Тэги
У знаменитых домов — своя история, своя аура. Здания выдающихся архитектурных достоинств, адреса великих людей прошлого, дома с легендами, тайнами, призраками... В одних постройках разворачивались важные исторические события, другие становились местом действия популярных литературных сочинений или фильмов. Судьбу таких зданий изучают краеведы, историки, социологи, знатоки быта. Большой жилой дом — особая деталь городской ткани, это культурный феномен и каменный ковчег, собравший самых разных людей. О некоторых прославленных домах российских городов написаны книги.
Жилой комплекс Первого дома Советов на Берсеневской набережной широко известен по произведениям Юрия Трифонова «Исчезновение» и «Дом на набережной». Будущий писатель жил с семьей в этом доме в 30-е годы и на всю жизнь сохранил память об атмосфере удивительного здания. За строительством «неимоверного», «вечного» дома из железа, бетона, стали и стекла наблюдает приехавший в Москву герой рассказа Андрея Платонова «Усомнившийся Макар». В наши дни регулярно выходят исследования и мемуары о Доме на набережной, многие из них представлены в библиотеке местного краеведческого музея, работающего на 1-м этаже.
Историк Юрий Слезкин посвятил огромному зданию фундаментальную, почти тысячестраничную книгу — «Дом правительства». Подходить к такому дому с обычными мерками невозможно, он остался уникальным проектом (в том числе с архитектурной точки зрения). Не общежитие для номенклатуры, но целый микрокосм. Неудивительно, что книга об этом сооружении напоминает вавилонскую башню. Исследование Слезкина — по сути, история русской революции с ее генезисом, мифотворчеством, политэкономией. Это книга с особой архитектоникой, сложной системой «корпусов», «дворов», «квартир» и родственных связей обитателей Дома в нескольких поколениях. Устройство Дома, считает автор, нельзя понять, не изучив систему революционного сознания. И поэтому сильное впечатление производят включенные в книгу фрагменты писем, дневников, воспоминаний жильцов, их родных, знакомых. Некоторые эти тексты сохранились и дошли до нас почти чудом.
Немалую роль в авторской концепции играет топография. Дом построили в конце 1920-начале 1930-х годов на месте Винного-соляного двора близ Болотной площади, в низине, часто заливавшейся при наводнениях. Но большевики не боялись трудностей, и Дом стал одним из важнейших строительных объектов первой пятилетки. Здание воплощало победу над Болотом — не только зыбкой почвой, но и «прогнившим» старым миром, «засасывающим» мещанством. А расположение между рекой и каналом, на стрелке острова, придавало Дому вид неприступной крепости.
У жителей такого дома — особая психология. Это люди, закаленные в войнах, герои неба, командиры промышленности, инженеры человеческих душ. То была не просто особая каста, но настоящая «секта». В числе обитателей дома-крепости оказались пропагандист и дипломат Карл Радек, начальник Главлита Борис Волин, председатель Главного концессионного комитета и отец будущего писателя Валентин Трифонов, директор Центрального детского театра Наталия Сац, архитектор дома Борис Иофан с женой — дочерью итальянского герцога и русской княжны, организатор расстрела семьи Николая II Филипп Голощекин, бальзамировщик тела Ленина Борис Збарский, руководители Московского восстания 1917 года Аросев, Розенгольц и Пятницкий, писатель Александр Серафимович, чье имя еще при его жизни получила соседняя улица... «В 1935 году в 507 квартирах Дома правительства было прописано 2655 жильцов», сообщает автор.
Но вскоре после заселения началась перетасовка. Аресты, война, служебные обстоятельства смешали многое. Появлялись люди, которым срочно требовалось дать квартиру в Доме. Здесь возник особый социум, жильцы общались с соседями, с коллегами по работе, с земляками (много было выходцев из-за бывшей черты оседлости, из Польши, с Кавказа). В семейно-домашнем плане «почти все тяготели к дворянской модели, почерпнутой из русской литературы золотого века». Некоторые номенклатурные семьи, породнившись между собой, образовывали крупные кланы. У одного видного партийца в разных квартирах Дома одновременно жили три жены. «Залогом сохранения интимно-товарищеских отношений было совместное строительство социализма», отмечает автор.
Массовые аресты обрушились на жильцов Дома летом 1937 года. Политики, раньше боровшиеся с «левыми» оппозиционерами, теперь обвинялись в правом уклоне. Тот, кто призывал к беспощадной борьбе с врагами народа (как, например, журналист Михаил Кольцов), завтра сам оказывался в тюрьме. Чекисты, приходившие с ордером, открывали двери квартир в Доме своим ключом. Некоторых брали после возвращения с премьеры в соседнем «Ударнике». Жильцы, ожидая стука в дверь, жгли домашний архив, вырезали из групповых фотографий лица арестованных, держали в коридоре чемоданчик с теплыми вещами.
В ноябре 1941-го жильцов выселили, квартиры опечатали, а здание поставили на консервацию. В Доме расквартировали подразделение НКВД. Многие дети арестованных ушли на войну и погибли. Сын директора крупного химзавода в 1945 году бежал за Запад, где позже написал мемуары. После ХХ съезда началось возвращение жильцов из тюрем, ссылок и лагерей. Некоторым разрешили снова поселиться в Доме. Началась новая эпоха в биографии здания...
Многим любителям истории и литературы известен бывший доходный дом на Большой Садовой, 10. Он был построен по заказу богатого коммерсанта Ильи Пигита, основателя и владельца табачной фабрики «Дукат». Фабрикант и сам вплоть до своей смерти в 1915 году проживал в этом доме — в самой его большой, 10-комнатной, квартире. Но широкую известность дому принес жилец, занимавший одну из комнат в густонаселенной коммуналке в начале 20-х годов, — Михаил Булгаков. В этих стенах им были написаны повести «Дьяволиада» и «Роковые яйца», роман «Белая гвардия», автобиографический цикл «Записки на манжетах», множество рассказов и очерков, напечатанных в «Гудке». Здесь он позже поселил Берлиоза и других героев романа «Мастер и Маргарита». Сегодня в квартире № 50, где жил писатель и где сохранился дух 20-х годов ХХ века, работает музей.
Конечно же, многие почитатели Булгакова не смогли пройти мимо недавно вышедшей книги «Большая Садовая, 10». Автор книги Дмитрий Опарин — этнолог, кандидат исторических наук, преподаватель. Он изучает историю московских домов, опираясь на биографии их жильцов разных поколений, на вещественные приметы прошлого. Его работа над музейным проектом, посвященном «булгаковскому» дому на Садовом кольце, позволила вернуть из небытия имена многих жильцов, воссоздать атмосферу легендарной многоэтажки и ее ближайших окрестностей. Самому Булгакову в книге уделено не так уж много места — эта тема хорошо освещена филологами и краеведами. Автор отыскал и собрал в книгу материал о многих других жильцах — простых и знаменитых, живших здесь подолгу и промелькнувших мимолетно, занимавших просторные квартиры и ютившихся в подвальных комнатах. Все они оставили след в истории дома. А потомки некоторых из них поныне живут в Москве.
Дом этот был построен 115 лет назад в модном среди продвинутой буржуазии стиле ар нуво, с элементами венского «сецессиона». И всегда был тесно связан с искусством: в нем жили и работали художники Петр Кончаловский и Георгий Якулов, после революции бывал Есенин со свитой поэтов-имажинистов, захаживали Мейерхольд, Луначарский, в 70-е годы — Высоцкий... В начале ХХ века здесь нанимали квартиры крупный инженер-железнодорожник Эразм Пентка и оперная певица Евгения Львова-Шершеневич, мать известного поэта, полковник артиллерии Андрей Кисляков, погибший в 1915 году в бою с немцами. В начале 20-х дом Пигита стал рабочей коммуной треста «Мосполиграф» (вот где «корни» булгаковского Полиграфа Полиграфовича). Социальный состав жильцов в советский период отличался чрезвычайной пестротой: тут жили люди разных профессий и наций, пролетарии и служащие, художники и врачи, коренные москвичи и приезжие. В числе обитателей дома — сотрудник посольства Великобритании Николай Костаки, брат известного коллекционера живописи, армянский писатель и переводчик Александр Бархударян, собирательница картин художников-нонконформистов Людмила Кузнецова... С начала 1970-х, после первой публикации «Мастера и Маргариты», годов дом становится объектом паломничества поклонников булгаковской прозы, местом встречи фанатов и исследователей. А одна из квартир, после расселения жильцов, превратилась на время в хиппи-сквот, центр альтернативной культуры. Сегодня жилых квартир в доме осталось мало: в основном там базируются офисы и общественные учреждения.
Имя Дмитрия Опарина мы встречаем на обложке еще одной любопытной книги о домах. Обилие фотографий придает этой работе репортажные черты. Обычно краеведческие книги рассказывают о памятниках зодчества, о знаменитых жильцах, о крупных исторических событиях. Рядовая застройка и простые люди редко попадают в поле зрения авторов. Но иногда появляются книги, посвященные самым обыкновенным на первый взгляд домам, их будничной жизни в прошлом и настоящем. Работа Дмитрия Опарина и Антона Акимова «Истории московских домов, рассказанные их жителями» доказывает: воспоминания старожилов, коммунальные истории и дворовые байки могут быть не менее интересны, чем «звездные» мемуары или повествование об архитектурном шедевре.
Это совместный труд ученого и фотографа. Соавторов объединила страсть к старым домам с богатой, но неисследованной культурной биографией. Таких зданий много в центре Москвы. В некоторых из этих домов, принадлежавших дворянам, купцам, кооперативам и акционерным обществам, жили знаменитости. Но не менее важно им рассказать и о торговке мясом Анне Буренковой, массажистке Адель Луи, татарском купце Абдуле Танееве, фотографе Устинье Риттер, нефтянике Рубене Тер-Акопове, держательнице булочной Варваре Калининой и о других жителях, чьи имена истории неизвестны. Авторы провели работу в архивах, штудировали старую периодику, беседовали с жителями, рассматривали документы и фотографий из их семейных собраний. Эта «частная история» прежде оставалась невостребованной. Сегодня исследователи проявляют к этому пласту городского прошлого все больший интерес.
Чрезвычайно важен здесь иллюстративный ряд. «При помощи фотографии мы искали связь времен. В настоящем мы снимали на камеру прошлое. Большинство фотографий сделано на пленку, чтобы не просто зафиксировать сохранившееся, но передать атмосферу старой квартиры, старого дома, ощущение старой вещи», пишут исследователи. Полевые исследования позволили авторам увидеть то, что скрыто от глаз кабинетных ученых.
С этой книгой в руках можно совершать экскурсии по улицам и переулкам, открывая новые страницы прошлого. Вот, к примеру, дом № 13 на Мясницкой улице, у которого нечасто останавливаются экскурсионные группы. В его помещениях — бывших квартирах — сохранилась лепнина в стиле модерн. Сам же дом был построен полтора века назад по заказу адвоката и мценского помещика Александра Нилуса. Заядлый картежник (а, по слухам, и ловкий шулер), он устроил в доме игорный клуб. В начале 1870-х годов все владение перешло купцу первой гильдии греку Христофору Спиридонову. На рубеже веков домом владела его внучка, вдова тайного советника: по ее заказу дом был перестроен в новом стиле. Перед революцией в одном из корпусов находилась гостиница «Рояль», где среди прочих останавливались Глеб Успенский и Дмитрий Менделеев. По соседству располагались магазин электротехники, табачные лавки, частные квартиры, контора по продаже мельничных принадлежностей. Одно время на первом этаже находился винный магазин Автандилова, о котором упоминает Владимир Гиляровский в книге «Москва и москвичи»... Окончательно расселили этот дом в 2009 году.
Или вот жилой дом № 29 по Покровке («дом Якова Бабушкина»), построенный более 120 лет назад по проекту входившего в моду архитектора Льва Кекушева. Кто только не квартировал в нем за все эти годы! К примеру, на протяжении 8 лет перед революцией квартиру на первом этаже арендовал персидский консул мирза Нематула Ашимов. Он запомнился не только как дипломат: благодаря ему была собрана богатейшая восточная коллекция Петра Щукина, полностью перешедшая позже в Музей Востока. После 1917 года, по сведениям авторов книги, здесь обитали рядовые чекисты, первые метростроевцы, деклассированная барыня (работала на заводе и курила «Беломор»), интеллигентная профессорская семья (бывшие владельцы этой квартиры целиком), члены семьи царского генерала Ремезова, погибшего в Первую мировую, будущая известная певица Зара Долуханова. Среди сегодняшних арендаторов жилья в доме № 29 — актеры театра-студии «Табакерка». Вот из таких «жилищных мелочей» подчас и складывается история городов, стран и народов.
Судьбами знаменитых домов северной российской столицы давно занимается историк Андрей Гусаров. Не так давно вышла его новая книга на эту тему — «Исторические здания Петербурга».
В одной из своих предыдущих работ Гусаров рассказывал о самых знаменитых питерских домах — тех, что входят в классический набор экскурсовода. Теперь же он ведет речь о домах старинных, с богатыми биографиями, но в то же время нечасто попадающих в поле зрения гидов. Топография здесь широкая — от Невского проспекта до Васильевского острова. Каждый примечательный дом имеет свои архитектурные особенности, он заслуживает обстоятельного рассказа о планировке и оформлении, о строительстве и реконструкциях, об интерьерах и техническом оснащении. Кроме того, хороший историк-урбанист видит и то, что стояло на месте нынешнего здания в те времена, когда и самого города еще не было в помине.
Списки арендаторов домов старого Петербурга порой звучат как песня, как стихотворение в прозе. Взять хотя бы дом на Невском, 7–9. В 1820-е годы в нем жил Егор Классен, литератор, «автор псевдонаучных трудов по истории, книг об архитектуре, садоводстве и рисовании». В конце ХIХ — начале ХХ веков здесь сменяли друг друга: контора по найму гувернанток и бонн, фирма, торговавшая оружием и велосипедами, мелочная лавка купца Васильева, книжный магазин Петра Ратькова, булочная, электрогальваническая школа, трактир, мастерская художника, контора фабрики Густава Герлаха, выпускавшей теодолиты, нивелиры, астролябии и чертежный инструмент; редакция журнала «Сатирикон». Позже в этих стенах открылся Петербургский торговый банк, а в советскую пору здесь базировались синдикат Севзапгосторг, ВНИИ витаминов и небезызвестный магазин «Березка». Не список обитателей, а конспект российской истории за полтора века!
Судьбы домов, как напоминает автор книги, неотделимы от биографий людей. В бывшем доме компании «Зингер», где после революции обосновались Дом книги, различные редакции и Леноблгорлит (местная цензура), работал Самуил Маршак. Гостиницу «Пале-Рояль», как писала в мемуарах Зинаида Гиппиус, «почему-то возлюбили литераторы и живали там, особенно несемейные, по месяцам, а то и по годам»; в ней останавливались Маяковский, Чехов, Бунин, Леонид Андреев. В дом Салтыковых на Миллионной, на месте которого некогда располагалось поместье одного шведского генерала, захаживал Александр Суворов. Стены Императорского училища правоведения помнят студентов Петра Чайковского, Ивана Аксакова и Александра Алехина. Максим Горький квартировал на Кронверкском проспекте, Ирина Одоевцева принимала гостей-поэтов на Бассейной улице, Дмитрий Шостакович подрабатывал тапером в синематографе на Караванной. Немало в книге и адресов Пушкина. В гостинице «Демута» он писал «Полтаву», в книжной лавке на Большой Морской перелистывал новинки и встречался с филологом Яковом Гротом, в доме Волконских на Мойке — умирал после дуэли.
Многие из домов памятны событиями, в них происходившими. На мансардном этаже доходного дома И.И.Дернова, что на углу Таврической и Тверской, жил поэт и философ Серебряного века Вячеслав Иванов; на проводившихся здесь литературно-интеллектуальных собраниях Блок читал «Незнакомку», Гумилев и Кузмин обсуждали новый номер журнала «Аполлон». В «башне грифонов», что во дворе аптеки на 7-й линии Васильевского острова, профессор А.В. Пель в начале ХХ века занимался, по легенде, алхимическими опытами и выведением неизвестных науке существ... Старинные дома скрывают великое множество тайн. Нужно только суметь разглядеть их за прочными стенами и под наслоениями времени.
В оформлении материала использован скетч Надежды Добрыниной.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
