Тэги
Зеленая лампа. Интервью.
Авторская рубрика Афанасия Мамедова.
Заслуженный художник России Анатолий Зиновьевич Иткин (р. 1931) — один из старейших отечественных художников-графиков, известный иллюстратор детской книги и произведений русской классики, автор собственной «пушкинианы».
Свою творческую историю он ведет с 1954 года, когда вышла первая книга с его иллюстрациями. Затем были «Марийкино детство» Д. Л. Бродской, «Дорога уходит в даль» А. Я. Бруштейн, «Я умею прыгать через лужи» А. Маршалла, «Воспоминания юнги Захара Загадкина» М. И. Ильина, «Детские годы Багрова-внука» С. Т. Аксакова, «Детство Никиты» А. Н. Толстого, «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова, повести А. Л. Слонимского «Юность Пушкина» и Л. В. Рубинштейна «В садах Лицея», сборник «Рассказы о Пушкине».
Анатолий Иткин иллюстрировал множество книг с произведениями А. С. Пушкина — «Дубровский», «Капитанская дочка», «Лирика», «Проза», «Евгений Онегин». Он автор литографии «Поэты пушкинского окружения» и графических работ по мотивам произведений Ю. Н. Тынянова «Пушкин» и «Смерть Вазир-Мухтара». В издательстве «Детская литература» в серии «Школьная библиотека» выходили иллюстированные им издания «Избранных произведений» Н. М. Карамзина и А. И. Куприна, «Лирика» Н.А. Некрасова…
Произведения Анатолия Зиновьевича находятся в Музее А. С. Пушкина в Москве, Центральном музее А. С. Пушкина в Санкт-Петербурге, Тверском краеведческом музее, Литературном музее А. Толстого в Самаре, Музее С. Т. Аксакова в Абрамцево, в частных собраниях России, США, Израиля, странах бывшей Югославии.
Сегодня Анатолий Иткин продолжает напряженно работать: заканчивая иллюстрировать одну книгу, тут же принимается за другую, а иногда работает сразу над несколькими.
Афанасий Мамедов Анатолий Зиновьевич, вы признанный мастер книжной графики, проиллюстрировали более двухсот произведений отечественной и зарубежной литературы. Художник Анатолий Елисеев даже сравнил вас с «поездом дальнего следования». Кто основные пассажиры этого вашего «поезда», для читателей какого возраста вы работаете столько лет?
Анатолий Иткин Мои читатели, как правило, дети среднего и старшего школьного возраста. Уже много лет я оформляю для них русскую и зарубежную классику.
АМ А с какими литературными жанрами вы предпочитаете работать?
АИ В основном это приключенческая литература. Недавно Российская государственная библиотека искусств даже предложила мне сделать выставку моих работ, иллюстрирующих произведения приключенческого жанра.
АМ Это и понятно, приключения — излюбленное детское чтение. А можно поподробней об этой выставке?
АИ Выставка называется «Мир приключений в иллюстрациях Анатолия Иткина», и проходла она в Голубом зале РГБИ, что на Большой Дмитровке, в так называемой Театралке, с 22 января по 12 февраля.
АМ Какие ваши работы были представлены на выставке? К приключенческим книгам зарубежных авторов?
АИ В основном — да, это зарубежная приключенческая классика. Американская, английская и французская.
АМ Как я понимаю, выставка составлена из ваших старых работ?
АИ Не только. Есть среди прочих и те, что еще не публиковались. Их широкая публика смогла увидеть впервые.
АМ Очень любопытно, и какие это работы?
АИ Например, мои иллюстрации к «Приключениям Гекльберри Финна» Марка Твена.
АМ Не те ли это, что должны выйти в издании «Лабиринта»?
АИ Они самые. Поскольку книжка на тот момент еще не вышла, я попросил издательство «Лабиринт Пресс», чтобы на время выставки они дали мне оригиналы. А устроители выставки, по моей просьбе, под каждой картинкой написали, что книга «Приключения Гекльберри Финна» с иллюстрациями Анатолия Иткина пока что находится в работе.
АМ А вы вообще часто выставляетесь?
АИ Вообще-то мне не очень везет с выставками.
АМ Почему же?
АИ До этой выставки была еще одна большая, в четыреста работ, в Академии акварели и изящных искусств Сергея Андрияки. Я рассчитывал, что ее основными посетителями будут студенты Академии — для них, в основном, выставка и делалась, в особенности, для тех студентов, которые намереваются в будущем заниматься книжной иллюстрацией. Но так получилось, что выставка совпала с летними каникулами, и студенты, как вы понимаете, разъехались по домам, а на мою выставку водили какие-то китайские делегации, которые никакого понятия не имели о нашем искусстве иллюстрации. Ну, а выставка в РГБИ пришлась на зимние каникулы…
АМ Обидно.
АИ Очень. Особенно потому, что организаторы выставки прекрасно все подготовили, экспозицию сделали хорошую… Только вот незадача с календарем!
АМ На самом деле посещение такой выставки — отличное каникулярное занятие. Думаю, на это и был расчет устроителей. Так сколько же лет вы занимаетесь иллюстрированием детских книг?
АИ О!.. Мой стаж — шестьдесят пять лет. Первая книжка с моими иллюстрациями вышла в 1954 году.
АМ Вы ее помните?
АИ Конечно. Это был «Батальон четверых» Леонида Соболева.
АМ Того самого Соболева, который написал «Капитальный ремонт» и «Зеленый луч»?
АИ Да, того самого.
АМ «Батальона четверых» не читал, а вот «Капитальный ремонт» помню. И где вышла ваша первая книга?
АИ В «Детгизе», тогда это было главное детское издательство страны. Его переименовали в издательство «Детская литература» только в 1963 году. Должен признаться, мне самому оформление книги, которое я сделал, показалось слабым.
АМ Творческий человек всегда оценивает себя по собственным меркам…
АИ Не только в этом дело. Я художник довольно медленного развития. Какие-то серьезные и присущие именно мне работы появились, как мне кажется, только в конце 1960-х годов. А до этого лет пятнадцать, наверное, были все какие-то проходные книжки.
АМ Не связано ли это с тем обстоятельством, что «Детгиз» был на тот момент по сути единственным местом, где можно было опубликовать детскую книжку?
АИ Вы хотите сказать, что «Детгиз» был тогда монополистом? Да, это так, у него почти не было серьезных конкурентов, и он не очень-то заботился о продажах книг. То есть его практически не волновало то, о чем так пекутся все издательства сегодня. В те времена книги просто рассылались по всему Советскому Союзу, и издательство ни за что не отвечало…
АМ Ну, разве что перед партией…
АИ …Это правда, честно говоря, идеологическое давление в те годы было очень сильным.
АМ И на художников тоже?
АИ Да, на художников в том числе.
АМ Каким образом это давление сказывалось на вас? Вас вызывали, убедительно рекомендовали, что и как надо сделать?
АИ Все так, вызывали, объясняли, что именно хотят и в какие сроки. Тогда все было обусловлено требованиями так называемого социалистического реализма. А вот когда Советский Союз благополучно скончался, появилось другое, уже чисто коммерческое давление. И должен вам сказать, сейчас я даже не знаю, что лучше, а что хуже.
АМ Да, в наше время законы коммерции диктуют свое. А что еще вам не нравится в современном процессе книгоиздания?
АИ У меня, как у книжного художника с большим опытом, за долгие годы сложилось представление, что, если я берусь за книгу, то отвечаю в ней за все, начиная с обложки и заканчивая последней страницей. А вот современные издательства думают по-другому. Например, они не дают мне самому сделать обложку. Говорят, что я ничего не смыслю в маркетинге, и что с этой точки зрения они лучше меня знают, какой должна быть обложка. Для меня это совершенно неожиданный поворот…
АМ И какими же получаются обложки, сделанные по законам маркетинга?
АИ Как правило, они являют собой компиляцию из моих рисунков. На мой взгляд, выходит чудовищный ералаш и безвкусица в художественном смысле. Разумеется, такой подход меня абсолютно не устраивает. И, по правде сказать, даже не знаю, что мне делать, как противостоять этому явлению. Причем я-то убежден, что и с чисто коммерческой точки зрения мои обложки предпочтительней.
АМ А что отвечают издатели на ваши возражения?
АИ Что все замечательно, потому что книга прекрасно продается.
АМ Анатолий Зиновьевич, в наше время это едва ли не главный аргумент. Я даже не знаю издательства, которое осмелилось бы воспитывать вкусы читателей в ущерб своему кошельку. Ну, разве что какие-то небольшие, нацеленные на очень и очень продвинутого собирателя книг…
АИ Сейчас появилось немало подобных маленьких издательств, которые, как вы выразились, «нацелены на продвинутого собирателя книг». Они выпускают коллекционные издания, изысканные коллекционные книги очень маленькими тиражами. Не знаю, для кого именно они предназначены: для любителей, представителей богемы, очень богатых людей. Кстати, и в случае подобных изданий безвкусица порою бывает такой, что хоть беги.
АМ Помните, как у Владимира Набокова в «Других берегах» Добужинский в таких случаях делал шоры из рук? А вы с подобными издательствами работаете?
АИ Доводилось. Заинтересовалось когда-то мною издательство «Вита-Нова». Выпустили мы вместе книгу Юрия Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара». Иллюстрации для этой книги я сделал лет тридцать-сорок назад.
АМ И они их у вас приобрели?
АИ Они купили права на их издание. Должен сказать, обычно оригиналы иллюстраций я стараюсь куда-то пристраивать. Но в этом случае оказалось, что у издательства «Вита-Нова» есть свой музей, и я им все подарил.
АМ Подарили оригиналы ваших работ?!
АИ Да, хотя все это неважно. Художнику все-таки гораздо приятнее, когда он известен широкому кругу читателей, а не кучке собирателей роскошных библиотек.
АМ А помимо «Вита-Новы», с кем еще из «элитарных», если так можно выразиться, издательств вы работали?
АИ Не так давно появилось издательство «Фонд Столярова», которое выпускает подарочные книги — в роскошных переплетах с золотым тиснением и очень маленькими тиражами, всего в пятьдесят экземпляров. Они тоже опубликовали много моих работ — и старых, и созданных специально для них.
АМ Стоят такие книги дорого?
АИ Очень дорого. Но это действительно редкие книги. Впрочем, еще раз повторюсь — безвкусицы и на этом фронте предостаточно. И хотя мне, как любому художнику, нужна работа, думаю, что в нашем деле сохранять себя, свое лицо очень важно.
АМ А с кем вам по душе работать?
АИ С недавних пор я с удовольствием сотрудничаю с «Лабиринт Пресс» и с детским издательством «Нигма».
АМ Над какой книгой и для какого издательства вы сейчас работаете?
АИ Только что я сдал «Робин Гуда» в пересказе Михаила Гершензона для издательского дома «Нигма», а для издательства «Антиква» я сейчас иллюстрирую повесть Александра Беляева «Ариэль», ну, а для «Лабиринта» — «Приключения Гекльберри Финна».
АМ Обложка «Робин Гуда» ваша?
АИ С трудом добился, чтобы взяли именно мою обложку. Они делают все хорошо. И у них очень качественная печать.
АМ А в какой технике вы предпочитаете работать, в смешанной?.. Акварель, пастель, гуашевые белила, акварельный карандаш, тушь… Я у вас на рабочем столе и черные гелиевые ручки заметил…
АИ Всякий раз по-разному получается, но предпочитаю работать акварелью!
АМ А линогравюры? У вас же был период, когда вы увлекались эстампами…
АИ Когда-то я действительно делал много литографий. Но иллюстраций литографических у меня нет, это очень сложный, трудоемкий для воспроизведения процесс. Поскольку иллюстрации к «Робин Гуду» почти закончены, могу вам дать посмотреть, если хотите.
АМ Конечно, хочу. А вы быстро работаете?
АИ Да, вы знаете, я работаю очень быстро. Вот эти все иллюстрации к «Робин Гуду», например, сделаны мной всего за два месяца.
АМ Анатолий Зиновьевич, в свое время вы окончили курс графики Бориса Александровича Дехтерева.
АИ Это было очень давно, в 1950 году.
АМ И когда я смотрю сейчас ваши работы, я вижу настоящую, старую школу…
АИ Вы, неверное, хотели добавить — советскую школу…
АМ Да, но это не просто советская школа. Тут видна школа Института имени Сурикова. Как вам удалось сохранить ее, пронести через непростые времена? Я имею в виду не только переломные исторические моменты, но и моду на определенные направления в изобразительном искусстве. Есть у вас какая-то собственная стратегия на сей счет?
АИ На этот ваш вопрос ответить очень просто. Художников моего возраста у нас почти не осталось. Даже те художники, которым сейчас исполнилось семьдесят пять — для меня представители «молодого» поколения. Между мною и ими — водораздел. И сформировался он еще в 1960-е-1970-е годы.
АМ Это было время экспериментов и одновременно вашего становления как художника?
АИ Да, но тогда я об этом сильно не задумывался. Я был, как у нас говорят, «прямым суриковцем» — меня все эти новшества мало занимали. Я верил в принципы моих учителей и по сей день продолжаю в них верить.
АМ Кстати, хотел бы поинтересоваться, кого еще, кроме Бориса Александровича Дехтерева, вы считаете своими прямыми учителями?
АИ Прежде всего, конечно, его, но еще и Евгения Адольфовича Кибрика, Дмитрия Алексеевича Шмаринова, Виталия Николаевича Горяева. Творчество этих художников я высоко ценю и остаюсь верным школе, которую они представляют.
АМ Вы продолжатель традиции?
АИ Я осознаю, что я не новатор в изобразительном искусстве, что я — художник-традиционалист. Но знаете, даже если бы я захотел измениться, сделать это я уже не смогу. Поэтому я просто делаю то, чему меня научили.
АМ За те годы, что вы работаете, в мире детской иллюстрации, можно сказать, сменилось несколько эпох. Но сегодня вы востребованы едва ли не больше, чем раньше. С чем вы связываете подобный интерес к вашему творчеству?
АИ Не знаю, возможно, это связано с тем, что многие современные художники просто не умеют рисовать без компьютера. А у меня закалка МСХШ и Института имени Сурикова, в которых нам ставили руку. Но я не исключаю еще одну причину: у меня есть способность рисовать без натуры.
АМ То есть «по воображению»?
АИ Да. А это умение крайне необходимо для художника-иллюстратора. Ведь у него нет возможности в течение, скажем, трех месяцев ставить постановки для своих иллюстраций. Он должен все делать по памяти. А для этого необходимо знать, как человек выглядит в том или ином ракурсе, строить самому мизансцены. Сейчас эти профессиональные качества, увы, редко встречаются. Одним словом, я действительно вдруг стал нарасхват у многих издательств.
АМ Вы все их уже назвали выше?
АИ Практически. Это «Нигма», «Махаон», «Вита-Нова», «Лабиринт Пресс»… Все время ко мне обращаются с предложениями. Уверен, в издательском деле добротное рисование будет нужно всегда. Прежде всего потому, что оно понятно читателю, — как продвинутому, так и неподготовленному.
АМ Когда вы говорите «продвинутые читатели», то имеете в виду детей или их родителей, чьи вкусы играют немалую роль не только в момент обретения книги?
АИ Для совсем маленьких я не работаю, а именно для них книги выбирают родители, исходя из собственных предпочтений. Моя аудитория — дети среднего и старшего школьного возраста. А здесь влияние родителей опосредовано, и в большинстве случаев куда заметнее влияние среды. Тут дело, как мне кажется, вот в чем: так называемый «реализм» — вечен. Он возрождается после каждого мнимого проигрыша веяниям моды. К тому же, он неисчерпаем, он постоянно обновляется. Каждое новое время наделяет его особыми красками, особенными свойствами. Плюс ко всему, у него крепкие корни.
АМ Давайте поговорим о корнях вашего реализма. Наверняка и он претерпевал изменения…
АИ Мой реализм имеет схожие черты с реализмом Кибрика, оба мы идем от жизни — но, при всем том, это мой реализм, с теми особенностями, которые присущи моей натуре.
АМ Однако основа, фундамент — все-таки кибриковский?
АИ Если мы говорим о корнях, традиции, школе, думаю, что да. В принципе, это все тот же реализм.
АМ Но ведь есть художники-реалисты, чье творчество не идет от жизни, как вы выражаетесь, а скорее связано с искусством их предшественников. Более того, они как бы находятся в постоянной зависимости от связей с прошлым…
АИ И такие художники тоже бывают, и их немало. Например, мой учитель Дехтерев был из их числа. В основном, его творчество прочно связано с французским ХVIII веком, с такими художниками, как Буше и Фрагонар… Они были ему наиболее близки, созвучны его сердцу. Это очень чувствуется в рисунках Дехтерева.
АМ По вашей интонации я понимаю, что вам подобного рода эстетизм не близок. Хотя Дехтерев более тридцати лет был главным художником издательства «Детская литература» и создал собственную школу книжной графики…
АИ Сейчас, наверное, я могу позволить себе сказать, что как художник Дехтерев не был наблюдателен к течению в жизни, к ее сиюминутности, а, значит, и к ней самой, он не замечал особенностей современного человека, его живых неповторимых черт, современники просто не интересовали его. А вот классическая живопись, моменты жизни, уже как бы схваченные до него другими художниками, зарегистрированные ими, напротив, волновали его чрезвычайно, и он, когда нечаянно, когда сознательно, переносил чужое в свое творчество.
АМ Вы намекаете на вторичность его творчества?
АИ Я не намекаю. Все его вещи — как бы вторичны. Этим он мне никогда особо не нравился, и из-за этого мы с ним во многом разошлись. Хотя Борис Александрович в ту пору был культурным и в высшей степени образованным человеком, а я — юным неофитом.
АМ Это было в годы вашего ученичества?
АИ После того, как я закончил свою учебу в институте. Но вот чем я, правда, обязан Борису Александровичу, так это тем, что он научил меня понимать, что такое эпоха. Как в ту или иную эпоху люди одевались, как ходили, стояли, ели, разговаривали, что привлекало их более всего и тем самым накладывало определенный отпечаток на их внешность. Ведь то, что нас занимает, обязательно оставляет в нас отпечаток, делает нас такими, какие мы есть. А всеобщий, массовый интерес к чему-то конкретному наделяет людей еще и общими чертами эпохи. Дехтерев научил меня видеть это своеобразие других эпох. И я Дяхтерева за это очень ценю.
АМ Как эти свойства Дехтерева-художника проявляются в его книжных иллюстрациях?
АИ Его работы очень разные. Удивительно, но начинал Борис Александрович как чистый реалист. Первыми были его иллюстрации к рассказу Максима Горького «Хозяин». И он настолько точно передал образ этого самого хозяина, настолько точно попал в прототип, что даже сам Горький ахнул. Кстати, во многом популярность Дехтерева как художника-иллюстратора держалась благодаря той оценке Алексея Максимовича. Но со временем Дяхтерев стал другим, его пристрастия изменились. Он начал делать более рафинированные, эстетские вещи. Если вы посмотрите его иллюстрации к произведениям Горького «Детство», «Мои университеты», вы поймете, о чем я говорю — в них появляется что-то французское. Что-то от Буше и Фрагонара. Ну, а еще позже Дехтерев и вовсе отошел от реализма и, можно сказать, стал художником-академистом. Кстати сказать, он никогда ничего не рисовал с натуры.
АМ А вы? Для вас это важно?
АИ Я, напротив, делал это много, и еще очень много ездил по стране. К примеру, когда иллюстрировал «Смерть Вазир-Мухтара» — а я работал над этим целый год — я специально съездил в Грузию, а до того посетил Среднюю Азию, которая чем-то напоминала Персию. Для меня те поездки по стране стали очень важными, я понял, что путешествия с блокнотом и карандашом — неотъемлемая часть профессиональной работы настоящего иллюстратора.
АМ Вы зарисовываете место действия книги, пейзажи, людей, предметы, которые их окружают?..
АИ Как вы понимаете, я рисую не всех людей и не все, что я вижу. Но меня интересует, как человек выглядит, когда он озабочен, возмущен или удивлен. Понимаете, все эти реакции, точнее их проявления в лице человека, его фигуре, внешнем облике откладываются у меня где-то в подкорке. И потом, когда я читаю текст литературного произведения, которое собираюсь иллюстрировать, из моего подсознания совершенно самостоятельно и без какого-то заметного усилия на кончик карандаша или пера переходит все то, что мне нужно, все то, что я когда-то «насобирал». Сам удивляюсь, как это получается.
АМ Иными словами, к вам приходит картинка, некий видеоряд, и вы его воспроизводите?
АИ Можно, наверное, и так сказать. Причем самые первые впечатления — они же и самые верные, если, конечно, удается их моментально воплотить, превратить в рисунок. Но далеко не всегда все сразу получается. Бывает, что преследуют непопадания в цель: не то делаешь, не так. Здесь главное — знать, чего ты добиваешься. Некоторые мои рисунки проходят через десятки вариантов. Постепенное приближение к той одной, единственной картинке, как вы говорите — это и есть работа художника. Но так работают не все. Я знаю многих иллюстраторов, которые предпочитают все «проверять по натуре». Вот Кибрик в последние годы жизни тоже все «проверял по натуре».
АМ А в чем смысл этого профессионального выражения — «проверять по натуре»?
АИ Ну, например, когда Кибрик иллюстрировал гоголевского «Тараса Бульбу», он ходил по Москве, как Суриков, искал тип мощного украинского старика.
АМ И нашел?
АИ Нашел какого-то пожарника, портрет которого и сделал. Вот иллюстрации к знаменитому «Кола Брюньону» Ромена Роллана он нарисовал потрясающе и тоже с натуры… Но между «Тарасом Бульбой» и «Кола Брюньоном» — промежуток времени, за который Кибрик успел превратиться в совершенно другого художника. Иногда он даже перебарщивает с натурой. В подтверждение тому его иллюстрации к «Былинам» — они напоминают кинофильм с какой-то мощной актерской командой. Я, например, предпочел бы, чтобы они больше походили на народное творчество.
АМ Мы живем в эпоху научно-технической революции, за последние десять-пятнадцать лет случился такой невероятный прорыв в областях, связанных с техникой, что можно без преувеличения сказать: мы вступили в новую эру. Пользуетесь ли вы благами этой революции в своем творчестве? Облегчает ли она ваш труд?
АИ Я смотрю на все эти новшества, как на продукцию вспомогательного характера, открывающую нам целый ряд технических возможностей, но не более того. Вы абсолютно правы, когда говорите, что они облегчают труд. То, что раньше требовало от художника больших усилий, теперь, благодаря технике, решается намного проще. Но что касается меня лично, признаюсь, я этими благами почти не пользуюсь: в моей работе весь этот инструментарий ни к чему. Я все делаю при помощи собственного рукоделия и в соответствии с многолетними привычками. А эту штуку (Анатолий Зиновьевич поднимает с рабочего стола дремлющий смартфон — А.М.) я использую исключительно как телефон.
АМ Не фотографируете им? Он ведь многое может.
АИ Ни разу не было такого случая в моей практике. Я полагаюсь исключительно на свою зрительную память. Да и, честно говоря, фотография меня не интересует.
АМ А могли бы вы показать, с чего начинается «кухня» художника? Или это «святая святых» и глаз посторонних она не терпит?
АИ Пожалуйста, какие тут могут быть секреты. Вот один из моих рабочих альбомов. Мне заказали иллюстрации к «Похищенным» Роберта Льюиса Стивенсона. Первое, что мне нужно было сделать — это освоить эпоху, в которую жил Дэвид Бэлфур, сирота из знатного рода эсквайров, Шотландию ХVIII века, о которой идет речь в книге. Для того, чтобы открыть себе двери в то время, я начал пролистывать массу книг, читать материалы, связанные с ХVIII веком. Мне повезло, у меня дома много книг на эту тему. Пока изучаю их, я все записываю, все зарисовываю, чтобы то время стало моим. Меня интересует все — сама Шотландия, шотландский костюм, шотландские княжеские роды, как тогда выглядели военные, как одевались женщины… Это такой системный подход. Даже какие-нибудь шотландские пейзажи той эпохи оказываются чрезвычайно важны в моей работе. Вот таким образом я вхожу в мир, где разворачивается действие романа. Потом я составляю список тех иллюстраций, которые мне нужно сделать, и держу в голове, чтобы они шли на равном расстоянии друг от друга. Далее составляю свои сюжеты. Ну, а потом начинаю компоновать…
АМ На этом этапе вы тоже пером работаете?
АИ Пером, сначала пером. Как скомпоную, делаю раскадровку по составленным сюжетам — всю, до последней концовки. Это самая творческая часть работы — здесь я начинаю рисовать так, как мне представляется. Все задумывается на этом этапе — где надо сделать полосную иллюстрацию, где заставку… Вот как это выглядит.
Потом я начинаю воплощать все это в оригинал. Делаю цветные иллюстрации. Когда с этой книгой покончено, начинаю другую. Вот это уже «Приключения Гекльберри Финна». К «Гекльберри Финну» у меня много рисунков получается.
АМ Судя потому, сколько у вас книг в работе, отдыхать времени нет.
АИ Сам удивляюсь такой вовлеченности в рабочий процесс и радуюсь тому, что удается держать планку. Мне даже кажется, что многие книжки, которые я иллюстрировал, когда мне было за восемьдесят, лучше тех книг, которые я делал много раньше. Хотя своим творческим пиком я считаю 80-е годы.
АМ Какие свои книги из той поры вы считаете лучшими?
АИ Я сделал тогда несколько неплохих книг, среди которых «Английские сказки» и «Принц и нищий». Может быть, с технической точки зрения они сделаны лучше, чем мои нынешние. Однако, надеюсь, что заданную планку я держу до сих пор.
АМ В 80-е годы у вас тоже было много работы?
АИ Честно говоря, меня не очень-то жаловали в 70-е и в 80-е годы.
АМ С чем это было связано?
АИ Появилось много молодых и модных художников, и я со своей старой школой определенно казался рухлядью. В тоже время без работы я не оставался никогда. Иногда книг было даже слишком много, по две-три в год.
АМ А сколько времени вам нужно, чтобы прочесть книгу?
АИ Это зависит от того, какая книга. Какой-нибудь толстый роман могу читать неделю. А может, и больше. Понимаете, я люблю свое дело, и, кроме этого, других интересов у меня нет. Я даже редко посещаю музеи и выставки. Меня интересует исключительно работа. Когда она у меня есть — я живу. Мой ежедневный путь: квартира — мастерская, мастерская — квартира.
АМ Анатолий Зиновьевич, за вашу долгую творческую жизнь с кем еще из коллег вам приходилось тесно общаться, дружить, с кем вы до сих пор поддерживаете отношения?
АИ Прежде всего, я благодарен судьбе, что она свела меня с Вениамином Лосиным. Я считаю, всегда считал его очень большим художником. Даже во времена, когда мы вместе с ним учились у Дехтерева, мне казалось, что он на три головы выше меня.
АМ А много вас было в группе Дехтерева?
АИ Человек пятнадцать на нашем курсе. Из этих пятнадцати художниками-иллюстраторами стали только двое — я и Вениамин Лосин.
АМ Куда же подевались остальные?
АИ Трудно ответить на ваш вопрос.
АМ Простите, я вас перебил. Давайте вернемся к Вениамину Лосину.
АИ Он был замечательный художник и очень близкий мне человек. Настоящий иллюстратор, умеющий рисовать без натуры. К сожалению, он уже умер. С Вениамином Лосиным мы работали в одном направлении, делали похожие вещи в одних и тех же жанрах.
АМ Вы с ним были одной школы. Кто еще вспоминается?
АИ Евгений Монин, очень своеобразный и очень одаренный художник, хотя то, что он делал, было мне не близко. Евгений Монин работал для совсем маленьких детишек. Он делал такие гротескные вещи, которые нам с Лосиным, к примеру, были не свойственны. Хотел бы сказать несколько слов и о Владимире Перцове. Тоже замечательный художник, к нашей группе он присоединился несколько позднее. Отличался он от нас тем, что был виртуозным шрифтовиком. Многие художники, которые сами шрифты не писали, обращались к нему за помощью. Он обладал редким даром превращать рисунки, которые мы ему давали, в обложки. Кстати, он и по моим рисункам сделал много обложек. Разумеется, не могу я не вспомнить и еще одного замечательного художника, с кем меня свела судьба — это Виктор Чижиков.
АМ Как хорошо, что вы его вспомнили. Знаете, а я ведь с Виктором Александровичем делал интервью для Лабиринта.
АИ Мы с ним дружим давно, дружим домами. Умный, достойный человек и прекрасный художник. Конечно, вспоминается еще Николай Устинов. Он художник с подлинно русской душой, широкий и щедрый, замечательный мастер леса. Его леса я узнаю сразу. Устинов так же, как и я, изъездил чуть ли не все страну, начиная с Прибалтики и заканчивая Байкалом. Мы с ним много путешествовали и, знаете, в нас до сих пор сидит этот «багаж» долгого общения с природой.
АМ Скажите, пожалуйста, не он ли иллюстрировал «Робин Гуда»?
АИ Он, конечно. И, должен сказать, мы с ним очень по-разному подошли к этой книге. Вот, пожалуй, те художники, которые мне очень близки. Я проработал рядом с ними много лет.
АМ Они ваши ровесники?
АИ С Лосиным и Мониным мы из одного класса, они 1931 года рождения. А вот Устинов и Чижиков поступали в Суриковский институт, когда мы его заканчивали. Так что между нами разница в шесть-семь лет.
АМ Вы говорите, что объездили чуть ли не всю страну. Где вы бывали?
АИ На Урале, на Алтае, в Средней Азии… Южная часть страны вся мною объезжена. Я, наверное, только на крайнем Севере не был.
АМ Я слышал, какое-то время вы жили в Ленинграде?
АИ В Питере я женился и прожил в этом городе шесть лет.
АМ Пушкинской темой в вашем творчестве вы обязаны этому городу?
АИ В какой-то степени, конечно. Художнику-иллюстратору с Пушкиным трудно разминуться. Я проиллюстрировал его лирику, его поэмы, его прозу, можно сказать, буквально все. И занимался этим довольно долго. Пушкинские места в Петербурге исходил вдоль и поперек.
АМ Можно сказать, что Петербург помог вам открыть пушкинский мир, изменил вашу оптику?
АИ Без всякого сомнения. Именно так. Вообще должен вам сказать, что Петербург — это другая Россия. Москва и Петербург настолько разные города, что, сколько ни пиши об этом, сколько ни говори, все мало будет, всегда найдется еще одна упущенная подробность, деталь, если не в ландшафтах этих городов, то в психологии жителей, которая очень отличает один город от другого. Я уже не говорю об языковых отличиях.
АМ А вообще вам близок Петербург?
АИ Очень. Вот посмотрите на этот этюд, который я сделал. Типичный Петербург! Мне хотелось схватить настроение города. Это улица Боровая, когда-то там была знаменитая баня.
АМ А где вы жили в Петербурге?
АИ На улице Марата. Знаете такую?
АМ Самый центр. Московский вокзал неподалеку… гостиница «Октябрьская»… трамвайные пути…
АИ … Лиговка. Грязная, как всегда. Но очень питерская, очень по-достоевски скроенная!..
АМ Кстати, Анатолий Зиновьевич, вы же и книги Достоевского тоже иллюстрировали.
АИ Да, конечно. «Бедных людей» его иллюстрировал. Правда, это еще не тот Достоевский, который сразу приходит к нам на ум, это еще скорее Гоголь. Вообще, честно говоря, настоящий Достоевский, Гофман и Гоголь — писатели, в творчестве которых присутствует некая чертовщина.
АМ Эдакий сквозняк из параллельных миров. И как же вам, реалисту, их творчество?
АИ Должен признаться — не очень близко. Толстой гораздо ближе.
АМ Знаете, но ведь и в творчестве Льва Николаевича мистических моментов предостаточно.
АИ Я не только о мистическом… Помните, у Толстого вот в разговоре с Праховым, Прахов его спрашивает: что вы хотели этим передать? Толстой задумался, а потом ответил: вы знаете, для того, чтобы рассказать вам, что я хотел передать, я должен полностью написать это произведение. Я к чему это веду? Произведение, которое ты сделал, должно зрителем восприниматься сразу. В этом смысле Толстой мне очень близок, я его очень люблю.
АМ Вы работали с толстовскими текстами как художник?
АИ Я проиллюстрировал много его произведений, и малую прозу, и большую. Но дело в том, что Толстой уже замечательно проиллюстрирован другими художниками. Иллюстрации Евгения Лансере к «Хаджи-Мурату» повторить невозможно. Они сделаны, без преувеличения, — гениально. Правда, и у меня к «Хаджи-Мурату» есть несколько рисунков, я оформлял толстовский сборник.
АМ А есть еще писатели, кроме Льва Николаевича, любовь к которым вы пронесли через всю жизнь?
АИ Давно люблю Юрия Тынянова. Его творчество связано с Пушкиным, с пушкинской эпохой. Он близок мне своей ясностью, отточенностью фраз, умением заглянуть в прошлое и сделать его близким сегодняшнему читателю. Еще должен вам сказать, что мне очень близка манера письма «Серапионовых братьев».
АМ Но они ведь все такие разные: Шкловский, Зощенко, Федин, Каверин… Можно ли говорить о какой-то общей для них манере письма?
АИ Думаю, что можно. Мне кажется, влияние Шкловского заметно в прозе каждого из них. И потом, кроме пристрастия к форме, технике письма, их объединяли эпоха и город.
АМ Не могу не согласиться с вами.
АИ А знаете, Федина я в молодости тоже иллюстрировал. Но вернемся к Юрию Тынянову, которого я так люблю, в особенности его «Вазир-Мухтара». Горький в свое время говорил Тынянову, что все ему нравится в этой книге, и что, даже если Грибоедов на самом деле не был таким, каким изобразил его Тынянов, теперь он будет именно таким.
АМ Высказывание в духе Горького.
АИ Но Горькому активно не нравилась тыняновская манера письма, манера изложения, он полагал, что она заемна, выглядит искусственной, что Тынянов подражал Шкловскому, его «рывкам», «разрывам», «телеграфному стилю»… А мне это как раз очень нравится у Тынянова.
АМ Что еще тыняновское, кроме «Смерти Вазир-Мухтара», вы иллюстировали?
АИ Я иллюстрировал «Кюхлю», но «Кюхля», мне кажется, не вполне тыняновская вещь.
АМ Помните свое первое знакомство с прозой Тынянова?
АИ Да, я прочитал его «Пушкина» и сделал массу литографий на пушкинскую тему. Одну из них могу показать.
АМ Какой это год?
АИ 1965 год, если мне не изменяет память. Я сделал пять таких литографий цветных, эта главная и самая важная. Но, повторюсь, шедевром Тынянова я считаю «Смерть Вазир-Мухтара». Неподражаемая вещь, очень мощная.
АМ И какое знание времени…
АИ Юрий Николаевич обладал ценнейшим даром ученого и писателя. Помните, как он говорил: там, где кончается документ, начинаюсь я. Это сочетание я считаю его ценнейшим качеством. Скажем, Чехов был врачом, и это сказалось на его творчестве, но главное для нас с вами то, что Чехов писатель. Тоже самое, например, с Вересаевым. А вот у Юрия Тынянова ученый и писатель равноценно дополняют друг друга. И пишет он очень современным языком.
АМ Давайте поговорим с вами предметно о книгах, которые должны выйти в «Лабиринт Пресс».
АИ Последняя книга, которую я сделал для «Лабиринт Пресс» — «Капитан Сорви-голова» Луи Буссинара. На выставке, которая проходит сейчас в РГБИ, есть несколько работ из этой книги: я попросил, чтобы «Лабиринт» дал для выставки портреты генералов Бурской войны. Кстати, именно эти портреты имели определенный успех. Одним словом, у меня с «Лабиринтом» установились вполне творческие отношения.
АМ Когда вам звонят — из «Лабиринта» или другого издательства — и предлагают проиллюстрировать ту или иную книгу, вы всегда соглашаетесь?
АИ Конечно, не сразу соглашаюсь, смотрю, что они предлагают. Вот, например, недавно мне предложили в «Лабиринте» сделать «Собаку Баскервилей» Конан Дойла, но у меня, по правде сказать, совсем не лежит душа к этому писателю.
АМ И что, откажетесь?
АИ Если других предложений, более интересных, от «Лабиринта» или других издательств не поступит, придется взяться за эту работу, сидеть без дела и ждать — не мое, не про меня. Кроме того, есть тут еще один момент, профессиональный — все произведения Конан Дойла уже так заиллюстрированы, так зарисованы всеми, что я просто не знаю, что нового могу привнести со своей стороны.
АМ Но ведь иллюстраций к «Приключениям Гекльберри Финна» создано никак не меньше…
АИ Согласен. Те же прекрасные иллюстрации Виталия Горяева. Но в «Лабиринте» мне сказали: «Они же черно-белые!.. А вы сделаете цветные!». Для меня это, хоть и незначительный, но аргумент.
АМ Мне кажется, даже ваши черновые рисунки к «Гекльберри Финну» совершенно не похожи на горяеевские.
АИ И у меня тоже есть ощущение, что от Горяева я ушел в совершенно другую сторону. В результате чего у меня появился свой собственный интерес к этой книге.
АМ Так может, и к Конан Дойлу появится, когда вы возьметесь за работу?
АИ Посмотрим, возможно.
АМ А как долго вы сотрудничаете с «Лабиринтом»? И сколько книг вы уже сделали вместе?
АИ Мы начали сотрудничать не так давно, лет пять, наверное. Какие-то книги «Лабиринт» переиздал с моими старыми иллюстрациями, и сделал это очень хорошо. Первой была переиздана книга Натана Эйдельмана «Братья Бестужевы», я проиллюстрировал ее, кажется, еще в 90-х.
АМ Сколько книг в год вы успеваете выпустить с «Лабиринтом»?
АИ Одну новую книгу в год, это как правило. А вообще выходит больше, потому что обязательно что-то переиздается. Некоторые вещи при переиздании обновляются, добавляются новые рисунки. Например, так было с «Приключениями Тома Сойера», которые тоже выпустил «Лабиринт».
АМ Анатолий Зиновьевич, в конце каждого интервью я всегда задаю один и тот же вопрос: с какими книгами вы бы посоветовали познакомиться читателям Лабиринта?
АИ Из того, что прочел за много лет или недавно?
АМ Это на ваше усмотрение. Что понравилось, оставило послевкусие?
АИ А знаете, это ведь очень трудный вопрос. Хорошая литература настолько обширна, что, со своей стороны, я бы посоветовал читать буквально все. Гоголя, Диккенса, Пушкина, Толстого… Хотел бы еще сказать, пользуясь случаем, что существуют целые пласты абсолютно забытой поэзии, несправедливо забытой. И в этих пластах — поэзия Дмитрия Кедрина. Я считаю, это был просто гениальный поэт. И погиб он ужасно: какие-то хулиганы сбросили его с электрички. Его поэзия недооценена, и забыт он несправедливо. У Кедрина есть замечательная поэма «Зодчие», целые циклы удивительных лирических стихотворений. Вот, чье творчество я бы настоятельно посоветовал узнать читателям Лабиринта.
АМ Благодарю вас за беседу. Хочу пожелать вам от своего лица и лица читателей Лабиринта еще много и много работы, без которой вы не мыслите жизни.
В оформлении использована работа А. З. Иткина «Автопортрет в интерьере» (2009) и кадр из видео Александры Кириллиной с сайта YouTube.com.
–55 % Выгода 1987 ₽
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
