В трилогии «Наполеонов обоз» вскоре выходит долгожданная третья часть — «Ангельский рожок». С Диной Рубиной побеседовала Ольга Аминова, руководитель отдела современной российской прозы издательства «Эксмо».
Ольга Аминова Дорогая Дина, здравствуйте. Наконец-то роман большая семейная сага «Наполеонов обоз» завершен. Поставлена точка в его заключительной части «Ангельский рожок». Поздравляю! Теперь можно вернуться к обычной жизни своей, не героев романа. Что намерены делать? Чем заняться?
ОА В аннотации к первому тому «Наполеонова обоза» прозвучала мысль о том, что вас на протяжении всей жизни волнует набор, в общем-то, одних и тех же вечных тем: 1) роль рода в судьбе его конкретного представителя, 2) любовь, 3) преступление и наказание. Давайте поговорим о том, как эти темы реализовались в трилогии.
ДР Практически невыполнимая задача. Придётся перебирать многие линии романа, а они переплетены и порой завязаны в морской узел. В настоящем романе узор всегда сложен, и бывает трудно отделить одно от другого. Пришлось написать три книги, где чуть ли не анонимно, чуть ли не тенью, спонтанно и не всегда объяснимо действует далёкий предок моего героя, чтобы в самом-самом конце, глядя на его пра-пра-правнука, Изюм (рассказывающий и рассуждающий персонаж романа) произнёс фразу: «видать, трудные парни все эти Бу-ге-ро». Пришлось рассказать подробно о братьях-сестрах моей Надежды только для того, чтобы в ее сыне, а на деле, племяннике Лёшике мы прочувствовали какие-то черты её сестры Анны. Моя цель в любой книге сохранить и проявить перед читателем все эти древесные кольца фамильных деревьев, чтобы точно так, как дышит живая человеческая жизнь семьи, дышала и художественная настоящая ткань романа. Что касается любви: не знаю, удалось ли мне создать то, что хотелось, любовь высокую, неистовую, бескомпромиссную, любовь наотмашь и на ширину всей жизни. Мы знаем (и встречали, я уверена) вариант, когда в любви какая-то одна сторона любит вот так. Это бывает, есть подобные однолюбы, любовь которых не кончается даже с уходом из жизни объекта любви. Но в редчайших случаях сталкиваются, сшибаются в испепеляющей любви такие вот две стороны. И тогда либо долгая жизнь такой лебединой пары, либо то, что произошло у меня в романе, когда взрыв некоего обстоятельства разносит в разные стороны двух людей, совершенно не готовых заменить свою любовь чем-то или кем-то иным. Миф об Орфее и Эвридике не случайно проходит по болевому разлому всей трилогии. Не хочу проводить буквальные параллели, они угадываются вполне в судьбах моих героев. Тема же преступления и наказания (не буквальная в первых двух томах, но и вполне буквальная в третьем томе) играет свою разрушительную роль. Роман болевой, страстный, вымотавший меня до предела; надеюсь, что и читатели не останутся равнодушными к его героям.
ОА Вы писатель основательный, художник взыскательный: нет слова, за которым не стояла бы тщательная работа, всестороннее исследование. И в романе «Наполеонов обоз» читатель восхищается вашим глубоким проникновением в историю городов серединной России — Гороховца, Вязников, Боровска, Южи, знанием архивных документов наполеоновских войн, осведомленностью издательской кухни. Как много времени занимает у вас подбор материала? Как боретесь с искушением поделиться с читателем полнотой почерпнутой информации? Как подчиняете знание законам художественности?
ДР Это действительно страшно трудно. Ужасно трудно, отдавшись в лапы какому-нибудь профи, восхититься, очароваться, влезть по уши в тему и начать вываливать на читателя всю подноготную какой-то профессии. Но тут в дело должен вмешаться Главный Конструктор романа. Строгий такой тип, сидящий внутри автора. Он не позволит допустить перекос в сторону той или другой темы. Вы же знаете, как важно художественное равновесие. Читатель видит это со стороны и, как правило, хорошо чувствует. Это, знаете, очень бывает заметно в каком-нибудь очередном американском ужастике, где главный герой патологоанатом. Вы входите с ним в прозекторскую и перед вами слой за слоем патологоанатом принимается с упоением (автора) рассекать и отделять мышцы от костей, вскрывать брюшную полость от подбородка до лобка. Помилуйте: во-первых, это противоречит завтраку (детективы я обычно читаю за завтраком); во-вторых, читатель быстро утомляется и думает про себя: «О`кей, ты хорошо поработал с каким-нибудь профи, а сейчас желаешь нас этим накормить». Понимаете, в наше время совсем не трудно выловить знающего человека в любой области. Никакая это не заслуга автора. Заслуга сделать так, чтобы читатель не почувствовал этого диктофона между собой и автором.
ОА Человек детерминирован тремя силами: генами, средой и, как писал Пушкин, «самостояньем»: «Самостоянье человека залог величия его». Какую часть в этой пропорции занимает собственно воспитание, среда, окружение?
ДР Это сложнейшая мозаика. И точно так же, как в мозаике преобладание какого-то цвета может нарушить общее впечатление от фрески, а иногда и уничтожить его, так же и в человеческой личности перекос одного из этих компонентов даст нам совершенно различные картины. Лично я считаю, что генетика, вложенные природой истоки и причины, имеют первостепенное значение. Но среда, конечно, формирует некоторые защитные механизмы в человеческом характере. Вспыльчивый, резкий по характеру человек, воспитанный терпеливыми родителями и имеющий, скажем, мягкую, спокойную в целом собственную семью жену, детей, научается смирять свои приступы ярости. Это уж как фишка ляжет. И наоборот. Тогда и самостояние оказывается совсем иным.
ОА Пожалуй, ни один читатель не знает историю своего рода так, как знает историю рода Аристарха Бугрова. Был ли у него прототип?
ДР Была некая смутная история, услышанная мною от знакомого. Было несколько боковых ветвей таких историй, которые я знала. В конце концов, была у меня поездка в Португалию, в далекую деревню высоко в горах, где несколько семей, скрывая свою подлинную веру и свою историю, передавали из поколения в поколение знания о своем народе и своих предках на протяжении пятисот лет! я разговаривала с некоторыми из них, и мне казалось, что говорю я с самой историей. Ну и плюс знакомые мне люди, носящие французские фамилии, которые точно знают, что предок был французским солдатом или офицером, или интендантом такого вот (или другого) обоза. В процессе обдумывания и работы возник этот венецианский паренек, ищущий приключений, знакомый с такой вот особенностью строительства каминов полкой, внутри полой, в которой юная француженка могла спрятать найденное им сокровище.
ОА Огромное влияние на Сташека оказала Баобаб Вера Самойловна Бадаат. Читая книгу, слушая аудиозапись, я испытывала желание скопировать сюжетную линию старухи и сделать отдельную повесть, так привлекателен образ Веры Самойловны. С какой же щедростью, с какой любовью, с каким мастерством он вами исполнен! Как появился?
ДР Понимаете, в Ташкенте, где я выросла, была тьма тьмущая этих бывших зеков, которым возвращаться в Москву или Питер было заказано, а на юге они прижились и расцвели. Это как раз те люди, которым в придачу к крепким генам и хорошему домашнему воспитанию досталось особенное самостояние. Вот они и выстояли, и не только выстояли, а сумели и дальнейшим поколениям передать эту любовь к жизни, страсть к искусству, ум, порядочность. И хотя наша Вера Самойловна умерла во второй книге «Белые лошади», но строение всего романа позволяет все время возвращаться и вспоминать. И даже в самые тяжелые минуты жизни Сташек будет вспоминать любимую старуху Баобаб, не говоря уже о том, что услышит ее голос в последние минуты жизни.
ОА Верите ли вы в то, что за добром всегда следует добро? Действует ли цепочка добра в мире?
ДР Но ведь, «добрыми намерениями вымощена дорога в ад». И не только намерениями, но подчас и делами тоже. К тому же, редко когда человеческое качество встречается нами в первозданно очищенном виде. Один и тот же человек окажется спасителем для одного и настоящим бичом Божьим для другого. Жизнь необычайно широка, слава Богу. Иначе бы мы, писатели, очень быстро обанкротились.
ОА Война с Наполеоном, потеря обоза, история рода Ари Бугерини, сына венецианского еврея все это лишь канва романа. На мой взгляд, перечисленное не делает роман историческим, а задает авантюрно-приключенческий конфликт. Тем не менее, роман исторический. Что, по-вашему, делает его таковым?
ДР Сила воображения читателя. Как только герой предстает перед читателем живым человеком, тут и кончается сухое перечисление фактов и имен, и действует жизнь и сама история. «Дышит почва и судьба». Ибо представить себе замерзающего человека можно. Труднее представить замерзающую армию.
ОА Внимание к сюжету всех трех книг не ослабевает ни на минуту. Как вы этого достигаете?
ДР Это уже музыкальные фокусы. Перепад ритмов, тональностей, тем. Я читаю вслух написанное и слушаю: как только мне кажется, что ухо утомляется этой интонацией, значит, наступило время перехода к другой картине, другому голосу. Другому герою.
ОА Не хочу спойлерить финал «Ангельского рожка», поэтому задам вопрос не по содержанию последних эпизодов романа, а по тому впечатлению, которое автор намерен оставить у читателя заключительным аккордом. Какой финал вам как автору желанен happy end? трагический? открытый? А как читатель вы предпочли бы позитивную концовку?
ДР Эх. А кому охота идти за гробом собственных героев. Я бы даровала им самый распрекрасный хэппи-энд, и многие авторы, вжившись в душу и образ своих героев, дают себе этакую поблажку. Но ведь вы не можете дать такую поблажку ни вашей маме, ни отцу, а бывает и более страшное, не приведи Господь… Вы, как автор, должны быть каменным утесом, над вершиной которого проплывают судьбы героев до своего логичного и неумолимого конца. Ну, можно выпить двойную дозу лекарств от давления, как это делаю я, приближаясь к развязке. Ибо заключительный аккорд такого огромного романа это самое важное и самое трудное. Это последняя гиря, которая должна быть положена на одну сторону доски, чтобы весь роман, который нагроможден на другом ее конце, взмыл в небо, и улетел… вместе с читателем.
ОА Финал романа потрясающий. В нем звучит уже знакомая читателю мелодия, которую исполнял на английском рожке Стах для своей Огненной пацанки. В этой мелодии столько Любви, столько печали, что сердце рвется на части. «Гиря» удалась роман взмывает и уносит читателя в небо, на запредельную высоту.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
