали спина к спине и двумя монтировками... А потом пошли большие бабки. Мазут гоняли в Эстонию, медянку скупали. За два года раскрутились, квартиры купили, автосервис, ларьки поставили. А потом я прихожу в офис, а там никого. Только друг мой сидит перед открытым сейфом и бабки по карманам пихает. Облом, говорит. Налоговая наехала, кранты нам. Уходим, говорит, на дно. Разбегаемся, говорит, по одному. Вот тебе твоя доля, говорит. Как полегчает, я тебя найду, снова будем работать вместе. Я стою, глазами хлопаю. Ты понимаешь, Юлька?
– Понимаю, – прошептала она.
– Нет, не могу об этом, – он вдруг отодвинулся от стола и похлопал себя по коленям. – Садись сюда. А то я тебя не вижу.
Она, как заколдованная, села к нему на колени, и он продолжил свой рассказ, как бы машинально поглаживая ее грудь.
– Ты понимаешь? Он все решил без меня. Он как бы хозяин, а я как бы наемный работник. Долю мою насчитал, понимаешь? Сунул мне в зубы двенадцать штук зеленью, и – гуляй, Вася! Свободен! Понимаешь? – он вдруг поцеловал ее.
– Понимаю... – она облизала губы, на которых остался вкус виски, и этот вкус ей понравился.
– Я ему даже сказать ничего не успел от злости! Если бы ствол был с собой, замочил бы на месте. Но я по-другому сделал. Уехал в Тюмень, там все с нуля начал. Через два года вернулся в Москву. Смотрю – а фирма-то наша стоит себе, как стояла. Даже секретарша та же самая. Какой у тебя лифчик хитрый. Не для моих корявых пальцев. У меня ведь руки-крюки...
– Нет, Сережа...
– Что значит «нет»?
– Нет, у тебя не грубые руки, они такие мягкие...
– Я и сам такой мягкий-мягкий. Я от тебя таю, как снег на солнышке, – он долго целовал ее грудь, царапаясь щетиной, а потом сказал: – Вот и они все думали, что я мягкий. Что я все прощаю. Что со мной можно делать что хочешь. А я не такой. Я все помню, и ничего не прощаю. Он ведь просто избавиться от меня хотел, понимаешь? Чтоб не делиться. Пойдем, что ли?
– Куда?
– Ну, на диван. Я, наверно, у тебя заночую. Что-то мне не хочется никуда уходить. Ты меня не прогонишь?
«Как я могу тебя прогнать? – подумала Юля, торопливо расстилая постель. – Я же сама тебя заманила. Не прогоню. И не отпущу».
Он не умолкал почти всю ночь. Юля узнала много нового о проблемах малого бизнеса, о становлении среднего класса и о зарождении прослойки молодых миллионеров. Воспоминания переполняли Сергея и не давали ему сосредоточиться на любовной игре. Только под утро, когда он уже начал засыпать, Юля решила взять процесс в свои руки. Стоило ему начать говорить, как она запечатывала его рот жарким поцелуем, и ласкала его, ласкала, пока он, наконец, не забыл обо всем на свете. Вспышка страсти была яркой, но короткой, и молодой миллионер заснул у нее на груди.
Утром Сергей был хмур и неразговорчив. Второпях выпил кофе и умчался, не оставив своего телефона и не записав Юлин. Она с горечью подумала, что они больше никогда не увидятся... И ошиблась. Сергей появился уже на следующий вечер.
Он был гладко выбрит и благоухал изысканным парфюмом. Под распахнутым черным плащом сиял длинный белоснежный шарф. Сергей, стоя на пороге, протянул Юле картонную коробку, перевязанную розовой ленточкой.
– Ни минуты! – отрывисто сказал он, ласково улыбаясь. – Там все. Свяжись со мной, когда будет время. По субботам ищи меня в зале, на фитнесе. Все, я улетел.
Прижимая коробку к груди, она подошла к окну и увидела, как Сергей сел на заднее сиденье «Мерседеса», вокруг которого стояли четверо телохранителей. Лимузин тронулся, и сразу за ним показался черный джип с охраной.
В коробке оказался мобильник с короткой инструкцией: «Мой номер – 11. Офис – 00. Если ЧП – 33. Целую. С.».
Кроме телефона, она обнаружила кое-что еще. Французские духи. Очень милое ожерелье из жемчуга. И абонемент в фитнес-центр.
Естественно, она не стала ему сразу же звонить, хотя и очень хотелось. Духи были безумно дорогими, Юля давно мечтала о таких, но обходилась теми, что привозил отец из своих зарубежных командировок. Примерив ожерелье, она поняла, что к нему нужно особое платье, которого у нее не было. А фитнес-центр, конечно, дело хорошее, но Юля привыкла ходить в тот спортзал, где по пятницам встречалась с подругами. И она не собиралась менять свое расписание только из-за того, что у нее появился бесплатный абонемент.
Тем не менее в субботу она все-таки отправилась на фитнес. Обладательницу VIP-абонемента сразу же окружили подчеркнутым вниманием. Целый час она была на медицинском тестировании, затем сам директор центра провел ее по своим владениям и познакомил со всеми инструкторами. Ей был предложен широчайший выбор – от женского бодибилдинга до тайского бокса. Юля не стремилась к физическому совершенству, которое обещал ей директор. Она хотела просто быть в одном зале с Сергеем. Но того нигде не было, и она остановила свой выбор на секции йоги. Во-первых, в зале для йогов не было этих страшных тренажеров и велосипедов. Во-вторых, здесь не придется таскать тяжелые железяки или прыгать до изнеможения под ужасную музыку. И наконец, эта секция располагалась в самом дальнем и тихом уголке центра, и по дороге сюда можно будет заглянуть во все остальные залы в поисках Сергея.
Но ни в эту субботу, ни в следующую она его там не застала. Две недели – достаточно длительный срок, после которого уже можно и позвонить самой. Она позвонила ему, и он назвал ее «сокровище мое», и сказал, что на днях заглянет к ней. Нажав отбой, она увидела на дисплее 00:39. Тридцать девять секунд. Тогда она еще не знала, что первый разговор окажется самым длинным. В дальнейшем реплики Сергея укладывались когда в тридцать, когда в десять секунд.
Так прошел ровно месяц, и однажды после занятий она снова увидела его за рулем «Мерседеса». Сергей ждал ее на стоянке возле фитнес-центра. Он был слегка пьян и неестественно весел, и Юля сразу поняла, что у него опять какие-то неприятности. Они поехали к ней, и он всю ночь рассказывал о заговоре международной финансовой мафии против русского бизнеса.
Потом он опять пропал на десять дней, появился в середине недели, и эта ночь была посвящена наездам со стороны какого-то Михал Михалыча. После каждого посещения у Юли появлялись обновки, а однажды к ней приехали молчаливые ребята в дорогих одинаковых костюмах и установили домашний кинотеатр со спутниковой антенной. Теперь Сергей, нанося очередной внезапный визит, сразу же включал телевизор, и все их встречи проходили под непрерывный аккомпанемент новостных каналов. Юля ничего не понимала, но ей было ясно одно – она была для Сергея не столько любовницей, сколько жилеткой, в которую можно поплакаться.
Однажды утром она так и сказала ему:
– Ты приезжаешь ко мне только тогда, когда у тебя стресс.
– Мне больше не с кем поделиться, – сказал он и торопливо поцеловал ее.
– Но я хочу видеть тебя чаще!
Он только руками развел.
– Сережа, ты же должен понять... Ведь у меня тоже бывают стрессы!
– Типа?
Он ласково улыбнулся, и Юля обескуражено замолчала.
– Хорошо же, – сказала она, когда он ушел. – Я докажу тебе, что у меня тоже бывают проблемы!
Но это было легче сказать, чем сделать. Финансовая мафия не строила козни Юле, и ужасный Михал Михалыч даже не подозревал о ее существовании. Была одна-единственная проблема, которая по-настоящему беспокоила Юлю, и этой проблемой был сам Сергей. Но объяснить это ему она бы не смогла даже с помощью всех своих подруг.
И тогда Юля решилась на отчаянный шаг. Придя в дорогой супермаркет, она долго бродила между стеллажами. Ее преступный умысел, как сказала бы Алла Приходько, заключался в хищении. Украсть, попасть в милицию и реализовать свое право на один звонок. Она позвонит ему, и он примчится спасать ее. Он увидит ее, в наручниках, бледную и гордую... Что бы такое украсть?
Вот шампунь, как раз дома осталось на донышке. Нет, не подходит – с такой незначительной кражей ее просто высмеют и отпустят... Музыкальный центр? Это уже солидно, но его не спрячешь под пальто...
И тут она увидела то, что надо. Ее действия были такими быстрыми, что никто ничего не заметил. И только электронный турникет на выходе тревожно запищал. Охранник недоуменно оглядел Юлю и спросил:
– Вы оплатили на кассе?
– Нет! – отрезала она.
– А что у вас пищит?
– Это у вас! – она гордо отвернулась и приоткрыла пальто, чтобы охранник смог, наконец, увидеть украденный предмет.
Он увидел и расстроился. Тяжело вздохнув, он удержал Юлю за локоть и спросил:
– Будете оплачивать? Или как?
– Или как!
– Пройдемте, женщина, – сказал он сурово и повел ее по коридору. – Пускай с вами начальник смены разбирается.
– Какой еще начальник смены? Вызывайте милицию!
– Надо будет, вызовем.
Он завел ее в тесный кабинет, где за столом сидела женщина в синей униформе.
– Вот, Елена Михайловна, – виновато сказал он, отобрав у Юли украденную бутылку. – Виски хотела вынести.
Елена Михайловна жестом отпустила охранника и кивком пригласила Юлю сесть.
– Спасибо, я постою, – сказала Юля дерзко. – Я тут не задержусь.
– Посмотрим, – Елена Михайловна щелкнула пальцем по этикетке: – Может, и задержитесь. Бутылочка-то дорогая.
Юля вспомнила свою первую встречу с Сергеем и гордо сказала:
– Я паленку не пью. Только качественный продукт.
– Понятно. Ну что делать будем? Милиция, суд, Сибирь?
– Я имею право на один звонок? – надменно спросила Юля. Не дожидаясь ответа, она набрала на своем мобильнике две единицы. – Сережа? У меня проблема. Меня арестовали.
– Кто? – спросил он спокойно. – Дай им трубку.
Юля передала телефон Елене Михайловне.
– Добрый день, – сказала та. – С вами говорят из гипермаркета «Полная чаша». Начальник смены охраны. Что? Задержана на контроле. Виски. О чем тут можно договариваться? Секундочку...
Она вернула телефон Юле.
– Сокровище мое, – услышала Юля голос Сергея. – Не волнуйся, сейчас приедет адвокат, все уладит. Пока. Созвонимся на неделе.
Юля опустилась на стул, подавленно глядя на дисплей телефона, где мерцали цифры 00:31. Сергей опять уложился в полминуты.
– Сотовый-то у тебя дорогой, – заметила Елена Михайловна. – Покруче, чем у нашего хозяина. А на виски не хватает, да?
– Виски? – переспросила Юля. – Я не себе... И телефон не мой.
– Подарок? Ясно. Ну, что он тебе сказал? Сильно занят? Высылает адвоката?
Юля посмотрела на нее сквозь слезы.
– Как вы догадались?
– Не первый день работаю, – Елена Михайловна спрятала бутылку в ящик стола. – Ладно. Обойдемся без адвоката. Мой тебе совет: плюнь ты на это дело. Деньги у него есть – и ладно. Что тебе еще нужно? А любовь можно и на стороне найти. Только надо все грамотно обставить.
Юля вытерла нос и запрокинула голову, чтобы слезы высохли побыстрее.
– А вы что, тоже любовь на стороне находите? – спросила она.
– Да нет. У меня не получается. Воспитание не то.
– А зачем же тогда другим советы даете?
– Не все же такие дуры, как я... – Елена Михайловна поднялась, давая понять, что разговор окончен. – Ладно, подруга. Иди. И не попадайся больше. В следующий раз точно милицию вызову.
Гуру
Юля и не подозревала, что может быть такой занудой. Хорошо еще, что ее занудство было направлено исключительно против нее самой. Целых три дня после ограбления гипермаркета она думала об одном и том же. Слова мудрой охранницы не давали ей покоя. «Деньги у него есть – что тебе еще нужно? А любовь можно и на стороне найти».
Тогда она была слишком растеряна, чтобы возразить. А возражения были, и серьезные. «Да как она посмела такое про меня сказать? – думала Юля. – Да разве мне нужны его деньги? Да за кого она меня принимает!»
Эти мысли, в разных вариантах, прокручивались в ее голове и наконец извели ее настолько, что она решилась снова позвонить Сергею. На этот раз его голос звучал как-то странно, с едва заметным эхом. Объяснение оказалось предельно простым.
– Я в Биаррице, сокровище мое, – сказал Сергей. – Домик присмотрел, вот, обживаю понемногу. Скука здесь смертная. Хочешь, прилетай. А то и поговорить не с кем.
– Извини, – твердо сказала она. – Я слишком занята. У меня тут очень важное дело, которое я не могу бросить.
– Типа?
– Типа йоги, – ответила она.
И, хотя это было сказано наобум, занятия йогой действительно скоро стали очень важным делом. Упражнения в медитации быстро избавили Юлю от ненужных мыслей. От нужных, впрочем, тоже. Постепенно она привыкла думать только о том, как ей хорошо, как она спокойна, как далека от всех забот...
Ее наставника, или гуру, звали Михаилом. В свои сорок лет он еще не имел ни одного седого волоска в густой иссиня-черной шевелюре. Его жгучие карие глаза часто задерживались на Юле, особенно когда она пыталась принять позу кобры. Лежа на животе, она выпрямляла руки и сильно прогибалась в талии. При этом ее груди так и рвались наружу из выреза майки.
– Хорошо, хорошо, – одобрительно приговаривал Михаил, склоняясь над Юлей, и этот низкий голос заставлял ее прогибаться еще сильнее.
На занятиях он всегда садился напротив Юли и, казалось, обращался только к ней. Но это ей только казалось. Кроме нее, в группе занимались еще три женщины, пожилой банкир и существо неопределенного возраста и пола, которое называло себя Валей. Со всеми воспитанниками Михаил держался одинаково приветливо.
– ...Это упражнение направлено на улучшение работы желудочно-кишечного тракта, – говорил он, интимно понижая голос на слове «кишечного». – Выполняется приблизительно так: ноги на ширине плеч, большие пальцы как бы упираются в пах. Медленно наклоняемся вперед, при этом выдыхая весь воздух из легких. Задерживаем дыхание и как бы втягиваем живот внутрь... Добавляем верхний и нижний замок и находимся в таком положении, пока сможем... Потом медленно, на вдохе возвращаемся обратно...
Юля послушно выполняла наклоны, вдыхала и выдыхала, втягивала живот и делала вид, что добавляет загадочные «замки», но вовсе не ради какого-то там тракта. Ей хотелось все выполнить так, чтобы Михаил ее похвалил. Или хотя бы обратил на нее внимание.
– ...А теперь сядем поудобнее в позу лотоса, закроем глаза и постараемся загасить последние очаги возбуждения, оставшиеся в вашем сознании, – продолжал вещать гуру. – Возбуждение переполняет наше тело в течение дня, а нередко и во время сна. Быстрая смена событий заставляет нас перескакивать с одного напряжения на другое, от одной эмоции к другой, вследствие чего наши надпочечники получают колоссальную перегрузку. Мы привыкли к постоянному возбуждению, и, как только его внешний источник исчезает, мы чувствуем убийственную скуку. Скука переходит в депрессию, и мы пытаемся заглушить ее лекарствами. Одни таблетки расслабляют нас, другие подстегивают. Одни усыпляют, другие помогают проснуться. Защитные возможности мозга оказываются подорванными. Но с помощью йоги мы можем справиться со всеми этими стрессами. Ум наш наполнен волнами мыслей. Они создают пропасть, через которую только йога может перебросить мост... Концентрация мысли, расслабление и медитация... Думайте о приятном...
Юля думала о приятном.
Раньше ей было приятно думать о Сергее, о его голубых восторженных глазах, о чудесном запахе его одежды, о его мягких и сильных руках... Но Сергей уехал, и уехал надолго. Теперь ничто не мешало ей найти какой-нибудь другой объект для медитации. Самым приятным из всего, что ее окружало, оказался бархатный баритон Михаила, и она думала о нем.
После занятий Юля специально задержалась, чтобы остаться наедине с гуру.
– У меня никак не получается «закрывать замки», – пожаловалась она. – С верхним я еще как-то справляюсь, а нижний мне не дается.
– Постарайтесь представить, что вам хочется в туалет, а вы сдерживаетесь, – посоветовал Михаил. – Напряжение соответствующих мышц и подскажет вам, где находятся эти замки.
– Я старалась, но... Может быть, у меня нет соответствующих мышц?
– У вас есть все.
– И еще, я не совсем понимаю, где у меня находятся чакры. Первую и вторую вроде бы нашла. А третьей нету. Такое бывает?
– Вижу, вы не до конца уяснили природу чакр, – с легкой укоризной сказал Михаил.
– Может быть, я нуждаюсь в дополнительных занятиях? – спросила Юля, потупив взор. – По индивидуальной программе?
– Я иногда занимаюсь по индивидуальной программе, – подумав, ответил гуру. – Но только на дому. И за отдельную плату.
– Я согласна, – выдохнула Юля.
Он явился точно в назначенное время и сразу же поинтересовался, где находится ванная. Увидев там запотевшие зеркала, гуру проницательно заметил:
– Помылись перед занятием? Очень хорошо. Сегодня мы начнем с масляного массажа. Вам где удобнее, на ковре или в постели?
– Все равно, – смутилась Юля, вспомнив все, что было связано с ковром, с постелью, с креслом... – А вам?
– Расстелите простынку на ковре. Ложитесь и расслабляйте мышцы. Я буду через десять минут.
Пока он шумно плескался в ванной, Юля вертелась на ковре, стараясь принять наиболее выигрышную позу. Как раз сегодня у нее был один из тех дней, когда особенно чувствуется нехватка мужского внимания. Честно говоря, за два месяца, проведенные с Сергеем, эта нехватка ощущалась почти постоянно. Молодой, сильный, привлекательный миллионер был слишком поглощен своими заботами, чтобы позаботиться еще и о Юле. Его ласки были приятны, но не более того. Чтобы получить настоящее удовольствие от близости, Юле надо было полностью расслабиться и забыть обо всем – но с Сергеем это было невозможно. Наверно, накопившаяся неудовлетворенность и толкнула ее на ограбление магазина, а вот теперь – и в объятия йога.
Правда, пока вместо объятий она получила только обещания какого-то масляного массажа. Но ведь стоит только начать...
– Начнем! – провозгласил Михаил, опускаясь на колени рядом с Юлей. – Я забыл предупредить. Это моя оплошность, но... Вам придется все-таки раздеться.
– До чего? – спросила Юля, охотно стягивая майку. – До трусов?
– До нулевого уровня, – невозмутимо ответил гуру и тактично отвернулся, растирая ладони.
Юлю бросило в жар, потом в холод. Она подобрала для занятий эластичное трико, которое, как она считала, придавало стройность ее фигуре. Если раздеться, фигура моментально расплывется во все стороны! Но выхода не было. Оставшись голой, Юля легла лицом вниз, плотно стиснув ноги и напрягая ягодицы, чтобы попа стала хоть немного меньше.
– Ну а как же наши уроки? – огорченно проговорил Михаил. – Вы же так замечательно расслаблялись на занятиях! Ну-ка, давайте растечемся лужицей. Представьте себя кусочком сливочного масла на сковородке. Растекаемся, растекаемся...
Его горячие ладони уверенно скользили по ее спине, добрались до шеи, а потом двинулись обратно, по ребрам, по бедрам, по икрам.
– А что это за масло? – спросила она, чтобы отвлечь его от разглядывания целлюлита. – Оливковое, наверно?
– Я сам составляю массажные втирания, – ласково говорил Михаил. – Сегодня мы будем пользоваться мазью на основе масла из листьев голубого лотоса, амброзии и желтого амаранта. Согласно индийской методике эта смесь, втираемая в тело, делает человека красивым. Хотя вы и так красивы.
– Ничего, ничего, втирайте, лишняя красота не помешает...
Юля понемногу забыла о своих страхах, и мерный голос Михаила убаюкивал ее.
– ...в основании позвоночника расположен гигантский резервуар духовной энергии. Она поднимается снизу вверх, от копчика до затылка, и по пути проходит семь узловых центров, которые мы и называем чакрами. Первая чакра находится между анусом и половыми органами. Она отвечает за животные инстинкты человека. Когда мы стремимся завоевать место в трамвае, когда мы беспокоимся о своем здоровье, когда мы жадно набрасываемся на пищу – это значит, что наша жизненная энергия сосредоточена в первой чакре. Вторая чакра воплощает сексуальность и чувственность. Она располагается в гениталиях. Если в нас преобладает похоть, жадность, развратность – это потому, что энергия задержалась во второй чакре. Как только она поднимется к третьей чакре, на уровень пупка, в нас проснется стремление к могуществу и власти... Третья чакра... Четвертая чакра...
«Все это очень интересно, – хотела сказать Юля, – но я сейчас засну. Засну...»
– ...А теперь я буду считать от десяти до одного. И как только скажу «один», вы проснетесь и медленно встанете, – услышала она сквозь сон. – Десять. Девять, восемь...
«Неужели я все проспала?» – ужаснулась она.
– ...Два. Один!
Словно что-то подтолкнуло ее изнутри. Юля открыла глаза и села на ковре, с удивлением обнаружив, что перед этим лежала на спине. Она не помнила, чтобы переворачивалась. Значит, это он перевернул ее, воспользовавшись беспомощным состоянием?! Прикрыв грудь руками, она вскочила и обернулась простыней.
– Ну, зачем же так быстро? – улыбнулся Михаил, потряхивая кистями. – Двигаться надо плавно и размеренно, чтобы не растерять энергию. В вашем тонком теле сейчас происходят астральные изменения. Вам лучше дождаться, пока в организме не закончится перезагрузка новой программы. Посидите в кресле, насладитесь покоем.
Он направился в прихожую.
– Куда вы? – спросила Юля. – А как же занятие?
– Первый урок закончен. Завтра я приду в это же время. Если будет надо.
– Может быть, чай, кофе? А еще у меня есть немного виски...
Юлю терзали муки выбора. Она так настроилась на то, что Михаил останется с ней, и вроде бы уже все к тому шло... Но во время массажа с ней что-то случилось, и теперь она хотела только одного – посидеть в кресле и насладиться покоем. То есть заняться именно тем, что и рекомендовал гуру. Великий гуру. «Он меня загипнотизировал? – подумала она. – Зазомбировал? Ну и пусть. Как хорошо. Как спокойно. Ни один мужчина не доставлял мне такого удовольствия».
– Я не пью ни чая, ни кофе, ни тем более виски, – сказал Михаил. – И вам не советую. Сегодня вы будете спать глубоко и долго. Знаете, я часто слышу от женщин, что масляный массаж – это штука посильнее секса.
– Посильнее, – согласилась Юля, смущенно улыбаясь.
– Секс бывает разный. Так же, как и массаж. Многие думают, что вершина ощущений – это когда кто-то просто разминает им пятки. То, что вы пережили сегодня, – это много, но еще не все.
– А где же тогда вершина?
– Вершина – понятие астральное. Она недостижима. Но к ней можно стремиться, – сказал Михаил, стоя на пороге и выжидающе глядя на Юл