В начале июля стартовало онлайн-голосование за шорт-лист премии «Большая книга» — самое время разобраться, что это за список, кто его составил и какие книги туда вошли. Короткий (равно как и длинный) список премии «Большая книга» составляет Совет экспертов — и только после этого Литературная академия (а это более ста человек) голосует и выбирает, кому из финалистов достанутся деньги, почет и слава. Эксперты не критики, лишнего слова об их работе не услышишь — перед вами редчайший случай комментария их первых уст. Члены Совета экспертов Национальной литературной премии «Большая книга» рассказали, чем хороши финалисты этого года и почему их нужно читать, — а мы с удовольствием передаем.

Алексей Михеев, филолог, издатель, редактор

Григорий Служитель. Дни Савелия

Объемная и яркая картина современной городской жизни, увиденной в неожиданном ракурсе — ироничными и мудрыми кошачьими глазами.

Роман написан от лица (если можно так сказать об этом повествователе) московского кота, который переживает ряд увлекательных и непредсказуемых приключений. Говорят, у кошки девять жизней, и автор в каждой из глав (которых даже не девять, а десять) использует какой-то новый и чаще всего неожиданный сюжетный поворот. В итоге получается объемный и яркий коллаж из ряда картин современной городской реальности, в котором лично меня покорило меланхолически-бесстрастное отношение четвероногого героя ко всем сюрпризам многострадальной судьбы; ну, и ироническая интонация легкого, но мудрого и порой горького юмора мне весьма близка. Не говоря уже о том, что родная Москва изображена с любовью и теплотой. Очень свежая проза молодого автора.

Олег Лекманов, Михаил Свердлов, Илья Симановский. Венедикт Ерофеев: Посторонний

«Двухслойная» писательская биография, в которой жизнеописание автора органично переплетается с подробным анализом путешествия лирического героя его главной книги.

Биография знаменитого маргинала советского времени, ставшего классиком русской литературы благодаря написанной полвека назад поэме «Москва — Петушки». Авторы выбрали для своей книги двухслойную композицию: каждая из глав (кроме последней) разделена на две части — первая повествует о жизни Ерофеева, а вторая представляет собой подробный литературоведческий анализ (с многочисленными культурологическими отсылками) фрагмента поэмы, соответствующего одному из отрезков путешествия его героя, Венички. То есть структурно биография проецируется на культовый литературный текст, что придает ей дополнительное глубинное измерение и выгодно отличает от стандартных книг формата ЖЗЛ. Про Ерофеева так полно, объемно и профессионально еще не писали.

Алексей Сальников. Опосредованно

Развернутая прозаическая вариация на тему ахматовского «Когда б вы знали, из какого сора...», глубинное погружение в странный мир, где поэзия считается наркотиком.

Роман можно интерпретировать как развернутую прозаическую вариацию на тему ахматовского «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи...», вписанную в опознаваемые современные координаты. Сальников погружает читателя в слегка искаженный мир, в котором поэзия приравнивается к наркотикам, а абсурду обыденной жизни противопоставляется альтернативный взгляд на мир, порождающий принципиально иное мироощущение. В плотном «бытовом» корпусе текста события, которые вроде бы должны восприниматься как важные, оказываются на периферии изложения, а на первый план выходят мелкие, но яркие детали, «опосредованно» связывающие прозаическую и поэтическую картины мира. Фактически перед нами не просто проза, а скорее (как и в случае Ерофеева) поэма — и если настроиться на правильную волну, то «удовольствие от текста» (по Ролану Барту) гарантировано. Сальников,на мой взгляд, — главное литературное открытие конца 10-х.

Гузель Яхина. Дети мои

Поэтичное повествование о судьбе российских немцев, об отцовской любви, противостоящей миру жестокости и сиротства.

Роман о немцах Поволжья вписан как в исторический (межвоенное десятилетие), так и в мифологический контексты и психологически выдержан в эмоционально волнующем ключе. Главному герою, Якобу Баху, сопереживаешь, даже несмотря на некоторую его неадекватность окружающей действительности, — которая, впрочем, в конечном итоге оборачивается адекватностью глубинной, выходящей за рамки реальности.

Роман Сенчин. Дождь в Париже

Грустные воспоминания сорокалетнего неудачника, жизнь которого стала зеркалом драматичной, но не бессмысленной судьбы целого поколения.

Поездка в Париж героя, переживающего кризис среднего возраста, — лишь внешняя рамка повествования, реальным содержанием которого становятся ностальгические воспоминания и о детстве в годы застоя, и о перестроечной юности, и о драматическом взрослении в девяностые. Роман ценен искренностью и исповедальностью, а также подробным описанием знакомых, но ставших уже историческими, реалий слома эпох в постсоветское время — прежде всего на национальном тувинском материале.

Алексей Андреев, заместитель главного редактора журнала «Октябрь»

Сухбат Афлатуни. Рай земной

За новую попытку примирить ну никак не примиряющееся в нашей все той же и все столь же отдельно взятой стране.

Преступления прошлого, о которых многим так хотелось бы забыть и ничего о них не слышать, продолжают влиять на настоящее, и главная героиня романа — скромная, вроде бы ничем не примечательная работница городского музея, это чувствует. И посильно пытается поправить — хотя бы напоминанием о том, что все это было и никуда не пропало, сконцентрировавшись в том месте, где когда-то произошло. И соваться в это место с пустым любопытством опасно, а до покаяния еще ох как далеко.

Мороки прошлого, довлеющие над настоящим, женская слабость, являющая собой главную исцеляющую и примиряющую силу, незаметная жизнь как яркое и заметное явление — все это и многое другое можно найти в романе Сухбата Афлатуни «Рай земной», который коротко можно охарактеризовать двумя цитатами: из Пушкина — «печаль моя светла», и Гёте — «но зеленеет древо жизни».

Ольгерд Бахаревич. Собаки Европы

За успешную прививку европейского письма древу славянской словесности.

Написанный в лучших европейских традициях роман Ольгерда Бахаревич «Собаки Европы» состоит из шести вполне самостоятельных сюжетов, сплетённых вместе причудливой игрой человеческой истории, порой соединяющей, казалось бы, совсем несовместимое, и объединенных друг с другом ситуацией окраинности, предоставляющей возможность, с одной стороны, сохранения национальных (и не только) культурных традиций, а с другой — поиска новых смыслов, выходящих далеко за пределы накатанных культурных и общественных трендов и мейнстрима. Смыслов часто странных и даже экзотических, делающих мир более полифоничным и многозначным, но вот лучше ли он от этого становится — этого не знает никто. Так что читателям, помимо знакомства с настоящей умной прозой, предстоит найти свои ответы на многие явно и неявно поставленные автором вопросы.

Елена Холмогорова, прозаик, ответственный секретарь, заведующая отделом прозы журнала «Знамя»

Евгения Некрасова. «Калечина-Малечина»

Название отсылает к фольклору, героиня-девочка подсказывает, что адресатом книги могут быть подростки, однако все это оказывается обманками: книга очень серьезная и для взрослых.

Мне кажется, что главная мысль романа в том, что так часто забывается: дети не просто беззащитны. Они по сути дела бесправны. И движение Кати от одной неприятности-катастрофы к другой («катится-колошматится») приводит ее прямо-таки в бездну отчаяния к желанию исчезнуть, умереть. И тут появляется кикимора. С этого момента действие стремительно набирает скорость, и читатель, уже успевший погрузиться в Катин внутренний мир и несколько уставший от нагромождения зла, от ожидания, что вот-вот «начнется плохое», вознаграждается фейерверком событий.

Эту книгу действительно трудно поместить в какой-то привычный ряд. Вроде бы чернуха, вроде бы мистика, вроде бы сказ. Но удивительный сплав современности и вневременной потусторонности, интернета и приворотов создает своеобразный, ни на кого не похожий язык — чистый, выверенный, без перехлестов и сбоев, с тонким чувством меры.

И эта же соразмерность царит в соотношении добра и зла, света и тьмы. При всей мрачности в книге нет безнадежности.

Линор Горалик. Все, способные дышать дыхание

За художественное усилие к построению предельной этики.

Это острая, трагическая книга, представляющая неожиданный взгляд на место человека на планете Земля. После некой катастрофы животные заговорили человеческим языком. И оказывается, что этого достаточно, чтобы полностью нарушилось равновесие, перевернулся привычный уклад жизни, изменилась шкала ценностей.

Книга непроста по форме, в ней нелегко разобраться, но, вероятно, эта фрагментарность и сбивчивость отражает странность и сумбурность придуманной реальности.

По словам автора, главный герой ее книги — эмпатия. И действительно — читатель испытывает катарсис, почувствовав новую тонкую грань: всего лишь надо «дышать», и ты частичка общего мира.

Вячеслав Ставецкий. Жизнь АГ

Роман о природе диктатуры, метаморфозах человеческой природы, об одиночестве и толпе, сочетающий реализм и фантастические допущения.

Молодой ростовский писатель Вячеслав Ставецкий мечтает вернуть в русскую литературу Большого Героя — человека со значительной целью и сильными страстями. В центре его дебютного романа — судьба свергнутого испанского диктатора Аугусто Гофредо Авельянеды, известного в своей стране под инициалами А.Г. Некогда находившийся на самой вершине правитель превратился в ярмарочную диковину в руках новой власти. Так осуществляется возмездие: плата за совершённые преступления — бесконечный позор, по сравнению с которым смертная казнь кажется милосердной.

Условности, которых в книге немало, искусно смешивают историю и вымысел, подчеркивая необязательность точности реалий там, где речь идет о тонкостях человеческой психологии. Диктатор превращается в шута, выставленного в клетке на потеху публике. И автор оставляет читателю право решать, за кем остается моральная победа. Бесспорно одно: роман написан чрезвычайно изобретательно и стилистически безупречно.

Ольга Новикова — прозаик, член редколлегии журнала «Новый мир»

Евгений Водолазкин. Брисбен

Роман о судьбе музыканта, чья борьба с недугом становится символическим сюжетом о вечном противостоянии добра и зла, жизни и смерти.

Глеб Яновский родился на Украине, образование получил в Ленинграде, живет в Германии, гастролирует по всему миру. Его биография — это поиск общечеловеческих ценностей в сочетании с верностью национальным традициям. Подкупает щемящая эмоциональность повествования, доходчивость авторских идей.

Александр Гоноровский. Собачий лес

Роман прозаика и сценариста Александра Гоноровского рассказывает о переживаниях и фантазиях провинциального мальчика 1960-х годов.

Гоноровский зорко высвечивает социально-политические противоречия эпохи и вместе с тем находит почву для жизнеутверждения в парадоксальности человеческой натуры, ее потенциальной неисчерпаемости. Возможно, перед нами своего рода русский Марсель Пруст. А в чем-то это произведение напоминает «Школу для дураков» Саши Соколова.