Вячеслав Курицын известен прежде всего как остроумный, парадоксальный литературный критик, многие прекрасно помнят его критические обзоры в российской прессе 1990-х гг., когда Курицын считался чуть ли не главным литературным критиком страны. Однако сейчас он неожиданно обратился к художественной прозе, более того — к жанру детектива. Книга «У метро, у „Сокола“» только что вышла в издательстве «Livebook», а сам автор согласился рассказать Владиславу Толстову о своем отношении к детективу, советской эпохе и творческих планах.

У метро, у «Сокола»

1 093 ₽

Ностальгический детектив с головой погружает в эпоху, когда милиционеров не боялись, «следствие вели знатоки», а преступники не оставались безнаказанными. Автор любовно воспроизводит приметы времени, буквально оживляя вид столичных улиц и наполняя роман мельчайшими деталями быта. Детектив, написанный с искрометной иронией, читается на одном дыхании.

Посмотреть

Владислав Толстов В романе «У метро, у „Сокола“» Вы обращаетесь к жанру детектива. Более того — ретро-детектива, действие происходит в 1975 году. Судя по успеху книг Николая Свечина или Бориса Акунина, ретро-детектив модный и популярный жанр. А почему вы написали именно детектив? Чем так прельщает этот жанр?

Вячеслав Курицын Детектив — это бегство от реальности. У меня — уже довольно давно — накопились сложности в отношениях с ней. А детектив — это сказка. Преступления там условные, вместо крови клюквенный сок. В основе — голая схема, загадка, а мое сознание все больше существует в режиме голых схем. Я когда-то любил оперу, например, а сейчас меня больше интересует просто симфоническая музыка, мир абстракции.

ВТ На это можно возразить, что детективы бывают разные…

ВК Согласен! Какие-то из них реально касаются больных настоящих тем. Недавняя экранизация Пуаро с Джоном Малковичем, например, попытка окунуть зрителя в жестокую реальность, показать не как умен Пуаро, а как тяжело живут люди. Но моя любовь к детективам сформировалась в инфантильную эпоху и в инфантильный период моей жизни. Подростком я читал-смотрел советские детективы, которые были бесконечно далеки от правды жизни, а также Шерлока Холмса — а это ведь просто про другую планету, викторианская Англия не сильно ближе Марса. Так что для меня детектив — в первую очередь искусно придуманная загадка. Конечно, я старался нагрузить сюжет эмоциями, показать, что наши семидесятые — это вовсе не застой в жизни, что чувства тогда кипели нешуточные, как и в любую эпоху. Но мне как автору самое интересное в этой работе — закрутить интригу. По первым отзывам и по динамике продаж — вроде бы, удалось…

ВТ При этом должен заметить, вы написали удивительно уютный, можно сказать, ламповый детектив. Хотя отважным сыщикам приходится расследовать разные ужасные злодеяния, но с такой любовью, вкусом, в мягких ностальгических тонах описана Москва 70-х — «Интурист», фарцовщики на Беговой, подписчики «Нового мира»… Почему выбрали именно эту эпоху, середину 70-х?

ВК Один мой друг, прочитав книгу, даже пеняет мне за это: ламповый текст о сомнительной эпохе. Мало хорошего можно объективно сказать о советских семидесятых. А ведь у меня не только «ужасные злодеяния», как вы выразились, описаны, но и грустная повседневная жизнь, две коммуналки, бедные люди, дефицит, двуличие… Однако ностальгическая интонация все это побеждает, согласен. Я могу объяснить, откуда она взялась: это взгляд все того же советского подростка. Я впервые оказался в Москве как раз в 75-м или на год раньше, для меня в ее образе было много буквально райского, я верил, разумеется, в десятилетнем-то возрасте, в счастливое будущее, в то, что СССР за мир во всем мире и так далее. И там есть, наверное, это перемолотое представление о счастливом будущем. Возможно, это ущербный взгляд, но искренний. Я писал об эпохе, в которой лично мне было хорошо. Потому и писал о ней: это все то же бегство от реальности. Я понимаю, что тут есть противоречие, и, как автор, цинично надеюсь, что оно привлечет читателя: далеко ведь не у меня одного в душе именно такие противоречия.

ВТ Как человека, написавшего детектив о советской милиции, нельзя не спросить — а самому приходилось попадать в милицию? Есть какой-то опыт общения с сотрудниками?

ВК Ничего героического: в кутузке не ночевал (не считая совсем древних вытрезвителей), даже в автозаке не ездил. Опыта разного «общения», конечно, много, как у каждого советского-российского человека, опыта и комического, и драматического, но в коротком ответе его не изложишь, лучше оставить для романов и мемуаров. Можно тут упомянуть, что я как-то сыграл эпизодическую роль милиционера в кино («Тяжелый случай». 2013, реж. К. Мурзенко)…

ВТ Писатель часто находится в шкуре главного героя, близок ему, тоже как бы играет его роль. Капитан Покровский похож на вас как человек?

ВК Да, похож по одному важному пункту. Он ценит в жизни забавную сторону вещей, можно даже сказать, что наслаждается жизнью как зрением, как абсурдным спектаклем. Это — про меня. Мне кажется, такие сыщики-весельчаки в литературе попадаются не так часто. Надеюсь, что именно это может быть отдельно интересно читателю.

ВТ Как вы оцениваете работу с издательством «Livebook»? Следите ли за их новинками? Планируете ли написать для них что-нибудь еще?

ВК У «Livebook» книжки очень красивые, и видно, что репертуар эксклюзивный, попытка играть в свою игру, что я очень ценю. Но за новинками я последнее десятилетие ни за какими, должен признаться, не слежу. Читал годами много литературы 1970-х, с одной стороны, искал выразительные детали для детектива, а с другой — девятнадцатого века, поскольку пишу большое исследование о «Войне и мире» Л. Н. Толстого. Его я должен предложить другому издательству, с которым связан филологическими обязательствами, но если там не срастется, то предложу в «Livebook», работать с которым мне очень понравилось. И новый детектив, если напишется (планы есть, просто я пишу медленно), первым делом покажу, конечно, «Livebook».