Мик Джаггер

"Джаггер" Филипа Нормана — уже третий за два года масштабный биографический опус об участниках Rolling Stones. Причем, что характерно, в России книги издавались в той же последовательности, что и за рубежом: сначала толстенная "Жизнь" Кита Ричардса, затем "Мик Джаггер, великий и ужасный" Кристофера Андерсена и, наконец, просто "Джаггер" Филипа Нормана. На первый взгляд нормановской биографии повезло меньше всего: читать подряд целых три подробных рассказа о "роллингах" вряд ли станет кто-то, кроме фанатичных поклонников группы, так что за бортом, таким образом, суждено остаться именно его произведению. Тем не менее в действительности "Джаггер" Нормана кладет ранее вышедший андерсеновский текст на обе лопатки: он и полнее, и глубже, а главное — написан человеком в теме. В предисловии автор рассказывает, что свое первое интервью с Джаггером взял еще в 1965-м, после чего продолжал то и дело с ним пересекаться. Не без кокетства Норман добавляет, что в 1980-х его рассматривали как кандидата на написание "официальных", "авторизованных" джаггеровских воспоминаний наряду с такими писателями, как Мартин Эмис или Кадзуо Исигуро. В итоге те планы так и не воплотились в жизнь, зато за авторством Нормана вскоре почти подряд вышли биографии "Битлз" и "Стоунз", ныне признанные каноническими. Словом, лучшей кандидатурой для написания мемуаров Джаггера мог бы стать разве что сам Мик — но, похоже, никогда не станет. "Я не хочу копаться в своем прошлом", — отрезал он в ответ на подобострастный вопрос интервьюера Times, заданный в преддверии 50-летия Rolling Stones. "Не потому ли, что в этом прошлом слишком много неприглядных страниц?" — задумается въедливый читатель. Особенно если читатель этот знаком с биографией, написанной Андерсеном: та представляет собой подробный перечень в самом деле бесчисленных джаггеровских романтических интриг и сексуальных эскапад, колонку для бульварного журнала, растянутую на полдюжины печатных листов. Нет, полагает Филип Норман, не поэтому, а потому, что солист "роллингов" — гениальный бизнесмен и прекрасно осознает ключевой принцип пиара: правда не продается, продается миф. Так что в раскрытии какой бы то ни было правды он в отличие от честного и прямодушного Кита Ричардса не заинтересован, пусть лучше публика думает-гадает, как оно все было на самом деле. Этим Норман и занимается на протяжении без малого 700 страниц плотного текста, по возможности основываясь на рассказах и комментариях участников процесса — за вычетом, разумеется, главного героя. Временами его дотошность вызывает восхищение: автор отыскал даже полицейских, арестовывавших Джаггера и Ричардса в английской глуши в 1967-м. С этим эпизодом, к слову, связано и единственное настоящее открытие Нормана — история Дэвида Джоува. Этот человек, носивший прозвище Кислотный Царь Давид, был завербован ФБР, чтобы подсунуть "роллингам" наркотики и лишить их шансов на получение американской визы. Информация о нем до сих пор ходила только в виде сплетен, пересудов и конспирологических гипотез, здесь же она впервые рассказана во всей полноте. Правда, отчасти вопреки авторскому замыслу трагическими героями в ней оказываются не Мик с Китом, которым всего-то и пришлось провести пару ночей за решеткой (что "не умаляет кошмара", по мнению Нормана), а сам Царь. Пешка в большой политической игре, Джоув до самой смерти не знал покоя: жил в страхе, что эхо тех событий вновь до него долетит. Джаггер же никакого сочувствия не вызывает, хотя автор всячески провоцирует читателя именно на такие эмоции и берет его сторону везде, где только возможно. События в Алтамонте, где на концерте "роллингов" был убит человек? Во всем виновата группа Grateful Dead, не позаботившаяся о должной организации мероприятия. Черствость Джаггера по отношению к женщинам? А вот первая любовь Клео Силвестер утверждает, что он лапочка. И про "маленькую письку" солиста Кит Ричардс в своей книге зря написал: во-первых, это просто зло и глупо, а во-вторых, что это вообще за слово такое, "писька"? Кит Ричардс вообще кто, рок-икона или маленькая девочка? Стоит признать, что сам Филип Норман подобные слова действительно не употребляет: у него в книге все матерятся по-взрослому, иногда даже не без изысканности. Своими именами, без стыдливых отточий, названо все, вплоть до легендарной композиции "Cocksucker Blues", прощального послания "роллингов" звукозаписывающей фирме Decca. Изысканностью отличается и речь самого Джаггера, точнее, оформление песенных цитат, которых в книге масса. Историю Rolling Stones автор реконструирует не только по хроникам и интервью, но и по самым непосредственным источникам — текстам композиций группы; еще один разительный контраст с Кристофером Андерсеном, записавшим "Street Fighting Man" в "песни протеста"; нормановский анализ, по результатам которого Мик вновь оказывается в положении "над толпой", конечно, и тоньше, и точнее. Журналист и мастер слова с полувековым стажем, Норман блестяще владеет фонетикой и в результате виртуозно передает на письме не только техасский акцент одной из джаггеровских подруг Джерри Холл (что не очень сложно: всего-то и нужно, что тянуть гласные), но и волапюк самого протагониста ("Ah cain't git no-o… sa-tis-fack-shern!"), которому российские издатели проницательно решили не искать аналогов, а так и оставить латиницей. В каком-то смысле эта вроде бы локальная авторская находка решает главную концептуальную проблему книги — полное отсутствие первого лица. Мик отказался говорить с Норманом и не авторизовал очередную свою биографию, но тем не менее за счет всех этих на раз узнаваемых "sa-tis-fack-shern!" и у него тоже в повествовании появляется яркий, на раз узнаваемый голос. В голосе этом, похоже, нет каких-то объективно выдающихся качеств — специфического тембра, или грандиозного диапазона, или еще чего-нибудь в этом роде. Пожалуй, не изрекает он и никаких объективно важных истин. Но зато в нем есть то, что обозначается почти непереводимым словом cool — переводчики "Джаггера" остановились на варианте "клевизна", явно выбирая из множества столь же неуклюжих. Последняя из двух частей книги, та, в которой речь идет о Мике как о состоявшемся артисте, называется "Тирания клевизны": именно ей, по мнению Нормана, была подчинена жизнь музыканта с 1968-го и доныне. Она, к примеру, заставляла Джаггера тусоваться в клубах 80-х с группами типа Duran Duran, пока Кит Ричардс дулся, что его друг предал их блюзовые идеалы. "Клевизна" определяла его внешний вид и манеру поведения на концертах. Она диктовала, как нужно обходиться с женщинами (преимущественно дурно, что бы там Филип Норман ни говорил). Ей, наконец, Мик обязан статусом иконы и ролевой модели, а также рыцарским званием. И самое удивительное: Джаггер по-прежнему cool. Уже после издания книги Нормана "роллинги", казалось, все же превратившиеся в доживающих свой век рок-динозавров, опубликовали новую песню "Doom and Gloom". Песня как песня, но джаггеровский перформанс вытягивает ее на буквально недосягаемую высоту: этот характерный гнусавый говор, эти атлетические взмахи руками и ногами, этот вечный "стоунзовский" вываленный язык, эти смакуемые на языке гласные: duuuuum 'n gluuuuuum. Когда Норман пишет, что и в 60 с лишним на Мика продолжают вешаться фанатки, годящиеся ему во внучки, это кажется типичной гиперболой восторженного биографа. Но смотришь на Джаггера в свежих клипах и начинаешь верить в невероятное. И всему, что написано в книге, тоже веришь без оговорок, хотя истинную историю Rolling Stones, вероятно, напишет тот, кто проштудирует и нормановский том, и "Жизнь" Кита Ричардса, а потом сведет их воедино. Правда, этот гипотетический фолиант, вероятно, не авторизует уже никто. Рецензия: Лев Ганкин, Газета.ru.