Есть ли какие-то различия у современной литературы для детей по сравнению с книгами, на которых росли современные бабушки и дедушки? Конечно да! Как, кстати, изменились сами бабушки и дедушки. И об этом расскажем тоже, потому что главная героиня нашей истории — Марьолейн Хоф, нидерландская писательница, чьи книги переведены почти на два десятка языков, обладательница престижных премий… тут стоило бы просто сказать, что еще в 90х она сочиняла сценарии для голландской версии «Улицы Сезам». Но это еще не самое интересное!
Именно в книгах Марьолейн Хоф современные тенденции детской литературы заметны особенно ярко. Тут есть, и о чем рассказать, и с чем сравнить.
Детям о взрослых или взрослым про детей? Все сразу!
В интервью Марьолейн Хоф часто говорит, что героев всех ее книг объединяет то, что все они — дети, оказавшиеся в ситуациях, которые возникли в результате действий взрослых.
И правда, какой бы жанр она ни выбрала для новой истории, взрослые и дети всегда действуют вместе. Что в реалистичных повестях «Правила трех», или «Мыши, пули и собаки», что в сказках вроде «Ложечник», недавно вышедших в «Самокате», ребенок никогда не изолирован от взрослого мира и наоборот. Нет иллюзорного мира, где ребенок жил бы какой-то своей «детской» жизнью на фоне бесспорного авторитета взрослых.
Девочка Кик («Мыши, пули и собаки») и мальчик Тван («Правила трех») переживают серьезные события вместе со своими семьями.
Папа Кик — военный врач, дома его ждут из горячей точки, волнуются — и Кик не только видит, как взрослые справляются с тревожным ожиданием, но и ищет свои пути, как это можно сделать. Тван, у которого женская часть семьи решительно движется на «спасение» дедушки в рыбацкий поселок, наблюдает, делает выводы, задает вопросы — и принимает собственное решение.
Все ошибаются, ничья правота не бесспорна и все пытаются ответить на свои вопросы вместе… так же, как это происходит в реальной жизни. Мама, тетя и сестра Твана не менее правы в своих попытках позаботиться о дедушке.
Бабушка Кик не так уж неправа, восклицая, что за человека (папу) она воспитала, хотя воспитала его именно она.
Да и сама Кик при всей эксцентричности своего поступка (практически жертвоприношение) ни много ни мало повторяет античный миф об Ифигении — чтобы убедиться, что на свете нет маленьких и неважных жизней.
Тут вообще нет правых или неправых, все правы (или нет) каждый со своей точки зрения.
Тут можно сказать, что это книги в той же мере для детей, в какой и для взрослых. Меняется только ракурс. Это как раз и есть самое интересное — узнать и обсудить точки зрения друг друга! Именно поэтому современные детские книги обычно читают вместе — дети и взрослые. Но не только.
Терапевтическая литература
Хоф — мастер событий. В центре сюжета всегда серьезные переживания, настоящие события. Папа Кик уехал на войну, и о нем нет вестей, дедушка Твана действительно выбрал уйти в горы, чтобы, как он сам сказал «отбросить копыта», а Янис («Ложечник») внезапно остается один, и должен начать самостоятельную жизнь, хотя никак в ней приспособлен. Кстати, как мы узнаем потом, это было сделано намеренно. Кто-то зачем-то удерживал мальчика в изоляции от мира, пугая страшной эпидемией. Зачем бы?
И снова мы замечаем, как близко все к реальности.
Ни эмоциональных монологов, ни длинных описаний, события просто происходят и ними надо как-то разбираться. Эмоции как бы заархивированы в действия. Эта концентрация событий и создает эмоциональный накал. Нельзя просто взять и отложить книгу хотя бы на завтра, пока не узнаешь, чем же все-таки кончилось!
Однако, между строк читаются ни много ни мало подсказки, как можно справиться со сложными ситуациями.
Папа Кик спокойно объясняет дочери теорию вероятностей, чтобы успокоить, но при этом не ввести в заблуждение и осторожно подготовить к возможному худшему варианту.
Дедушка Кас, беседуя с внуком, объясняет очевидное: рано или поздно все мы уходим, тут уж ничего не поделаешь.
Оба случая показывают сходство ситуаций: чей-то выбор может нам не нравиться, он может быть ошибочным, но мы не можем его изменить, потому что каждый делает собственный выбор. И когда придет время нам делать свой — он тоже может кому-то не нравиться.
Кстати, в этом месте хочется вспомнить еще одну книгу с похожей темой: «Мой дедушка был вишней» Анджелы Нанетти. Но если дедушка Кас объясняет больше про собственный выбор, который некому сделать за тебя (даже любящим родственникам), то дед, посадивший вишню и давший ей имя дочери, идет еще дальше:
«Мы не умираем, пока нас кто-нибудь любит».
В принципе, оба деда говорят ведь об одном и том же, но каждый при этом идет своим путем. И оба останутся живыми для тех, кто их любит — на этот раз навсегда.
Еще один сложный момент, которого традиционно боятся взрослые — правда о жизни. Да, взрослые бывают плохими, не всегда говорят правду, совершают ужасные вещи. И тут, во-первых, важно понимать, что их к этому привело.
А во-вторых, не менее важно показать и другую сторону — нас самих в образе героя истории. То, что сделали бы мы — или кто-то похожий на нас в схожей ситуации.
В «Ложечнике» нет хэппи энда. Есть открытый финал, и к этому моменту понятно, что пусть мир и несовершенен, но ничего — справимся.
Так, как это сделал Янис. Парень, который просто пошел вперед, потому что назад пути не было.
Если изложить все то же самое языком психологии, получим базовую инструкцию по когнитивно-поведенческой терапии. То самое, что сказал бы нам психолог или психотерапевт: представь лучший и худший варианты развития событий, оцени, что из этого ближе к реальности и действуй в этом направлении.
А еще здесь между строк очень много читается о том, как отыскать собственные личные границы, уважать чужие — и уметь отпускать.
Практически книги Хоф, Парр и многие других могут работать как психологическая поддержка, изложенная в форме художественной литературы.
Герой, которым можешь быть ты сам
Если обратить внимание на героев современных книг, легко заметить одну черту: мы чаще всего понятия не имеем, как они выглядят, и… это нам не мешает. Мы не знаем, как выглядят Кик, Янис, Тван и дедушка Кас, и герои Анджелы Нанетти, и Жана-Клода Мурлева — список можно продолжать бесконечно.
Наоборот, мы представляем их так, как подсказывает наше воображение. И чаще всего, все представляют на их месте… правильно, себя и своих близких.
Эту особенность обычно объясняют влиянием видеоигр, где пользователь может выбирать внешность своего персонажа. Скорее всего, так и есть. По крайней мере, видеоигры сделали одну важную вещь: дали читателям возможность проникнуться миром книги так, чтобы чувствовать себя на месте героям.
Синтез жанров
В детских книгах сильнее чем во взрослых заметна тенденция смешивания в жанров: комедия и драма, реализм и фантастика подчеркивают и дополняют друг друга. И верно, ведь в реальной жизни мы испытываем сложные эмоции. Иной раз умение видеть смешное — а Хоф всегда иронична — стоит целой жизни. Это умение справляться с превратностями судьбы едва не потеряли: избыточная серьезность «взрослой» культуры привела к потере смешного в книгах для детей. Из страха вызывать осуждение многие — и авторы, и читатели — предпочитают не шутить. Многие — но не Марьолейн Хоф.
Здесь виден еще один предмет постоянных споров.
Традиционно мы привыкли к тому, что для детей надо все упрощать. И это то, чего не делают современные авторы. Они ведь — те дети, которые выросли на ложном представлении, что детское — значит простенькое.
Но между простенькими историями «для детишек» и гениальной простотой - пропасть.
Те, кто вырос, читая любые книги (а не только «на 7 лет»), помнят себя в детстве, да и обращают больше внимания на реальных детей, и разговор автора с читателем обычно идет на равных. Иными словами, авторы пишут для детей так же, как писали бы для своих друзей.
Интересно, как представлен взрослый мир у Марьолейн Хоф. Если «Ложечник» отправляет нас в сказочную реальность, чтобы амортизировать столкновение с правдой (на этот раз она действительно может травмировать, и совсем не только детей), то в повести «Мыши, пули и собаки» реальность — нормальна.
Да, здесь может происходить разное, но в общем и целом это те самые взрослые, родители наших детей, которые в состоянии спокойно объяснить ребенку, как быть в сложной ситуации.
Это то, как живем мы сами.
Продолжение традиций
Но как же, спросят родители, наше все, то, на чем растили нас? Почему дети не хотят читать книги нашего детства, которые мы берегли специально для них?
И действительно сберегли. Дети прошлого выросли, стали писателями — и продолжили традиции. Так ведь и должно быть.
В произведениях Марии Парр (с ее знаменитой дилогией «Вафельное сердце»), Марьолейн Хоф, Аньи Портин («Радио Попова») отчетливо заметно влияние привычной нам Астрид Линдгрен (Марию Парр даже называют современной Линдгрен.
Традиция европейской сказки здесь представлена очень широко. От ламповой атмосферы старого радио в «Радио Попова» Аньи Портин (в эфире Радио Забытых Детей, постоянный диджей Альфред) до (казалось бы) ушедшей в прошлое сказки-притчи.
Таков «Ложечник», такова «Река, текущая вспять» живого классика Жана-Клода Мурлева (кстати, лауреата премии Линдгрен). Таковы «Настоящие бумажные вещи Т. Гримса» Юлии Мнижек. Все это притчи, которые говорят с нами о реальности на языке образов и символов.
Книжные вселенные
Как бы взрослые ни отворачивались от темы фанфикшн, пытаясь объявить, что «это же не литература» — это тоже важная черта современной литературы, и даже не только детской. Фанфикшн все увереннее занимает позиции в кино и литературе.
Прежде всего, это объединение детей и взрослых в мире любимых книг. Литература ведь должна объединять, а не разъединять, не так ли? Во-вторых, это переосмысление, спор с авторами, ответ классикам через время. Это включение читателя в мир, созданный автором. И да, именно это делает книги живыми.
Хороший пример — Мишель Турнье. Его ответ самому Даниелю Дефо — «Пятница, или Дикая жизнь», существует в двух измерениях: взрослый роман и детская адаптация.
Почему так, зачем понадобилось на этот раз разделять то, что вроде бы объединили? Фанфикшн как раз и дает ответ на этот вопрос.
Это мир разных измерений, в которых может существовать книга. Тут все зависит от ракурса и точки зрения, выбранного новым автором, но в случае с Робинзоном еще более интересно.
В общем и целом Турнье отвечает Дефо тем, что переосмысляет концепцию господства белого человека. Но при этом он и не смещает акценты строго наоборот (что не решает проблемы, а только пускает ее по тому же кругу, только с противоположной стороны). В силу оплошности на острове происходит взрыв, Робинзон и Пятница оказывают на равных — и вот тут-то, наконец, начинается все самое интересное.
Быть на равных — значит принимать друг друга, справляться с раздражением из-за всего подряд, спорить — и всегда находить общее решение.
Не самая легкая тема.
Если во взрослом романе Турнье идет по пути освобождения романа Дефо от религиозной доктрины (в изначальном виде «Приключения Робинзона» очень христианская книга), и это может быть сложно не только для детей, то в «Пятнице» автор находит решение так же, как это делает Хоф: в иронии и юморе.
Согласитесь, Пятница, избивающий «чучело» Робинзона, чтобы выпустить пар (при этом не переставая улыбаться самому Крузо) — слишком смешон, чтобы вписаться в рамки сложного повествования.
А вот формат как бы детской повести — в самый раз. По меньшей мере до тех пор, пока мы считаем детские книги чем-то несерьезным.
Юмор очень часто единственный инструмент, позволяющий объяснять и решать сложные проблемы, которые по-другому не объясняются и не решаются.
На самом деле книга, конечно, адресована не только детям. Просто таким образом оба варианта могут существовать во вселенной романа, предоставляя читателю делать собственный выбор — или выбрать все сразу.
Помните, мы говорили, что в книгах Марьолейн Хоф герои необязательно соглашаются друг с другом? Так и здесь. Миры любимых книг бесконечны, ни у кого нет обязанности соглашаться с авторами или героями, и каждый здесь выбирает свой путь.
Кстати, в реальной жизни точно так же никто не должен соглашаться (либо спорить) с любым мнением. Можно просто услышать кого-то. И это то, как все работает.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
