Благословенное дитя

Лин Ульман, младшая из девяти детей Ингмара Бергмана— одна из самых ярких фигур современной норвежской литературы. Она и уважаемый критик, и невероятно популярный писатель. Уже первый ее роман, семейная сага "Прежде, чем ты уснешь" (1998), был переведен на 30 языков, в том числе и на русский, и сделал ее литературной знаменитостью. Вторая и третья книги — одна про падающую с крыши женщину, другая про стареющего журналиста (по-русски "Когда ты рядом" и "Дар") — такого успеха не добились. Но лучшая ее книга на сегодняшний день — роман "Благословенное дитя". Выйдя в 2009 году, он собрал восторженные отзывы критики со всего мира и был номинирован на Международную премию газеты The Independent. И это снова семейная история, в которой, как и в "Прежде, чем ты уснешь", можно разглядеть черты ее собственной биографии и тень отца, Ингмара Бергмана, в образе Исака, патриарха большой семьи, собиравшего каждое лето трех своих дочерей от разных женщин отдыхать на остров Хаммарсе. И вот взрослые уже дочери едут к состарившемуся отцу, одиноко доживающему на Хаммарсе свои последние дни. Они не были там много лет, ехать им совсем не хочется, да и отец их не особенно ждет: "Нам придется изображать, что мы друг друга любим, а в моем возрасте это дьявольски утомительно". Встречи, впрочем, так и не происходит — да и пишет Ульман не о встрече. Road story, в которой возвращение в места детства становится возвращением в прошлое, обыграна ее отцом еще в "Земляничных полянах". В описании острова мелькает даже девочка с корзинкой земляники. Но прошлое, которое вспоминают героини, совсем не то, в которое хочется возвращаться. Там обожаемый, но пугающий отец, борьба за его любовь, страх попасть ему под горячую руку и, самое главное — сложные отношения между подрастающими детьми. Отец и его женщины присутствует тут как бы фоном, фотографией в журнале Life, под которой "черным по белому написано, что мозг у профессора Левенстада блестящий". А на первый план выходит подростковая жизнь на острове, где правила красотка Марион, в которую по-своему была влюблена каждая из сестер, и прежде всего старшая, Эрика. Все связанные с этой жизнью воспоминания невыносимы — и в первую очередь не из-за изощренной жестокости выдуманных Марион игр, а из-за того, что подчиненные ей подростки безропотно участвовали в ее забавах, жертвой которых поочередно оказывался кто-то из них. В этой же жизни был мальчик Рагнар, островной изгой с бородавкой между глаз. И что-то в намеках окружающих, в странных отношениях Рагнара с Исаком и даже в том, что родился он с Эрикой в один день, и потому они в шутку называли себя близнецами, заставляет подозревать, что на самом деле и Рагнар тоже относится к многочисленному исаковскому потомству. Лин Ульман пишет со скандинавской беспристрастностью, отстраненно настолько, что люди в оптике ее повествования кажутся распятыми лягушками. Ее заколдованный остров похож одновременно и на ад, и на потерянный рай, никогда тебе не принадлежавший. Такими, наверное, многим из нас вспоминаются самые страшные, подростковые годы. Никто в ее книге не способен оценить и понять происходящее с ним. Поступки совершаются сами по себе, а герои только беспомощно наблюдают за ними. И читатель оказывается в той же позиции беспомощного наблюдателя. Неспособность участвовать в событиях сама по себе событийна. Именно беспомощность становится двигателем событий, и именно она приводит к катастрофе. И когда Исак, участвуя в любительском спектакле, вместо положенного ему по роли монолога произносит фразу: "Я искренне раскаиваюсь и прошу прощения" — не за то ли он извиняется, что не удержал власти над событиями своей жизни, что они происходили сами по себе, как сами по себе рождались его дети? Но в его способности зачинать новых и новых детей столько же "недоразумения", столько и чуда. Ульман написала своего "Повелителя мух", но на ее острове есть взрослые. И детская безжалостность оказывается далеко не так страшна, как взрослое равнодушие. Рецензия: Лиза Биргер, "Коммерсантъ Weekend"