Этой весной издательство «Текст» приподнесло читателям приятный сюрприз — новую книгу Моник Швиттер «Двенадцать раз про любовь». В ней автор размышляет о природе отношений, сущности любви и важности сделанного выбора. Мы выкладываем отрывок из книги и видео, в котором сама Моник Швиттер рассказывает про свою книгу и читает ее на фоне атмосферного городского пейзажа. А еще своими впечатлениями о работе над книгой делятся переводчица Ольга Козонкова и редактор Александр Кабисов.

Героиня романа — режиссер и писатель, мать двух малышей, — пытается разобраться, что такое любовь, кто любит ее, и кого на самом деле любит она. Для этого она вспоминает двенадцать мужчин из собственной жизни. Каждому любимому посвящена отдельная глава. Причем речь идет о самых разных смыслах любви — о флирте, романтике, сексе, о дружбе и заботе, о любви к мужу, к детям, к брату.

«Виртуозный роман Моник Швиттер понравится даже тем, кто презирает любовные романы», — писало «Франкфуртское обозрение». В повествовании нет излишней сентиментальности, зато есть все приметы интеллектуальной прозы. Текст наполнен цитатами и отсылками к мировой классике — от Софокла и Лессинга до Рильке и Беккета, так что, уверен, он понравится и книжным гурманам.

Роман переведен на десять языков, мировая критика к нему более чем благосклонна. «Нынче редко пишут о любви так просто и виртуозно, так легко и умно, так точно и, главное, неслезливо», — написал критик газеты «Цайт» Александр Камман. А литературный обозреватель «Южногерманской газеты» Кристина Майдт-Цинке задалась интересным вопросом: почему самые высокие оценки дали ему критики мужичины? Попробуйте найти ответ сами.

Прочитав эту умную, тонкую и (к счастью!) совсем не слащавую книгу о сущности любви и ее воплощениях в современном не знающем жалости мире читатель узнает, чем закончилась история героини.
А заодно и немного о себе.

Когда забиваешь в Гугл имя своего первого возлюбленного, то делаешь это не просто так — это реакция на стук: ты слышишь его вечером, засыпая, а еще сильнее — утром, разглядывая в зеркале глубокую вертикальную складку между бровями. Ты пытаешься понять, откуда этот стук доносится — снаружи / изнутри? Где он возникает — на чердаке / в черепной коробке? Но все напрасно, разгадать секрет не удается.

Стук нарушает мой покой все чаще, его послания становятся все запутанней, вот и сейчас — в январе, поздним пятничным вечером — он снова здесь. Дети сегодня взвинченные, со-всем измотанные — они всегда такие, если целую неделю ходили в садик; весь вечер они ссорились и ревели по очереди, а когда пришло время укладываться, орали как сумасшедшие. Наконец-то оба уснули, и в доме наступила тишина, даже собака словно оцепенела на подстилке под письменным столом, я долго смотрю на ее черную лохматую шерсть — жду движения грудной клетки; я делаю вдох, и стук нарастает. Сначала короткие удары, потом, изредка — длинные. Рисую в блокноте точки — тире. В азбуке Морзе я разбираюсь не особо, но вглядываюсь в таблицу так долго и упорно, что сигналы в конце концов обретают смысл.

Ну хоть какой-то. ДЫМ. ВРЕМЯ. ДИТЯ. Как-то так. (Возможны были варианты: ЛЬЦХ. ТДИА. ЦРНЕ или ЕТИНАКСИ. МЕСА. ТЯДИ. Таких слов, кажется, нет ни в одном языке, поэтому остаюсь при своем мнении: Дым. Время. Дитя.) Тихо. Муж, наверное, у себя в комнате разгребает электронную почту, скопившуюся за неделю, он всегда занимается этим по пятницам, если ему не нужно на работу; ближе к полуночи я услышу его радостный крик: «Выходные!» Мы уже давно собираемся куда-нибудь вместе выбраться. Куда-нибудь. Но — то у него нет времени, то у меня. «Дым-время-дитя!» — проносится у меня в голове. Я захлопываю блокнот, закрываю вордовский файл и открываю новое окно. В поисковой строке забиваю имя Петра — имя моего первого возлюбленного.

Возможно, я не найду ничего и разочарованно брошу это дело. А может, наоборот, — попадется информация о жене и детях. А почему бы, собственно, ему и не жениться? Я даже готова увидеть фотографии. Но только не это. Только не это. А ведь Петр намекал на что-то подобное уже в ночь нашего знакомства. Он говорил, что человеку не дано летать и что его это бесконечно огорчает. Потом заговорил о падениях, а потом вдруг — об уходе. Я переспросила: «При чем тут уход?», и он ответил: «Один шаг, один-единственный шаг в пустоту, и всё, порядок». Он раскинул руки, словно приготовился взлететь, посмотрел на меня и улыбнулся. В комнату входит муж, он не постучал, не позвал меня по имени, такое редко случается, обычно только в разгар ссоры, когда он по-настоящему рассержен, возмущен или взволнован. «Ты занята?» — спрашивает он. «Нет», — отвечаю я, умолчав: «Я только что узнала о смерти Петра».

— Да ты задыхаешься, — говорит он.

— Да я… с чего бы? Сижу целыми днями.

— Может, поэтому… — Он запнулся. Кажется, хочет что-то сказать. Набирает в грудь воздуха, потом поспешно отворачивается и прислушивается, к чему — непонятно. Закрывает дверь.

«Что-то случилось?» — кричу я вдогонку, но он отвечает: «Ничего срочного». Дверь захлопывается.

Я выдвигаю ящик с открытками и тут же нахожу, что искала. Огромный бородатый Христофор в коричневых одеждах, ноги непропорционально длинные, на плече — крошечный, словно игрушечный Спаситель. На оборотной стороне надпись: «Изображение святого Христофора (около 1400 г.) в церкви Святого Петра в Мистайле».

Скачать первую главу в формате PDF можно здесь.

В оформлении использована фотография Florian Thiele.