Графический роман. Рисунок как слово

Когда появились комиксы? Собственно, едва человечество научилось высекать картинки камнями на стенах скал и пещер. Рассказы об охоте – это первые графические новеллы, а в египетских многоярусных фресках можно найти даже "баллоны" с текстом, признак современного комикса. Сегодня комикс – одно из самых спорных явлений. Для некоторых – целое искусство, а для некоторых – детские "веселые картинки".Во Франции художник-комиксист получает ежемесячную зарплату и ездит с турами по стране после выхода каждого нового графического романа, а в России пока еще только набирают обороты проекты, связанные с выходом графических новелл. Тем не менее, очевидно, что "истории в картинках" – это текст универсальный. Не просто фразы, сопровождающиеся иллюстрациями, не совсем картинки с подписями, а что-то единое. Графический роман дарит совокупное впечатление от работы художника (а иногда нескольких), сценариста, автора…Словами "графический роман" (синоним – "графическая новелла") описывают и собранные под одной обложкой комиксы, и цельные истории, и "комикс-адаптации" художественных книг, и книги, в которых вовсе нет ни единого слова. Термин "графический роман" используется, чтобы отделить полноценные книги, обладающие целостным сюжетом, высокой художественной ценностью, а также – чаще всего – предназначенные для взрослой аудитории, от детских и подростковых комиксов, представляющих собой короткие еженедельные выпуски.Впрочем, объем и возрастное ограничение не всегда являются показателем графического романа. В американской традиции, например, и графические романы часто выходят в тонких выпусках под мягкой обложкой (именно такова судьба нашумевших "Хранителей"). Комиксы бельгийского художника Эрже "Приключения Тинтина" или прекрасный "Малыш Немо" Винзора МакКея, пусть и ориентированы на детей, вполне заслуживают называться "графическими новеллами". Таким образом, единый сюжет и проработанный, стильный рисунок – более справедливые, хотя и размытые показатели. Неотъемлемый признак европейского графического романа – оригинальный, неповторимый авторский рисунок. Основополагающим для восприятия графического романа, безусловно, является изображение. Как бы ни был важен сюжет или текст, главную эмоциональную нагрузку несет рисунок. Сценарий лишь особым образом играет в сочетании с работой художника. Именно графика создает атмосферу, благодаря ей, в первую очередь, создается впечатление о персонажах, она отвечает за то, как читатель воспримет ту или иную сцену.Настоящие гуру графических романов – бельгийцы и французы. В этих странах комикс считается одним из видов искусства и поддерживается на государственном уровне. Выставки, посвященные комиксам, коллекционеры, собирающие самые редкие издания… И огромное количество интересных, самобытных художников-комиксистов.Давид Б., Энки Билал, Рене Госсини, Ромен Гюго, Жак Тарди, Оливье Ледруа, – одни из многих авторов "bande dessinеe" (так французы называют свои "рисованные истории"). Как правило, в европейской традиции графический роман создается одним человеком, от сценария и текста до художественного исполнения. Неотъемлемый его признак – оригинальный, неповторимый авторский рисунок.Один из образцов такого авторского рисунка – графический роман "Кот раввина" Жоанна Сфара. По комиксу самим автором был снят мультфильм, в 2011 году получивший премию "Сезар", а также номинированный на "Оскар".Действие его происходит в Магрибе в начале XX века. Главный герой – кот, который съел говорящего попугая и сам научился разговаривать. Он влюблен в хозяйку, мечтает о бар-мицве и беседует с раввином о Торе, порой заставляя его впадать в отчаяние. Есть и много других героев: русский художник-мечтатель, мудрый арабский шейх и эксцентричный миллиардер, ищущие мистический утопический город – "африканский Иерусалим"…Это история ироническая (с некоторой – кошачьей – точки зрения, это взгляд Сфара на свою собственную национальную принадлежность) и добрая. В ней интеллектуальный юмор и самая что ни на есть гуманистическая мысль о дружбе между разными народами сочетаются с выразительным рисунком. Сфар предпочитает нечеткую линию и динамичность, не прорабатывая фон настолько, насколько персонажей. Иногда достаточно нескольких линий, а то и вовсе одного цветового пятна, чтобы очертить место действия. На первом плане остаются эмоции персонажей. Сфар выбирает теплые, не слишком яркие цвета, а вдобавок рукописный шрифт придает истории налет сказочной байки.Австралийский художник и писатель Шон Тан – мастер смешивать сюрреалистический рисунок с реалистическим. Его графические романы получили множество международных наград. Кроме всего прочего, он умеет рассказывать истории только за счет изобразительного искусства. В его книге "Прибытие" текста нет вовсе – все, что мы узнаем из этой книги, мы читаем по изображениям. Эта фантасмагорическая сказка полна символических метаморфоз и восхитительной детализации. Путешествие из Старого Света (маленьких тесных кадров и угрожающих теней) в Новый (где вместо такси все пользуются воздушными шарами, а газеты печатаются на неизвестном языке) ошеломляет героя. Чтобы общаться с жителями Нового Света, он рисует – так же, как рисует автор, и это больше, чем метафора иммиграции. Язык и невозможность отказа от него – философская проблема, о которой написаны диссертации. Шон Тан рассказывает о существовании без языка с помощью рисунка.Другой его графический роман, "Ничья вещь", текст содержит, но его значение по-прежнему второстепенное. История, рассказанная Таном, носит характер притчи благодаря не только абстрактному сюжету, но и графике комикса. Здесь сюрреализм превалирует над другими стилями, и мы постоянно перемещаемся из круга знакомых и понятных предметов и мест в футуристическое нагромождение труб и шестеренок. То угловатый, то расплывающийся мир окружает главного героя, которого зовут Шон. Однажды Шон, собирая крышечки от бутылок, находит ничью вещь. Ничья вещь – это… действительно вещь. Красная и большая, она похожа и на живое существо, и на невероятную машину. Шон чувствует, что она находится "не на своем месте" и начинает поиски: он хочет отвести ее туда, где каждой ничьей вещи находится "свое место". В притче Тана такое место существует. Легкий и карикатурный стиль графики позволяет сосредоточиться в первую очередь на мыслях и событиях, происходящих во внутреннем мире главного героя. Совсем другое направление в графических новеллах – немного неряшливый, торопливый рисунок, который отодвигает на второй план многозначное прочтение и создает ощущение исповеди, личного искреннего дневника. Это, например, графические новеллы немецкого художника Маркуса Мавила "Давай останемся друзьями" и "История моей группы". Это простые жизненные истории – о дружбе, о любви, о попытках наладить отношения с девушками, об игре в музыкальной группе. В них есть место и щемящему отчаянию, и беспощадному смеху. Коротко говоря, это истории, в которых взрослеющий подросток легко может узнать себя.Комикс канадского художника Филиппа Жирара "Овраги. Девять дней в Санкт-Петербурге" рассказывает о поездке самого Жирара и его друга, комиксиста Джимми Болье, в Санкт-Петербург на первый (теперь он стал ежегодным) комикс-фестиваль "Бумфест". Это история туристической поездки (прогулка по набережной Невы и питерским барам, потеря паспорта…), погружения в чужую культуру – и одновременно отражение внутренней рефлексии. Герой, недавно потерявший друга, постоянно видит его призрак на улицах Петербурга и пытается преодолеть эту трагедию. Улицы города, ясные и четкие, перпендикулярные и параллельные, вдруг сплетаются в тугой лабиринт, как сплетаются мысли и переживания героя.Легкий и карикатурный стиль графики позволяет сосредоточиться в первую очередь на мыслях и событиях, происходящих во внутреннем мире главного героя. Несмотря на кажущуюся непроработанность фона, житель Петербурга непременно узнает на маленьких схематических кадрах уголки родного города, а порой слишком простые лица и фигурки людей подчеркивают искренность. Автор делится сокровенными переживаниями, а не стремится создать графический шедевр. В оригинальном издании комикса и текст написан почерком Жирара. Специально для русского издания почерк был адаптирован под кириллицу. Создание особенного шрифта для конкретного графического романа – дело обычное, ведь шрифт в данном случае порой не менее важен для восприятия, чем рисунок. Один из признаков американского графического романа – очень часто над одной книгой работает группа людей. Многие графические романы, вышедшие в Америке, отличаются энергичным гиперреалистическим рисунком (от "Тунды" Фрэнка Фразетты до "Дня М" Оливье Койпела). Еще один из признаков американского графического романа – очень часто над одной книгой работает группа людей."Хранители" Дэйва Гиббонса и Алана Мура – единственный графический роман, появившийся в списке бестселлеров "The New York Times". В "Хранителях" сочетаются детализированный динамичный рисунок, постмодернистские герои и держащий в напряжении сценарий. Это образец сотворчества сценариста и художника, в котором оба участника выступают на равных правах. Алан Мур не продумывал ни внешность, ни характерные особенности поведения героев, все визуальное наполнение, чрезвычайно важное для передачи характеров и атмосферы "Хранителей", принадлежит Дэйву Гиббонсу.Этот роман не только разоблачает концепцию супергероев и остро ставит проблему власти и американской пропаганды – в него вплетено множество аллюзий и отсылок. Роман словно бросает в грязь и безжалостно растаптывает все представления о добрых героях и обреченных злодеях. Мстители в смешной, почти клоунской одежде пытаются бороться с беззаконием и несправедливостью, но сами они – люди, иногда слабые и всегда смертные. Они сходят с ума или спиваются, потому что не в силах справиться с невероятной ответственностью. Даже сверхъестественные способности, приобретаемые одним из героев, не помогают справиться с угрозой ядерной войны. Мрачная атмосфера альтернативных 1980-х заставляет холодок пробегать по спине: мир захлебывается в сильнейшем социальном кризисе, несмотря на все попытки его очистить, и невозможно избежать жертв и чудесным образом спасти всех.Не меньшую известность приобрел графический роман, сценарий которого также принадлежит Алану Муру, "V – значит Вендетта". Созданный раньше "Хранителей", он также показывает альтернативную реальность – тоталитарную Англию в мире, лежащем в руинах после ядерной войны. Концлагеря для больных и вольнодумцев – и жесткая дисциплина, насаждаемая абсолютной властью. Вместе с художником Дэвидом Ллойдом Мур рассказывает о герое, который воплощает собой идею. У него нет лица – но есть маска, он мстит жестокому правительству и выступает за идею свободы. Он – революционер и террорист, и осознает это. Самоирония так же свойственна этому герою, как и сопровождающая его карнавальная феерия. Но способно ли привести к чему-то светлому и хорошему противостояние анархиста-романтика и громадной фашистской машины? Строгий "газетный" стиль рисунка придает истории оттенок хроники реальных событий. Множество сюжетных линий и персонажей описывают мир в полной мере, игра слов и литературные отсылки сопровождают каждую новую главу, а идея оказывается бессмертной. Неизвестно, правильной или неправильной, но бессмертной. Рисунок может придавать тексту особую силу, точно передавать целую палитру эмоций, которые сложно выразить словами. Графический роман – одна из лучших площадок для художественных экспериментов. Можно экспериментировать во всем: в стиле, в цвете, в самой подаче материала.Один из самых известных графических романов о черной стороне жизни – цикл "Город Грехов" Фрэнка Миллера. Графические новеллы, скорее даже притчи, в которых контрастный рисунок и цветовая гамма (желтый цвет вмешивается в черно-белое повествование далеко не сразу) воздействуют на читателя не меньше, чем содержание. Рисунок "Города Грехов" подвижен – то кадры полны проработанных деталей, то – схематических намеков на человеческие фигуры.Притчи связаны между собой сквозными персонажами и местом действия – Бэйсин-Сити, который в просторечии превращается в Sin City, "Город Грехов". Это мир, в котором правит порок. Однако даже несмотря на это, в героях порой пробуждается человечность: давно запрятанная доброта, любовь и самопожертвование. К счастливому финалу, правда, такое пробуждение не приводит.Другой пример графических экспериментов – автобиографические книги чешского иллюстратора Петра Сиса. Они наглядно показывают, как уместно авторский стиль рисунка может дополнять дневники и воспоминания, придавать тексту особую силу, точно передавать целую палитру эмоций, которые сложно выразить словами. "Стена" рассказывает о детстве художника до падения Берлинской стены. В этой книге находится место игре с черно-белой графикой и насыщенными красками. Гротескная жизнь "по эту сторону" и цветная, яркая – "по другую" подчеркивает авторское отношение к Холодной войне. "Тибет" же создан на основе записей отца о путешествии по "крыше мира". Это своего рода дневник, но центральное место в рассказе занимают сказочно-детализированные иллюстрации, превращающие чтение в настоящее волшебное путешествие.Вокруг графических романов постоянно возникают споры. Наиболее частый повод для сомнений: можно ли передать в комиксе внутренний мир героев или рассказать о серьезных душевных переживаниях? А ведь возможности графического романа ничем не ограничены. Каждый волен выбрать по своему желанию, что он хочет увидеть: невероятные приключения, нарисованные ярко и сочно, или философскую притчу, в которой можно часами разглядывать каждый разворот, или историю чьей-то жизни, превращенную в комикс легкими и небрежными движениями. Что еще можно рассказать "в картинках"? Об этом – в нашем следующем обзоре.