В декабре в издательстве «Самокат» вышла одна из самых долгожданных детских книг последних лет — «Вратарь и море» норвежской писательницы Марии Парр. До этого бестселлерами стали ее истории «Вафельное сердце» и «Тоня Глиммердал», они вышли в 2006 и 2009 годах, и с тех пор выдержали множество переизданий, а читатели начали задавать вопрос «Не написала ли Мария Парр что-нибудь еще?». Вот, написала! Первый (довольно большой, 15 000 экземпляров) тираж «Вратаря и моря» в переводе Ольги Дробот закончился за месяц, и стало очевидно, что продолжение истории отношений и приключений Лены и Трилле будут любимы читателями не меньше, чем «Вафельное сердце». Много комплиментов заслужило и оформление новой книги.
Иллюстрации к «Вратарю и морю» сделала молодая художница Аня Леонова. Мария Орлова, pr-директор «Самоката» поговорила с Аней о том, как в русских иллюстрациях можно увидеть дух Норвегии, как художник искал образ любимых тысячами читателей персонажей и о магических ритуалах и вообще о том, как художник работает над текстом и иллюстрацией.
А Аня показала прототипы картинок — фотографии норвежских домиков, овечек, фьордов и процесс своей работы.
Мария Орлова Расскажи, пожалуйста, коротко о себе. Кто ты и чем занимаешься?
МО «Вратарь и море» Марии Парр, возможно, самая долгожданная книга для читателей «Самоката», да и вообще, для тех ко любит хорошую детскую литературу. И мы в издательстве долго выбирали, какому иллюстратору ее отдать, и вполне уверенно выбрали тебя! А что ты почувствовала в тот момент, когда тебе предложили с ней поработать? Ты же уже знала, что это известная книжка?
АЛ Мне кажется, что сначала я даже не осознала, какая ответственность ложится на меня. До этого я не читала «Вафельное сердце», не знала, насколько это знаковая для читателей книга, о том, что она — практически символ издательства. Но, конечно, когда я его прочитала, и прочитала отзывы и статьи о нем, я почувствовала, насколько это крутое предложение и какая ответственность!
МО Как ты готовилась к работе?
АЛ Я даже совершила магический обряд: когда мне прислали оба текста, на дворе было лето, мы поехали с подружкой на дачу, нашли старую вафельницу и испекли вафли на террасе. Я подумала, что это придаст всему процессу работы правильные ноты настроения и дальше все пойдет хорошо!
МО А потом ты совершила еще один магический обряд — перед тем как рисовать «Вратаря и Море» ты поехала в Норвегию!
АЛ Да! Это тоже было очень здорово. Поездка была запланирована заранее, но до этого я в Норвегии никогда не была, и тексты Марии Парр придали всему путешествию совершенно новое настроение, изменили мой взгляд на страну. И я подумала, что такие совпадения просто так не случаются и должны привести к хорошему результату.
МО И какой ты увидела Норвегию?
АЛ Я уже начала работать над книгой, поэтому я одновременно анализировала свои ощущения от пребывания в новой стране, и смотрела на все вокруг через призму того, что мне все это можно будет использовать затем для иллюстраций. Глазами я собирала все маленькие детали: домики, лица людей, деревенские ярмарки, камушки, травинки, огромную чернику в огромном лесу. Я смотрела, наблюдала и сразу же видела, как это потом все воплотится в книге: впустит в нее нужный воздух, правильные запахи, характеры и настроения, которые ярко ощущаешь в Норвегии. Для каждой работы очень важно проводить такое исследование, с полным погружением. Это было очень правильно.
МО Ты была в тех самых местах, о которых пишет Мария Парр? Маленьких хуторах на фьорде, далеко от городов?
АЛ Я была и в Осло, и в маленьких поселках, и много путешествовала на природе, увидела страну с разных сторон и ракурсов. В книге речь идет все-таки о довольно закрытом месте (от бухты Щепки Матильды нужно добираться до ближайшего города на пароме), но мне удалось пожить в таком маленьком хуторе, который описывается в книге! Там были точно такие типажи и обстановка — и конечно, мне сразу захотелось их использовать в работе над книгой!
А еще мне было очень важно посмотреть на фьорд, чтобы понять, какой цвет будет у обложки. Мятная, туманная, голубая, зеленая, прохладная вода и теплый брусничный цвет норвежских домиков, для них используют одну краску секретного оттенка — так я поняла, каким будет томик «Вратаря и моря».
МО Кстати говоря, у тех, кто читает «Вафельное сердце» всегда есть такой вопрос: не очень понятно о каком времени идет речь — настоящем или прошлом? Это сейчас, в XXI веке дети живут в таких хуторах вот так, или это Мария Парр описывает собственное детство? Как тебе показалось?
АЛ Мне очень понравилось то, как в таких хуторах все устроено. У человека в руках может быть телефон со всеми приложениями, но при этом утром он отправится в резиновых сапогах в лодочный сарай, возьмет там свою сеть и пойдет в море ловить рыбу.
В Норвегии очень важны традиции, они там абсолютно незыблемы. Несмотря на все, приходящее извне, норвежцы показались мне людьми, которые очень бережно хранят свой уклад и быт. Это отражается на ритме жизни, на ритме разговора, от этого их открытость и доброжелательность. И это очень согревает.
МО Какими ты увидела взаимоотношения родителей и детей в Норвегии? Ты, наверное, тоже за этим наблюдала?
АЛ Я немножко наблюдала за детьми. Поразило же меня то, что дети в детском саду проводят весь день на улице, невзирая на погоду. Такое нордическое, немного суровое детство. Это история про преодоление, про силы, которые взращивают в тебе с самого детства. Норвегия кажется небольшой, но на самом деле — это огромная страна. И люди живут в ней так, что часто, отъехав от города, ты оказываешься в мире маленьких отрезанных друг от друга домиков. И действительно можешь знать только тех, кто очень близко к тебе живет. Зато природа вокруг тебя будет все время и это очень мощная и прекрасная природа!
МО То есть Щепки-Матильды все-таки существуют?
АЛ Существуют! И для меня это было большим открытием.
МО Где ты в итоге работала над книгой — в России или в Норвегии?
АЛ Я рисовала в разных местах. По большей части, конечно, дома, где я работаю в мастерской. Поскольку дело было летом, я много рисовала в деревне, когда приезжала к родителям. После поездки в Норвегию использовала зарисовки и эскизы, которые сделала там.
МО Расскажи, пожалуйста, как ты работала над техникой иллюстраций к «Вратарю и Морю»! Ты же работаешь тушью?
АЛ Да, я работаю тушью и другими черными-черными материалами. Но хотя это и черно-белая книжка, в ней множество оттенков и полутонов, очень тонких. А герои созданы буквально небольшими штрихами.
А надо сказать, когда мы обсуждали с главным редактором Ириной Балахоновой будущие иллюстрации к книге, она говорила, что в этой истории как раз должно быть много портретов персонажей, потому что это книга про отношения, про понимание друг друга, про то, как взрослеющие дети видят своих друзей, самих себя. Получилось совсем по-другому — и нам это нравится!
МО Расскажи, как ты придумывала образы героев? Какие они для тебя?
АЛ Я очень люблю рисовать «воздух», то есть то, что находится вокруг героев и то, в какой ситуации они находятся. Я не люблю рисовать героя слишком четко, давать ему конкретное лицо. Мне всегда кажется, что это неправильно по отношению к тому, кто будет историю читать. Ведь у тебя — художника— складывается свой определенный образ героев, и тех, которые тебе нравятся, и тех, кто нравится меньше. И важно своим видением не помешать другому — читателю — увидеть их по-своему. Поэтому я всегда стараюсь быть максимально тактичной в этом отношении.
Мне очень нравится сцена из книжки с мамой Трилле, где мы узнаем, что она ждет ребенка. Эта героиня появляется в главе с названием «Как прекрасна земля». И я, когда читала эту главу, сразу представила, что мама будет огромной, как мир! Она олицетворяет суперспокойствие, что-то незыблемое, радостное. И я хотела, чтобы она занимала все пространство страницы, была как огромное цветочное поле!
МО А какими ты видишь Трилле и Лену? В первой книге Лену мы знаем боевой, дед даже называет ее конь-девицей, а Трилле видим застенчивым мальчиком. Во «Вратаре и Море» они немножко по-другому раскрываются. Как это увидела ты?
АЛ Лену я увидела довольно четко и ясно, и она мне очень нравится — ее образ, ее взбалмошность, то, что в некоторых ситуациях она абсолютно не сдерживает себя. Мне кажется, многие люди внутри себя хотели бы быть как Лена. Ну, я точно, например, у меня пока гораздо больше рамок и страхов, чем у нее.
Но, еще раз повторюсь, что мне не хотелось выстраивать четкий портретный образ, мне казалось совершенно неважным, какой у нее, скажем, формы уши! Мне хотелось, чтобы у нее были длинные черные волосы, которые будут развеваться на ветру и острые глаза, которые будут подглядывать в щель в заборе.
Но я знала, что в одном фрагменте в книжке обязательно должно появиться ее лицо. Это тот эпизод, когда она обсуждает с мамой свое появление на свет и узнает, что мама вообще-то была не очень готова к ее появлению и ее не очень ждала. Для Лены это был шок. И я знала, что здесь мы должны увидеть ее эмоции, ее растерянность. И это единственный крупный портрет в книге.
Надо сказать, что мы вполне осознанно не взяли норвежский вариант обложки, нам всегда хочется дать возможность русским иллюстраторам поработать с хорошими текстами, увидеть их вместе с русским текстом. И — ура! — самой Марии Парр твои иллюстрации очень понравились. И наши читатели в соцсетях, которым мы показали русский и норвежский варианты твою работу похвалили.
МО Но расскажи о твоих впечатлениях от норвежского оригинала, тебе все-таки нужно было и от него отталкиваться?
АЛ На самом деле это был очень забавно, потому что норвежские обложки я увидела уже после того, как нарисовала свою. Я удивилась выбору сюжета — он совпал. Это момент, когда трое героев оказываются на плоту во время стихии. А в остальном обложка меня удивила: я знаю, что в Норвегии, как и во всей Скандинавии, все очень круто с дизайном. А обложки выглядят такими… как будто из наших советских 60-ых. Очень четкие герои крупным планом, хорошо прорисованные.
МО Да, а на русской обложке у нас почти затерянная точка в море, размытые очертания героев с маяком, к которому они стремятся.
АЛ Потому что это все-таки герои в огромном мире, в поиске себя и в поиске каких-то решений.
МО Расскажи, пожалуйста, как иллюстратор работает с текстом? Ты сначала читала всю книжку, а потом выбирала моменты, которые ты будешь рисовать? Как происходит этот процесс?
АЛ Обычно я несколько раз читаю текст, затем делаю большую бумажную простыню, куда я переношу структуру текста, чтобы можно было на него посмотреть полностью. Это такой план, на котором отмечены все ключевые моменты, и далеко не сразу появляется все, что я хочу нарисовать.
Иллюстрации начинают возникать на этом белом поле, когда я вникаю в текст. Начинается проработка маленьких фрагментов и деталей, которые уже нанесены на этот мой «план сражения» размером в комнату! Все это возникает постепенно, начинает обрастать деталями, акцентами.
Тогда я вижу, где мне хочется, чтобы возникла пауза, или, наоборот, я хочу, чтобы взгляд читателя перенесся от текста куда-то далеко, к какой-либо маленькой детали. Где нужно сделать большой выдох, паузу или белое поле. А где нужно сделать небольшой темный рисунок как раз, чтобы акцентировать внимание на тексте.
МО Впереди у тебя большое и страшное дело — мы готовим переиздание «Вафельного сердца» с твоими иллюстрациями. Новая книга выйдет в серии «Классика Самоката», и тогда уже сложится комплект из книг с иллюстрациями в одной стилистике. Но с «Вафельным сердцем» у тысяч читателей уже есть четкая ассоциация и стереотип. Как складывается у тебя с ним работа?
АЛ Это абсолютный челлендж! У меня уже есть взгляд в будущее, история с которой я уже работала. А теперь должен случиться взгляд назад, в предысторию. Герои должны измениться наоборот, не вырасти, а стать младше, и мне нужно все немного развернуть в голове. Мне это безумно нравится, я к героям так привыкла, ведь они так долго со мной. Надеюсь, что мне удастся посмотреть на них, как на теплое воспоминание, какими они были до «Вратаря и моря», прочувствовать их еще глубже. Ну и прикосновение к «сакральному» меня «мурашит» и заставляет переживать за работу еще сильней!
МО Есть уже какие-то находки, которые ты уже придумала для новой книги и можешь рассказать? Останутся ли ножки и галька на обложке?
АЛ Безусловно, нужно какие-то вещи в оформлении, за которые так любят «Вафельное сердце», сохранить. Например, история с рецептом вафель на задней стороне обложки. Смешно, что когда я еще не видела саму книгу, я уже думала, что в ней обязательно должен быть рецепт вафель!
МО То есть рецепт останется?
АЛ Да, обязательно. Это важная составляющая книги. А об остальном я пока не готова рассказывать, работа пока в процессе. Мне самой будет интересно увидеть, как все в итоге сложится.
МО Есть какой-то магический ритуал для работы над новым «Вафельным сердцем»?
АЛ Вафли всегда хороши! Думаю, нужно будет повторить, только найти какое-то особенное место для этого. И еще у меня есть маленький секрет, который я прячу в каждой книге, над которой работаю. И планирую так делать и дальше. Вам расскажу — в каждой книжке на моих иллюстрациях появляется собачка. Так что тут мне повезло, в «Вратаре и море» есть пес — и он полноценный герой истории. И я начинала работу с него, я нарисовала много маленьких собак, и многие из них оказались в книге!
МО Тем, кто пока еще не читал книги «Вафельное сердце» и «Вратарь и Море», чтобы ты могла сказать? Почему эти книги стоит прочитать?
АЛ Для меня обе эти книжки, как и истории про семью Муми-Троллей, которых я очень люблю: когда их читаешь, не чувствуешь себя одиноким. Наоборот, чувствуешь себя очень сильным внутри. У тебя появляется абсолютная связь всего со всем, ты погружаешься в магию огромного мира. Уже только ради этого чувства нужно читать такие прекрасно написанные книги про такие теплые вещи и такие красивые места, как книги Марии Парр.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
