Недавно в Inspiria вышла дебютная книга Софьи Асташовой « Вероятно, дьявол» . Это откровенная, в чем-то автобиографическая история девушки (тоже Соня, как и автор), которая вступает в нездоровые отношения с преподавателем вдвое старше нее — профессором Родионом Принципом. Харизматичный обладатель темной триады, влиятельный, но беспорядочный в связях мужчина и сам не знает, почему его тянет к хрупкой студентке. Поговорили с автором об опыте публикации первого романа, писательских привычках, сюжете и созависимых отношениях.

Вероятно, дьявол

436 ₽ 872

Возможно ли самой потушить пожары в голове? Соне двадцать один, она живет одна в маленькой комнате в московской коммуналке. Хотя она замкнутая и необщительная, относится к себе с иронией. Поступив в школу литературного мастерства, она сближается с профессором, и ее жизнь превращается в череду смазанных, мрачных событий. Как выбраться из травмирующих отношений и найти путь к себе? Это история об эмоциональной зависимости, тревогах и саморазрушении. 

Посмотреть

Лабиринт Софья, здравствуйте, спасибо большое, что согласились на интервью в честь выхода вашего дебютного романа. Волнительно ли выпустить свою первую книгу?

Софья Асташова Да, конечно, выпускать свою книгу очень волнительно. Я читаю отзывы о книге, даю интервью, но до сих пор не могу поверить, что это происходит со мной, и каким чудом мне это удалось. Перечитываю книгу и думаю: «Неужели это я написала? Как? Когда? Кто водил моей рукой?»

Ничего подобного со мной не происходило никогда. И, скорее всего, вряд ли произойдет. Словно в море моей жизни расступились воды. Словно в жизни оказалось что-то еще кроме неудач, ошибок и несправедливости.

Публикация книги – это оглушительная радость, событие, на которое я надеялась, но до конца не верила, что такое возможно со мной.

Роман очень неоднозначный, многослойный. Я понимаю, что не все поймут его так, как мне хотелось бы. Этот роман – он как мой ребенок, я очень трепетно к нему отношусь, но понимаю, что он не всем должен нравиться так, как мне. Я с уважением отношусь к любому мнению. И мне интересно каждое мнение, каким бы оно ни было. Для меня достаточная награда, что его читают. Это уже делает меня бесконечно счастливой.

Я была готова к худшему, но судя по первым отзывам, роман воспринимают положительно. Я не верю своим глазам, когда читаю, что роман людям отзывается.

Л Расскажите о своих писательских привычках. Как вы пишете, где — в поездах и в телефоне, от руки или строго за компьютером и с чашкой кофе? В каком темпе?

СА Я бы назвала это не привычками, а писательской рутиной. Рутина для меня – это не что-то скучное и угнетающее, но то, за что можно уцепиться, чтобы продержаться на плаву. Нет каких-то особых установок кроме того, что писать надо каждый день, хотя бы одно предложение в день.

Но как бы я ни старалась, как бы ни придерживалась рутины, я пишу периодами: бывают периоды запойного письма, когда я просыпаюсь в 4:30 утра, делаю зарядку, варю кофе и в 5 часов сажусь писать. Пишу три часа, не отрываясь, а потом с чувством выполненного долга еду на работу. В такие дни ты находишься в нервном, но таком приятном напряжении, но, к сожалению, его невозможно держать постоянно. После этого случаются периоды кризиса, когда садишься писать и смотришь на пустой лист, не в силах выдавить из себя ни слова.

Л Ваш роман во многом автобиогрфичен. Приходилось ли собирать дополнительную информацию, простраивать линии героев и сюжет, или за вас уже все написала жизнь?

СА Да, роман во многом автобиографичен, но сколько бы там ни было правды, это все равно литература. А художественная литература, как всем известно, сильно отличается от реальности и живет по другим законам. Даже если все эти события происходили со мной, я их переосмыслила в литературном аспекте.

Поначалу я выуживала из памяти подробности, диалоги, но в какой-то момент поняла, что необязательно вспоминать все в точности, как было – я же могу придумать. Но иногда жизнь создает такие перипетии, что даже при всем желании так не придумаешь.

Я дала героине свое имя, потому что в начале работы над книгой я отождествляла ее с собой, но почти сразу получилось так, что она стала жить отдельно от меня. Всегда, когда я слишком близко к ней подбиралась, я одергивала себя. У меня был простой ориентир: героиня пьет кофе с сахаром, а я – без. За эту деталь я цеплялась, чтобы вернуть себя в реальность. Пусть возвращаться не всегда и хотелось, но говорят, чтобы роман получился хорошим, нужно сохранять дистанцию между автором и героем. Я старалась ее сохранить.

В конце концов, автофикшен – это жанр художественной прозы и важно не то, как мы определяем текст, а то, как мы его воспринимаем.

Л С какими книгами ваш роман хорошо встанет на одну полку?

СА Это провокационный вопрос. Думаю, на него должна отвечать не я, а кто-то из критиков и литературных обозревателей. Я же могу назвать авторов, которые меня вдохновляли.

Это Кэти Акер своим бунтарством. Оксана Васякина своей честностью. Тове Дитлевсен тем, что словом может все ужасное превратить в прекрасное. И, конечно, Крис Краус, которая дала мне разрешение писать. Впервые прочитав ее, я подумала: «Неужели так можно? Неужели можно писать о себе и не стыдиться своих чувств?»

Л Часто в токсичных отношениях обсуждают только поведение токсичного человека, манипулятора, обидчика, забывая о жертве. Как обстоит дело, на ваш взгляд?

СА На мой взгляд, двух виноватых здесь быть не может. Виноват всегда тот, кто применяет насилие. Жертва не провоцирует, жертва находится под эмоциональным давлением.

Жертвой становится человек, который не умеет отстаивать свои границы, или границы которого не выдерживают натиска со стороны манипулятора, но жертва в этом не виновата. Жертва не планирует стать жертвой, а манипулятор строит план по тому, как лишить другого человека собственной воли и подчинить себе. Он действует постепенно, продуманно, так, что его намерения не сразу становятся понятны, а со стороны и вовсе могут выглядеть нормальными.

А что делать? Нужно ориентироваться на себя. Ставить свои потребности выше потребностей другого. Выбирать себя. Порой это очень сложно, куда проще ориентироваться на чужие желания, чем на свои.

Нужно доверять своей интуиции. Если вы чувствуете, что что-то не так, но не можете себе объяснить, что именно, сворачивайте. Доверьтесь своей интуиции, если кажется, что что-то не так, то это не кажется. Если человек откровенно вас обесценивает или хочет вас менять, как это было с моей героиней, то тоже ясно, что ничего хорошего не получится.

Л Что бы вы хотели сказать читателям? Какой посыл своей книгой донести?

СА Когда я писала роман и сейчас, когда его можно почитать и потрогать, у меня возникает чувство, что книгой я нарушаю какие-то правила, провожу ее на белый свет незаконно, как героиня романа проникает на курс, где преподает Профессор Принцип, контрабандой. Я ощущаю себя литературным преступником. Мне кажется, что я совершаю чуть ли не преступление, и мне пришлось изрядно набраться смелости, чтобы показать книгу читателям.

Не знаю, насколько это чувство оправдано. Судить об этом читателям, но мне бы хотелось, чтобы вы, несмотря на весь мрак, увидели в ней смешное, а его в книге достаточно.

Своей книгой я хотела сказать, что нет ничего постыдного в том, чтобы признать себя жертвой психологического или любого другого насилия, ведь это уже первый шаг к изменению.