Апокалипсис вчера. "Воскресный день у бассейна в Кигали"

Русский – шестнадцатый язык, на который переведен роман “Воскресный день у бассейна в Кигали“ о геноциде в Руанде. История колоний дает богатый материал для размышлений о цене прогресса и “миссии белого человека“. Постколониальная история, впрочем, тоже. Даже более того. Честный расизм сменился нескончаемым спектаклем лицемерия, который дают бывшие метрополии и фактически управляемые ими страны третьего мира. Страны эти бедны, неразвиты, испорчены экспансией чуждых им ценностей. Им не на кого надеяться, кроме своих бывших угнетателей. Это то, что называется “исторически сложившиеся связи“. Ситуация предельно ясна, но выхода не видно. Никто же не будет утверждать, что не стоило с самого начала затеваться с географическими открытиями… При общем сохранении паритета периодически случаются большие неприятности. Одну из самых известных иногда называют “африканским холокостом“. Весной 1994 года ополченцы Руандийского патриотического фронта, созданного выходцами из племени хуту, в рекордные сроки перерезали свыше миллиона человек из племени тутси. Конфликт был спровоцирован удавшимся покушением на президента страны – как нетрудно догадаться, он был хуту. Международные организации в процесс не вмешивались, объявив его исторически обусловленным. Якобы хлебопашцы хуту всегда точили зуб на пастухов тутси, завидуя их длинным стройным ногам и проклиная свои – короткие и кривые. Но есть другая точка зрения – та, которой придерживается канадский журналист, автор романа “Воскресный день у бассейна в Кигали“ Жиль Куртманш.В романе три сюжетные линии – одна основная и две фоновые. Одна любовная, очень чувственная, натянутая по всем правилам мелодрамы. Две другие имеют, как написали бы в советской прессе, “острое общественно-политическое звучание“. Это вражда племен и СПИД, посланный Африке “в наказание“ за “грехи“ традиционно более раскрепощенных местных жителей, до встречи с белыми не осознававших всю “грязь“ своей жизни. Злоба сливается со страданием, и уже никто не может сказать, что было вначале. Главный герой – alter ego автора, канадский журналист Бернар Валькур, специалист по “горячим точкам“, стареющий волк-одиночка, неудачник в глазах обуржуазившихся коллег. Его пригласили в Руанду поднимать местное телевещание, но открытие канала постоянно откладывается: то воровская семейка, правящая страной, найдет передачи недостаточно лояльными, то международные спонсоры отметят их недостаточную объективность. В основном Валькур сидит у бассейна в отеле под охраной десантников, наблюдает белых теток, подтекающих при виде черного мужского персонала, следит за воронами и сарычами, ждущими то ли объедков, то ли свежего трупа, тянет местное пиво и сам постепенно влюбляется в девушку-официантку по имени Жантий. Чем занимаются все эти белые, включая самого Валькура, мы узнаем на первых страницах: “Развитие – магическое слово, облачающее в благородные одежды и самые лучшие, и совершенно бесполезные намерения“. Свобода, демократия, права человека – слова аналогичного порядка.Любовь настигает Валькура не вовремя: в стране назревает гражданская война, а его возлюбленная Жантий – хуту с внешностью тутси, живая иллюстрация трагического раздора. Ее дед не знал, “почему дети Бога не одинаково любят хуту и тутси, почему в этой стране истинное величие человека зависит от внешности и почему здесь, на земле, первые – всегда первые“. Но он очень хотел, чтобы его потомки походили на привилегированных тутси, и подыскал в жены своему сыну девушку с самым тонким носом и самыми длинными ногами, какую только удалось найти в округе. То, что служило при белых охранной грамотой, стало позорным клеймом в мире, сошедшем с ума от невыносимой свободы. Жантий, разбудившая чувства Валькура, – это и есть сама Африка, воплощение коллективной боли и обреченности. Их недолговечный союз – прозрачная аллегория, не дающая ответа на вопрос “что делать?“. Ей уготована мучительная смерть, ему – неизменное свидетельство, удел наблюдателя, который всегда ни при чем. Так было, так есть, так будет. Формулу этих отношений Куртманш вложил в уста одной из многочисленных проституток, обслуживающих отель в Кигали: “Если у меня СПИД, я умру, если нет – тоже умру. Вы смотрите на нас, делаете пометки, составляете отчеты, пишете статьи. А в это время мы умираем на ваших глазах. Вы же продолжаете жить, хорошеете. Вы мне нравитесь, но не кажется ли вам, хотя бы иногда, что вы живете за счет нашей смерти?“Разоренная и брошенная Африка – ресурс чудовищной разрушительной силы. В романе об этом говорит один местный политик – разумеется, заведомо приговоренный к смерти. “Первобытность, помноженная на бедность, – сумасшедшая сила: наши мачете, ножи и дубины принесут больше бед, чем все американцы с их мудреными бомбами. Но такую войну не увидишь по телевизору. Вы не вынесете и пятнадцати минут нашей войны и бойни. Для вас это безобразно и бесчеловечно. Удел бедных – грязное убийство, они не знают, как убить человека с хирургической точностью, о чем так много говорят попугаи с “Си-эн-эн“ после военных брифингов“. Африка – демон западной цивилизации, пугающее зеркало, в котором белое лицо не в состоянии распознать себя. Ровно за сто лет до Куртманша британский офицер польского происхождения Джозеф Конрад опубликовал роман “Сердце тьмы“. Это была книга о тьме непролазных джунглей и тьме, окутывающей разум человека, вообразившего себя единоличным правителем всего живого. Конрад не выдумал безумного полковника Курца, навсегда сросшегося с грузной фигурой пожилого Марлона Брандо в фильме Фрэнсиса Форда Копполы. Это было просто предупреждение. О беспредельности войны. Об условности человеческого облика. О том, что не дает покоя Жилю Куртманшу, чей роман называют “Сердцем тьмы“ XXI века. Ян Левченко, Газета.ру