Кто знает, сколько раз за жизнь мы перевоплощаемся, а перевоплотившись, всегда ли отдаем себе отчет, что в нас уже не та кровь, хотя мы вроде и при паспорте прежнем, и вид из нашего окна все тот же. Хорошо еще, если кто-то из нас артист или разведчик, в этом случае перевоплощение — ожидаемо и контролируемо, ну а если имяреку выпало жить себе рядовым человеком, и вдруг однажды проснуться и почувствовать, что его точно вытолкнули из тепленького «я», точно заведенный будильник провозгласил новую линию судьбы… Кого-то измененный недавно рисунок на ладони буквально доводит до нервного срыва, а кто-то стоит перед зеркалом в ожидании ветра перемен и прикидывает, какое имя с каким костюмом лучше будет носиться. Герой документального романа Василия Зубакина «Жестяной пожарный» именно такой человек — рисковый во всех смыслах. По его жизни, его судьбе можно изучать эпоху со всем ее закулисьем.

Ровесник ХХ века барон Эммануэль д’Астье-де ла Вижери в своей жизни сменил множество ролей — он был самым младшим и обласканном членом аристократического семейства, достойного пера Марселя Пруста, покорителем высшего парижского света, поэтом-декадентом, опиумным наркоманом, ловеласом высокой пробы, бесполезным флотским офицером, мужем бывшей жены племянника Рузвельта, а затем и мужем одной из дочерей пламенного большевика Леонида Красина, героем-подпольщиком голубых кровей, одним из руководителей французского Сопротивления, после — министром внутренних дел, а затем главным редактором главной во Франции коммунистической газеты, участником глобальной борьбы за мир и даже скромным лауреатом международной Ленинской премии… Но кем этот человек был на самом деле, по сей день остается большой загадкой. И в своей книге Василий Зубакин, одолжив у барона его богатый обертонами внутренний голос, пробует восстановить весьма запутанную, полную взлетов и падений жизнь своего героя, своего многолетнего кумира.

То, что кумир многолетний, и автор романа заранее простил ему все, чувствуется на каждой странице, в каждом пассаже. Вот, к примеру, как он объясняет симпатии своего героя к ленинско-сталинской России: «Я хотел понять, что в действительности происходит за кремлевской стеной, которая представлялась мне древнеегипетской плитой, испещренной загадочными иероглифами». А вот так — отношение к литературной славе: «Умение терпеливо ждать никак не входило в список моих житейских добродетелей. А литературного признания, если только эта райская птичка с первого твоего шага в литературе не пикирует с небес и не садится тебе на плечо, пишущие люди, бывает, ждут всю жизнь и уходят ни с чем, уверенные тем не менее в наступлении колокольной посмертной славы, так и не посетившей их при жизни. Не скажу, что я был готов к такому повороту событий».

Особое отношение к главному персонажу автор объясняет в статье, предваряющей книгу. Василий Зубакин пишет, как совершенно случайно обнаружил на Лазурном берегу, в Антибе, внешне скромный обелиск с мемориальной доской, посвященный британской подводной лодке «Unbroken». В 1944 году она стала советской подводной лодкой «В-2» и успешно воевала на Северном флоте. Правда, в момент передачи лодки в Шотландии ее командир капитан-лейтенант Панов почему-то попытался совершить самоубийство (!). Будущий автор «Жестяного пожарного» начал по крупицам собирать информацию об этой подводной лодке, результатом чего стало его решение написать книгу — «о ее капитанах и пассажирах, а также о тех, кто решал их судьбы в годы войны и мира, в том числе о Черчилле, Сталине и де Голле». Среди пассажиров этой лодки оказался барон Эммануэль д’Астье-де ла Вижери.

Так и бывает в жизни: идешь, ни о чем таком серьезном не думаешь, наслаждаешься видами Прованса и вдруг… многое в твоей жизни меняется, и ты уже учишься идти по следу человека, которого давно нет в живых. Архивы, фонды, музеи… и вот ты уже пишешь об этом статью, а затем и роман.

Его сказочное детство в книге пролетает быстро, если не сказать молниеносно. И это, несомненно, правильный ход: от детства, отрочества и юности документов остается всегда крайне мало, а воскрешать времена ранней молодости решается далеко не каждый писатель. Восьмой ребенок в семье, родители с чадом холодны — не потому что не любят его, а так у них заведено, у голубокровных… Даже игрушек у барона практически не было, запомнил он только жестяную пожарную машинку с лестницей, по которой в самое сердце огня карабкается отважный пожарный:

«Упорство борца с огнем вызывало во мне восхищение — я хотел быть похожим на этого одинокого смельчака, и даже сейчас, на излете моих земных дней, я мечтаю примерно о том же.

Начав читать, я узнал, как зовут моего пожарного: это был капрал Тибо, спасший однажды десять человек в Париже на улице Сент-Антуан. Сам император Наполеон III вручил храбрецу орден Почетного легиона! Я смотрел на бравого красавца из книжки и думал: неужели и мне доведется совершать подвиги и получать награды?».

Жестяной пожарный

568 ₽ 1 623

Василий Зубакин написал авантюрный роман о жизни ровесника ХХ века барона д’Астье — аристократа из высшего парижского света, поэта-декадента, наркомана, ловеласа, флотского офицера, героя-подпольщика, одного из руководителей Французского Сопротивления, а потом — участника глобальной борьбы за мир и даже лауреата международной Ленинской премии. Кем был на самом деле этот человек, которого так высоко ценили Черчилль, Де Голль и Хрущев? Благородным рыцарем, искателем острых ощущений, мечтателем, агентом КГБ? Почему дочь Леонида Красина доверяла ему во всем, а дочь Иосифа Сталина — нет? И какова судьба загадочной книги о Сталине, которую якобы начал писать Эммануэль д'Астье?

Посмотреть

Начальное образование Эммануэль получает домашнее, отец преподает ему французский язык, латынь, математику… Время летит, и вскоре герой оказывается в одном из лучших лицеев Франции — в Кондорсе, с 1803 года здесь взращивалась элита Франции — писатели, художники, а также политики, ученые с мировыми именами.

Учился Эммануэль не совсем прилежно, поскольку в какой-то момент ему стало не до учебы — влюбился в очаровательную продавщицу универмага. Стоит ли говорить, что родители поспешно взялись за сына: отец отправил его в Версаль, в католический лицей Святой Женевьевы, после которого Эммануэль поступает в знаменитое военно-морское училище в Бресте (во французском Бресте, его еще кардинал Ришелье выбрал в качестве базы для флота). В 1919 году барон уходит в первое большое плавание на учебном крейсере «Жанна д’Арк», его ждут Лиссабон, Мадейра, Бермуды, Нью-Йорк, Гавана, Новый Орлеан, Панама, Мартиника, Дакар, Тенерифе, Гибралтар, Марсель, Бизерта, Порт Саид, но… Но Эммануэль вдруг осознает, что служба на флоте — занятие не для него, что он занимает чье-то место.

Сойдя на берег по болезни, Эммануэль в итоге покидает французский военный флот, и кроме запретного опиумного удовольствия открывает для себя новый мир — мир сюрреализма. Знакомится с его столпами: Бретоном, Элюаром, Арагоном, Риго, Дрие ла Рошелем, Гастоном де Бержери… У двух последних жены русские. Жена Дрие ла Рошеля — Оксана Сенкевич, а Гастона де Бержери — Любовь Красина, дочь советского полпреда в Лондоне Леонида Красина. Знакомства эти сыграют ключевую роль в жизни барона.

Если верить Василию Зубакину, своей новой жизнью барон был обязан еще одной знаковой для того времени фигуре — писателю и авантюристу с большим стажем Жозефу Кесселю. Судя по всему, это он, Кессель, открыл для барона дорогу на «Фазанью ферму», близкую к чекистам.

«Интерес к „Ферме“ объяснялся тем, что все русское стремительно входило в моду, кремлевский коммунистический эксперимент захватывал умы и души левых интеллектуалов, во многом формировавших общественное мнение.
Место для таких приятельских сходок выбрали идеальное: вместительный охотничий домик „Фазанья ферма“ был построен в шестнадцатом веке в лесу Сен-Жермен королем Людовиком XIV».

Здесь Эммануэль и повстречает Любу Красину, и одной той встречи окажется достаточно, чтобы на очередном ветке судьбы связать с ней свою жизнь — опять-таки, если верить Василию Зубакину.

Писать стихи барон начал еще в лицее. В двадцать четыре года издал свою первую книгу «Песни для флейты и виолончели», через год еще одну — «Боль на подмостках сцены», а третью, «Прибытие одной американки», оформлял уже Юрий Анненков, еще один русский эмигрант, с которым барон водил дружбу.

«Осада началась с подкопа под крепостную стену: написана и издана книга „Визит американки“, проиллюстрированная гравюрами неподражаемого Анненкова, отчасти эротического содержания. Вот действительно замечательный русский мастер! В том же году он нарисовал мой портрет — лучший из всех, которые были с меня написаны и нарисованы».

Барон стихами напророчил себе судьбу: ровно через год после выхода книжки «Прибытие одной американки» в жизни Эммануэля появляется американка Грейс Рузвельт.

С момента, когда американка становится баронессой, и события развиваются все стремительнее, книга «Жестяной пожарник» начинает постепенно выравниваться, и немного забываешь, что являешься не только читателем, но еще и судьей первого творения смелого автора. Меньше претензий к редакторам, охотнее обращаешься к википедическим справкам, которые прибавляют книге вес. Да и барон уже не только барон: шагнул из бизнесменов и безжалостных «растратчиков» прямиком в лихие журналисты. Стоит ли говорить, что любовь к американской жене практически угасла, а богема во второй раз приняла Эммануэля с распростертыми объятиями. Его «порт приписки» — еженедельник «Marianne» (Марианна). Он публикует свои репортажи вместе с Сент-Экзюпери и Гербертом Уэллсом.

Перед началом войны в Испании Эммануэль как журналист едет в Германию, в Нюрнберг, оценивающе следит за Гитлером в роли трибуна, фюрер кажется ему наркоманом более тяжелым, чем он сам. Эммануэлю становится ясно: все прекрасно понимают, кто такой Гитлер, но не могут сделать ничего, чтобы спасти мир от очередной бойни.

Поражение республиканцев в Испании, начало Второй мировой, французская армия, разгромленная за шесть недель…

«Пока я, как устрица, лежал во льду в пансионате „Красный бык“, Гитлер уже сфотографировался на фоне Эйфелевой башни и похвастался этим во всех мировых газетах. Правительство маршала Петена поселилось в курортном городке Виши; народ безмолвствовал — и это в лучшем случае…»

Поражение Франции изменило Эммануэля: во-первых, он положил конец многолетнему употреблению опиума, во-вторых, вместе со старшим братом Франсуа, генералом авиации, создал первую в стране подпольную группу Сопротивления — «Последняя колонна». Группа собирала информацию о немецких войсках, готовила диверсии, а передатчик для связи с Лондоном с Де Голлем был установлен в семейном замке в Рансе. Вероятно, неслучайно в «Последнюю колонну» проник вишистский агент, и жандармы оказались в родовом замке д’Астье, вследствие чего очень скоро группа, которую создавали с таким трудом и тщательностью, оказалась разгромленной. Однако генералу и его брату удалось скрыться. Эммануэль тайно поселяется в Клермон-Феррране и вскоре создает новую группу Сопротивления, несмотря ни на что продолжает издавать подпольно газету «Liberation» («Освобождение»).

«Если б меня схватили, моя песенка была бы спета. Поэтому с самого начала я взялся осваивать ремесло конспирации: отпускал бороду и усы, состригал или красил волосы, одевался как крестьянин, бродяга или беженец. И, самое главное, учился, сгибая колени и горбясь, скрывать свой рост и растворяться в толпе — на вокзалах, в битком набитых железнодорожных вагонах, в которых я переезжал из города в город в поисках нужных людей и типографий».

В газете «Совершенно секретно» Василий Зубакин в статье «Такие разные жизни барона д’Астье» пишет, что случай, когда командирами Сопротивления становятся три брата-барона — по сути уникален не только для Франции, но и для всей Европы в целом. Де Голль понимал важность объединения усилий внешнего («Сражающаяся Франция») и внутреннего Сопротивления, и в мае 1942 года в Лондоне случилась его встреча с бароном Эммануэлем д’Астье.

Вот тут-то и появляется та самая долгожданная подводная лодка, с которой и начиналась вся эта история, поначалу такая темная и случайная. Место прибытия лодки в Антиб можно назвать эпицентром романа. Даже для бывалого писателя самое сложное — добраться до середины книги, в этот момент важно освободить роман от своего чрезмерного влияния. Попробовал это сделать и Зубакин — перед тем, как отправиться в Лондон, на встречу с де Голлем.

«Ждать подводную лодку пришлось неделю. И вот, наконец, в два часа ночи уполномоченные на то люди, связанные с английской спецслужбой, привели меня на берег Антибского залива, к парапету, за которым расстилалось море, черное как смоль. Безлунной ночью его невозможно было разглядеть, и я не сомневался в его существовании по той лишь причине, что оно непременно должно было быть там, под парапетом, с секретной субмариной, упрятанной в его водах. А иначе — без моря и подводной лодки — как состоялась бы моя поездка к генералу?».

Путешествие на подводной лодке с двадцатисемилетним капитаном — один из лучших эпизодов в книге. Тут есть все: и толщи темной воды, и шальные торпеды, и бесчувственные глубоководные бомбы, и всплывающая в надежде «продышаться» подводная лодка, и французское словечко «баран» (bélier), второй смысл которого по-английски — таран (ram), и вопросы, на которые нет ответа на войне, к примеру, почему британский пилот возле Гибралтарской скалы так неистово атакует свою же британскую подводную лодку.

Глава «Кей» посвящена встрече Эммануэля с Любой Красиной, эта встреча для Эммануэля не менее важна, чем встреча с де Голлем.

«Люба, безупречно владеющая тремя языками, работает на английское военное министерство, прослушивает русские и французские радиопередачи, оставив свою прежнюю работу манекенщицей в модном доме Скиапарелли».

Вторая встреча с де Голлем, полет в США на «Летающей крепости», разлука с Кей, Белый дом, разговоры с американцами о послевоенной судьбе Франции… В результате де Голль признан Вашингтоном, а Эммануэль — де Голлем. Наконец, снова Лондон и встреча с Кей-Красиной, а затем — снова Франция и случайная встреча с братом Франсуа: он улетал в Англию на том самом самолете, на котором только что прилетел Эммануэль.

Время летит быстро, и вот уже в ночной Париж, подавляя очаги немецкого сопротивления, вошла Вторая бронетанковая дивизия генерала Леклерка. А уже утром парижане читали газету «Освобождение» — «…и название газеты очень точно передавало суть этого великого дня!».

Но война все еще продолжается, и во Франции ловят оккупантов и коллаборационистов, не успевших сбежать. Иногда их убивают без суда и следствия — прямо на месте. Впрочем, с судами тоже проблема: все судьи петеновские. И Эммануэль носится по освобожденным городам, назначая комиссаров и префектов, надеясь наладить закон и порядок, и как его друг из детства, Жестяной пожарный, бросается в огонь, чтобы спасти родную Францию от очередной беды. Де Голль хочет отправить его в США послом.

«Я не хотел применять военную силу против своих собратьев по подполью, поэтому приходилось часами уговаривать и убеждать людей, чья жизнь была поломана войной; многие из них потеряли близких и хотели отомстить».

Кей приехала из Лондона, остановилась в отеле «Клэридж». Эммануэль кинулся туда и буквально столкнулся с Хемингуэем. Но с Хемингуэем Эммануэль не знаком, а вот Пьера Дрие ла Рошеля знает со времен своей сюрреалистической молодости. Самоубийство друга, ослепленного фальшивым блеском фашизма, сильнейший удар для Эммануэля: выходит, он, стольких спасавший, не смог спасти близкого ему человека.

На Нюрнбергском процессе Эммануэль встречается с другим своим старым другом — Ильей Эренбургом. И в Германии, в Нюрнберге, они вспоминают Испанию, Барселону, последний парад республиканцев.

Быть может, именно после этой встречи барон начинает все левее и левее смещаться в своих убеждениях, да так, что даже Люба Красина этому удивлялась. Он хочет поехать в Москву, встретиться со Сталиным, написать о нем книгу. Честную. Эту книгу, судя по всему, барон так и не напишет, а вот в Москву съездит, и Эренбург придет к нему в «Метрополь», вот только на вопросы, интересующие барона, он не ответит: прослушка и все такое.

«Переспрашивать Эренбурга о том, стоит ли затевать откровенные разговоры в номере гостиницы, не имело смысла: с этим и так все было ясно. Как и то, что мое дело — поиск путей сохранения мира, а не поиски ответов на неудобные вопросы. Порасспрошу Илью в Париже, когда вернусь».

До смерти Сталина тем временем оставалось всего-то два года, как и до скандальных обвинений французских властей в связях барона с Кремлем, до Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами». И, как итог пролетевшей жизни, до надписи на титульном листе так и не написанного им романа, лежащего на письменном столе: «ИС. (Иосиф Сталин — А.М.) Плутовской роман Войны и Мира».

Василий Зубакин: «Такой вот неоднозначный персонаж»

Афанасий Мамедов Знаю о вас лишь то, что вы автор авантюрного романа «Жестяной пожарный». Расскажите о себе немного.

Василий Зубакин Я — «молодой» писатель. Мой первый роман вышел, когда мне исполнилось шестьдесят. Много лет работаю в области электроэнергетики, я профессор, заведую кафедрой возобновляемых источников энергии в университете имени Губкина. Сколько себя помню, увлекался историей, в особенности — историей Франции, думаю, этот мой интерес и сыграл определенную роль в появлении романа.

АМ У всего есть свое начало. Шли вы как-то по Антибу — море, горы, синяя дымка, чистейший воздух Лазурного берега, и вот…

ВЗ Я ведь много раз проходил мимо этого обелиска в Антибе, а тут, знаете, вдруг какой-то порыв крайнего любопытства подталкивает меня к надписи. Оказывается, памятник, мимо которого я с такой регулярностью проходил, был водружен в честь подводной лодки Unbroken, которая здесь, на маленьком мысу, апрельской ночью высаживала людей, связанных с французским Сопротивлением и британскими спецслужбами. Не сходя с места, я, как теперь говорят, «погуглил» информацию. Все было интересно и подернуто дымкой недоговоренности. В 1944 году эта подводная лодка была почему-то передана Советскому Союзу. Наш экипаж освоил подводную лодку, провел боевую учебу в полном составе, однако за три дня до отплытия лодки, как сообщил мне любезный Гугл, советский моряк попытался свести счеты с жизнью. Капитан-лейтенант Панов, так его звали, лучший подводник Черноморского флота, утвержденный лично Сталиным, нанес себе три удара кортиком в область сердца.

АМ И правда, история таинственная и захватывающая…

ВЗ Она увлекла меня немедленно. Я читал, и не мог остановиться. Среди перечисленных в открытых источниках пассажиров подводной лодки Unbroken довольно много говорящих фамилий. Самым знаменитым оказался некий господин Эммануэль-Рауль д’Астье-де ля Вижери. Я выяснил, что Эммануэль был бароном, женатым на русской, и не просто на нашей соотечественнице, а на дочери известного большевика, соратника Ленина Леонида Красина. А дальше — больше: барон оказался лауреатом Ленинской премии… Могу я вам рассказать и об остальных персонажах, так или иначе связанных с лодкой. Поверьте на слово, каждый из них достоин, чтобы о нем написали книгу.

АМ Охотно верю. Нетрудно будет еще кого-то назвать?

ВЗ Пожалуйста, Питер Черчилль — знаменитый британский диверсант. Он и трое его коллег погрузились на борт лодки 11 апреля 1941 года и были высажены в заливе Антиб 20 апреля. В ту же ночь он вернулся на подводную лодку вместе с Франсуа д’Астье-де ла Вижери, которого тогда называли Бернар. А затем появляется капитан подводной лодки Панов, тот самый, который пытался свести счеты с жизнью, трижды ударив себя в грудь кортиком. Я так же выяснил, что судьбой этой подводной лодки занимались Уинстон Черчилль, Иосиф Сталин и нарком военно-морского флота Николай Кузнецов.

АМ Отличная детективная история!.. Почему кинематографисты до сих пор дремлют?
Полагаете ли вы, что в архивах ФСБ есть документы, свидетельствующие, что д’Астье был не только советским агентом влияния, но работал еще на несколько спецслужб?

ВЗ Французский журналист Терри Вольтон на это очень прозрачно намекает в своей книге. Довольно скоро после изучения всех доступных материалов наступила у меня следующая пора — пора моих архивных изысканий. И это вообще отдельная история, заслуживаеющая отдельного разговора. Скажу только, что получить материалы из архива британских спецслужб оказалось проще, чем из Архива Военно-морского флота в Гатчине: материалы 1944 года об этой подводной лодке у нас еще не рассекречены.

АМ Вот как!.. Какими чертами своего характера привлек вас Эммануэль-Рауль д’Астье-де ля Вижери?

ВЗ Меня, конечно, заинтересовало в нем, прежде всего, редкое человеческое свойство: как у него так получалось меняться в течение всей своей жизни, в то же время, сохраняя целостность личности. Представьте на секундочку, католик из монархической семьи становится лауреатом Ленинской премии; или журналист, который писал мерзкие антисемитские статьи, возмущавшие либеральную Францию, создает свою первую подпольную группу, состоявшую наполовину из евреев…

АМ Вы говорите по-французски? Как и где собирали материал для своей книги?

ВЗ Мое знание французского ограничивается возможностью пообщаться в магазине с продавцом или уточнить «блюдо дня» в ресторане. Я довольно быстро научился читать по-французски, а составлять деловые письма мне помогают мои дети и внуки, живущие в Брюсселе и свободно владеющие французским. Когда мне нужно написать письмо каким-то французским коллегам или потомкам моего героя, я пишу по-русски, а они его переводят на французский.

АМ Кто такой Жоффруа д’Астье-де ла Вижери, имя которого вы упоминаете в числе причастных к написанию своей книги?

ВЗ Жоффруа д’Астье-де ла Вижери — историк, специалист по истории французского Сопротивления, внучатый племянник нашего героя. Внук старшего брата Эммануэля Франсуа, который был генералом и заместителем де Голля. Жоффруа написал несколько книг о французском Сопротивлении и братьях д’Астье-де ла Вижери. Когда мне было необходимо прояснить какие-то вопросы, за помощью я обращался к нему. Живы до сих пор два сына Эммануэля, но, знаете, они уже в довольно серьезном возрасте и не всегда готовы к общению. По крайней мере, не настолько открыты, как Жоффруа. Недавно он опубликовал книгу об убийстве адмирала Франсуа Дарлана, в организации которого принимали участие два старших брата Эммануэля, Франсуа и Анри, и я надеюсь, что скоро книга прилетит ко мне в Москву.

АМ Как я понимаю, вы держите руку на пульсе… Надеетесь выйти на новый виток исследований, связанный с обнаружением или обнародованием новых документов, и будете писать новую книгу о бароне Эммануэле де Астье?

ВЗ Можете быть абсолютно уверены, именно так я и поступлю. Роман «Жестяной пожарник» вышел в прошлом году, и, как только он вышел, начали проясняться некоторые вещи. Например, появились публикации о том, как схлестнулись в смертельной схватке ЦРУ с КГБ и ГРУ весной 1967 года, когда в Швейцарии Эммануэль уговаривал Светлану Сталину не уезжать в Соединенные Штаты Америки и не публиковать там свои знаменитые «Двадцать писем другу»…
В это время, в марте 1967 года на границе Италии и Швейцарии была обезврежена группа Главного разведывательного управления Советской Армии. Не подумайте, что я вам байки тут рассказываю. Российский историк спецслужб Александр Колпакиди писал об этом случае в своей книге, правда, он, на всякий случай, не упомянул, с каким заданием наши спецслужбисты оказались на границе Италии и Швейцарии.

АМ У вас есть какие-то документальные данные, что наши спецслужбы «обращались за помощью» к Эммануэлю и Любе Красиной?

ВЗ Безусловно, группа из КГБ контактировала с Эммануэлем и Любой, это понятно и по фотографиям, и по той информации, которая доходила до меня по официальным источникам, но точных данных у меня пока нет, я их пока что не добыл…

АМ Не хотел бы вас разочаровывать, но вряд ли вы эти документы добудете. Это же был грандиозный политический скандал — со Светланой Аллилуевой.

ВЗ А еще это был грандиозный провал советских спецслужб, в результате которого уволили Владимира Семичастного, возглавлявшего тогда КГБ. На пост председателя КГБ его поставил Хрущев, но когда Никита Сергеевич начал «наносить своими решениями ущерб государству», Семичастный содействовал тому, чтобы Хрущев «спокойно» ушел в отставку. Тем не менее, Брежнев, хоть и был у него в долгу, Семичастного не поддержал в этот трудный для его карьеры момент, и заменил на Андропова.

АМ Надо было сохранить лицо…

ВЗ В сложившейся ситуации — обязательно. И мы сейчас с моим коллегой, швейцарским историком Жаном Кристофом Эмменеггером, включились в «параллельный поиск»…

АМ Когда все закрыто, «параллельные дела» — единственный выход для иследователя.

ВЗ В швейцарских полицейских архивах, думаю, кое-что должно сохраниться по материалам этого дела. Не хочу забегать вперед, скажу только, что мы с Эмменеггером рассчитываем опубликоваться одновременно. Я — о том, что было найдено мною в России, он — в Швейцарии. Так что работа в этом направлении продолжается.

АМ Судя по вашей статье в газете «Совершенно секретно», в каком-то смысле предварившей роман, охотно верю, что это может случиться. Кстати, стратегический ход, когда статья в многотиражной газете предваряет роман, для «Жестяного пожарного» оказался удачным.

ВЗ Самое интересное, что у меня это получилось совершенно случайно. Дело в том, что я сначала учился в Литературной мастерской «Creative Writing School» у Дмитрия Быкова, а потом пошел еще и на курсы «Docufiction» Николая В. Кононова.

АМ Я вижу, вы серьезно отнеслись к делу…

ВЗ Пытаюсь! Когда моя учеба у Николая В. Кононова подходила к концу, он сказал мне: «Вам надо написать выпускную работу, возьмите одного героя из этой истории про антибскую подводную лодку и напишите только о нем».

АМ И вы выбрали Эммануэля и написали о нем?

ВЗ Именно так. Кононов мою работу посмотрел, одобрил, более того, ею заинтересовалась газета «Совершенно секретно». А когда я похвастался публикацией своему первому учителю Дмитрию Быкову, он переслал ее в «Молодую гвардию» ныне покойному главному редактору Андрею Петрову, сопроводив словами: «Хороший синопсис для ЖЗЛовской книжки».

АМ Герои вашего романа фигурируют в нем под своими настоящими именами? Галлимаровский журнал «Марианна» с рубрикой «Огни большого города» действительно существовал? А бар «Бык на крыше»?

ВЗ Журнал «Марианна» существовал. Эммануэль на самом деле был тем, кого сейчас называют «светским обозревателем», и проводил много времени в баре «Бык на крыше», который вы только что упомянули, и где собирались практически все звезды той поры от Кокто, Чаплина, Хемингуэя до Камю, Пикассо, Стравинского… Работал он в знаменитом журнале «Vu» («Увиденное», предшественник крупных новостных журналов) у Люсьена Вожеля…

АМ Этот журнал, как вы пишите в романе, находился под сильным влиянием СССР.

ВЗ Советская и комитерновская разведки тогда плели сети по всей Европе. На французской вилле «Фазанья ферма», спонсируемой ГПУ, бывали и Маяковский, и «красный граф» Игнатьев, и Михаил Кольцов. Именно там Люба Красина впервые встретилась с Эммануэлем, но она тогда была замужем за другим человеком.

АМ Я слышал, что в своей книге вы раскрыли несколько персонажей, зашифрованных в воспоминаниях Эммануэля…

ВЗ Да, возьмем хотя бы тот же эпизод поездки Эммануэля и Любы в 1945 году к знаменитому скульптору по имени Спонд. На самом деле это не скульптор, а художник, и не Спонд, а Жан Гюго — потомок знаменитого писателя, человек, иллюстрировавший книги Эммануэля. Еще была зашифрована одна русская женщина, которую звали Тарар: ей выпало имя из древнегреческой мифологии. Через внучатого племянника Эммануэля и его детей мне удалось выяснить, что на самом деле ее звали Фроська Мюнстер, она была из Украины. Фроська Мюнстер, не обладая прелестями женщины с обложек мужских журналов, по нынешним меркам — вообще не привлекательная, оказалась любимой моделью великих художников того времени. Еще был в мемуарах Эммануэля русский мальчик Федя, в действительности он оказался мальчиком Васей: беспризорник, каким-то образом добравшийся до Германии, видимо, вместе с угнанными на работу из Украины во время войны.

АМ Как вам самому кажется, уклонились вы от «правды жизни», «исторической правды» в своем биографическом/авантюрном романе?

ВЗ Одной из первейших моих задач было воссоздать в романе «настоящую реальность». Я попытался многое восстановить, поскольку Эммануэль многое в своих воспоминаниях закодировал. Но и своему воображению я давал ход. На самом деле, скажу вам так: баланс правды и вымысла — непростой. Вот, например, знакомство Эммануэля д’Астье с Жозефом Кесселем, одним из героев книги, на самом деле состоялось во второй половине 30-х годов и произошло это в клинике у доктора Селима в Грассе, когда оба лечились от наркозависимости.

Но я прочитал у Кесселя книгу «Княжеские ночи» и не удержался, перенес их знакомство в 1927 год, в кавказский ресторан в Париже.

АМ …где Кессель жует бокал из-под шампанского, предварительно разбив его на своей кудлатой голове…

ВЗ А вот это реальный факт. Кессель разбивал бокал о голову и жевал осколки. Знаете, мне очень жаль, что в книгу из-за объема не вошел эпизод, когда, спустя сорок лет, в 1967 году постаревшие мушкетеры Кессель и Эммануэль опять идут в тот самый кавказский ресторан в Париже в сопровождении юной, но уже знаменитой певицы Джоан Баэз. Теперь скажите, где вымысел, где правда?
Есть еще в книге эпизод в ледяной ванне, когда Эммануэль исцеляется от многолетней наркозависимости. Он тоже появился неслучайно: Эммануэль однажды давал интервью, и когда ему задали вопрос о том, как он вылечился от опиумной зависимости, он сказал, что несколько дней пролежал в ванне со льдом. Я из одной этой фразы сделал почти целую главу. Как палеонтолог, по позвонку динозавра восстанавливающий все животное, я пытаюсь восстановить все события, связанные с жизнью барона. Вот что я имел ввиду, говоря о балансе правды и вымысла.

АМ В связи с исцелением барона от опиумной зависимости хотел вас еще спросить: не видели ли вы фильм «Затухающий огонек» Луи Маля, его еще называют «Блуждающий огонек»? В главных ролях Морис Роне и Жанна Моро, музыку писал Эрик Сати, а снят фильм по книге Пьера Дрие ла Рошеля — еще одного близкого друга вашего героя…

ВЗ Я смотрел этот фильм, Дрие ла Рошель описывает судьбу их с Эммануэлем общего друга писателя, поэта-сюрреалиста и дадаиста Жака Риго.

АМ Он ведь тоже лечился от наркозависимости…

ВЗ Да, это все безумные 20-е годы — эпоха джаза, сюрреалистов…

АМ Я неспроста заговорил о «Затухающем огоньке», меня поразило, как все со всем связано: Дрие ла Рошель и Жак Риго тоже ведь персонажи вашей книги…

ВЗ Кстати, оба они покончили жизнь самоубийством, Жак Риго застрелился, а Дрие ла Рошель открыл газ в 1945 году…

АМ Жак Риго ведь организовал уникальный бизнес — агентство самоубийств?

ВЗ Совершенно верно. Если у вас есть деньги, и вы хотите уйти из жизни достойно, красиво, вы обращаетесь за помощью к нам и попадаете в некий пансионат, где получаете сразу массу всевозможных удовольствий… Соответственно дальнейшее ваше самоубийство, как и похороны, проходят, можно сказать, на самом высоком уровне. И ведь это все не выдумки…

АМ Таких «затухающих огоньков» оказалось столько, что прибыльным бизнесом Жака Риго заинтересовались бандиты, и ему пришлось бежать в США, где он женился на миллионерше, а через год вернулся и застрелился…

ВЗ Тем, кто хочет познакомиться с той эпохой и сюрреалистами поближе, я бы настоятельно рекомендовал книгу Пьера Декса «Повседневная жизнь сюрреалистов» с предисловием Екатерины Глаголевой. К слову сказать, она мне тоже много помогала. К примеру, я не знал, как называли коммунистов во Франции в те годы, знаю, что в США их называли «комми», и Екатерина Глаголева подсказала: во Франции их называли «ко-ко».

АМ Я смотрю, вам многие помогали…

ВЗ Да, но я и сам добывал много информации. И, коль мы с вами заговорили о Дрие ла Рошеле, могу похвастаться, что я раскопал сведения о его приезде в СССР. Мы знаем многих знаменитостей, побывавших в СССР, это и Герберт Уэллс, и Андре Жид, и Лион Фейхтвангер, а вот о приезде в Союз Дрие ла Рошеля и Сент-Экзюпери не знает почти никто. В те годы был очень развит этот «идеологический туризм». И ла Рошель не просто приехал в СССР, он съездил еще и в Германию, нашел у них массу общего, но обнаружил и различия. Дрие ла Рошель даже издавался в Советском союзе.

АМ По-моему, у него в СССР выходила только одна книжка. После своих поездок он пришел к выводу, что фашизм ему ближе…

ВЗ Можно и так сказать. Понимаете, это все очень упрощенное понимание. Все эти фигуры — Пьер Дрие ла Рошель, Шарль Моррас, Луи Фердинад Селин, Поль Моран — на них ставят клейма фашистов, антисемитов и т. п., а начинаешь разбираться, и все оказывается куда сложнее. Вот живущий в Японии исследователь Василий Молодцов издал две книги о Шарле Моррасе — человеке, который создал «Аксьон Франсез».

АМ Это же националистическое движение, состоящее из оголтелых антисемитов… Я уж не говорю, что в годы войны они открыто поддерживали фашистов.

ВЗ Да, но все куда сложнее. Вот читаешь эти книги и понимаешь, что ничего раньше не знал, что долгие годы мы все находились под воздействием идеологических штампов. На писателей и политических деятелей такие клейма ставились вплоть до 1950–60 гг., а потом они постоянно повторялись ленивыми, нелюбопытными исследователями.

АМ Вы собрали о своем герое Эммануэле д’Астье чуть ли не целую библиотеку, сколько лет ушло у вас на написание книги?

ВЗ От первой строчки, где у меня упоминался Эммануэль д’Астье-де ля Вижери, до получения из типографии еще пахнущего краской экземпляра «Жестяного пожарного» прошло без малого четыре года. Параллельно я, конечно, все еще продолжаю работать над книгой о подводной лодке. А сейчас, так получилось, увлекся еще одним сюжетом, и тоже пишу параллельно…

АМ Он как-то связан с антибской подводной лодкой?

ВЗ Косвенно. Это книга, главный персонаж которой Михаил Александрович Романов — как считается, последний русский император…

АМ Однако умеете вы выбирать себе персонажей…

ВЗ Как я предполагаю, книга будет выдержана в жанре антиисторического романа.

АМ То есть написана в рамках альтернативной истории?

ВЗ Можно сказать, со смещением. Там тоже появится уже знакомый нам герой, Эммануэль д’Астье-де ля Вижери. Девять глав из этого романа я уже опубликовал на ресурсе «Хороший текст», в результате чего нарвался на яростную дискуссию.

АМ Разбудили наших монархистов?..

ВЗ Понимаете, для них Михаил Александрович Романов — фигура более чем культовая, впрочем, как и Николай Александрович, и Александра Федоровна… Михаил Александрович введен в ранг святых, а когда пишешь о человеке, который изображен на иконе, сами понимаете, вероятность того, что тебя неправильно поймут, очень высока.

АМ Да, риск определенно имеется. Вы согласны с тем, что особенно в области исторической литературы современный книжный бизнес, во многом, строится на упомянутом в вашей книге принципе «чем хуже книга, тем лучше она продается»?

ВЗ Это правда. Сегодня издаются тонны макулатуры. К слову сказать, прекрасно изданной. Недавно беру в руки книгу Черчилля «Как я воевал с СССР», и выясняется, что на самом деле в списке книг Черчилля такой нет. Нет, и все! Сколько бы издательство не уверяло нас в обратном. Эта книга — вольная интерпретация, нарезки мемуаров Черчилля разных лет. Или взять, к примеру, последовательное переиздание воениздатовских книг под редакцией начальника Политуправления Советской армии, генерал-полковника Дмитрия Волкогонова.

АМ О, это фигура известнейшая!.. Знаю, что по иронии судьбы секретный архив, который он собирал всю жизнь, так называемое «досье на коллег», вместе с коллекцией уникальных документов, в свое время оказалось в Библиотеке Конгресса США.

ВЗ Можете себе представить, как Волкогонов «отредактировал» Черчилля — щедро прошелся ножницами. А сейчас это выдается за полное издание, и наши люди ссылаются на эти книги в своих исторических диссертациях!.. Но приведу и позитивный пример: каждая книга издательства «Нестор-История» — событие на книжном рынке!

АМ К вопросу об отечественных издательствах: как вам работалось с издательством «Время»?

ВЗ Я считаю, что мне повезло. Начну с обложки, которой обязан художнику Валерию Калныньшу. Я отдал ему для работы портрет Эммануэля работы Юрия Анненкова, его подарил мне один наш российский коллекционер, не могу назвать его имя, он занимает высокую должность в российской иерархии. Так вот Валерий Калныньш поймал мою ключевую идею: это книга о связях Франции и России. И дал расцвеченный цветами двух флагов анненковский портрет на обложке.
Не могу не вспомнить и моего редактора Наталью Рагозину: человек редактировал двух нобелевских лауреатов — Александра Солженицына и Светлану Алексиевич. Сколько пришлось ей возиться с моей книгой!

АМ А на экранизацию книги надеетесь? Что ни говори, Эммануэль д’Астье-де ля Вижери — персонаж киногеничный…

ВЗ Мне тоже так кажется. Кстати, одно из рабочих названий моей книги было «Алый первоцвет». В свое время Эммануэль был министром в правительстве-Де Голля, общался со всеми известными политиками, и они, с легкой руки Черчилля, называли его «Алым первоцветом». Это было название серии книг, которые написала в начале ХХ века баронесса Эмма Орци.

АМ Кем был ее «Алый первоцвет»?

ВЗ Французский дворянин, внешне похожий на Эммануэля. Во времена Французской революции спасал французских аристократов, переправлял их в Великобританию. Уверен, что можно снимать серию фильмов об Эммануэле, так же как и об «Алом первоцвете» баронессы Орци. Более того, многое из того, что происходило в жизни Эммануэля в годы войны, вошло в фильм «Война Люси» режиссера Клода Берри. Есть в нем такой эпизод, когда Люси Обрак освобождает своего мужа Раймона, так вот, это страница из жизни Эммануэля, и она уже экранизирована.

АМ Насколько я успел узнать, отношение к Эммануэлю д’Астье-де ля Вижери во Франции в свое время было далеко неоднозначным, что теперь?

ВЗ Каждый год, когда президент Франции возлагает венок к мемориалу погибших во Второй мировой войне, а это и гражданские люди, и военнопленные, и герои Сопротивления, и те, кто сражался за свободу Франции в рядах армий-союзниц, неизменно исполняется песня, которую написал Эммануэль д’Астье-де ля Вижери, и все президенты Франции знают слова этой песни и всегда поют ее про себя негромко. В 16 округе Парижа есть улица трех братьев д’Астье-де ля Вижери… Это с одной стороны, а с другой — вопросы к братьям тоже имеются. Очень популярный во Франции журналист, историк и исследователь Тьери Вольтон утверждает, что Эммануэль д’Астье-де ля Вижери — агент КГБ. Вольтон полагает, и не без основания, что люди, работавшие в редакции прокоммунистической газеты «Liberation», передавали вьетнамцам секретную информацию о планах наступления французских войск на вьетнамские позиции во время войны во Вьетнаме. И в этом смысле я, конечно, надеюсь, что выход моей книги во Франции вызовет очередное бурление у французов. Что поделать, такой вот неоднозначный персонаж.

АМ Правильно ли я понял, что роман «Жестяной пожарный» уже переводят на французский язык?

ВЗ Поиск переводчика оказался задачей непростой. Пришлось даже провести небольшой конкурс на лучший перевод, судьею на этом конкурсе был человек, который в свое время переводил на французский язык Александра Солженицына, Юрия Мамлеева, Владимира Сорокина… Не буду его называть фамилию.

АМ Жорж Нива?..

ВЗ Нет, но он если не лучший в мире переводчик с русского на французский, то один из лучших. Так вот, совместно с этим человеком мы выбрали лучшего участника конкурса, который и переводит сейчас «Жестяного пожарного» на французский язык.

АМ Скажите, пожалуйста, к какому литературному подразделению вы бы приписали бы свою книгу?

ВЗ Тяжелый вопрос. По форме это авантюрный роман, в какой-то степени даже плутовской, а по содержанию, по смыслу — это исследование исторических, культурных связей России и Франции в ХХ веке. В моей книге фигурируют Илья Эренбург, Юрий Анненков, Жозеф Кессель, Леонид Красин, Любовь Красина…

АМ Свою книгу вы, наверное, неслучайно предварили рассуждениями Ильи Эренбурга о дилетантах и профессионалах. Не боитесь профессиональных «литературных гробокопателей», когда дело дойдет до вашего романа?

ВЗ Очень надеюсь, что на фоне сегодняшнего хайпа, агрессивной рекламы, литературных баталий группировок разных направлений, мою книгу просто никто не заметит. Сейчас все силы брошены на обсуждение «исторической правды» в романе Гузель Яхиной, ведутся яростные бои вокруг книги Киры Ярмыш… А если серьезно, я дилетант, который много учился. В том числе, у Марии Степановой, вчера ее выдвинули на Букера, и именно она учила нас, как работать с архивами, как сочетать фикшн с нон-фикшном, где проходит тонкая грань между тем, от чего можно отклониться, и тем, что нельзя трогать ни в коем случае… Кроме того, потом я по главам, по кусочкам обсуждал свою книгу с очень многими людьми. К примеру, Рене Герра, самый знаменитый сегодня французский славист, страшно критиковал многие эпизоды в моей книге, я это постарался учесть. Даже Михаил Сеславинский как-то на бегу сказал мне однажды, что Шмелев не был фашистом, а был романтиком, я и это учел.

АМ Что ж, мы с вами плавно подошли к моим традиционным вопросам: что вы сейчас читаете, кто ваши литературные кумиры, и за какую книжку вы бы посоветовали незамедлительно взяться читателям Лабиринта?

ВЗ Мой главный кумир — Леонид Юзефович. Скажу откровенно, я решился писать свой роман только после того, как прочел «Зимнюю дорогу». И новый его роман «Филэллин» прочитал залпом. Гениальная книга, рекомендую всем. Еще могу порекомендовать книгу Морганы Девлин «Лорд Галифакс: святой лис». Фамилия Галифакс у нас всегда ассоциировалась с «мюнхенским сговором», и, возвращаясь к нашему разговору о штампах и клеймах, прошли годы, прежде чем вышла эта книга. Причем, должен сказать, она не только познавательна с исторической точки зрения, но еще и увлекательно написана. Или вот еще на заметку читателям Лабиринта. Все помнят, конечно, что был такой атаман Дутов, и вот «Оренбургского книжное издательство имени Г. П. Донковцева» издало о нем книгу, и от книги этой даже посреди ночи невозможно оторваться.

АМ Хотел бы поблагодарить вас за беседу.

ВЗ И вам спасибо.