Какой образ появляется в голове при слове «писатель»? Вряд ли это бритый мужчина в худи с причудливыми серьгами в ухе, суровым взглядом и бицепсами размером с футбольный мяч. Мьевиль выглядит так, что вы бы не хотели пересечься с ним ночью в безлюдном переулке, но одновременно с этим что-то в его внешности намекает, что он может стать самым интересным собеседником в вашей жизни.

Чайна Мьевиль придерживается левых взглядов. Более того, он ведет активную политическую жизнь, состоит в социалистической рабочей партии, разделяет идеи Маркса и Троцкого. Не слишком типично для британского писателя, верно? Мировоззрение Мьевиля находит отражение в его книгах: автор поднимает вопросы равенства, социальной справедливости и революции.

Вы уже знаете, как Мьевиль выглядит и к какой фракции принадлежит. Логично предположить, что ему дали имя в честь страны, которая до сих пор сохраняет идеи социализма на государственном уровне. Но нет. Дело в том, что родители писателя относились к культуре хиппи и таким образом выразили свою поддержку глобализации, отсутствию границ и миру во всем мире.
Кстати, друзей детства Чайны звали Индия и Каскад.

Неудивительно, что именно такой человек является фронтменом нового ответвления фантастики — weird fiction (странной фантастики). Помимо ярких маркеров этого поджанра, вроде причудливых персонажей или замысловатых форм повествования, это литературное движение выполняет определенную и четко сформулированную миссию: избавить фэнтези от жанровых клише и сформировать ее новый образ для широкого круга читателей. Историй про то, как люди объединились с гномами, чтобы сойтись в финальной битве с силами зла, вы тут точно не найдете.

Мы привыкли, что как только авторы приходят к успеху, они сразу же стараются писать книги конвейерно: придумывают продолжения, пока к истории окончательно не пропадет интерес. Если все складывается совсем хорошо, то автор продает права на экранизацию, создается франшиза… чистый бизнес. Но только не в случае Чайны Мьевиля. Несмотря на все призывы и стенания фанатов, писатель сказал, что вернется к нью-кробюзоновскому циклу, только если он найдет, что сказать внутри существующего мира, а пока Мьевиль представит нам… нон-фикшн об Октябрьской революции в России.