Феминистские утопии на пике популярности, и спадет он нескоро. Сначала Маргарет Этвуд, затем движение #MeToo и вслед за этим стриминговые сериалы и голливудские премьеры. Все они успешно поддерживают интерес к теме шестеренки в тоталитарном или маскулинном механизме, а то и обоих разом. Объект их исследования и отчасти сострадания — обыкновенная женщина в необыкновенных условиях.

Заявляя главной темой Джоан Рамос, на первый взгляд, пошла по уже проторенной дорожке, гарантирующей если не стабильный успех, то пристальное внимание широкой аудитории. Но не надо копать глубже, чтобы увидеть, как твердо стоящая на земле демократических свобод выпускница Принстона, оставаясь гражданкой США филиппинского происхождения, покусилась на святой грааль десятков поколений переселенцев — американскую мечту. И не обошла вопрос, все еще болезненный для многих американцев по рождению — обыкновенный расизм.

Сюжет разворачивается как психологический триллер, без намека на актуальный жанр дистопии. Юная Джейн, наполовину филиппинка, наполовину американка, повторяет судьбу тысяч таких же, как она, женщин, прибывших в страну больших возможностей, чтобы эти самые возможности реализовать. Но как чего-то добиться с неполным средним образованием, младенцем на руках и ничтожным социальным статусом? Ближайшая карьерная перспектива — повышение из приходящей уборщицы в приходящую няню.

И вот жизнь дает удивительный шанс, немного сомнительный, но реальный: обменять 9 месяцев молодой жизни на приличный счет в банке. Задача выглядит относительно легкой и даже благородной. Надо приехать в клинику «Золотые дубы», побыть под наблюдением специалистов, выносить и родить здорового малыша. Вырастить младенца для тех, у кого нет такой возможности. Или желания.

Ферма

Нет в продаже

Если у тебя есть деньги, необязательно портить фигуру, подрывать здоровье и жертвовать карьерой ради беременности. Найдутся те, кто сделает это за тебя. Иммигрантка с Филиппин Джейн решилась стать суррогатной матерью. На ферме, куда ее поселили в ожидании рождения чужого ребенка, Джейн предоставлены лучшие условия, но, лишенная возможности покидать территорию, она тревожится за свою дочь — ей кажется, что жизнь девочки в опасности.

Посмотреть

Конечно, Джейн соглашается и даже мечтает стать хостой — суррогатной матерью на языке клиники. Уход пациенткам обеспечивается первоклассный: правильное питание, поддержание здорового образа жизни, благоприятный психологический климат. Каждая утроба должна быть максимально гостеприимной для чужого плода, ведь товар весьма недешев.

И тут начинается самое интересное. Вместе с обретением нового статуса, женщина теряет собственную личность. Неважно какую, будь она полуграмотной эмигранткой или выпускницей Принстона с безупречной родословной. Каждая хоста — очень дорогой разумный инкубатор. Ветеран суррогатного движения, Лайза, заключившая уже третий выгодный контракт с «Золотыми дубами», метко зовёт клинику Фермой. И до поры ее обитательницы вряд ли глубоко задумываются, на что подписываются.

И вот здесь Рамос ловко захлопывает жанровую мышеловку — пришедший на запах триллера читатель попадает в герметичную дистопию. Воплощенный ночной кошмар, слишком реальный, чтобы не быть похожим на правду. Джейн опирается на моральную поддержку двоюродной сестры, пожилой и очень многоопытной Аты и новой коллеги, хосты Рейган. Над ними возвышается зловещая фигура госпожи Мэй Ю — хозяйки Фермы.

Джейн, Ата, Рейган и Мэй Ю — четыре женщины, как четыре угла, по которым Рамос терпеливо водит внимание публики, не выходя за рамки объявленной повестки. Две полукровки — вытянувшая счастливый билет и не имевшая даже шанса, чтобы его упустить, так что любая химера сойдет за шанс. Две чистокровных — благополучная по праву рождения и та, что сделала себя сама как сумела. На первый взгляд, они нарочито разные — четыре плана повествования, у каждой героини свой резон поступать так или иначе. Рамос действительно пытается дать объемную картинку — ведь кроме этих четырех фоном присутствуют и другие женщины в схожих обстоятельствах. И чем действительно хорош роман — никто из этих женщин не свободен. И никто не освободится. Быть свободной или умереть — этот выбор даже не стоит. Быть шестеренкой поважнее или помельче — уже теплее.