Книга «Любимчик Эпохи» — настоящее событие в современной прозе, тонкий, глубокий, многослойный роман не только напомнит читателям о прошедшем детстве, но и, вполне вероятно, поможет найти ответы на давно мучившие вопросы о братской любви, об отношениях с родителями и многом-многом другом. Как возникают идеи для романов? Откуда черпать вдохновение и решимость на создание книги и как написать бестселлер? Мы поговорили с журналисткой и писательницей Катей Качур, автором книги о двух братьях, получившем вторую жизнь в издательстве «Эксмо».

Любимчик Эпохи

717 ₽

Родиона любили за ум, красоту и способности. Его брата Илюшу — просто так. От Родиона ждали поступков и ответственности. Илью хотели спасти, накормить, приласкать — пусть даже через минуту он уйдет не обернувшись. Когда братья были детьми, случилось ужасное. Илью выкрала и несколько дней удерживала в квартире полоумная соседка, бабка по кличке Эпоха. Потом Илюшу вернут домой, и жизнь пойдет своим чередом. А много лет спустя проявит себя непостижимая связь с безумной старухой из детства. И за тайну, которую не смогли похоронить ни время, ни огонь, придется расплатиться чьей-то жизнью.

Посмотреть

Лабиринт Что чувствует писатель, чей роман выходит в переиздании?

Катя Качур Это интересное ощущение. Значит, «ребенок» стал взрослым и ушел от «мамы». О том, что книги — наши детища, говорят многие писатели. Я — не исключение. Причем первый мой роман «Капля духов в открытую рану» — это девочка. А «Любимчик Эпохи» — наглый, своенравный пацан. Как только я его завершила и отправила текст в издательство «Эксмо», он как будто помахал мне рукой и сказал: «Хватит меня пестовать, я умный, проживу теперь сам». И я с удивлением (если позволит цензура — офигевая) начала за ним наблюдать. И вдруг выясняется, что он — реально самостоятельный парень. Спустя месяцы узнаю, как в одном книжном клубе ему посвящают заседание, его читают, обсуждают, называют «Темной лошадкой сезона». На разных сайтах пишут отзывы, и, наконец, вообще переиздают! Причем внешне он преображается кардинально! Новая обложка — это целая вселенная. В старые советские обои — такой мелкий цветастый ситчик — почти детским рисунком внедрены персонажи и события романа. Очень любопытная идея, на мой взгляд. В общем, жду, что мой «Любимчик Эпохи» вытворит еще.

Л А как возникла идея написать «Любимчика Эпохи»?

КК В детстве с мамой, папой и старшим братом я жила в Самаре в обычном многоэтажном доме. И там на первом этаже в очень неприятной, грязной квартире проживала сумасшедшая бабка. Страшная, крайне неорганичная в своих движениях, вечно что-то кричащая противным каркающим голосом. Кличка у этой бабки была Эпоха. Она вызывала у меня мистический ужас, я боялась ее до обморока, до мурашек по спине. У старухи не было родственников, и я не знаю, как сложилась ее судьба. Не думаю, что как-то сладко. Наверняка трагично. Мы переехали в другой район, я вообще перебралась жить в Москву. И давно мечтала написать книгу о любви, ненависти и соперничестве двух братьев, очень жесткую, психологичную. Но мне не хватало какого-то стержня, на который можно было нанизать сюжет, чтобы он превратился в крутой такой триллер, вот прямо до остановки дыхания. И где-то года полтора назад во сне пришла ко мне самарская бабка Эпоха, села рядышком… и опять, как в детстве, очень сильно меня напугала. Я проснулась в холодном поту и поняла: вот именно тебя мне и не хватало. Так родился роман.

Л Родион и Илюша — это полностью вымышленные персонажи или у обоих героев есть прототипы?

КК У героев есть прототипы. Это два человека, которых я очень сильно люблю, абсолютно разные, но безгранично для меня интересные. Конечно, суть их взаимоотношений составили только фабулу романа, его главную идею. Это не буквальная история их жизни, ни в коем случае. Но в целом, мне не интересно придумывать что-то из воздуха. У меня под каждым персонажем должна быть спрятана реальная личность. Из плоти и крови. Из царапин и мозолей. Из обид и любви. А точнее, каждый персонаж — это сгусток людей. В чистом виде нельзя сказать: «Вот этот герой — дядя Паша». Кроме дяди Паши там еще пятнадцать человек, включая бабу Маню и девочку Наташу. Я просто пользуюсь тем, что у меня огромная семья — десять теть и дядь с одной только маминой стороны, много родственников с папиной. Опять же, моя журналистская работа — люди, люди, люди… И это мой самый бесценный материал.

Л На кого рассчитан роман? Кто ваш читатель?

КК Роман рассчитан на людей, умеющих сопереживать, умеющих быть милосердными. На тех, кто сам хватил лиха, терял, разочаровывался, обретал, восставал из пепла. На тех, кому есть, что вспомнить. Обычно, такое бывает после 35-ти лет, у кого-то раньше, у кого-то позже.

Л Если бы вы могли выбрать, чью сторону вы бы приняли, Родиона или Ильи?

КК Одна моя читательница написала: «Почему Илюшу считают любимчиком Эпохи? Для меня любимчик — Родион». И я очень этому рада. Потому что они оба живут в моем сердце.

Л Старуха Эпоха, которая поначалу казалась сумасшедшей, в конце концов обретает черты едва ли не богини жизни и смерти, судьбы — в общем сверхъестественное значение имеет этот образ. А кто Эпоха для вас?

КК Для меня это женщина, по душе и телу которой прокатилась железными колесами история нашей страны. Больше не скажу ни слова. Ведь судьба Эпохи — главная интрига романа.

Л Почему для вас так важно было рассказать эту историю от лица уже умершего человека?

КК Не думайте, что это попытка эпатажа. Вовсе нет. Мир, куда отправился Родион Гринвич, является продолжением нашего мира. И чем дальше вы читаете, тем меньше видите границу между ними. Это было сделано для расширения пространства романа. Для того, чтобы дать возможность свершиться справедливости. Она ведь не всегда успевает догнать людей в этой жизни. А на глазах у Родиона, на ЕГО НОВОЙ территории случается развязка многих историй, которым он долго не мог дать объяснение.

Л Как вам кажется, что за чувства связывали на самом деле братьев? Любовь? Ненависть? Чего было в их отношениях больше?

КК Соперничество, ненависть, любовь. Причем одновременно. Но чтобы осознать именно любовь и не затоптать ее сапогами, нужно повзрослеть, нужно пройти боль и горе. Нужно разделить чувства к единственной женщине. Нужно отдать свою кровь умирающему брату. Нужно убить одного пациента, чтобы операция у другого — твоего родного Илюши — прошла успешно. Но когда он стал родным, если твой кулак всю жизнь разбивал ему лицо? Вот этот замес всех эмоций — лично мне, как автору, чрезвычайно интересен.

Л А не страшно браться за написание книги, когда впереди — одна неизвестность? А вдруг не издадут? А вдруг не понравится читателям?

КК Страшно. Но ты не можешь не браться. Потому что герои романа в твоей голове уже из эмбрионов превратились в младенцев, потом — в детей, подростков, мужчин. И они выносят тебе мозг ежесекундно, пока ты не сядешь и не выплеснешь все в компьютер. И в то время, когда ты колотишь пальцами по клавиатуре, к тебе прилипают какие-то другие персонажи и требуют, чтобы о них тоже рассказали. В общем, пока в финале не поставлена точка, они не отстанут. Поэтому хочешь — не хочешь, пиши. А уже издадут тебя или нет, придешься ты по душе читателю, или никто не откроет твою книгу — заранее не предугадать. Это лотерея. Или судьба.

Л Где вы черпаете вдохновение? И что делаете, если работа «не идет»?

КК Вдохновение ко мне приходит как-то нестандартно. Не во время цветения садов и пения птиц. Например, толчком к написанию моего первого романа стала зловонная городская помойка между Петровским переулком и Сретенским бульваром. Бедную мусорку убирали три раза в день, но никакие шампуни и порошки не могли смыть эту вонь. А у меня очень чуткое обоняние, поскольку я долгие годы занимаюсь парфюмерией и имею огромную коллекцию ароматов. Так вот однажды, проходя мимо этой свалки в наивысший момент ее «благоухания», я испытала такое ольфакторное потрясение, что у меня просто одномоментно родился сюжет. Вот прямо завязка — кульминация — развязка. Так что моя муза живет в самых неожиданных местах.

Что я делаю, когда «виснет» работа над произведением? Даю себе волшебного пинка. Здесь главное — не остановиться и не погрузиться в хандру (куда меня всегда тянет). Нужно тупо заставить себя сесть за комп и «зайти» с другого места, с другого персонажа. Как правило, «провисший» эпизод потом сам собою выравнивается.