Джон Харт — единственный  двукратный обладатель одной из главных остросюжетных наград — премии Эдгара Аллана По. Мы поговорили с Джоном, и он расказал нам свою историю, а также историю Джонни Мерримона, главного героя книг «Последний ребенок» и «Безмолвие».

Лабиринт Почему вы решили вернуться к Джонни Мерримону — это ваш любимый персонаж? Собираетесь ли вы продолжать писать о Джонни?

Джон Харт Я полюбил Джонни Мерримона с того момента, как начал о нем писать. В «Последнем ребенке» он был бескорыстным ясноглазым мальчиком, прошедшим огонь и воду, чтобы спасти людей, которых он любит. Он обладает особым мужеством. При этом он потерял веру во все, во что его приучали верить с рождения. Исчезновение сестры-близнеца разрушило его жизнь и уже никто не смог бы ничего исправить — ни окружающие, ни школа, ни церковь, ни полицейские, даже мать бы не смогла. Единственное, в кого верил Джонни — это только в себя, что давало ему что-то вроде утешения в отчаянии. Я редко пишу сиквелы, но Джонни был таким настойчивым и настоящим, что мне захотелось узнать, каким мужчиной он вырастет. Так получилось «Безмолвие».

Безмолвие

Нет в продаже

Десять лет назад жизнь Джонни Мерримона бесповоротно изменилась. Раскрыв тайну серийного убийцы, терроризировавшего округу, он стал национальной знаменитостью. Однако Джонни не хочет славы. Больше всего ему по душе уединение в Пустоши, на земле своих предков, которой они владели более двухсот лет. Здесь, в этом безмолвии, он обретает особую силу. Единственная его связь с внешним миром - старый друг Джек. Однако его пугают и это место, и та сила, которая вселяется в друга. Джек чует: в этом безмолвии притаилось что-то по-настоящему жуткое.

Посмотреть

Л Технически «Последний ребенок» и «Безмолвие» связаны главным персонажем. Но, на ваш взгляд, какая главная разница между книгами? Возможно ли прочесть вторую, не зная, что происходило в первой?

ДХ Что касается «Последнего ребенка» и «Безмолвия», можно прочитать любую книгу отдельно, хотя мне кажется, чтение обеих по порядку даст более глубокое понимание. Говорят, сюжеты очень отличаются. «Последний ребенок» — такой типичный триллер с неприкрытым намеком на то, что что-то необъяснимое стоит за одним-двумя эпизодами, особенно, в сценах, происходящих в болотистом полузабытом местечке под названием Пустошь, в котором когда-то рабы устраивали тайные богослужения. Это настолько атмосферное место, настолько притягательное, что я вернулся туда в «Безмолвии». Уже взрослый, двадцатитрехлетний Джонни теперь живет здесь. И он каким-то непостижимым образом связан с этим местом. Остальные, кто попадает сюда, исчезают, погибают или сходят с ума. И только над Джонни у Пустоши нет темной власти. Здесь он может то, чего не могут другие, и знает то, что неподвластно другим. Это потусторонняя, сверхъестественная и пугающая история. Мне бы хотелось однажды сочинить продолжение, но пока я занят другими книгами, которые хотел бы написать в первую очередь.

Л Вы первый писатель, получивший премию Эдгара По не просто несколько раз, а подряд. Какие у вас ощущения по этому поводу? Это была мечта или сформулированная цель?

ДХ Самое забавное в профессиональном писательстве — амбициозные цели, помноженные на чувство незащищенности. Книги отбирают массу времени, но никто не может быть уверен, насколько хорошо они будут написаны. Из-за этой неуверенности многие писатели жаждут признания — я уж определенно. Получение премии Эдгара По было несомненным успехом — меня всегда вдохновляли такие вещи. Но тем не менее, каждую книгу я начинаю с некоторой опаской. Однажды я целый год провел, редактируя бросовую рукопись, поверьте, такого рода эксперимент причиняет страдания. Я чувствую себя уверенно только после того, как мои жена и редактор одобрят рукопись. Они честны и у них хороший вкус.

Л Сложно ли писать мистические триллеры? Не хотите попробовать себя в другом жанре?

ДХ Жанр — забавная штука. Никогда не планировал сочинять мистерии, но хотел писать качественные книги. И до сих пор ощущаю то же самое, когда неизбежно погружаюсь в трепет и наслаждение хорошей тайной. Большинство из нас любят такие истории! Говорят, в моих книгах есть и множество других вещей — семейные драмы, южная готика, взросление, немного магического реализма. Вы убедитесь в этом, читая «Безмолвие».

Л Вы верите в мистику и волшебство в собственной жизни?

ДХ Верю ли я в мистику и волшебство в собственной жизни? Да, определенно. При всех своих сложностях мир остается необъяснимо привлекательным. Конечно, есть вопросы за пределами нашего понимания. В большинстве, моя убежденность лежит в самом факте писательства. Это единственное, чем я всегда хотел заниматься, и, кажется, мой единственный дар. Это не может быть совпадением. Разумеется, пришлось многому научиться. По правде, я написал два провальных романа и только третий был опубликован. И все это после того, как я некоторое время работал адвокатом защиты в уголовном суде. В то время я многое узнал о том, что двигает людьми, заставляет их совершать дурные поступки. Это понимание мне очень помогло, равно как и опыт общения с полицейскими и судебной системой.

Последний ребенок

Нет в продаже

Детство Джонни закончилось в одночасье - когда год назад пропала его сестра - близнец Алисса. Отец, не выдержав бремени вины, ушел из семьи. Мать нашла забвение в алкоголе и таблетках. А сам Джонни перестал быть обычным мальчишкой и превратился в одержимого. Каждый день он творит странные ритуалы и посвящает все свое время поискам сестры. Все окрестности и подозрительные соседи изучены вдоль и поперек. Но надежда разгорается с новой силой, когда Джонни внезапно становится свидетелем жуткой погони со смертельным исходом.

Посмотреть

Л На сколько языков уже переведены ваши романы? В каких странах? Планируете побывать в России и пообщаться с поклонниками?

ДХ Как я уже упоминал, мир — бесконечно прекрасное место. Мне повезло, мои книги продавались в множестве стран. Как-то пробовал посчитать, на сколько языков они были переведены, это оказалось непросто — не у всех книг вышло одинаковое количество копий. Одна переведена на 12 языков, другая — на 20. Полагаю, существуют экземпляры на 30 языках или около того, и это ужасно здорово. Многие из иностранных издателей приглашали меня к себе. Например, в Германию, Англию, Данию, Норвегию, Австралию и Новую Зеландию. В России я еще не был, но определенно однажды побываю. Любопытно, что мой британский издатель распространяет англоязычные версии по всему миру, так что, мои книги можно найти более чем в 70 странах.

Л Над чем вы сейчас работаете? Не собираетесь ли рассказать о пандемии или о движении #blacklivesmatter? Влияют ли на то, что вы пишете, актуальные острые темы?

ДХ Я довольно часто включаю актуальные события в сюжет своих книг — правда, не в саму канву. Но заставлять людей задуматься о чем-то никогда не было плохой идеей. Тем не менее, я не планирую упоминать коронавирус или недавние протесты. Откровенно говоря, эти дни и так наполнены мраком, а мои книги мрачны сами по себе.