Необычным книгам и иллюстрации нужны необычные — кто с этим поспорит? А необычные иллюстрации создают необычные художники. Мы попросили Викторию Семыкину, оформившую книгу Артура Гиваргизова «Переход» из серии «Пестрый квадрат», подробно рассказать о том, как это — придумывать чудеса? И она рассказала!
Прошлой зимой мне совершенно неожиданно пришло письмо от Артура Гиваргизова. В письме была книжка Артура и предложение нарисовать к ней картинки.
Помню, что одной рукой я уже натянула на себя пальто, (мне надо было
Через пять минут пальто уже валялось на полу. Я сидела с ногами на стуле, уткнувшись в ноутбук, а на плите уже стоял чайник.
Это был тот самый случай, когда к тебе вдруг приходит «твоя» книжка.
Книги Артура я знала уже очень давно. Помню, еще в далеком 2008 году я купила на
С тех пор я стала неистово собирать все книжки этого крутейшего тандема, и, честно говоря, не ожидала, что Артур мне предложит поработать вместе.
После второй чашки чая я поймала себя на мысли, что совершенно не помню, куда я собиралась идти. Да и какая разница — у меня уже был прекрасно спланирован вечер: я перечитывала текст снова и снова, хохотала и зарисовывала первые эскизы.
Для меня каждая новая книжка — это кино. Я приглашаю актеров, рисую для них декорации, выстраиваю свет… Чтобы видеть все вместе от первого до последнего кадра, я набрасываю идеи и делаю раскадровку. Мне так проще понимать, какие в книге будут внутренние движения и ритмы, и как в ней будет развиваться история. Так из самых первых эскизов у меня собирается сториборд. Потом он у меня может много раз меняться, но это мне очень помогает держать все кадры моего кино вместе.
Беатриче Алеманья часто говорит о том, что в каждой новой книге она ставит себе
Когда мне в руки попала книга Артура, я подумала, что мне очень хочется двинуться в сторону
Мне хотелось компоновать максимально остро, экспериментировать с фактурами и цветом, играть с буквами. Но большое всего я стараться удержать ощущение легкости и неожиданности — это то, что мне так нравится в текстах Артура.
«Переход» — это короткие ироничные рассказы про маленького, но очень независимого Диму, который учит правила дорожного движения.
Знаете, бывают такие дети, которые очень хотят быть хорошими. При этом они делают и говорят
В книжке про правила дорожного движения, конечно, главное слово для меня было «движение».
Персонажей обложки мне нужно было направить прямо в книжку. Пусть они, широко размахивая руками, как бы уходят с обложки.
Артур сразу же увидел рифму к «Abbey Road». Заметят ее, наверное, только эстетствующие битломаны. (Папа, ты видишь?!).
Обычно первый месяц я только погружаюсь в книгу — много раз перечитываю текст и пытаюсь максимально точно понять его интонацию. Не сюжет, (тут, как правило, все понятно), а именно язык, его стиль, интонацию и атмосферу.
Я очень хорошо помню, как мой учитель Николай Евгеньевич Попов мне сказал: «Вика, а вы понимаете, что Чехова и Бунина нельзя иллюстрировать одинаково? Это совершенно разные писатели». Для меня это было настоящим откровением — вроде бы время одно и то же, интерьеры, юбки-фраки… А писатели-то действительно разные.
Самое интересное — это придумать и нарисовать то, чего нет в тексте. Просто повторить текст — значит, вообще в него не погрузиться. А вот понять, чего именно там нет — это страшно интересная задача.
И сложная, конечно.
Такие развороты я обычно оставляю на самый конец и думаю о них, пока рисую всю книжку.
Я
Я поймала себя на мысли, что у меня так часто бывает с иллюстрациями, которые мне трудно «дожать».
Можно, конечно, не искать и нарисовать первое, что придет в голову, но очень хочется, чтобы читатель сказал: «Ха!..» — и прочитал рассказ заново.
Как раз эта вещь у меня очень туго шла,
В нашей книжке очень много машинок. Так часто бывает, что садишься рисовать какой-то предмет и почему-то делаешь его по привычному клише. Как раз рисуя машины, я вдруг поняла, что рисую их как-то избито. «Что за ерунда… — думаю, — надо придумывать что-то свое». Вышла на ближайший перекресток, порисовала в блокноте, нарисовалось что-то такое:
Однажды светофор сломался, и Дима день стоял, два, три, четыре, пять, шесть… Родители даже стали волноваться.
К этому развороту у меня было слишком много эскизов, совершенно разных и даже безумных.
У вас был когда-нибудь друг — дорожный инспектор? — Вот и у меня тоже нет. А у Димы есть! Дима даже может прийти к нему в пять утра. К другу же можно прийти в пять утра?
…— Мальчик, как проехать на улицу Касаткина? — спросил водитель пожарной машины.
Диме было стыдно признаться, что он не знает.
— Направо и опять направо, — сказал Дима. — А там пожар?
— Ага, — кивнул водитель. — Ну мы поехали…
Дима, конечно, все напутал, и пожарные поехали не туда.
А как мне это нарисовать? Ничего толкового не придумывалось.
Я часто иду гулять в парк, когда у меня не получается иллюстрация.
Выхожу я из дома и вдруг вижу, что на моей улице кино снимают. Вот, интересно, думаю, у меня же тоже свое кино в голове снимается…
Когда Дима идет в школу, он иногда делает небольшой крюк —
Честно скажу, когда я читала этот рассказ, я покраснела до кончиков своих ушей.
В школе я была злостной прогульщицей. (О, да!.. Учителя думали, что я все время болею. Училась я отлично, так что мне все сходило с рук).
— Папа, а зачем в машине пристегиваться? — Дима и сам отлично знал ответ на этот вопрос, но хотел проверить папу.
— Чтобы, когда я врежусь в столб, не удариться лбом.
— Понятно! — сказал Дима (он продолжал притворяться, что ничего не знает). — А когда ты врежешься?…
Самый сложный для меня рассказ. Я рисовала его последним в книжке, так как очень долго не могла придумать ничего особенного. Вроде бы все просто — Дима уговаривает папу врезаться в столб, чтобы проверить действие ремней. Но в эскизах мне не хотелось рисовать само действие. Надо было придумать
Все по-честному.
У Димы есть младшая сестра. И как это часто бывает с младшими сестрами — она маленький избалованный тиран. Все, конечно, по-честному… Но все лучшее Свете. А так, конечно же, все по-честному.
…В четверг Дима два часа ездил в
Это моя любимая история, я смеюсь каждый раз, когда ее перечитываю.
Моя задача здесь была придумать, куда же пропали бабушки. Вариантов придумалось много, и
С каждой книгой у меня работа идет по похожему сценарию — сначала я накидываю себе тонны идей, делаю кучу эскизов и вариантов. Потом к середине книги начинаю буксовать. Не люблю проходных вещей, и переделываю их до тех пор, пока они меня не отпустят. К концу книги я разрисовываюсь — все начинает идти легко и весело. И вот когда книга уже готова, мне вдруг начинает казаться, что все надо полностью переделать.
Это процесс циклический, и если ему поддаться, то одну и ту же книгу можно всю жизнь рисовать — в разные периоды ты ее сделаешь
Интереснее всего, конечно, узнать, что в нашей книге увидит читатель.
Мечтаю о том, чтобы ему хотелось книжку перечитывать и пересматривать. И находить в ней
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
