К весне — и номинациям на всевозможные премии — издательство «Время» выпустило целую стопку достойных книг, которые стоит прочесть или как минимум взять на заметку. С удовольствием рассказываем, чем они хороши и почему их ни в коем случае нельзя пропустить.

 

 

Перед тем как перейти к совсем новым книгам, хочется отметить две, вышедшие в самом конце прошлого года, — это «Родина моя, Автозавод» Наталии Ким и «Юби» Наума Нима. Обе они получили лестные рекомендации к печати от признанных мэтров — Дмитрия Быкова и Дины Рубиной — и обе разошлись почти подчистую. Возможно, оставшиеся экземпляры просятся именно на вашу полку — а вы об этом ничего и не знаете! Давайте же исправим это недоразумение.

Книгу «Юби» Наума Нима — известного правозащитника и одновременно лауреата премии братьев Стругацких (взрывное сочетание!) — предваряет статья Дмитрия Быкова, где тот смело называет роман главной книгой одного из главных русских писателей. Станет ли книга для кого-то главной, покажет время, но то, что роман у Наума Нима получился знаковым, отрицать нельзя. «Юби» (это странное слово — всего лишь искаженный императив «Люби!», который играет в повествовании не последнюю роль) рассказывает нам простую, но очень показательную историю из жизни перестроечной советской глубинки. По книге Нима правда можно изучать жизнь, быт и нравы той эпохи: много кто об этом писал, но мало кто сумел сделать это столь же интересно, доходчиво и с любопытными акцентами. В этих акцентах вся соль — одну и ту же ситуацию в провинциальном детском интернате автор описывает с разных позиций: учителя-диссидента, капитана КГБ под прикрытием, который за учителем следит, воспитанника-инвалида, сотрудника интерната — ветерана Афганской войны… Ни с кого из них, пожалуй, не хочется брать пример — но каждого хочется иметь в качестве примера. Описывая вещи отвратительные и прекрасные, Ним одновременно далек и от эксплуатации, и от патетики. Поэтому его книгу, во-первых, можно в любой исторический момент использовать как лакмусовую бумажку для собственных нравственных качеств (ведь автор не подсказывает правильных ответов), а во-вторых — просто очень приятно читать.

Совсем другая книга — «Родина моя, Автозавод» Наталии Ким, попавшая в этом году в лонг-лист «Национального бестселлера». По жанру это — небольшие рассказы-воспоминания из жизни автора в «сталинке» на станции метро «Автозаводская», ничего на первый взгляд особенного. Однако публикацию книги поддержала Дина Рубина — несколько неожиданно для себя самой. Вот что она говорит в предисловии к «Автозаводу»:

 

 

 

Довольно исчерпывающая рекомендация, но позволю себе добавить пару строк. Вот критик Михаил Визель в своей рецензии сетует, что оригинальностью сюжеты Ким не блещут, а мне хочется посетовать на то, что и даже лучшие критики требуют необычного сюжета от книг, которым он совершенно не нужен. По-моему, главный водораздел в современной литературе проходит не между массовым и элитарным, а между книгами, которые уводят читателя из реального мира в придуманные, и теми, что в реальный мир его возвращают. Довольно очевидно, что книга Наталии Ким относится ко второй категории и что таким книгам закрученный сюжет почти противопоказан. Их цель — подарить вам не альтернативную судьбу, а альтернативный взгляд на то, что происходит и происходило на самом деле; они делают так, что жить свою реальную, а не придуманную жизнь становится не скучно и страшно, а интересно и радостно. Придумать лихо закрученный и оригинальный сюжет сложно, а вот развлечь им легко; гораздо сложнее удержать внимание читателя в жанре, который никакой закрученности — и вообще ничего придуманного — не подразумевает. Это не меньший, а то и больший творческий дар — и у Наталии Ким он точно есть!

Но что для взрослых людей — возвращение к юности, для их детей — то еще космическое путешествие, и не самое легкое. Правда, мало кто хочет всерьез приближаться к родительскому «когда я была в твоем возрасте…» — обычно за этой фразой начинается назидательная лекция или еще менее интересный жанр «старики вспоминают». Ким же удалось, на мой взгляд, выдержать в своей книге тон, который и «стариков» порадует, и новое поколение зацепит. Если, конечно, те и другие не боятся страшного 18+ — книга Ким «содержит нецензурную брань», как и любая Россия Гоголя, которая, по мнению все той же Дины Рубиной, ни черта не меняется.

 

 

И раз уж мы вообще заговорили о воспоминаниях, то нужно упомянуть новую книгу Бориса Минаева, автора дилогии «Мягкая ткань», — «Ковбой Мальборо, или Девушки 80-х». Девушки 80-х в книге Минаева передают привет и современным девушкам, и себе самим — теперь уже мамам и даже бабушкам. «Ковбой Мальборо» — это нескончаемое 8 марта, потому что, по мнению автора, «жизнь любой женщины — это практически всегда остросюжетный, эпический, великий роман», который ему как мужчине страшно интересен. И это тоже литература «возвращения»: желающие могут поностальгировать, а нежелающие (или неспособные в силу возраста) — обновить свои знания о неоднозначных 80-х и, возможно, очень удивиться. Потому что эпизоды и реалии для своих рассказов Борис Минаев выбирает самые любопытные — если помножить их на зоркий взгляд, блестящий стиль автора и его особую интонацию, то получается беспроигрышный вариант. Если вы уже читали Бориса Минаева, то вам и говорить ничего не нужно — смело кидайте в корзину. Если не читали, то можете начать как раз с «Ковбоя Мальборо», если «неоднозначные 80-е» как тема вам по душе. Или с «Батиста» и «Сукна», если начало XХ века интересней, — а психологическая тонкость и точность наблюдения у Минаева везде на высоте.

Еще один автор, чей взгляд хочется позаимствовать, — Михаил Нисенбаум. Он не просто блестящий стилист, мастерски воссоздающий атмосферу, — его оптика столь сильна, что превращает самые обыденные вещи в настоящие чудеса. Читая прозу Нисенбаума, постоянно вздыхаешь, какая интересная жизнь досталась его лирическому герою, подозрительно похожему на автора, — пока не понимаешь, что жизнь-то у него такая же, как у всех, дело не в этом… Что реалистичные эпизоды, плавно перетекающие в невероятные и фантастические, — это не авторский произвол, а заслуга героев. Что каждый — сам кузнец своего счастья, и не только в смысле усилий и достижений. И что можно получить мастер-класс по перековке обыденности в чудеса прямо сейчас, не сходя с места. Нисенбаум как-то исподволь учит не только смотреть на мир другими глазами, но и пускать его в себя, сливаться с ним — и в этом он парадоксально сходится с Наумом Нимом, хотя они разные люди и пишут совсем разные книги. Еще проза Михаила Нисенбаума в чем-то похожа на рассказы Татьяны Толстой, не зря же она когда-то писала о нем:  «Чудесные, ясные, живые тексты, окошки из теплых комнат на свежий воздух, двери с мороза в светлые комнаты!»

С тех пор, как были сказаны эти слова, Михаил Нисенбаум вырос как писатель — и поводом заговорить об этом стал его новый роман «Волчок», в котором «чудесные, ясные и живые», но раньше довольно обособленные эпизоды сжиты живой сюжетной нитью. Кажется, что вот-вот — и они рассыпятся, но нет, держатся вместе, образуют художественное полотно, узор из дверей и окошек, в которые хочется войти, из которых хочется выглядывать. Опять чудеса!

 

 

 

 

Ну а тем, кому обыденных чудес все-таки мало и хочется закрученного сюжета, хорошо подойдет новый роман мастера интеллектуальной фантастики Анатолия Курчаткина «Минус 273 градуса по Цельсию». Курчаткин оказался в этой обойме любопытных художественных взглядов не случайно и не в качестве противопоставления — его творческая оптика тоже крайне интересна. Излюбленный прием автора — это единственное, стартовое для книги фантастическое допущение, буквально чудо, от которого события начинают развиваться в совершенно реалистическом, пусть и остросюжетном ключе. В «Минус 273 градусах» Анатолий Курчаткин не изменил себе — разве что фантдопущение его на сей раз носит социальный характер, что приближает роман одновременно к лучшим антиутопиям и набоковскому «Приглашению на казнь». С последним «Минус 273 градуса» роднит не только служба стерильности, которая пристально следит за персонажами Курчаткина, и «гносеологическая гнусность», которую инкриминируют герою Набокова, но и то, что важны не законы художественного мира, а ваше — героев, автора, читателей — с ними обращение. Чем ближе к финалу, тем более сюрреалистичными (как и в «Приглашении на казнь») становятся события, но в своей манере описывать самые невероятные и абсурдные ситуации с предельным реализмом Анатолий Курчаткин непоколебим. Глядя на поведение его героев, ты понимаешь, что оно очень убедительно — в предложенных автором условиях обычные люди вели бы себя именно так. Это одновременно пугает и доставляет особое читательское удовольствие — почти как от триллеров.

 

 

 

 

Мы перечислили далеко не все интересные новинки «Времени»: в следующий раз расскажем вам об историко-приключенческих эпопеях — «Гусе Фрице» Сергея Лебедева, «Музейной крысе» Игоря Гельбаха и «Радуге и Вереске» Олега Ермакова. Последние два — еще и об объединяющей сквозь время и расстояние силе искусства, и к ним естественным образом примыкают «Ковчег» Егора Фетисова и «Рассекающий поле» Владимира Козлова, удачно совмещающие рассуждения о высоком с напряженным сюжетом. Удачно и удивительно — но не для того ли мы читаем книги, чтобы в очередной раз убедиться: чудеса куда ближе, чем нам обычно кажется?