Появление писательницы Дины Сабитовой больше десяти лет назад было похоже на вспышку сверхновой: победа на «Заветной мечте» со сказочной повестью «Цирк в шкатулке» — и немедленное издание этого самого «Цирка» огромным тиражом, разошедшимся по всем детским библиотекам страны. Второй тираж с прекрасными иллюстрациями Натальи Салиенко. Сказка о маленьком сироте, о бродячем цирке, о женщине-клоуне и о том, что плохими часто бывают не люди, а обстоятельства. Вскоре появилась повесть «Где нет зимы» — вновь о сиротах, о любви, об ответственности, о семье. Потом — «Три твоих имени», повесть, основанная на реальной истории. Произведения Сабитовой явственно вырывались из привычной парадигмы литературы «про сироток», чем очень привлекали и радовали читателей.

Но Сабитова писала не только «социальное»: после «Трех имен» в свет вышла сказочная эстетская «Мышь Гликерия» с иллюстрациями Алики Калайды. Где-то в промежутке — «Сказки про Марту», специальная библиотерапевтическая книга для семей с приемными детьми, проиллюстрированная Дарьей Герасимовой.

А потом вдруг писательница Дина Сабитова пропала. Многочисленные ее подписчики в соцсетях ждали рассказов о будущих книгах, но рассказы были в основном заметками о хоумскулинге, а потом в них и вовсе появились нездешние слова: Коста-Рика, Гуанакасте, Плайя-дель-Коко. «Дина, а как же книжки?!» — спрашивали подписчики и поклонники, но Сабитова дипломатично уходила от ответа.

Недавно «Самокат» переиздал «Где нет зимы», и теперь автору любимой многими книги от ответа не уйти. С Диной Сабитовой беседовала журналист и критик детской литературы Ксения Молдавская.

«Где нет зимы»

Нет в продаже

Это история детей — Гуль и Паши, — оставшихся без взрослых, а потому вынужденных повзрослеть, повесть о настоящем доме, семье и поддержке. Дина Сабитова через судьбу своих героев говорит с читателями на очень важные темы: одиночество детей, их беззащитность, сиротство и приемная семья, дом и приют. О том, какой бывает порой сложной жизнь, что труднее всего преодолеть равнодушие и бездушие, но в конце она дарит читателю надежду — все будет хорошо, если самому не быть равнодушным и уметь бороться за себя. 

Посмотреть

Ксения Молдавская Куда делась писательница Дина Сабитова, написавшая пять блестящих книг, каждая из которых стала событием?

Дина Сабитова На этом месте мне хочется проникновенно посмотреть в глаза собеседнику и сказать про камни. Которые время бросать, время собирать. Сначала, после того, как вышла последняя книга, я поняла, что у меня на глазах стремительно меняется детский-школьный мир. Меняются под этот мир законы: ты можешь написать то, что тебе важно, а оно подпадет под уголовную статью о пропаганде суицида, нетрадиционных отношений, оскорбит чьи-то религиозные чувства.

Менялся мир, и я была на тот момент не готова описывать его в детской книге. Тогда у меня лежал недописанный детский детектив про семью, которая едет на автодоме в Крым. И внезапно я поняла, что уже никто никуда не едет.

В общем, я была не готова ни умалчивать о чем-то, ни заострять это самое что-то. А потом я уехала в другую страну, настолько другую, что мне понадобилась пауза на ее изучение. Тут другой фольклор, другой воздух, другая трава под ногами, по-другому устроены дома и школы. Кроме изучения этой новой реальности я стала читать много детских книг на испанском языке — неизвестных у нас, непереведенных — костариканских, никарагуанских, мексиканских… Так что человек Дина Сабитова дышит сельвой и океаном, а писатель Дина Сабитова копит впечатления.

КМ Как думаешь, переиздание — оно может быть предвестником возвращения писательницы Сабитовой? Ты планируешь вернуться?

ДС Переиздание — это, конечно, радостная весть, тем более, что «Где нет зимы» — моя главная книга, если бы оставить одну — выбрала бы ее. И да, это толчок, если не пинок. Да, мне хочется снова начать писать, и, кажется, даже стало ясно, про что. Я все хуже знаю жизнь в московской школе, но все лучше знаю жизнь детей-хоумскулеров, детей-эмигрантов (в школе у сына учатся дети из 10 разных стран — от Аргентины до Германии), и современную жизнь местных детей, и даже жизнь маленьких индейцев в 15 веке. Это настолько разнообразно, что не знаешь, за что схватиться в первую очередь.

КМ Но даже думая о будущей первой очереди, ты «не отрываешься от корней». Темы сиротства и усыновления важны для тебя. Хотя твоя дочь уже совсем взрослая, ты по-прежнему вовлечена в тему. А по-писательски — как? Считаешь ли ты эту тему для себя проработанной и проговоренной?

ДС В целом — да. Хотя жизнь по-прежнему подбрасывает интересные сюжеты. Конечно, ребенок-сирота — очень удобный для писателя герой. Но описывать сиротство — риск: тебе тут же скажут, что ты давишь слезу или гонишь чернуху, слишком сиропен или слишком смакуешь гадости…

Если уж о сиротах — мне интересно было бы рассказать о жизни старшего кровного ребенка в семье, где у родителей появляется идея взять приемных детей. О ревности, отрицании, сбывшихся или обманутых ожиданиях, о том, что он теряет и что приобретает.

КМ Когда ты вернешься (заметь, я не говорю «если», потому что уверена, что ты однажды вернешься, я имею в виду, в литературу), о чем ты хочешь рассказать? Что сейчас для тебя важно?

ДС Мне сейчас интересно вживание детей в другую культуру (я читала горы книг, посвященных испаноязычным детям, попадающим в школу в США, там эта тема сохранения старой и прорастания сквозь нее новой идентичности обдумана со всех сторон, а у нас — еще не очень. Хотя русскоязычных детей за границей все больше, и проблемы эти им приходится решать в режиме реального времени, прямо сейчас).

Интересны латиноамериканские фольклорные мотивы, взаимодействие между миром и его изнанкой. Про ту же «Где нет зимы» кто-то писал, что это в традициях магического реализма. Не пойти ли в ту сторону, думается мне.

А еще мне интересно написать о том, как дети оказываются вовлечены в предчувствие гражданской войны. Последние пять лет во многих странах внезапно обострился внутренний раскол, и вместо полифонии взглядов и мировоззрений люди стали собираться у двух противоположных полюсов. Я вижу это и в Турции, и в Польше, и в США, и в России, и даже в Коста-Рике.

Что делать ребенку, который уезжает в другую страну, а одноклассник говорит ему, что уезжают враги и предатели? Что делать ребенку, которому учительница в школе начинает настойчиво рассказывать о том боге, в которого он не верит? Что делать ребенку, если он не такой, как все, и сказать об этом вслух — уже уголовная статья?

КМ Принято считать, что писатели все знают и могут нести высшую правду городу и миру. Вот скажи как носитель высшей правды: как ты думаешь, что сейчас, по-твоему, важнее всего в глобальном смысле?

ДС Вопрос из серии «перестала ли ты пить коньяк по утрам, да или нет». Начнешь отвечать — и тут же согласишься с тем, что ты носитель. Ну ладно, допустим. Раз уж мир поляризуется, мне кажется, что важно быть бережным по отношению к своим людям, что бы это для вас ни значило. Особенно если своих — не так много.

КМ Какой вопрос ты хочешь услышать в интервью? О чем ты хочешь обязательно сказать?

ДС «Есть ли у нас современная детская литература?». А то все причитают, что ничегошеньки у нас нет. Она у нас есть, великолепная, ничуть не хуже, чем во времена оны. Я планирую жить долго, еще лет 50, и написать потом мемуары про эту самую литературу первой четверти века. Про невероятно интересных людей, про то, как они создавали очень важные тексты, ссорились и мирились, тянули этот воз вперед, каждый поодиночке (потому что писательство — крайне эгоистическое и страшно одинокое дело), и вытянули его. Я доживу до того времени, когда все вот это будут называть каким-нибудь там веком (металл подберут, я надеюсь) детской литературы, а все эти странные и прекрасные люди окажутся классиками. Приходи тогда, поговорим с тобой о книге моих мемуаров.

КМ Хохо! Не боишься, что я напишу мемуары первая?

ДС Если о нашей детской литературе будут написаны несколько мемуаров — это только будет лишним подтверждением того, что литература эта в начале 21 века была и в ней что только не происходило. Мне будет очень интересно прочитать твои мемуары, потому что я скромно надеюсь, что там будет немножко и обо мне. Тем более, что я узнала всю писательскую тусовку, только сама став писателем. Ты же знала нас всех еще в «гражданской», дописательской жизни, видела, как мы (учителя, врачи, журналисты, библиотерапевты, инженеры, физики и так далее) с трепетом приносили на первые конкурсы свои первые книги. Так что пиши-пиши.

КМ Не, ну не всех, конечно, но… Придется писать, что уж.