Сегодня нет особой нужды представлять отечественному читателю израильского писателя и публициста Амоса Оза. Практически все его произведения, переведенные на русский язык — а их более десятка, хорошо известны. Он один из самых читаемых и почитаемых в России зарубежных писателей. Конечно, немалую роль здесь играет то обстоятельство, что Амос Оз не такой уж «зарубежный»: «Мои корни покоятся в русской почве и простираются там далеко в глубь веков», — признался писатель в одном из своих интервью. Амос Оз почти «наш», его видение мира на удивление схоже с «нашим» и вопросы, которыми писатель задается — наши излюбленные, наболевшие.
Опубликованный в этом году русский перевод романа «Иуда» вызвал новую волну интереса к творчеству Амоса Оза. Мы попросили переводчика книги Виктора Радуцкого, на счету которого уже 12 переведенных романов Амоса Оза, не считая малой прозы и публицистики, поделиться, каково это: быть «бессменным переводчиком» и многолетним другом одного из самых ярких писателей современности.

 

Афанасий Мамедов Вот уже много лет вы переводите прозу Амоса Оза, являетесь, можно сказать, постоянным переводчиком его произведений на русский и украинские языки. Как вы познакомились? С чего началось содружество писателя Амоса Оза и переводчика Виктора Радуцкого?

Виктор Радуцкий Я задумался над вашей формулировкой: «постоянный переводчик Амоса Оза». Это правда, я перевел и выпустил в свет 12 романов Оза и одну книгу эссеистики, целый ряд философских статей, наших личных бесед, напечатанных в различных периодических изданиях в Израиле, Германии, США, Париже, Москве, Киеве, в других города и странах.
На недавнем международном симпозиуме в Иерусалиме, где собрались переводчики книги «Евангелие от Иуды», или «Иуда» — так этот роман называется во всем мире, Амоса спросили: «Как вы выбираете своих переводчиков?». И он ответил: «Я их не выбираю, кроме, пожалуй, одного: переводчика на русский и украинский Виктора Радуцкого». И рассказал историю о том, как мы случайно познакомились, как он пригласил меня к себе в кибуц Хулда, где он тогда жил и работал, как в далеком 1983 году появилась в журнале «22» моя первая публикация, связанная с Амосом Озом: его взгляды на судьбы израильской культуры, размышления о себе, о своих корнях — литовско-российско-украинских (отец родился в Одессе, в семье выходцев из Литвы) и украинских (со стороны матери, родившейся в городе Ровно), о великой русской литературе.
Затем последовала публикация отрывков из его книги «Здесь и там в Эрец-Исраэль» в журнале «Континент», который тогда выходил в Париже. Владимир Максимов, его главный редактор, включил Амоса в состав международной редколлегии (Амос в этом списке находился между Эрнстом Неизвестным и Булатом Окуджавой), очень обрадовался материалу и тут же попросил «небольшую прозу Амоса». Я выбрал «До самой смерти».

АМ Отличный рассказ! До сих пор помню, как он начинается: «Сначала взволновались деревни…».

ВР Вот вы говорите рассказ, а замечательный писатель Григорий Яковлевич Бакланов¹, тогдашний главный редактор журнала «Знамя», опубликовавший «До самой смерти» в августе 1991 года, назвал этот 28-страничный текст «романом».

АМ В том самом судьбоносном августе 1991 года, который теперь ищут в России и не понимают, куда он подевался…

ВР Да. Увы, это произведение мало знакомо современному российскому читателю, но для меня оно оказалось судьбоносным.
Амос рассказывал там, на симпозиуме, что поначалу отнесся ко мне с явным недоверием: «Виктор — инженер, преподает электронику в колледже при Еврейском Университете в Иерусалиме, в Израиле всего семь лет, родом из Киева, до репатриации иврита не знал… Но говорит и мыслит интересно, и возражает, если не согласен, — по сути…».

АМ Говорят, вас рекомендовал Амосу Озу сам Исайя Берлин?

ВР Не совсем так. Амос предложил: «Давай-ка направим в Оксфорд сэру Исайе Берлину² первые шесть главок, которые ты сделал. Послушаем, что он скажет…». Через долгие три месяца пришло письмо из Оксфорда от великого знатока русской литературы сэра Исайи Берлина: «The translation is highly idiomatic, very skilful, not easy to read (but I suspect not intended to be), and very carefully constructed… I greatly admired his skill and successful immersion in the style of bygone age…»³.
Поэтому Амос сказал, что выбрал меня с легкой руки сэра Исайи Берлина. И добавил: «С письмом Исайи Берлина этот текст может быть опубликован даже в Москве». А ведь было это в 1986 году, и представить такую публикацию тогда было просто невозможно! Но и на сей раз — как и в ряде других своих предсказаний — Амос оказался провидцем: в 1991 году роман вышел в России. А Владимир Максимов перевел журнал в Москву и попросил, чтобы для первого московского номера я подготовил «большой материал» Амоса Оза. В 1991 году в отделе «Запад-Восток» был напечатан философский очерк Оза «О времени и о себе» с фотографией автора на обложке…
Чтобы, как говорится, «замкнуть круг», отмечу, что «Континент какое-то время с началом перестройки выходил с перебоями.
В 1995 году вышели в свет «Пантеры в подвале» Амос прислал мне книгу с надписью на титульном листе: «Виктору — дружески, с благодарностью, с глубоким уважением. Это, возможно, брат «Сумхи»». Эта повесть написана в 1977 году и переведена на 21 язык, трижды выходила на русском, удостоилась медали Ханса Кристиана Андерсена как одно из лучших произведения литературы для детей и юношества.
Кстати, свое гуманитарное образование я завершил, получил степень доктора философии в Еврейском Университете в Иерусалиме, но с математикой, физикой, химией не расстался — преподаю их теперь уже детям своих первых учеников…

АМ Кто первый обратил внимание на переводчика Виктора Радуцкого?

ВР Я до сих пор привязан к своему старшему другу и учителю профессору Вольфу Московичу, под руководством которого защитил докторскую диссертацию в Еврейском университете в Иерусалиме. Вольф Авраамович — выдающийся, всемирно известный лингвист, историк, полиглот, говорит на 26 языках. Он меня и «открыл».

АМ Работа над переводом «Иуды» отличалась чем-то от работы над другими романами Амоса Оза?

ВР Дело в том, что каждый из романов Амоса Оза особенный, но все они крепкими узами связаны друг с другом. Разве не связаны тесными узами «Идиот», «Братья Карамазовы», «Бесы» Достоевского? Точно так же Амос, подобно великому русскому писателю, пишет «одну книгу».
Про роман «Третье состояние» (1991), перевод которого выйдет в Москве в октябре 2017 года под названием «Фима», Амос написал мне совсем недавно: «Иуда» — это двоюродный брат «Фимы». И вправду, Фима надеется, что «он сочинит причудливый, немного с сумасшедшинкой роман о жизни, смерти и воскрешении Иуды Искариота, чей образ он в общем плане сможет обрисовать, опираясь на характерные черты собственной личности».
Свое «Евангелие от Иуды» Амос выпустил в 2014 году, через 23 года после того, как написал эти строки…
Чувствуете, как подспудно созревал «Иуда» — роман высокого Мастера, чей язык завораживает? Добавлю, что этот глубоко философский роман требует от переводчика знакомства с текстами, на которые опирается автор, в частности, с Новым Заветом в переводе на иврит (эту работу выполнил профессор Франц Делич, немецкий гебраист, христианский теолог).

АМ Читая современных авторов, думаешь: о чем бы они ни писали, всегда пишут о родном городе или о городе, ставшим родным. У Амоса Оза тут большое преимущество. Иерусалим — не просто город…

ВР Да, это роман не только о людях, но и о Городе, об Иерусалиме —мистическом, таинственном, загадочном. Иерусалим Горний и Дольний, град иудеев, христиан и мусульман.
Я очень давно живу в Иерусалиме, хорошо знаю то, что описывает Амос. Его Иерусалим — город, в котором отражается личность автора, который, как и автор, многолик, многогранен, душа его сложна и непостижима. Этот Город более всего — сам Амос Оз. Иерусалим не однажды присутствует в романах Оза, и он никогда не повторяется!

АМ Как бы вы сформулировали задачи, которые приходится решать переводчику книг Амоса Оза?

ВР Основная задача — точная передача подлинника, где личность автора — самое главное, самое важное действующее лицо. Переводчик, по моему пониманию, — всего лишь скрипка, на которой играется мелодия, созданная автором. Я не верю переводчикам, которые «творят», создавая нечто по мотивам авторского текста, даже если их работа порою бывает удачной.
Необходимое условие, на мой взгляд, — это проникновение в замысел автора, если этого нет — от провала не спасают ни техническое мастерство, ни прекрасное знание языка…
Прозе Амоса присущ особый ритм, который видится мне важным и который я пытался сохранить везде, где это только возможно. Я чувствую в каждой его фразе на иврите особую музыкальность, которую я пытался передать по-русски. Иногда это удавалось мне в ущерб точности. В ряде мест ритм подлинника уступает место новому ритму, продиктованному с русскими эквивалентами ивритоязычных слов. (Сравните, например, слова «хасуд» (иврит) и «благочестивый» (русский).
Главное, мне хотелось, чтобы русскоязычный читатель почувствовал мастерство Амоса — писателя. Удалось ли мне передать на русском то, что я отчетливо «слышу», погружаясь в роман на иврите, те душевные, смысловые обертоны, которые звучат в каждом образе и слове, воспримет ли он ту особую атмосферу Иерусалима, одного из главных героев «Иуды», — скажут читатели и литературные критики.

АМ Так в чем схож «Иуда» с другими произведениями Амоса Оза?

ВР «Иуда» похож, но и не похож на другие романы Амоса, как похожи и не похожи две сонаты Шопена или две симфонии Бетховена. На первый взгляд, «Иуда» — камерное произведение: три человека — Гершом Валд, Аталия, Шмуэль — в течение всей зимы пребывают в доме под одной крышей и целыми днями разговаривают. Однако, кроме них, там есть еще четыре призрака — Иисус, Иуда, Миха Валд, Абрабанель.
Оз создает роман о самых простых, самых сущностных вещах в жизни. Но, — как подчеркнул Амос в одной из наших бесед, — это еще и книга о двух самых великих событиях в истории Иерусалима: жертвоприношении Исаака (речь о страшной смерти единственного сына Гершома Валда на холмах Баб эль Вад в апреле 1948 года) и Распятии Иисуса. Так, казалось бы, камерное «трио» для Гершома Валда, Аталии, Шмуэля, в которое вплетаются Иисус, Иуда, Миха Валд и Абрабанель, исполняемое на фоне трагических судьбоносных событий истории еврейского народа и становления Государства, на величественном фоне Иерусалима, начинает звучать как многоголосый хор, сопровождаемый симфоническим оркестром.

АМ Вы говорите, что в процессе перевода «Иуды» на русский язык часто выходили на связь с ее автором. В результате этого общения родилось «интервью длиною в год». Скажите, ваш разговор шел только вокруг «Иуды»? И может ли это «интервью длиною в год» в дальнейшем перерасти в книгу?

ВР Действительно, мы много общались с Амосом в процессе перевода. Я начал переводить роман в тот период, когда вышедший на иврите в 2014 году «Иуда» стал популярным в Израиле. Амоса приглашали на читательские конференции, я присутствовал на некоторых из них, вел записи, которые потом, дополненные личными, с глазу на глаз, беседами с Амосом вылились в Послесловие к роману. Оно получилось довольно обширное — 43 страницы. Очевидно, что невозможно было поместить текст такого объема в книге, но отдельные фрагменты его можно встретить в интернете. Может ли этот текст перерасти в книгу? Не думаю…
Но есть книга, которую мне бы очень хотелось сделать: собрать под одной обложкой ряд предисловий и послесловий Амоса Оза к его романам на русском и украинском языках, некоторые из его философских работ, его эссеистику, которую я перевел на русский и которая рассыпана по разным изданиям, добавить некоторые из наших бесед и его интервью… Это была бы преинтересная книга!

 

АМ В интервью с Амосом Озом, опубликованном на сайте «Лабиринта», подмечено, что успех «Иуды», в котором нет ни насилия, ни агентов израильской разведки, ни истории Холокоста, ни интриг, ни сексуальных русских красавиц — загадка на сегодняшний день. Однако у меня полное ощущение, что успех романа умело рассчитан автором, что Оз держал в уме и «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, и «Покорность» Мишеля Уильбека, и даже «Мастера и Маргариту» Михаила Афанасьевича Булкагова. А для вас успех «Иуды» тоже остается загадкой?

ВР Для меня — нет. Успех романа обусловлен великолепной прозой прекрасного Мастера. Говоря вашими словами, в этом, несомненно, был «расчет» Амоса: он не может написать плохо. Выверенный сюжет, достоверные, живые образы героев, глубокое проникновение в их внутренний мир, захватывающая концепция, изложенная Шмуэлем Ашем, одним из главных персонажей, изумительный Иерусалим — все это и есть слагаемые успеха.
О Салмане Рушди и Мишеле Уильбеке в наших беседах речь не заходила, а Михаил Булгаков точно упоминался. Потому что я, киевлянин, не раз говорил Амосу о том, что «традиция издавна видела Киев как другой Вечный город — Иерусалим… Святитель Дмитрий Ростовский первый, кажется, назвал Киев русским Иерусалимом, действительно, к Киеву по всей справедливости могут быть отнесены слова Псалмопевца, сказанные с Иерусалимом: «горы вокруг Него, и Господь вокруг народа Своего отныне и вовеки».
Это цитата из изумительной книги моего друга, киевлянина Мирона Семеновича Петровского, блестящего писателя, глубокого, тонкого исследователя литературы, автора книги «Мастер и город. Киевские контексты М. Булгакова». И еще из этой книги: «…древний Иерусалим Булгаков писал с киевской натуры…». Именно в этом контексте и упоминался Булгаков, чье видение Иерусалима Амоса очень заинтересовало. Конечно же, Амос знает роман «Мастер и Маргарита», и когда в 2006 году мы шли с ним в Литературный институт на встречу со студентами, которую организовали устроители Московской книжной ярмарки (Амос был ее гостем), возникла тема романа «Мастера и Маргариты», ведь шли мы по бульвару мимо «дома Герцена»…

АМ Не кажется ли вам, что «Иуда» — роман-предупреждение, разговор о будущем, причем не только Израиля?

ВР Все романы Амоса Оза — романы-предупреждения и разговор с будущим! И не только Израиля, но, разумеется, Израиля — в первую очередь. В романе «Третье состояние», например, главный герой беседует с персонажем, которого он называет «Иоэзер» (это имя означает «Бог помогает») и который будет жить через сто лет. Таково свойство подлинной литературы — говорить не только с современниками, но и с потомками.

АМ Коль уж мы заговорили о потомках. Учитывая, какой критике подвергается Амос Оз у себя на родине за левые взгляды, не создалось ли у вас впечатление, что новый его роман — это еще и попытка объясниться? Не с теми израильтянами, кто живет сейчас — им Оз ничего не должен объяснять, но с теми, кто будет жить на Земле Израиля в будущем?

ВР Имя Амоса Оза навечно вписано в историю израильской и мировой литературы. И, вы правы, свои взгляды — левые или правые — он никому объяснять не должен и не собирается это делать. Помнят ли читатели Салтыкова-Щедрина в качестве рязанского и тверского вице-губернатора?

АМ Не уверен.

ВР А ведь на этих должностях, по некоторым свидетельствам, он вел себя нагло, хамил и самодурствовал, орал на подчиненных. Но русскоязычному читателю он известен как блистательный прозаик, сатирик, публицист Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин.
У Амоса Оза есть одно «железное» правило: бывая в зарубежных поездках, он НИКОГДА не критикует Израиль.
А что касается его «левых» взглядов, Амос Оз — честный писатель, он пишет ПРАВДУ. С ней можно не соглашаться, а можно принять, но Правда всегда остается ПРАВДОЙ. Оз — не судья своим героям. Он с ними ЖИВЕТ, им сочувствует, сопереживает, делит с ними горе и печаль, радости и достижения. Помните, как сказал Флобер по поводу героини своего романа «Мадам Бовари«?

АМ «Эмма — это я».

ВР Об Амосе Озе можно сказать то же самое: он перевоплощается в каждого своего персонажа, он всегда на стороне своих героев, и «левых», и «правых»!
Я уверен, что будущие читатели Амоса Оза высоко оценят и от всей души восхитятся его талантливыми, глубокими романами. Кстати, лучшей своей книгой Амос считает великолепный романом в стихах «И то же море», который пока не переведен на русский.

АМ Мне кажется, мы знакомы с вами больше десяти лет. И каждый разговор с вами, так или иначе, переходит на Амоса Оза. Какую роль в вашей личной судьбе сыграл этот писатель?

 

ВР Мне выпала огромная удача — дружить, работать, общаться, переписываться с таким человеком как Амос Оз. Но есть еще и Нили Оз, его жена, есть его дети Фаня, Галия, Даниэль (прекрасный поэт, виртуозно владеет ивритом, я переводил его стихи). Амос называет меня «брат мой», а я ему говорю: «Мой младший старший брат». (Я чуть-чуть старше Амоса.)
Несомненно одно: Амос — это Судьба.

 

АМ На какие книги вы бы посоветовали обратить внимание читателям «Лабиринта»? Я сейчас имею в виду не только израильскую литературу.

ВР Я заглянул на сайт, был потрясен обилием хороших книг и понял: мне не стоит ничего добавлять к тому, что уже предлагает «Лабиринт». Там же я увидел и предложение прочитать роман Амоса Оза «Иуда». Полностью присоединяюсь к этому предложению, но хочу добавить: в октябре выйдет перевод еще одного романа Амоса Оза «Третье состояние», который известен под названием «Фима». Не сомневаюсь, что новая встреча с Амосом Озом не разочарует читателей «Лабиринта».

 

Примечания:

¹ Григорий Бакланов (1923—2009) — русский советский писатель и сценарист, один из представителей «лейтенантской прозы».

² Сэр Исайя Берлин (1909−1997) — английский философ, переводчик русской литературы, один из основателей современной либеральной политической философии.

³ "Перевод в высочайшей степени идиоматичен, выполнен мастерски, не так-то легко читать его (но я полагаю, что ты и не имел ввиду, что это будет «легкое чтение»), оформлен с огромной бережностью. Я с большим почтением оценил искусность, умение, очень успешное проникновение в стиль эпохи, которая давно миновала".