Что такое детектив? Казалось бы, нечто не слишком мудреное, порой на грани примитивного. Несерьезный жанр. Однако основоположники этого «примитива» Э.Т. А. Гофман и Э. А. По, Чарльз Диккенс и Уилки Коллинз, столпы мировой литературы. Да и в ХХ столетии в детективном жанре отметились подлинные классики — Курт Воннегут и Габриэль Гарсиа Маркес, Умберто Эко и Рэй Брэдбери, Фридрих Дюрренматт и Гилберт Честертон… Что же притягивает к детективу серьезных писателей и серьезных читателей? Что за глубина вдруг открывается за литературно незатейливыми историями противоборства сыщика и преступника? Об этом — и не только об этом — рассказывает автор книги «Баскервильская мистерия: Этюд в детективных тонах», писатель Даниэль Клугер.

О том, что в Лондоне на Бейкер-стрит, 221б находится музей Шерлока Холмса, знают не только любители детектива и поклонники Великого Сыщика. Думаю, А. Конан Дойл поселил своего героя на Бейкер-стрит отнюдь не случайно. С 1835 по 1884 год на этой улице находился знаменитый Музей восковых фигур мадам Тюссо. Именно в музее на Бейкер-стрит мадам Тюссо впервые открыла «кабинет ужаса» — музейный зал, посвященный преступникам и преступлениям.

В музее можно увидеть часть корреспонденции мистера Холмса, а также письма, которые приходили на его имя. Более всего меня в свое время заинтересовали эти самые письма — согласитесь, факт переписки миллионов читателей не с автором, но с литературным героем уникален. Как, впрочем, уникален и сам музей. Кажется, нет более в мире ни одного литературного героя, вокруг которого сложилась ситуация подобного рода. Существуют, разумеется, музеи писателей, есть памятники литературным персонажам (д'Артаньяну, например, или комиссару Мегрэ). Есть литературные игры, продлевающие книжную жизнь полюбившихся персонажей, — романы-продолжения, повествующие о приключениях героев того же Толкина, разумеется, и Шерлока Холмса, есть окололитературные игры «толкинистов» и так далее. Но вот музея литературного персонажа, а тем более переписки с ним — нет, этого нет и не было.

Музей Шерлока Холмса содержит специально оплачиваемого секретаря, который отвечает на адресованные Холмсу письма (один наивный нью-йоркский полисмен однажды обратился к нему за профессиональным советом. Удивительный феномен искусства — придуманная писателем жизнь стала реальнее подлинной! Нужно быть не просто наивным, но человеком с явно патологической психикой, чтобы настолько уверовать в реальность литературного персонажа (к тому же жившего веком ранее) и обращаться к нему всерьез с вопросами профессионального характера. На ум почему-то приходит факт из жизни Альберта Эйнштейна, которому одна школьница отправила письмо со словами: «Пишу для того, чтобы убедиться, существуете ли Вы на самом деле…»

Французский литературовед и психоаналитик Пьер Байяр в книге «Дело собаки Баскервилей», ссылаясь на мнение нескольких филологов, замечает, что Холмс хотя и вымышленная фигура, но в какой-то мере он реален — в том числе, благодаря всемирной известности. Пытаясь объяснить причину уникальности события — действительно единственного в истории мировой литературы, — в первую очередь говорят о литературном таланте Артура Конана Дойла и удивительной достоверности созданного им персонажа. Иными словами, Шерлок Холмс бессмертен, потому что Артур Конан Дойл талантливо его описал.

Но разве Великий Сыщик — единственный персонаж, выписанный с такой выразительностью? Разве безусловный талант Артура Конана Дойла не имеет равных в мировой литературе? Разве, например, Наташа Ростова выписана Львом Толстым с меньшей достоверностью? Или характер стивенсоновского Джона Сильвера менее ярок? Почему же удивительные вещи происходят именно с Холмсом и с домом на Бейкер-стрит? В предисловии к русскому изданию «Записок о Шерлоке Холмсе» Корней Чуковский пытается объяснить этот феномен следующим образом: «Дети любят его не только за то, что он самоотвержен и храбр, — в мировой литературе есть немало героев, которые столь же бесстрашны. Главное, что привлекает читателей к этому искоренителю преступлений и зол, — замечательная сила его мысли». Они уверены, что Шерлок Холмс обладает почти чудодейственной мыслительной силой, что при помощи своей могучей аналитической мысли он разъяснит и распутает все, что заурядным умам представляется безнадежно запутанным. Шерлок Холмс — отнюдь не единственный литературный герой, чьим главным занятием является интеллектуальная деятельность (профессор Челленджер у того же Конана Дойла, все герои раннего Уэллса и т. д.).

Отнюдь не одно лишь литературное мастерство Конана Дойла (действительно замечательного писателя) и не род занятий Шерлока Холмса превратили последнего в культовую фигуру, объект почти религиозного поклонения. Хочу обратить внимание на то, что игры, связанные с литературой (и кинематографом — тот же «Звездный путь», например), действительно происходят достаточно регулярно и захватывают десятки тысяч участников во всем мире. Но все эти явления имеют принципиально иной характер, нежели игра в Шерлока Холмса. Например, поклонники творчества Толкина играют в мир, им придуманный, преображаясь в эльфов, гоблинов и прочих существ, описанных писателем. Подростки берут в руки шпаги и перевоплощаются в д’Артаньяна и Атоса. Участники же «игры в Холмса» и в мыслях не имеют вообразить себя Великим Сыщиком. Нет, они чувствуют себя именно его поклонниками, его адептами, его верными рыцарями — и клиентами, если хотите (см. выше о письме нью-йоркского полицейского). Его дом становится храмом, сам он — оракулом. Поклонники героя сэра Артура Конана Дойла играют в присутствие Шерлока Холмса, в его бессмертие — истинное, а не культурное.

Все, происходящее с Шерлоком Холмсом после смерти Конана Дойла (хотя начало было положено еще при жизни писателя), несет явную окраску квазирелигиозного культа. И неслучайно я использовал несколько выше слова «культовая фигура», «религиозное поклонение». Разумеется, «квази» — не настоящего, это игра в некую религию, игра в храм-оракул сродни древнегреческому дельфийскому. Словом, произведения о Великом Сыщике и его собственный образ явно восходят к мифу. И коль скоро это так, значит, в самих произведениях должны присутствовать черты, способствующие возникновению такой игры. Но, тщательно рассмотрев творчество одного лишь Артура Конана Дойла, легко убедиться в том, что такой потенциал присутствует только в рассказах о Шерлоке Холмсе. Несмотря на столь же (а в чем-то и более) талантливые романы о профессоре Челленджере, искрящиеся остроумием новеллы о подвигах бригадира Жерара, нет в них чего-то, позволяющего свершиться преображению, подобному преображению Холмса. Логично будет предположить, что указанные черты связаны не только с талантом конкретного писателя, но и с жанром как таковым — с жанром классического детектива. Вот из такого предположения, из желания проанализировать жанр под таким углом, попытаться рассмотреть его особенности и родилась, в конце концов, книга «Баскервильская мистерия: Этюд в детективных тонах».

А также мы поговорим о том, что подобно «статуе из черного дерева», и об «адском существе, выскочившем из тумана», о «последней строке, которая приходит первой», о том, что «не имеет ни малейшего отношения к реальности», об «Эдиповом комплексе» классического детектива, о «картах страны Страха» и «отпечатке нечеловеческой руки», об Острове десяти несчастных Робинзонов, о «регулярности, которая не могла быть запланирована человеком» и о «мире, в котором феномен становится обыденностью».

Надеюсь, что достаточно заинтересовал вас, и вы прочтете «Баскервильскую мистерию» с тем же удовольствием, с каким я ее писал.