«КомпасГиду» уже восемь лет. За это время и издательство, и его герои — особенно те, с которыми читатели прожили достаточно долго, — успели подметить в окружающем мире немало интересного и парадоксального. Самые любимые персонажи редакции и сама редакция делятся своими правилами жизни.
Если я стану писателем, напишу еще одну книжку про Настоящую Любовь. Только не очень длинную, такую… тоненькую. А потом стану сочинять про что-нибудь другое. Про самолеты или про динозавров. Я еще не придумала. [Грустный радостный праздник]
Дедуктивный метод простой. Главное — внимательно смотреть по сторонам и все запоминать. Вот, например. Утром папа бывает дома только два раза в неделю. По воскресеньям он отсыпается. Нам даже к обеду не всегда удается его разбудить. Зато в среду папа вскакивает раньше всех, потому что запасы воскресного сна у него еще не кончились. [Дело о клетчатой сумке]
Что будет, когда я стану взрослой? Когда у меня вырастет грудь и испортится характер? Вот у Аньки есть Герман. Они везде ходят вместе и даже целуются, когда думают, что их никто не видит. Конечно, поцелуи — это ГАДОСТЬ. И все-таки обидно думать, что никто не захочет с тобой целоваться. Или просто не дотянется, не допрыгнет… Побежит искать лестницу и пропадет. [Про любовь]
Я знаю, кем хочу стать. Мы с моим другом Франсуа из Шербура будем спецагентами. Правда, есть одна проблемка — найти школу для шпионов. Поскольку она для шпионов, о ней никто ничего не знает. Так что к первому заданию придется готовиться самостоятельно. [Суп из золотых рыбок]
В прописях у меня своя методика. Я вывожу двести раз «Я не буду…» и оставляю пустую строчку. Потом, когда учитель говорит, чтó писать в наказание, просто заканчиваю предложение. Ну, например, так: «…больше смеяться над соседкой по парте, потому что у нее скобы в зубах», или вот так: «…больше плеваться из ручки в доску на уроках этикета». [Летающий сыр]
Я обожаю возвращаться в школу после каникул: хрустящие тетрадки, новенький кожаный портфель, который пахнет как кобура для пистолета, аромат прозрачных пластиковых обложек для учебников... Правда, обидно, что в начале года не задают домашних заданий и нельзя сразу испробовать все эти новые вещи — поэтому я много раз подряд разбираю и собираю портфель, раскладывая предметы по разным отделениям и кармашкам, как будто готовлюсь к соревнованию по сбору школьной сумки. [Вишенка на торте]
Мне нравится, когда интересно, и еще индийское блюдо из курицы, а еще один мальчик, имя у которого на С.
Я много думаю о переходе в среднюю школу. Не знаю, хочется ли мне этого. Каллестад говорит, что минимум один в классе начинает курить. Уж точно не я!!! И еще он говорил, что будет больше уроков, и экзаменов, и сочинений, и вообще сложнее, потому что появятся оценки. И еще до нас доходили слухи, что десятиклассники обижают восьмиклассников. Ходят слухи о стягивании трусов и о чем-то еще на «Т». Не знаю, что это такое и знать не хочу. [Первый поцелуй]
(Создатель: Юлия Кузнецова)
Учить людей — это как учиться самому исполнять песни. Бывает, что слышишь какую-то незнакомую песню на неизвестном языке, и она внушает тебе иногда восторг, а иногда и отвращение. А потом ты прослушиваешь эту песню десятки раз, выучиваешь наизусть, подбираешь на гитаре или на приложении к айфону и исполняешь сам. И тогда понимаешь, что в твоих силах вызвать восторг или отвращение у слушателей. Учителем может быть каждый. Стоит только захотеть. [Первая работа]
Почему все иностранцы кажутся беззаботными, а русские — мрачными и нервными? Может, не слишком-то хорошо так думать о соотечественниках. Наверняка среди, скажем, американцев полно раздраженных людей… Но взгляд невольно останавливался только на сердитых русских мамах, одергивающих малышей, и их ворчливых мужьях, приговаривающих что-то вроде «Ну куда ты себе столько косметики набрала?». [Первая работа. Испания]
Я всю жизнь считала, что память — это шкаф, где по полочкам разложены знания. Но теперь моя память напоминала не шкаф, а темную комнату, посередине которой стоит аквариум с акулами, а уж знания — на дне этого аквариума. Захочешь — не достанешь. Только если само что-то по случайности всплывет. [Первая работа. Испания]
Подростки читают, они хотят читать не обязательную школьную, классическую программу, а те книги, которые говорят на одном с ними языке. И они готовы активно участвовать в формировании общества, в котором живут и частью которого являются, хотят диалога, на самом-то деле.
Какой бы выдумкой ни была сказка, в ней обязательно должен быть намек. Месседж, как сейчас модно говорить. И не просто назидательный посыл вроде «Будь добрым», «Не обижай малышей», а куда более сложные идеи — если их правильно подать, то и 6-летний читатель все воспримет правильно. Поэтому у нас выходят книги вроде «Сахарного ребенка» Ольги Громовой, «Истории Икбала» Франческо Д`Адамо и «Коричневого утра» Франка Павлоффа: мы верим, что наш читатель во всем разберется.
Одна из главных проблем, с которой столкнутся современные дети, — это угроза экологической катастрофы. Но на русском языке на эту тему издано совсем мало книг. Мы хотим заполнить этот пробел, выпуская такие важные произведения, как «Ворон» Евгения Рудашевского, «Облако» Гудрун Паузеванг или «экологическое фэнтези» Тимоте де Фомбеля — сказку о Тоби Лолнессе. Две последние книги не просто истории о необходимости беречь природу, а самые настоящие антиутопии — понятные, тем не менее, совсем юному читателю.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
