«Сезон отравленных плодов» — новый роман Веры Богдановой, автора книги «Павел Чжан и прочие речные твари» (шорт лист премии «Национальный бестселлер»), о поколении современных тридцатилетних, выросших в хаосе девяностых и терактах нулевых.

Сезон отравленных плодов

Нет в продаже

«Сезон отравленных плодов» — о поколении современных тридцатилетних, выросших в хаосе девяностых и терактах нулевых. Герои романа боятся жить своей жизнью, да и можно ли обрести счастье, когда мир вокруг взрывается и горит? Татьяна Замировская

Посмотреть

Действие романа начинается в середине 1990-х и обрывается в 2013 году. Текст погружает читателей в переломное время. Главные герои книги взрослеют на стыке столетий. Травмы эпохи приносят отравленные плоды. Герои становятся взрослыми — но «яд» не уходит в прошлое.

Так, Жене с детства говорили, что она должна быть хорошей и соответствовать родительским ожиданиям. Теперь ей под тридцать, она одинока и несчастна:

«Стыд и срам приглядывал за Женей, как темный властный бог, ждал за углом и выбирал момент для главного удара. И привели к нему двухтысячный, две тысячи четвертый и уж точно две тысячи пятый — все они стали чередой падений Жени в собственных глазах и глазах тех, кто знал».

Илья точно знает, каким должен быть настоящий мужчина, и старается соответствовать: больше зарабатывать и сильнее любить семью. Но однажды его жизнь теряет смысл:

«Когда-нибудь они переедут в другую квартиру или в отдельный дом, заведут еще ребенка. Маша сказала, родить второго жилплощадь не позволяет, надо расширяться. Илья старается расшириться, но уже не понимает: нужен ли ему второй? Хочет ли он его или движется по инерции, потому что так положено: дом, жена, машина, дочка, сын? Сад, огород с петрушкой, баня, Астрахань, придорожные кафе, „Ашан“. „Ашан“, Волжский, ученики в стрелковом клубе, налоговая, сад, огород, инфаркт».

Даша всю жизнь ищет мужчину, похожего на отца — и находит. Пьющего и жестокого — совсем как папа:

«Саня садится за стол, глядит на Дашу сверху вниз.
Зай, ты развестись решила, что ли?
Я же тебе не разрешал, зай, он говорит и наливает водки, хлопает одну. Закусывает солеными огурцами из банки, стояла в холодильнике.
Я тебя не отпускал.
Он поднимается, подходит к Даше.
Приказа такого не было, ты поняла?
Он бьет ногой в живот, туда, где яд».

Женя, Илья и Даша — групповой портрет поколения. Вместе со своими героями Вера Богданова ищет ответ на вопрос: как быть собой, когда весь мир против твоего счастья и свободы?

Мы поговорили с Верой Богдановой о новом романе:

Лабиринт «Сезон отравленных плодов» — ваша первая полностью реалистическая книга. Сложнее или проще писать роман, в котором нет элементов фантастики?

Вера Богданова Для меня нет особой разницы. Разумеется, в фантастике можно больше придумать, больше возможностей объяснить возникающие «рояли в кустах» — «это не недосмотр автора, это мир такой, живет по своим правилам». Но я всегда пишу в первую очередь о людях, об их внутренней работе и переживаниях, а это можно (и нужно) отразить в романе любого жанра. Единственное отличие, наверное, состоит в том, что приходилось сверять исторические факты. Я составила большую таблицу, в которую внесла по годам все значимые события описанных лет, — и это не только уберегло от ошибок, но и дало структуру, в которой жили герои. Своего рода сетку, по которой они шли.

Л Верите ли вы, что литература способна менять мир, который болен — или ее роль скромнее?

ВБ Литература однозначно способна менять мир — хотя бы благодаря своей способности ставить читателя на место героя, заставить сопереживать. Когда читатель находится внутри ситуации, а не читает сухие факты в газете, героиня для него уже не просто одна из нескольких сотен изнасилованных избитых женщин, указанных в ежегодной статистике. Она обретает имя, характер, историю, голос. Читатель понимает, что чувствовала каждая из жертв. Разумеется, книги не меняют мир по щелчку — но постепенно изменения происходят, мы начинаем задумываться и говорить о тех вещах, о которых ранее не было принято говорить.

Л Женя, Илья и Даша подчинены, каждый по-своему, деструктивному влиянию общественных стереотипов. Может ли человек, который уже «отравлен» этим влиянием, каким-то особым усилием от него освободиться?

ВБ Думаю, если человек понимает, что именно ему мешает жить, понимает причину своих проблем (если они у него есть), то у него есть все шансы от них освободиться. Я всегда советую консультироваться у психолога или психотерапевта, хоть у нас в стране консультироваться у специалистов пока, к сожалению, не очень принято. Считается, что к психологам обращаются только люди с тяжелыми расстройствами, что, разумеется, совсем не так. И специалист скорее всего поможет лучше, чем жалобы другу, — даже если вы плачетесь очень хорошему другу — просто в силу своей беспристрастности, опыта и подготовки. Внутренняя работа над собой тяжела, но необходима, если в жизни что-то не устраивает и действительно хочется ее изменить.

Л Травма в романе — это то, что передается фактически «по наследству». Есть ли у вас «рецепт» того, как не передавать травматический опыт детям?

ВБ Я не считаю себя идеальной матерью, поэтому советовать что-то не возьмусь. Я стараюсь воспитывать сына так, чтобы он не молчал, если ему что-то не нравится, и не терпел плохое к себе обращение. Чтобы он свободно высказывал свое мнение и чувства. Учу его говорить: «То, что ты сейчас сказал/сделал, мне не нравится», даже взрослым, даже мне и другим старшим родственникам. Это не значит, что он волен вести себя так, как ему вздумается, и не слушать критику, — это значит, что мы обсуждаем спорные вопросы в диалоге, и я не забиваю его своим авторитетом, вроде «мал еще со мной спорить, вырастешь, тогда будешь рот открывать».

Я стараюсь его не запугивать, не передавать свою тревогу. И всегда оставляю право выбора в вопросах, решение которых не критично для его состояния: например, нравится ему это или нет, но микстуру от кашля, когда он болеет, он пьет. Однако одежду и еду сын выбирает всегда сам, в пределах нашего бюджета и возможностей