В издательстве Livebook вышел «Клуб призрачных отцов» — один из самых сложных, глубоких и многослойно организованных романов Мэтта Хейга. Для Марии Крупник перевод этой книги стал дебютом в переводе художественной литературы, и переводчица поделилась с нами своими впечатлениями от работы.

Владислав Толстов Мария, насколько я знаю, вам прежде не приходилось переводить прозу?

Мария Крупник Да, это так. Я занимаюсь художественным переводом примерно с 2010 года, но я переводила в основном драматургию для разных театральных лабораторий и фестивалей «Золотая Маска» и «Перепост» (был такой совместный проект Фестиваля молодой драматургии Любимовка и «Золотой Маски» в рамках программы «Новая пьеса»). «Клуб призрачных отцов» Мэтта Хейга — первая прозаическая книга, которую я переводила.

ВТ У нас Хейга переводят активно и много — только в этом году вышли «Собственность мистера Кейва», «Последнее семейство в Англии» и еще планируется в конце года выход «Полуночной библиотеки», которая стала бестселлером в США и Англии. Как вам этот писатель?

МК Я, к сожалению, не читала других книг Хейга. Когда мне предложили переводить, мне дали две книги на выбор, и я выбрала Dead Fathers Club. Ее устройство, сюжет, отсылки к шекспировскому «Гамлету» меня сразу захватили. А в процессе перевода поняла, что тут сработал не только мой театральный опыт, но и личный: я тоже потеряла отца в ДТП, когда была подростком.

ВТ В чем заключалась сложность перевода «Клуба призрачных отцов»? Ведь это очередная интерпретация сюжета шекспировского «Гамлета», и в романе много скрытых цитат из Шекспира, аллюзий, метафор, отсылающих к шекспировскому сюжету. Вам приходилось постоянно перечитывать «Гамлета», чтобы понять хитросплетения хейговского романа?

МК Я бы сказала, что сложность перевода не только в этом. Это довольно сложно организованный текст. Во-первых, «Клуб призрачных отцов» написан почти без знаков препинания, и было сложно догадаться, где вставлен диалектизм, а где просто пропущен апостроф. Сюжет «Гамлета» я, конечно, знаю неплохо, причем в разных переводах, поэтому все отсылки и аллюзии считывались легко. В некоторых моментах я старалась дать прямые цитаты из переводов пьесы, которые мне казались максимально удачными и созвучными тексту повести. Мне хотелось не только донести смысл и игру автора с цитатами, но и познакомить читателей с тем, что переводов «Гамлета» много, и есть современные нам, и это такой немного образовательный момент, который я спрятала в книге. Или, например, в книге встречается двустишие Киплинга, у которого нет хорошего перевода на русский, и я посоветовалась с коллегами и предложила собственный вариант.

Но знаете, чем замечателен Мэтт Хейг? Он работает не только с шекспировским наследием, но и современной поп-культурой. Например, одна из песенок Офелии у Хейга отсылает к эстрадной песне, где невозможно дать прямую цитату, нужно было найти собственное решение. В общем, работа была невероятно увлекательной.

ВТ Главный герой книги, Филип — подросток, ему 11 лет, и история рассказана от его лица. Насколько оказалось сложно передать в переводе речь подростка?

МК Да, «Клуб призрачных отцов» написан как поток сознания одиннадцатилетнего мальчика, переживающего личную трагедию. На него обрушивается взрослый мир со всеми его проблемами и сложными отношениями, но одновременно он остается в своем детском мире со школьной травлей, насилием, первой влюбленностью, дружбой и т. д. Мне хотелось максимально сохранить ритм и текучесть текста, его непрерывность. Приходилось придумывать как это можно адекватно передать на русском языке, чтобы читателю было понятно и возможно его почувствовать. Пришлось вернуть знаки препинания и диалоги, и я до сих пор не уверена правильное ли это решение, или нужно было сохранить максимально этот поток со всей его неразделённостью и плотностью. Перевод всегда предполагает некоторые потери.

То, что еще важно и отличает эту книгу от всего, что я читала ранее — визуальное письмо. Вы встретите в книге фрагменты текста графически организованные и выполняющие как бы двойную функцию — иллюстрации и текста, передающего смысл. Это то, что я особенно люблю в этом тексте, и то что я старалась сохранить на все сто процентов.

Еще один важный для меня момент в этом тексте — любовь Филипа к римской истории. Я историк, археолог по первому образованию, и мне было интересно разбираться со всеми этими реалиями, топонимикой и историей реального города Ньюарк и его окрестностей, и хотелось давать много сносок, объясняя читателю эти реалии. И еще одна особенность книги — обилие брендов, исторических названий, знаков, которые помогают Филиппу ориентироваться в реальности, это такая особенность его сознания.

ВТ Как по-вашему, почему в английской литературе так много книг, где главные герои именно подростки — начиная с Гарри Поттера и список огромный? Почему у нас такого нет?

МК Вы правы: в западной литературе направление young adult book или книги для подростков и «молодых взрослых» — это отдельная индустрия. Они помогают читателям разбираться со своими проблемами, понимать, что с ними происходит в этом возрасте, как быть с физическими, эмоциональными и социальными изменениями, с которыми они сталкиваются. Почему этого нет в нашей стране? Сложно сказать. У нас и с взрослой осознанностью все не очень хорошо. Может быть это связано в принципе с культурой отношения к взрослению и рефлексии этого процесса. Может быть это связано с провалом между советской и современной литературой, произошедшем в 1990х-начале 2000х. Я не литературовед, мне сложно судить.

ВТ Есть ли писатели, которые не переводились на русский, но вы бы хотели их перевести?

МК У меня есть мечта поработать с книгами британской писательницы Розмэри Сатклиф (1920–1992). Она блистательно пересказывала сюжеты британской истории. Читателям может быть известна повесть и ее голливудская экранизация «Орел девятого легиона». Одновременно «Орел девятого легиона» — это и цикл книг, минимум четыре из них не переведены на русский.