Повесть Евгении Басовой «Следы», впервые опубликованная в журнале «Звезда» (№ 1 за 2017 год), вышла отдельной книгой в издательстве «Речь», серия «Вот как это было». Почему важно читать эту книгу и взрослым, и детям, вы узнаете из рассказа Евгении Басовой о предыстории «Следов» и автобиографических мотивах повести.

Евгения Басова: Представьте, что вы носите в себе какую-нибудь историю и думаете, что когда-нибудь расскажете ее — но позже, а сейчас вы еще не готовы. А потом наступает очередной Новый год, и вы думаете: сколько еще я буду тянуть? Вы собираете свои разрозненные записки (у вас оказывается масса таких записок!), и пишете дальше — то запоем, то медленно и с трудом, то оставляете свою книгу на время. О некоторых вещах вам говорить тяжело — до озноба, но почему-то вам надо обо всем рассказать. О людях, которые действуют в вашей истории. Это вам представляется важным для реальных людей, особенно если кого-нибудь из них больше нет, и вы не можете сказать им, как вы их любите. Книги, картины, кино, музыка — все это может быть признанием в любви. Я писала «Следы» как признание в любви к моим близким и к месту, где прошло детство.

Можно ли сказать, что книга основана на реальных событиях? И да, и нет. Ее нельзя назвать полностью автобиографической. Но ее не было бы, если бы не детство, которое я провела в поселке Понорница Черниговской области (мои первые книги издавались под псевдонимом Илга Понорницкая). Как и героиню романа, меня растили дедушка с бабушкой и бабушкина младшая сестра, оставшаяся одинокой и принявшая меня как своего ребенка. Она действительно была редкой рукодельницей — как Мавка в книге.

Детство вспоминается мне сейчас как ощущение свободы, ветра (потому что мы всегда бегали или гоняли на велосипеде), и все заполнявшей любви, про которую только потом понимаешь, что она была в твоей жизни, а тогда все было само собой. Мы, дети, росли в пространстве любви, не замечая ее, не давая себе отчета, что нас любят.

И так же само собой разумеющимся было то, что всюду присутствовала тайна. Взрослые, пережившие то, что и представить себе страшно, всячески оберегали нас, старались, чтобы наша жизнь была безоблачной.

Земля в нашем саду на грядках была пересыпана порохом — маленькими аккуратными квадратиками кофейного цвета. Мы набирали его в спичечные коробки, хвастались, у кого больше. Порох можно было обменять на что-нибудь у тех друзей, у которых в огороде его не было. Когда я спросила, откуда у нас его столько, дед мне ответил, что после войны не хватало мануфактуры, поэтому им с бабушкой разрешили взять со склада мешок пороха. Они сделали из мешка пододеяльник, а порох высыпали в яме в саду. Но поросенок разрыл яму — вот порох и перемешался с землей.

Я много лет в это верила, пока не узнала, что в наш сад действительно упала бомба. И не разорвалась. Бухнулась об землю. Квадратики пороха — из нее. Никто не узнает сейчас, была ли это случайность, или подневольные рабочие на заводе в Германии не захотели, чтобы она взорвалась.

Но дед так живо и так смешно рассказывал мне про поросенка, что невозможно было ему не поверить.

В моем дедушке сочетались, казалось бы, несовместимые таланты. Он работал главным бухгалтером в районной потребкооперации и одновременно — режиссером в народном театре. Дед пел, играл на струнных инструментах, сам сочинял песни и сказки — почему их никто не записывал?! Мой брат сразу же узнал деда в герое книги Иване. Все наши таланты к музыке или сочинительству — от него. Это — то, что дед называл коротким словом «хист».

О чем он никогда не хотел говорить с нами — это о войне. История с жеребенком, описанная в книге, — реальная. Дед рассказывал про маленькую лошадку, которая, казалось ему, понимала нашу речь. Многие истории деда были о животных. Он очень любил все живое. Мы жили в сельской местности, но ему было трудно зарезать курицу, лишить ее жизни.

Много позже, когда дедушки и бабушки уже не было в живых, я нашла своего деда, Бугаева Александра Никифоровича, на сайте «Подвиг народа». Ему была вручена медаль «За отвагу» за то, что он «11.11.44 первым поднялся в атаку, увлекая за собой бойцов отделения, и, ворвавшись в траншею противника, захватил ручной пулемет и уничтожил двух немцев».

Я думала, какие страшные события должны были изменить человека, что должно было произойти, чтобы он смог действовать так. Деда вместе с другими мужчинами призвали в действующую армию после освобождения Понорницы, в 1944 году. Ему было тогда 40 лет. Оказывается, он был командиром отделения. За операцию, проведенную в этот день, были награждены несколько бойцов, в документах указаны годы рождения, национальности. Все были моложе деда, несколько человек — 1926 года рождения, 18-летние. Все разные, призванные из разных мест. Русский, украинец, якут, мордвин, еврей. Зная деда, трудно представить, каково было ему вести 18-летних мальчишек на смерть. Поэтому он ненавидел говорить о войне.

Это не вошло в мою книгу, но я писала, опираясь на это знание, так же как и на множество найденных в Интернете документов военных времен, воспоминаний партизанских командиров и других участников тех событий. В книге события проходят отражениями, следами в душах людей, таких, какими были моя бабушка и ее сестра, моя тетя Соня, которые хотели просто жить, быть счастливыми, любить своих близких. И отражением в жизни тех, кто моложе, кто родился потом. Наши предки не уходят бесследно, они остаются жить в нас.

Персонажи в моей книге говорят на разных языках. Анна Игнатова помогла мне с французским, Ольга Фикс при участии Псоя Короленко — с идишем, Адель Амраева — с немецким, и я благодарна всем за консультации. Несколько человек читали роман еще в незавершенном виде, отдельные главы. И это придавало мне сил. Я благодарна Николаю Прохоровичу Крыщуку, Лене Ракитиной, Лейле Мамедовой, Маше Ботевой. Журнальный вариант «Следов» выходил в легендарном журнале «Звезда», и это честь для меня. Спасибо за поддержку моей семье и, конечно, издательству «Речь» — за издание книги».

Фрагмент книги «Следы»:

Назад поднимались в темноте. Ирка даже не думала, как изменилась ее жизнь всего-то за один вечер. Все стало другим так резко, что уже и не верилось, что раньше было иначе.
Только у соседских ворот она вспомнила красивую, умытую девочку, с которой ей не разрешалось играть. Сказала поспешно:
— Здесь живет девочка.
Саша, Светин брат, отозвался:
— Проклятые они…
— Как — проклятые? — не поняла Ирка.
Еще одно новое слово за сегодняшний день!
Света ответила:
— Я спрашивала у бабушки, как. Она сказала — до седьмого колена… »