Новая книга Наринэ Абгарян, автора знаменитых автобиографических повестей «Манюня» и «Люди, которые всегда со мной». Герои ее книг простые и поэтому настоящие люди, которые знают, где живет счастье. «Дальше жить» — это 31 рассказ о войне.

Наринэ Абгарян Писать о войне — словно разрушать в себе надежду. Словно смотреть смерти в лицо, стараясь не отводить взгляда. Ведь если отведешь — предашь самое себя. Я старалась, как могла. Не уверена, что у меня получилось. Жизнь справедливее смерти, в том и кроется ее несокрушимая правда. В это нужно обязательно верить, чтобы дальше — жить».

Писать о войне и людях, для которых жизнь уже не будет прежней, всегда непросто. Однако без таких книг люди бы не научились ценить обычную мирную жизнь. У Наринэ Абгарян есть несколько книг, которые несмотря на сложность темы стали для нее особенными и даже любимыми.

Поправка-22 4 рец.
36 фото

Хеллер Джозеф

АСТ: NEO-Классика

Нет в продаже

УЖЕ ПОКУПАЛИ

Прощай, оружие! 9 рец.
58 фото

Хемингуэй Эрнест

АСТ: По ком звонят колокола

Нет в продаже

УЖЕ ПОКУПАЛИ

–65 % Выгода 1450 ₽ Похождения бравого солдата Швейка 9 рец.
12 фото

Гашек Ярослав

Время: Сквозь время

781 ₽ 2 231

В КОРЗИНУ

УЖЕ ПОКУПАЛИ

«Поправка 22»
Книга, которую я прочитала чуть ли не за один присест, практически не отрываясь. Сильный, ироничный и горький роман о войне и честности, о желании жить и оставаться человеком даже тогда, когда это, казалось бы, невозможно.

«Прощай, оружие»
Один из любимых романов. Это книга не только о войне, но и о любви — безграничной, преданной и прекрасной. О надеждах, которым не суждено было сбыться. И о боли, которая остается с тобой навсегда.

«Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны»
Удивительная, уморительная, до слез смешная книга об отставном пехотинце, симулянте и торговце крадеными собаками Йозефе Швейке. Обязательна к прочтению и регулярному перечитыванию.

Невестка старой Маро погибла на третий день ливня, когда вконец развезло дороги и деревья намокли так, что не держали ветвей, — те безвольно висели, поникнув мокрыми листьями, а небесная река все струилась и изливалась, стирая мир прохладными своими потоками.

Старая Маро словно чувствовала, что случится беда, отговаривала невестку от поездки, хотя накануне сама же испекла большой противень пахлавы — тонкое тесто, воздушная прослойка из взбитых белков с сахаром и грецких орехов, румяная коро чка, щедро политая разогретым на водяной бане медом с корицей — сватья любит корицу, так пусть ее будет вдоволь, как — никак юбилей, шестьдесят лет, дочь решила съездить порадовать мать, живущую на другом склоне Совиной горы. Два дня назад приехали ее братья — три молчаливых великана; когда они вошли в дом, воздух словно закончился, Маро оставила на ночь распахнутыми все окна, чтобы им было чем дышать. Братья возили в город молоканские продукты — моченые яблоки, капусту с брусникой, пироги с творогом и ягодами. На обратном пути заехали за сестрой. Маро сначала с легкостью согласилась отпустить ее, но потом испугалась. Уговорить не ехать не смогла.

Когда невестка собралась выходить, Маро предприняла последнюю попытку ее остановить — встала в проеме двери, загородила путь, замотала головой — не уезжай, дочка, пожалуйста, послушайся меня, не уезжай.

Все случилось на краю перевала, когда машина, вынырнув из ливневого потока, оказалась на горной петле, ведущей к Ущелью Сов, невестка сидела сзади, между двумя старшими братьями, придерживала на коленях поднос с пахлавой, на переднем сиденье расположился младший брат, за рулем был Крнатанц Хорен — он знал, где притормозить, а где проехать на большой скорости, держась как можно дальше от обочины.

Перед тем как выехать на опасный участок, он предупредил — сейчас рванем; братья подались вперед, заслонив собой сестру; мотор взвыл, набирая скорость, над перевалом дождило небо, облака спустились до самой земли и запутались в снулых кронах деревьев; пять, четыре, три, два, один, отсчитывал Хорен, выруливая к спасительному ущелью.

Никто не слышал звука выстрела, но все разом заметили трещину, неведомо каким образом появившуюся на лобовом стекле; она так стремительно расползалась во все стороны, словно бежала от себя самой, в центре зияла крохотная дырочка — след от пули, младший брат обернулся и сразу заплакал, сестра глядела удивленно и улыбалась, как в детстве, немного криво, левым уголком губ.

Старой Маро было шестьдесят два, когда погибла ее невестка, остави в маленьких детей. Это была первая смерть, случившаяся на дороге жизни, ведущей из Берда к Ущелью Сов, там теперь днями стоит такая тишина, что слышно, как распускаются горные цветы, а ночами не уснуть от уханья сов, но это сейчас, а тогда они молчали, и ветра не пели, потому что хозяйничала на перевале война.