Не знаете, что почитать?
Даниил Хармс
Дар пророчества достался поэту по наследству. Его отец (бывший народоволец, шлиссельбуржец и сахалинец) за двенадцать дней до рождения сына видел его во сне и дал имя Даниил. 30 декабря 1905 года (по старому стилю), как раз в день сего ветхозаветного пророка, у Ивана Павловича и Надежды Ивановны Ювачёвых родился мальчик. О первых минутах жизни Хармс оставил весьма противоречивые воспоминания. В одном из них он утверждал, что появился на свет из икры и чуть не был съеден после нереста родным дядей. В других мемуарах он "оказался недоноском и родился на четыре месяца раньше срока" и в "инкубаторе просидел четыре месяца". Родившись, таким образом, дважды, младенец обнаружил в себе "первые признаки гения".
Смышлёный малыш шалил. Отданный для усмирения нрава в Петершуле (хорошая немецкая школа), Даня любил попроказничать. Тайком он приносил в класс валторну и играл на ней во время урока. "Не обижайте сироту", — слёзно молил учителя не ставить двойку. А то собирал вокруг себя толпу слушателей и вёл беседы с воображаемой и горячо любимой "Muterchen" (мамочкой), "живущей" под лестницей. Сидя на высоком дереве в городском парке, он что-то строчил в маленькую книжицу. Первые стихи подписывались — Даниэль Шарм (D.Ch.). Двадцатилетним юношей Даниила принимают во Всероссийский союз поэтов. Как это произошло на восьмом году революции — удивительно. На треть вопросов ("социальное происхождение", "партийность в прошлом и настоящем") ответ был один: "не знаю". А стихи — без запятых, без заглавных букв — уж больно походили на хлебниковские.
Много странного (даже ино-странного) было в облике поэта. Эти "актёрские" пиджаки, охотничьи куртки, причудливые банты-галстуки, вигоневые гольфы. И головные уборы… Эти старорежимные котелки и цилиндры, кепи с наушниками, тирольские шляпы. А то и вовсе — "какой-то сгусток материи на голове, напоминающий тюрбан" или «что-то вроде красного абажура». Глядя на долговязую фигуру этого джентльмена, серьёзно здоровавшегося с фонарными столбами, одни ленинградцы считали, что их одурачивают-околпачивают. Другие держали поэта за городского сумасшедшего. Иные думали: бежит от мира и людей, играет, мол. Но, может быть, всё гораздо проще? Или сложней? Издавна в России за искусство предвидения, противоречие "здравому" смыслу почитались юродивые. Блаженный Николай своим дерзким ответом Ивану Грозному спас Псков от кровавых казней. Хармс и его друзья-обэриуты-чинари (писатели и поэты) спасли на короткое время себя и надолго — своих читателей. Его смелые и парадоксальные стихи, рассказы и драмы, какими бы смешными они ни казались, всегда трагичны. Герои постоянно угрожают друг другу смертью, погибают нелепо и жалко. А читатель-то смеётся! Так смеётся ребёнок, видя, как забавен распластанный на льду прохожий. Смеётся, не зная, что ему, упавшему, больно.
Одиннадцать книг (для тех лет немало) вышло у Хармса. А в журналах "Ёж" и "Чиж" он открыл живой уголок детской поэзии, где появлялся то как Шардам, то как Карл Иванович Шустерлинг, и даже как Умная Маша. Смеялись… Но не все. — А вы знаете, что ДО?
Из дома вышел человек Он шёл всё прямо и вперёд И вот однажды на заре
Но исчез Хармс через четыре года, в августе 1941-го. Он знал, что немецкая бомба непременно попадёт в его дом. Так оно и случилось. В развалинах погибло множество рисунков и рукописей. Взяли его полуодетого, в тапочках на босу ногу. Незадолго до этого Хармс явился в военкомат, извиняясь за опоздание: дескать, держал повестку "кверху ногами" и вместо двадцать шестого числа прочёл девяносто пятое. Э п и л о г Подвал Большого Дома в Ленинграде. N. С какой целью вы носите такие шляпы? Рецензия: Алексей Коновалов, BiblioГид |
-
КНИГИ 7
-
МУЛЬТИМЕДИА 1
Не знаете, что почитать?