Тэги
Зеленая лампа. Интервью.
Авторская рубрика Афанасия Мамедова.
Беседа с переводчиком Григорием Крыловым.
Он переводил Уильяма Фолкнера, Сомерсета Моэма, Джозефа Хеллера, Айрис Мердок, Дж. М. Кутзее, Джонатана Барнса и Иэна Бэнкса… Но даже в наше время, когда все мы живем на сквозняке социальных сетей и википедических справок, известно о нем совсем немного. Он считает, что все, что связано с биографией — вещь в высшей степени приватная, рассказы о себе — занятие для селебритиз. Оно и правильно — оставим «меловке» всю мишуру, весь этот скучный блеск.
Григорий Александрович родился в Ленинграде, «когда еще гремели пушки и не пал Берлин». В 1969 году закончил филфак ЛГУ имени Жданова, работал в одном, как говорит сам Григорий Александрович, малоинтересном НИИ переводчиком, а духом он воспрянул с перестройкой. Правда, вскоре пришло понимание, что главная наша беда — это мы сами, а перестраивать самих себя — дело совершенно безнадежное: «Потому что человек всегда склонен себя переоценивать, исходить из предположения, что уж с ним-то все в порядке и ни в каких переделках он не нуждается». Вот в таком настроении Григорий Александрович пребывает и по сей день, однако это никак не сказывается на его переводческой работе. Именно она помогает ему постоянно перестраивать, переделывать себя.
Афанасий Мамедов Григорий Александрович, будьте добры, расскажите, где вы родились? В какой семье, кто были папа и мама? Когда проявилась ваша склонность к литературе и языкам?
Григорий Крылов Родился я в городе Ленинграде, когда еще гремели пушки и не пал Берлин. Мой отец — железнодорожник, окончил Московский институт инженеров транспорта (у меня остался его выпускной альбом — фотографии сокурсников, и некоторые фотографии в нем вырезаны: люди успели стать врагами народа, пока альбом готовили). Мама — домохозяйка. Так что нет, гуманитарных наклонностей в наследство от родителей я не получил.
АМ Вы учились в ЛГУ, кто были ваши учителя? Кто кумиры?
ГК Сто лет прошло с тех пор, конечно, многих я забыл. А если кто и оставил след, так это Юрий Витальевич Ковалев, известный в те времена американист, войну прошел. И еще, пожалуй, Нина Яковлевна Дьяконова, удивительная женщина, она прожила без малого сто лет и умела так обращаться с нерадивыми студентами, вроде меня, что им было стыдно, но не унизительно.
АМ И Юрий Витальевич Ковалев, и Нина Яковлевна Дьяконова были заметными фигурами в отечественном литературоведении. Ковалев, если я не ошибаюсь, писал о Скотте Фицджеральде и Германе Мелвилле, а Дьяконова была членом Правления Байроновского общества в Лондоне и входила в редакционную коллегию академической серии «Литературные памятники». Могли бы вы рассказать о них чуть подробнее? Для начала, какими они кажутся вам из нашего сегодня? Каким важным вещам они вас научили?
ГК Вряд ли вспомню что-то такое, что заслуживало бы внимания, мне только хочется сказать, что это были весьма достойные люди. Я знаю, что бывшие студенты часто приходили к Нине Яковлевне, она умела дружить с ними, несмотря на огромную разницу в возрасте. Помню, как торжественно отмечала она свой 90-летний юбилей. А с Юрием Витальевичем я пересекся лишь раз после выпуска. Просил его написать статью об одном романе, который готовился к печати. Не состоялось.
АМ Как долго вы шли к искусству перевода? И сколько лет вы уже состоите в переводческом цехе?
ГК Искусство перевода — ой, не люблю я высокий стиль. Я ремесленник, звезд с неба не хватаю. Иногда что-то удается, иногда — нет.
АМ Судить читателям! Что за время было, когда вы начинали заниматься переводами? Какую роль оно сыграло в вашей судьбе?
ГК Поздно я начал переводить — в начале 80-х, когда угомонился немного и понял: нужно чем-то заниматься всерьез.
АМ 80-е годы были временем, для этого очень подходящим. Я сейчас о том «замыкании», которое часто случалось тогда с людьми творческими…
ГК Время было самое застойное и безнадежное, но странным образом воспринималось совсем не так, как нынешнее — мы просто жили в нем. А нынче ощущение, будто на тебя кандалы надели.
АМ Вы помните свои первые книги?
ГК Замах я для первого раза сделал, ох, какой. И как только наглости хватило? Фолкнер у нас к тому времени почти весь был переведен, оставалось романа два-три. Вот на один из этих непереведенных романов я и замахнулся — «Притча». Года два ему отдал, хотя дело было безнадежное — не могли такой роман в Совке опубликовать: одних только нетрадиционных отношений и религиозности было достаточно, чтобы закрыть этой книге путь к советскому читателю. Поездил мой перевод между «Новым миром», «Иностранной литературой» и «Лениздатом» долго, а опубликован был роман (в моем переводе) только в 2000 году.
АМ Вы переводитетолько с английского?
ГК Да.
АМ С чем это связано, вы просто отдаете предпочтение англоязычной литературе?
ГК Как говорил Василий Иваныч в известном фильме: «Языков не знаю».
АМ Наиболее полный список ваших переводов я обнаружил на страничке «Лаборатории фантастики». Напрашивается вопрос: какую роль в вашей переводческой деятельности сыграла зарубежная фантастика?
ГК Не могу сказать, что она сыграла какую-то особую роль. Просто перевод фэнтези или фантастики требует особого подхода. Дело в том, что, имея дело с фантастикой, ты не можешь опереться на собственный опыт. И среда обитания, и мотивации героев неочевидны и непривычны, и ты, чтобы разобраться в них, тратишь в два раза больше времени, чем на перевод «нормальной» литературы.
АМ А вы сами любите книги на фантастические темы?
ГК Нет, фантастику я не люблю (хотя перевел почти все фантастические романы Йэна Бэнкса), а особенно не люблю фэнтези (Муркока, в частности). Это какая-то нездоровая подростковая литература. На мой вкус, конечно. Не знал, кстати, что «Лаборатория фантастики» собрала мою библиографию.
АМ Известно, что Конан Дойл популярность своего Шерлока Холмса ставил не высоко, мечтал остаться в памяти потомков писателем серьезным. Как вам кажется, может ли сегодня серьезная литература создаваться в жанре фантастики или детектива?
ГК Фантастика фантастике рознь, как и детектив детективу. Достоевский, как известно, тоже детективы писал. А «1984» Оруэлла — в некотором роде фантастика, хотя, конечно, и антиутопия. На мой вкус, фантастика ради одной фантастики или детектив только ради детектива не имеют шансов на успех. Мне вот довелось переводить Йэна Рэнкина, шотландского писателя, автора детективов. Так это настоящая литература, да, детективная, но персонажи Рэнкина живые люди, они не схематичны, а главный герой и вовсе не героическая личность, хотя и не лишенная обаяния. У такого детектива есть будущее.
АМ Что нового произошло в жанре фантастики за последние, скажем, двадцать лет?
ГК Ой, не знаю. Не слежу за этим. Думаю, что крупнейшим фантастом последнего времени был шотландец Иэн Бэнкс, один из прародителей жанра космооперы.
АМ Британские литературные критики и журналисты даже нарекли Бэнкса прозвищем «Тарантино от литературы». Раз уж мы заговорили о фантастике, как вы думаете, может ли настать такой момент, когда нужды в переводчике больше не будет, все будут довольствоваться машинным переводом?
ГК Не знаю… Когда-то считалось, что компьютер не может обыграть шахматиста. А вон оно как получилось! Непобедимый Каспаров, проиграв компьютеру, ушел из шахмат.
АМ На наших глазах произошла смена эпох, культурных в том числе, что в требованиях к переводам изменилось за несколько последних поколений, а что осталось незыблемым?
ГК Требования к переводчикам неизменны во все времена: переводите хорошо, и будет вам счастье. Уйду от вашего вопроса немного в сторону. С появлением компьютера изменились технические требования к рукописи. Двадцатилетние, вероятно, даже не представляют, что такое пишущая машинка, которая была орудием труда не одного поколения переводчиков. Так вот: теперь переводчик дает редактору чистый текст, без всяких замазок (другое дело, что у редактора могут быть другие соображения насчет чистоты). Вот только, возвращаясь к вашему вопросу о машинном переводе, может так получиться, что компьютер, в некотором роде породивший современного переводчика, его же и убьет.
АМ Я посчитал, что с 2017 по 2018 год вы перевели, если не ошибаюсь, девять романов! В этой связи у меня вопрос: сколько книг в идеале следует переводить переводчику, например, за год? Не теряя в качестве, конечно… Или число переведенных текстов и их качество — вещи напрямую никак не связанные?
ГК Это очень тяжелый вопрос. Не в том смысле, что ответить на него трудно, а в смысле его, так сказать, экзистенциальности. Конечно, чем больше времени ты тратишь на перевод, тем выше вероятность, что перевод получится хороший. Но это положение, увы, вступает в противоречие с прозой жизни. По секрету вам скажу, что перевод — не хлебное занятие.
АМ Я заметил, что кого-то из зарубежных авторов вы переводили несколько раз и даже больше. Означает ли это, что вы больше привязаны, к примеру, к таким писателям, как Майкл Муркок, Джордж Сандерс?.. Что завораживает вас в них?
ГК Переводчик не выбирает, что ему переводить — он переводит то, что нужно издательству. Выбирать не приходится. На мой вкус, Муркок и Сандерс вряд ли принадлежат к тем авторам, которые могут заворожить читателя. Завораживает, скажем, Моэм. Он такой «английский Бунин». А причина, по которой переводчик нередко берется за книги одного и того же автора вполне понятна. Если ты много работаешь с текстами одного писателя, ты в курсе его стилистических особенностей, знаешь, чего можно от него ожидать. К тому же, нередко авторы пишут некий сериал с одним героем — и тут уже не только стилистические приемы важны, тут нужно быть в курсе событий, изложенных в предыдущих книгах. Так что, если ты перевел первый роман серии, то, естественно, тебя выберут и для перевода следующей.
АМ А существует такое понятие, как заявка на перевод того или иного произведения, исходящая от самого переводчика? Или чаще всего это беседа с издателем за чашкой чая?
ГК Знаете, сейчас издательства больше в курсе того, что нового появляется на рынке, что будет пользоваться спросом — там этим специальные люди занимаются. Так что переводчик редко может удивить издательство каким-то собственным предложением.
АМ И все же, на ваш взгляд, что представляет из себя сегодня английская литература? Каковы ее специфические черты? Кто сегодня стоит за Иэном Макьюэном, Брюсом Чатвином, Салманом Рушди, Мартином Эмисом, Джулианом Барсом?
ГК Не могу взять на себя смелость рассуждать на темы, мне не знакомые.
АМ За последнее время было много прецедентов «вторжения» в британскую прозу выходцев из разных стран. Как в Великобритании относятся к произведениям с «национальным колоритом»? О чем могут говорить успехи английских писателей-мигрантов?
ГК Я бы не назвал это «вторжением». Вот, например, Джозеф Конрад — английский писатель, разве его появление в английской литературе назовешь вторжением? А ведь он поляк по происхождению, в Англии появился зрелым мужиком, немало побродив по свету. Или Зэди Смит, которую я переводил, она англичанка с карибскими корнями. Пишет о своих соплеменниках (которых в Англии немало) и делает это талантливо. Чтобы «вторгнуться» в чью-то литературу нужен, как минимум, талант и знание языка. Так что я бы не стал рассматривать таких авторов, как чужеродные элементы в английской литературе. Я думаю, резонно было бы предположить, что среди мигрантов немало талантливых людей.
АМ Какое будущее ждет английский роман, как он будет развиваться?
ГК Ой, это не ко мне.
АМ Тогда задам другой вопрос. Как вам кажется, насколько хорошо отечественный читатель осведомлен о современной американской и британской литературе?
ГК Знаете, я думаю, что современный читатель теперь имеет гораздо больше возможностей познакомиться с современной зарубежной литературой, чем сорок лет назад, но при этом, на мой взгляд, осведомлен о ней гораздо хуже. Без знающего, опытного наставника в этом море изданий, наводнивших книжные магазины, трудно разобраться, ведь большую часть в нем составляют однодневки, обреченные на один тираж и дальнейшее забвение. В прежние времена с этим было проще: если «Иностранка», или «Новый мир», или практически любой другой толстый журнал печатали перевод какой-то книги, то она почти наверняка принадлежал перу классика: это были Фолкнер, Хемингуэй, Воннегут, Хеллер, Сароян, Харпер Ли. Но, конечно же, книжное изобилие все равно лучше книжного дефицита.
АМ Насколько сильно оглядывается современная англоязычная литература на литературу США и Великобритании?
ГК Мне кажется, что прошло то время, когда кто-то на кого-то сильно оглядывался в литературе. Это раньше были направления, творческие школы, которые объединяли пишущий люд. И вообще, что такое англоязычная литература вне литературы США и Англии? Австралия? Новая Зеландия? Не шибко они известны, как мне кажется. Но есть такое уникальное явление, как Джон Кутзее — южноафриканский англоязычный писатель, живущий ныне в Австралии. Нобелевский лауреат. Не думаю, что он на кого-то оглядывается (скорее уж на него оглядываются). На Достоевского, разве что.
АМ В общей сложности вы перевели, опять-таки, если я не ошибаюсь и не ошибается сеть, около девяноста книг.
ГК По моим скромным подсчетам цифра переведенных мною книг уже перевалила за полторы сотни.
АМ Какие из них бы вы особо выделили? И как бы вы отнеслись к тому, что вашу любимую книгу, которую в свое время переводили вы, перевели бы заново?
ГК Большинство из этих книг не имеют шансов на переиздание. А если издательство сочтет, что перевод следует улучшить и пойдет на такие затраты — я в претензии не буду.
АМ Из всего того, что вы перевели, какие работы вы считаете самыми сложными?
ГК Пожалуй, это Уильям Фолкнер — стиль его трудно повторить, к тому же, английский язык лаконичнее русского, и предложение Фолкнера на одну страницу вполне может растянуться на полторы в переводе.
АМ Я сейчас, после ваших слов, вспомнил колкость Хемингуэя в адрес Фолкнера из «Праздника, который всегда с тобой», смысл которой: пока дочитаешь предложение Фолкнера до конца, забудешь, с чего он начал.
ГК Нелегко переводить постмодернистов — попробуйте продраться через текст того же Сондерса. А там каждое слово важно, как чеховское ружье. Если переводчик его не заметил, то и выстрела в третьем акте не случится.
АМ Скажите, а много ли вы читаете «для души» и много ли приходится читать «по долгу службы»? Следите ли за литературным процессом в нашей стране, читаете ли отечественную критику?
ГК На чтение времени почти не остается. Но если оно все же появляется, в основном, читаю книги по истории. Нельзя сказать, что за нашим литературным процессом слежу, но есть несколько русских писателей, чьи книги стараюсь не пропускать.
АМ Я прочел в интернете, что вы работаете еще и редактором, вы редактируете переводы с английского?
ГК Был грех, но я давно этим не занимаюсь. И не предлагают, слава богу.
АМ Как у вас складываются отношения с редакторами? На компромиссы часто приходилось идти? И в каких случаях вы не готовы пойти на них?
ГК Не готов, пожалуй, в тех случаях, когда чувствую свою правоту, да и то «никогда» — какое-то кладбищенское слово, стараюсь и слова, и ситуаций таких тупиковых избегать. Попытаюсь убедить редактора. Если же сам не убежден, то и сопротивляться не буду. С моим любимым редактором мы, бывает, до хрипоты спорим — ищем истину. Побеждает, в конечном счете, тот, кто сможет доказать свою правоту другому. Но иногда кто-то из нас поднимает руки в отчаянии — все, сдаюсь, спорить с тобой бесполезно, ты дальше своего носа не видишь.
АМ Есть ли переводчики, чьи работы по прошествии многих лет вам кажутся образцовыми и на которые вы до сих пор равняетесь? Могли бы вы выделить кого-то из своих коллег, или это чревато опасностями?
ГК Ну, какие тут опасности? Если я назову переводчиков, которых уже нет с нами, думаю, это мне ничем не грозит: Иван Кашкин, Мэри Беккер, Рита Райт-Ковалева… Эти имена до сих пор на слуху. Думаю, ничего страшного не будет, если назову и две фамилии из известных мне ныне действующих переводчиков: это Александр Гузман и Екатерина Чевкина. Оба переводчики с потрясающим чувством языка и стиля.
АМ Наш современный отечественный перевод теперь живет по законам рынка: чем больше, тем лучше. Вас как переводчика это сильно смущает?
ГК Я думаю, законы рынка — самые справедливые законы, не хочу на них пенять.
АМ Какие книги должны скоро появиться в ваших переводах и в каких издательствах?
ГК Из достойных упоминания: только что в издательстве «Эксмо» вышел «Молочник» Анны Бернс — писательницы из Северной Ирландии, лауреата Букеровской премии 2018 года. И в процессе подготовки к печати находится книга Чигозие Обиома (это нигерийский писатель, живущий в Штатах) «Оркестр меньшинств», тоже в издательстве «Эксмо».
АМ Это то, что уже сдано в печать. А над чем работаете сейчас? И кого обязательно хотели бы перевести?
ГК Сейчас перевожу одну англоязычную писательницу китайского происхождения — называть ее не буду, потому что пока русскоязычная версия ее фамилии не утверждена, понятия не имею, как она будет звучать на кириллице. И название пока тоже только рабочее. Ну, вот так чтобы обязательно хотеть что-то перевести — не чувствую в себе подобных желаний. Буду переводить, что дадут.
АМ Переводчик — профессия трудная, можно сказать, временами он ходит по минному полю. Впрочем, так же, как и писатель. Помните, «Аз и Я» Олжаса Сулейменова, сколько ляпов он нашел в переводе «Слова о полку Игореве»! Ему этого, по-моему, до сих пор простить не могут. А вы можете вспомнить какие-нибудь переводческие курьезы?
ГК Если подумать, то вспомню, наверно. Только, пожалуйста, не воспринимайте меня как какого-то гуру, который считает себя выше авторов, которых он переводит. Я стараюсь руководствоваться правилом: не кидай камней в других, если не хочешь, чтобы и в тебя прилетело.
АМ И все же…
ГК Вот, скажем, переводил я одного популярного автора, называть его не буду — автор неплохой. Читаю у него дословно следующее: «Солнце перевалило за зенит, и тени фонарных столбов потянулись на запад». В чем тут фишка, подсказывать не буду. Кто не понял, тот поймет, как говорит один из наших губернаторов.
Или вот в книге одного очень известного и даже знаменитого писателя один из персонажей работает в бродячем цирке, у него номер с обезьяной, который пользуется успехом у зрителей. Он ездит с этим номером по свету уже не один десяток лет. И вот во время очередного переезда из города в город обезьяна умирает. Такой щемящий момент: он входит в купе поезда (вся цирковая труппа едет этим поездом), где они разместились вместе с обезьяной, и сразу же видит, что его старый друг умер. Об этом говорит вытянувшийся и застывший в ригор мортис обезьяний хвост. Очень сильная сцена. Но что-то в ней мне не давало покоя. И вот я полез в Интернет и попросил Википедию рассказать мне об этой обезьяне. Оказалось, что она принадлежит к виду человекообразных (а значит, бесхвостых) обезьян. Что, конечно, ничуть не умаляет образ, созданный автором.
АМ Когда мы, читатели и не только, говорим: «успешный переводчик», что мы вкладываем в это понятие – востребованность, гонорар, иной, чем у других, поездки за рубеж, наконец, премии за лучший перевод?
ГК Про «мы» я не скажу, скажу про себя. Я думаю, успешный переводчик — тот, который сам себя считает успешным. Себя-то не обманешь. Даже если ты востребован. Но эту тайну успешный переводчик хранит глубоко в себе. Вот сейчас вошло в моду вставлять в текст эмодзи всякого рода — иначе твой язык якобы настолько тонок, что не всякий его поймет. Но я стараюсь обходиться без них.
АМ Я на вашей стороне, она почему-то кажется мне солнечной. Григорий Александрович, а вы часто оказываетесь за рубежом, ну, скажем, с целью посетить ту или иную книжную ярмарку?
ГК Давно не был за рубежом, все времени нет. Я вообще домосед. А на ярмарки пусть издатели ездят, это их работа. И, кстати, работа чертовски тяжелая, изматывающая — и физически, и интеллектуально.
АМ Хочу задать вам вопрос, который я задаю почти всем переводчикам, поскольку считаю его очень важным — в первую очередь, для меня, активно читающего зарубежную литературу. Как вы относитесь к перепереводам? Через какое время нужно заново переводить классиков, ну, к примеру, «Трех товарищей» Ремарка, чтобы придать роману, так сказать, градус современности?
ГК Если следовать этой логике, то тогда и автора нужно поднять из могилы и попросить переписать его свой опус, чтобы он отвечал духу современности. Почти каждая книга принадлежит, в той или иной мере, своему времени. Нет, не думаю, что следует делать перепереводы. Ну, разве что, если перевод неудачный. Но и в этом случае не нужно переводчику угождать вкусам современности. Источник истины для переводчика — его понимание оригинала.
Кстати, насчет Ремарка. Я недавно перечитал «Возвращение» и «Жизнь взаймы» и понял, что никакие новые переводы их не спасут. Если в дни моей молодости эти романы читались взахлеб, то сегодня они безнадежно устарели. Как, на мой взгляд, и романы Хемингуэя, который тоже был моим кумиром когда-то. Эти писатели настолько принадлежат своему времени, что ушли вместе с ним. Не то с Фолкнером. Вот кто писал о вечном. Впрочем, я, кажется, отвлекся.
АМ Вовсе нет… Очень интересная концовка ответа. Я вот недавно перечитал «Праздник…» Хемингуэя в полной версии (издание, которое подготовил его внук), перечитывал и «Острова в океане», и ранние рассказы из циклов «Какими вы не будете» и «В наше время». И сделал я это после того, как прочел новую биографию Хемингуэя авторства Мэри Дирборн — «Эрнест Хемингуэй. Обратная сторона праздника: первая полная биография». Замечательная литературоведческая работа! Перечитал и снова убедился: Хемингуэй — грандиозный писатель. Но и против Фолкнера ничего не имею, великий, что тут спорить.
АМ Вы говорили мне, что переводчик — тихая, сидячая и в достаточной степени непубличная профессия, а что она значит лично для вас?
ГК Это работа, которая меня кормит и иногда доставляет радость.
АМ Что ж, уже хорошо. Григорий Александрович, последний вопрос, ставший уже традиционным: какие книги вы бы посоветовали непременно прочесть читателям «Лабиринта»?
ГК Я ограничусь книгами из тех, которые я переводил и за которые мне не стыдно (не потому, что их нужно прочитать в первую очередь, нет, конечно, они не из той сотни книг, которые непременно нужно взять с собой на необитаемый остров, хотя книги весьма достойные): это Фолкнер «Притча» и «Дикие пальмы», Моэм «Тогда и теперь», Робертсон Дэвис «Дептфордская трилогия» (выдающаяся книга канадского писателя — безоговорочный мастрид), Джозеф Хеллер «Не Голд, а золото» и «Лавочка закрывается» (Хеллер — один из столпов американской литературы прошлого века, автор знаменитой «Уловки 22», «Лавочка», кстати, это сиквел «Уловки», герои которой постарели на почти сорок лет, а роман про Голда блещет необыкновенным хеллеровским юмором, который может посоперничать с юмором «Уловки», хотя и автор за это время постарел на сорок лет), Теодор Рошак «Киномания» (удивительная книга — настоящая энциклопедия кино и хорошая литература с лихо закрученным сюжетом), Джон Кутзее «Элизабет Костелло» (необычный и очень интеллектуальный роман нобелевского лауреата), Джон Ирвинг «Мужчины не ее жизни» (оригинальное название «A widow for one year» — «Вдова на год» в дословном переводе, это такая сага живого классика американской литературы о любви длинною в жизнь), Айрис Мердок «Школа добродетели». Пожалуй, этим и ограничусь, хотя список не полный.
АМ Благодарю вас за беседу.
КГ И я вас благодарю за вопросы и интерес к моей персоне.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
