Тэги
Находясь в странствии, военном походе, паломничестве, человек прошлых веков часто записывал свои наблюдения. Так рождались классические книги о путешествиях. С тех пор изменились средства передвижения, навигация и связь. Бурно развивается туристическая журналистика. Но и записки участников сложных экспедиций по-прежнему пользуются популярностью. Читатели готовы вновь и вновь отправляться вместе с героями книг в далекие края.
Пантера в исчезающем пейзаже
При слове «экспедиция» воображение сразу рисует группу смельчаков с рюкзаками и ружьями, бросивших вызов неосвоенным пространствам, суровым стихиям, рекордным высотам или глубинам. В большинстве случаев так и бывает. Но иногда участники дальних походов вместо оружия берут с собой фото- и кинокамеры. А целью их экспедиций становится редкий зверь, живущий в малодоступных для человека местах. Запечатлеть его в естественной среде обитания — сложнейшая задача. Тут мало иметь квалификацию фотографа-анималиста: нужно понимать и любить природу, знать повадки зверей, особенности ландшафта, климата.
Где-то на высокогорьях Центральной Азии живет снежная пантера. В мире их осталось всего пять тысяч. Это трудноуловимый зверь, обладающий особой красотой и грацией. Ареал его расселения — от Памира до Алтая, от Тибета до Гималаев. Шансы встретиться с пантерой на таком огромном пространстве невелики даже у опытных фотоохотников. «Чтобы ее увидеть, надо забираться очень далеко», сказал однажды французскому писателю Сильвену Тессону его приятель, фотограф дикой природы Венсан Мюнье. Он готовил поездку в Тибет, и писатель сразу принял приглашение отправиться с ним.
Тессон — давний любитель дальних путешествий по нетуристическим маршрутам. В университете он изучал геологию, много раз забирался в отдаленные уголки планеты. Бывал и в сибирской тайге, и в Тибете. Писал книги и эссе о своих странствиях. Но на фотоохоту за столь редкой «добычей» он отправлялся впервые. Экспедиция объединила людей разных профессий и с разным экзистенциальным опытом: фотограф Мюнье, «чудеснейший из художников», всем кабинетным наукам предпочитающий выслеживание зверя; его невеста Мари, снимающая фильмы про диких зверей и обожающая скоростные виды спорта; задумчивый Лео, забросивший ради странствий диссертацию по философии; наконец, сам Тессон, способный передавать в слове мир камней, людей и зверей. С писателем, как всегда, был его любимый черный блокнот. Из заметок позже родилась книга «Снежная пантера», вышедшая теперь в издательстве «Текст».
Это увлекательная путевая проза с маршрутами, приключениями и пейзажами (Тессон зашифровал некоторые топонимы, чтобы ими не воспользовались браконьеры) и одновременно — глубокое эссе с размышлениями на разные темы. О связи между местом и культурными традициями. Об экспансии человека в гармоничную природную среду. О науке, которая «прячет свою ограниченность за накоплением количественных данных». Об истории и сегодняшнем дне Тибета — края, пробуждающего у странников вопросы метафизического рода.
Они приземлились на крайнем востоке Тибета, в провинции Циньхай. «На севере пространство окаймляли ледники гор Куньлунь. Вечером горы краснели и отделялись от неба. На южном горизонте чуть виднелся неизведанный Чангтан…» Дальше ехали на автомобиле и шли горными тропами на запад, видели паломников-даосов, ночевали в хижине при минус тридцати пяти и вели борьбу с холодом — «в соответствии с указаниями китайской философии и европейской физики». В дороге встречали антилоп, диких ослов, лис, газелей, голубых тибетских баранов, манулов, слышали «пение» волков, которому Мюнье мастерски подражал. Интересная встреча произошла на высоте 4800 метров: «Яки трусили рысцой по бордовому склону и казались огромными кораблями, погрузившимися по ватерлинию». Где-то рядом была та, ради которой они приехали сюда. Мюнье вел товарищей по верному пути.
Встреча с «царицей Тибета» произошла в одном из отдаленных каньонов. «Она лежала у подножия выступа уже темневших скал. Отдыхала, скрытая кустами. <…> Память о первом появлении стала священна и была сродни таинству». Сначала Тессон подумал, что она умело маскируется под пейзаж, но затем понял, что на самом деле при ее появлении исчезал сам пейзаж: «Возникшая из пространства, пантера становилась горой и выходила из горы». Пантера затем еще несколько раз явилась путешественникам во всей своей гордой красоте и исчезла в снегах, из которых возникла. Стало ясно, что цель этой поездки-паломничества — не просто поймать в объектив диковинного зверя, но и понять что-то важное и новое о мире, о себе, о своем прошлом.
Полет на Луну и одиночное плавание
«Что влечет людей к неизвестному? Что заставляет их отправиться туда, где не бывал еще никто? Почему они стремятся покорять высочайшие вершины или погружаться в немыслимые глубины, почему берут курс туда, где их ждет снег, сырость и опасность, даже не зная, сумеют ли они вернутся обратно?» — этими словами норвежская писательница Пиа Стрёмстад начинает свою книгу для детей «10 невероятных экспедиций». Она рассказывает о людях, которые никогда не сдавались — ни перед возникавшими препятствиями, ни перед теми, кто скептически относился к их затеям.
Из биографии каждого отважного путешественника Пиа Стрёмстад выбрала одну самую яркую экспедицию, и о ней рассказала подробно. Она ведет речь о целях экспедиций, их исторической предыстории, сущности, ходе и итогах. Для писательницы важны также экологические аспекты этих предприятий, гуманитарная деятельность героев и философско-психологическая мотивация: «Одни измеряют экспедиции установленными рекордами. Для других важнее бросить вызов самим себе».
Герои очерков шли к своей цели в одиночку или в составе небольших групп. Кинорежиссер Джеймс Кэмерон совершил в 2012 году погружение на дно самой глубокой впадины мирового океана — Бездны Челленджера (а ранее он 33 раза спускался к лежащему на дне «Титанику»). Российский географ и спелеолог Геннадий Самохин спустился в самую глубокую пещеру в мире — в Абхазии. Непальский горный проводник Апа Шерпа чаще всех в мире поднимался на Эверест. Нил Армстронг вошел в историю как первый человек на Луне, Алекс Юстас — как парашютист-рекордсмен (прыгнул с высоты 41,4 км).
Драматичен рассказ о нашей современнице, англичанке Эллен Макартур, совершившей в 2005 году одиночное безостановочное кругосветное плавание на яхте (за 71 день). С раннего детства Эллен бредила морскими походами, откладывала сэкономленные на школьных завтраках деньги, чтобы купить собственную яхту. В 18 лет в одиночку она обогнула Британские острова, а спустя десятилетие вышла на яхте в море, чтобы побить мировой рекорд. Подобные гонки для англичан — своего рода национальный вид спорта, причем очень рискованный. Макартур шла одна в Южном океане, где нет никого на тысячи миль вокруг, сражаясь со штормами и антарктическими метелями, превозмогая усталость и сон, управляя непослушным парусом. И добыла победу в борьбе со стихиями. Сейчас Эллен завершила активную карьеру в парусном спорте, основав организацию, где она учит ходить под парусом детей с тяжелыми заболеваниями, вселяя в них надежду, смелость и желание жить. Это, по словам писательницы, «важнее любого мирового рекорда».
Среди персонажей книги — еще две героические женщины: одна из них с детства любила авиацию, другая — животных. Летчица Амелия Эрхард установила в 30-е годы несколько рекордов дальних полетов (и погибла во время воздушной кругосветки в западной части Тихого океана), Дайан Фосси изучала и защищала африканских горилл (ее убили браконьеры в Руанде в 1985 году).
Соотечественник автора Фритьоф Нансен совершил с напарником в конце ХIХ века сложный и опасный лыжный переход от дрейфующего судна «Фрам», добравшись до широты 86° — в то время дальше на север никто не заходил. Еще один храбрый норвежец, Тур Хейердал, со спутниками за 101 день преодолел 8000 км на плоту «Кон-Тики» из Перу до одного из островов Полинезии, доказав, что древние обитатели Южной Америки могли также проходить этот путь.
Важнейшее подспорье для читателей — иллюстрации художника Тронда Бредесена: здесь и карты маршрутов экспедиций, и схема погружения глубоководного аппарата Кэмерона, и плот Хейердала, построенный по старинным технологиям… У всех искателей приключений, о которых рассказывает книга, была мечта — и они следовали за ней, невзирая ни на какие преграды.
Писатель в уссурийской тайге
Освоение какой-либо новой территории — это не только экспедиции военных и ученых, строительство дорог и городов, переселение людей и создание необходимых условий для жизни. Не менее важно культурное освоение присоединенных пространств, настаивает писатель Василий Авченко в своей книге «Литературные первопроходцы Дальнего Востока»: территория должна ожить в слове, мелодии, образе. На берегах Тихого океана писатели продолжали дело путешественников и моряков: силой своего творчества «приживляли» этот регион к России.
Авченко живет во Владивостоке, много пишет на дальневосточные темы — прозу, очерки, документальные книги. В серии «ЖЗЛ» у него выходила биография писателя-земляка Александра Фадеева. Недавно Авченко выпустил книгу «Дальний Восток: иероглиф пространства» — о географическом, историческом, духовном своеобразии региона. Нынешняя работа развивает некоторые темы прежних произведений писателя. Он пишет здесь о дальневосточной ветви русской литературы, о сложной и интересной жизни самого восточного российского края.
Герои книги изучали Дальний Восток не по энциклопедиям и картам в тишине кабинетов. Писатели-первопроходцы и сами становились исследователями региона: изучали его природу, население, недра, историю. Участвовали в экспедициях, собирали материал для своих книг в уссурийской тайге, чукотской тундре, на сопках Манчжурии и на высоких берегах Амура. Шагали по дорогам и тропам Приморья с блокнотом, а нередко и с ружьем. «Писатели были здесь нужны не меньше, чем солдаты и пограничники», уверен Авченко.
Первым пишущим русским в этих местах, отмечает автор в предисловии, был протопоп Аввакум, добиравшийся с отрядом казаков до истоков Амура. Потом были десятки литераторов, писавших о Дальнем Востоке как «издалека» (Пушкин за несколько дней до гибели штудировал географический труд Степана Крашенинникова о Камчатке), так и после поездки в те края. Многие известные писатели тесно связаны с Дальним Востоком, эта тема нашла отражение в их сочинениях. Герои семи очерков, включенных в книгу, — авторы очень разные по биографиям и творческой манере. Но их объединяет дух первопроходцев, энергия подвижников. «Они связаны самой территорией и откровениями, пережитыми на ней. Традицией отечественной литературы, которая заинтересованно относилась к гигантскому русскому пространству и сама его расширяла», пишет Авченко. По его наблюдению, между этими фигурами немало параллелей. У Олега Куваева (геофизика и прозаика, автора знаменитого романа «Территория») — чисто джеклондонская биография. Михаил Пришвин встречался с Владимиром Арсеньевым за три года до своей поездки на Дальний Восток. Чехов любил книгу Гончарова «Фрегат „Паллада“» и перечитывал ее перед отъездом на Сахалин.
Дальний Восток подарил им новые впечатления, дал богатый материал и творческий импульс. Поездка в те края изменила что-то в жизни каждого из литераторов. Обогатила географию, краеведение, этнографию. Расширила круг знаний российского читателя о неведомых землях у Тихого океана. Для Ивана Гончарова плавание на «Палладе» и возвращение через Сибирь стали единственным большим путешествием в жизни; его книгу Авченко именует «образцом великолепной документальной прозы», анализируя ее также с точки зрения геополитики. Чехов, к тридцати годам вполне сложившийся автор, вернулся с Сахалина по-настоящему зрелым и мудрым писателем. Пришвин отправился в Приморье в пору душевного разлада и сумел найти там в природе и людях то, что вернуло его к творчеству. Пехотный офицер и писатель Владимир Арсеньев, родившийся в Петербурге, стал крупным исследователем уссурийской тайги и коренного населения этих мест. Еще один офицер, Арсений Несмелов, попавший в Манчжурию из Москвы через Сибирь и Владивосток, создал в 30-е годы лучшие стихи русской дальневосточной эмиграции… Несколько неожиданным на первый взгляд выглядит появление в этой компании американца Джека Лондона. Но и он, как доказывает Авченко, многими нитями связан с Россией и русской литературой и вполне может считаться одним из основоположников многонационального «дальневосточного текста».
По следам покорителей Севера
Север издавна манит отважных — моряков, летчиков, ученых, спортсменов, романтиков, любителей экзотики. Путешествия здесь сопряжены с риском, зато наградой становятся открытые острова и мысы, разведанные месторождения. А подчас и установленные рекорды. Но цена их высока. Немало арктических экспедиций пропало без вести, многие смельчаки погибали во льдах. Свой уникальный опыт полярные исследователи стремились передать потомкам, публикуя мемуары, записки о походах. Библиотека полярной литературы обширна, заметное место в ней занимают книги российских путешественников.
Книга Зиновия Каневского «Загадки и трагедии Арктики» принадлежит к разряду нестареющей полярной классики (первое издание вышло 30 лет назад). Ее автор -легендарная фигура. Полярник, писатель, журналист, историк российского освоения Арктики, автор многих статей и книг. В 50-е годы на географическом факультете МГУ он выбрал северную специализацию, студентом бывал на Хибинах и Чукотке, позже работал на полярной станции на Новой Земле. После обморожения получил тяжелую инвалидность и уже не мог активно продолжать научную работу на Севере. Так Каневский переквалифицировался в литератора: переводил, писал очерки, брал интервью у знаменитых полярников, работал в архивах. Его книги были популярны в 70-80-х. В годы перестройки он первым стал писать о сталинских репрессиях среди исследователей Севера. Живой непринужденный стиль, личный опыт полярника, огромная эрудиция придают работам Каневского особый колорит.
В очерках, собранных в книге, предстает история заселения и освоения арктических пространств, начиная с древних времен. Первое плавание европейцев в приполярные воды, рассказывает исследователь, состоялось приблизительно в середине IV века до н. э. Грек Пифей вышел из гавани Массалы (ныне Марсель) и достиг Северного моря, а возможно, и Гренландии. Впрочем, крупнейший географ античности Страбон считал путевые записки Пифея выдумкой. Не исключено, что грек пользовался сведениями о северных землях, добытыми кем-то из его предшественников.
Впервые люди поселились в Арктике несколько десятков тысяч лет назад — в первобытную послеледниковую эпоху. Еще до расцвета древнегреческий цивилизации на острове Врангеля жили искусные морские охотники, на Чукотке — предки нынешних юкагиров и чукчей. На это указывают археологические находки.
В конце первого тысячелетия нашей эры викинги достигли Северного ледовитого океана. Их влекла в эти неизведанные края жажда познания, богатства и славы. Викинги были отъявленными разбойниками и пиратами, готовыми на всё ради наживы, но их отличали также любознательность и тяга к открытиям.
В ХII веке (или несколько ранее) на берегах Белого моря и на Кольском полуострове появились новгородцы. Заполярье с тех пор стало прибежищем для незаурядных людей и бунтарей — староверов, революционеров, арктических исследователей. Потомки новгородцев поколение за поколением обживали северную кромку материка Евразии и острова Баренцева моря. Их манила Неизвестность, а также — пушнина, моржовая и мамонтовая кость, шкуры и жир морского зверя, рыба, олени. Они страдали от холода, голода, умирали от болезней, тонули в бурном море. «Исчезали бесследно, словно растворившись в безвестности. И упрямо, неукротимо шли на восток», констатирует Каневский. В середине ХVII века отважные первопроходцы добрались до Индигирки и Колымы. А в 1648 году отряд казаков и промысловиков впервые обогнул на парусных судах крайний северо-восточный мыс Евразии и вышел из Ледовитого океана в Тихий.
В числе другие любопытных сюжетов книги — имена, увековеченные на карте российской Арктики, женщины в полярных экспедициях, история большой гидрографической экспедиции 1910–1915 годов, открывшей архипелаг Северная Земля (командиры обоих судов после революции эмигрировали, поэтому в советской литературе данная тема освещалась скупо), многолетний штурм Северного полюса — от полета шведского «Орла» и похода Роберта Пири до советских дрейфующих станций и рейдов атомных субмарин. «Бескрайность мечты не может мириться с ограниченностью ландшафта, акватории, материка, океана, самой планеты Земля. Мечта ненасытна, неутоляема. Тем, кто жаждет полюса, не хватает именно его!» — убежден автор книги.
Записки о ледовых походах
Достичь Северного полюса стремился и Георгий Седов — один из прототипов Ивана Татаринова из романа Каверина «Два капитана». Генезису и историческим источникам этой знаменитой книги посвящен один из очерков в сборнике Зиновия Каневского. Так, экспедиции Татаринова автор романа придал некоторые черты полярных походов Георгия Брусилова и Владимира Русанова, а последние письма Ивана Львовича стилистически схожи с антарктическими дневниками Роберта Скотта. Недавно вышла книга, включившая два мемуарных свидетельства о русских экспедициях 1912 года — два ключевых источника «полярной» сюжетной линии каверинского романа. При работе над ним писатель в 30-е годы прочел в том числе и воспоминания Николая Пинегина. Художник, фотограф и кинооператор в экспедиции Седова, Пинегин на основе своих путевых дневников написал в начале 20-х годов книгу «В ледяных просторах». В ней он рассказал о подготовке экспедиции, о тяжелых погодных условиях, в которых она проходила, воссоздал черты Седова, скончавшегося на пути к полюсу.
На всем протяжении экспедиции велись ежедневные наблюдения, замеры, отсчеты, корректировалась карты Севера, не менявшиеся подчас со времен Баренца. «Мы гордимся, что нам удалось организовать на отдаленнейшем севере первоклассную метеорологическую станцию», вспоминал художник. На борту зажатого льдами «Святого Фоки» отмечали именины зимовщиков, Рождество (главное блюдо — бифштекс из медвежатины), выпускали рукописный журнал «Кают-компания», музицировали… Пинегин не расставался с альбомом для эскизов: позже он создал серию полярных картин, имевшую успех на выставках. Первое издание его книги «В ледяных просторах» вышло в эмиграции в 1922 году. По возвращении в Россию Пинегин профессионально занялся литературой и полярными изысканиями: возглавлял экспедиции в Арктику, зимовал на Новосибирском архипелаге, обследовал Якутию. Писал новые книги по итогам экспедиций на север. Часть его домашнего архива (в том числе недописанный роман о Седове) погибла во время ленинградской блокады. Имя художника и полярника носят озеро и мыс на Земле Франца-Иосифа.
В издание включены также путевые дневники Валериана Альбанова (прототип штурмана Климова в романе «Два капитана»). Их автор, штурман в экспедиции Брусилова, был отправлен капитаном с письмами на материк и чудом выжил в ледяном походе. Книгу об экспедиции он выпустил перед самой революцией, а во время Гражданской войны погиб где-то в Сибири при невыясненных обстоятельствах. О его книге вспомнили в период активного освоения Арктики, когда переиздавались труды многих полярных первопроходцев. Именно Николай Пинегин в 1926 году подготовил новое издание книги Альбанова и написал к ней предисловие. Так соединились два имени, которые позже стали столь значимыми и для автора романа «Два капитана».
От Антарктики до Черного моря
Одна из самых знаменитых российских морских экспедиций за всю историю — поход шлюпов «Восток» и «Мирный» к берегам Антарктиды и в южную часть Тихого океана в 1819–1821 годах. Результатом стало открытие русскими моряками нового континента. Беллинсгаузен и его товарищи видели антарктический берег на расстоянии двадцати миль. Правда, высадиться на него мореплаватели не смогли: для парусников льды в полярных морях были непреодолимы, а роза ветров — неблагоприятна. Это породило длительную полемику вокруг «авторства» открытия Антарктиды. Так, некоторые историографы считают первооткрывателями норвежцев, ступившими на землю южного континента в 1895 году.
Но о российских моряках начала ХIХ века помнят во всем мире. Их открытие исследователи сравнивают с обретением Америки. К 200-летию южной экспедиции вышла книга историка Ильи Родимцева «Адмирал Лазарев» — о соратнике Беллинсгаузена, командире шлюпа «Мирный», храбром боевом офицере. Это наиболее полная и объективная биография знаменитого моряка. Хотя и предыдущие жизнеописания, опубликованные в 1950-е–1960-е годы, для своего времени были неплохи. Некоторые важные документы об адмирале исследователи обнаружили в архивах лишь недавно.
«Михаил Петрович Лазарев — это уникальное явление в истории Российского военно-морского флота. Успешный флотоводец, первооткрыватель, талантливый организатор и реформатор флота, человек, бросивший вызов стихии и обстоятельствам», пишет биограф. По числу выпавших на долю Лазарева опасностей и приключений его можно сравнить с некоторыми героями Жюля Верна.
Родился же покоритель океанов родился вдали от моря (отец его — земляк и друг детства Гавриила Державина). С юных лет Михаил мечтал стать моряком и вместе с двумя братьями поступил в Морской кадетский корпус. По окончании его проходил стажировку в Англии, служил на Балтике, участвовал в боевых действиях против наполеоновских кораблей. В 1813 году на шлюпе «Суворов», принадлежавшем Русско-американской компании, совершил плавание на Аляску. Из Перу, куда шлюп заходил на обратном пути, Лазарев привез в Россию нескольких живых лам, вызвавших восторг петербургской публики. «Молодой командир с честью провел свой небольшой парусный корабль, несмотря на тяжелые условия плавания», отмечает биограф.
Во время героического похода в Антарктику мореплаватели видели берег, покрытый льдом, гористый и необозримый. Он был близок, но пока недостижим. (Лишь в середине ХХ века на него впервые высадились наши соотечественники — моряки и ученые.) На близость материка указывало и множество птиц, кружившихся над кораблями. Однажды в марте 1820 года «Мирный» оказался буквально на краю гибели: лишь выдержка и мастерство Лазарева позволили избежать катастрофы. Биограф особо отмечает, что во время плавания, благодаря морскому искусству Лазарева, шлюпы ни разу не разлучились, несмотря на темноту и непрерывные штормы.
После возвращения из южных морей блестящая карьера Лазарева продолжилась. Илья Родимцев рассказывает о новом кругосветном путешествии моряка в 1822–1825 годах, о его участии в Наваринском морском сражении против турецко-египетского флота. Почти два десятилетия, до самой своей кончины в 1851 году, Лазарев командовал Черноморским флотом, многое сделал для укрепления морских рубежей Родины, всегда заботился о простых моряках. Память флотоводца увековечена в Крыму, в Петербурге, во Владимире, его имя присвоено нескольким географическим объектам в Антарктике. Плавание в неведомые южные воды стало кульминацией морской карьеры и всей жизни Михаила Лазарева.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
